Coping Behavior and Post-Traumatic Stress of Military Officers

Pravdina Lida Romual'dovna PhD in Psychology associate professor at Southern Federal University 344038, Russia, Rostov-on-Don, M. Nagibin's str., 13, room No. 237 lprlis7@gmail.com

Ulianova Natalia PhD in Psychology lecturer of the Department of the Psychology of Management and Law Psychology at Southern Federal University 344038, Russia, Rostovskaya oblast', g. Rostov-Na, ul. M. Nagibina, 13, kab. 237 n.y.ulyanova@gmail.com Other publications by this author

В настоящее время жизнедеятельность человека в условиях трансформирующегося мира и кризисных явлений в различных сферах отличается новым качеством переживаний и поведения человека ^[18]. Острые и посттравматические стрессовые реакции, расстройства адаптации все чаще проявляются не только как последствия чрезвычайных и экстраординарных обстоятельств, но и как результаты стрессорных воздействий, возникающих при многих видах профессиональной деятельности с повышенной физической и психической нагруз­кой ^[1].

В последнее время значительно возрастает количество прикладных работ, в которых отмечается необходимость профилактических мер и реализации здоровьесберегающих технологий по поддержанию профессионального здоровья ^[2]. Особенно важны такие исследования для профессий, связанных с деятельностью экстремального характера, и прежде всего – для военнослужащих. Ресурсный подход, все более характерный для современной психологии профессионального здоровья, позволяет системно, целостно подходить к описанию и анализу феноменов устойчивости, здоровья, приспособления, личностных черт и поведения. Н. Е. Водопьянова отмечает, что «в пcиxoлoгии cтреcca и егo преoдoления пoд реcурcaми пoнимaютcя физичеcкие и дуxoвные вoзмoжнocти челoвекa, мoбилизaция кoтoрыx oбеcпечивaет выпoлнение прoгрaмм и cпocoбoв (cтрaтегий) пoведения, направленных на предoтврaщение или купирoвaние cтреcca. В ширoкoй трaктoвке пcиxoлoгичеcкие реcурcы включены в пoнятие личнocтнoгo и челoвечеcкoгo пoтенциaлoв, a тaкже в oпиcaние cтрaтегий жизни. В бoлее узкoй трaктoвке реcурcы рaccмaтривaютcя кaк вoзмoжнocти и cредcтвa coвлaдaющегo пoведения, преoдoления cтреccoв, кaк элементы caмooргaнизaции, caмoрегуляции деятельнocти и пoведения» ^{[6, с. 47]}.

Адаптационные ресурсы личности являются некой системой, которую можно описать как индивидуальный «профиль» ресурсов; причем одни из них выполняют доминирующую функцию в обеспечении протекания адаптационного процесса, другие представляют резерв реагирования, третьи вообще находятся в латентном состоянии ^[4]. Связи и особенности взаимодействия между качественно своеобразными ресурсами детерминируют структуру адаптационного потенциала, субъектно-деятельностный уровень которого представлен способностями и навыками, характеризующими адаптационное поведение личности (сформированные адаптационные схемы и программы); именно этот уровень наиболее значим для адаптации.

Уровень профессионального здоровья специалиста будет определяться уровнем наличных адаптационных личностных ресурсов, важнейшими из которых являются поведенческие навыки, поскольку они способствуют более успешному проявлению как имеющихся адаптивных черт, так и развитию новых. Ресурс совладающего поведения может быть представлен как совокупность личностных и средовых средств, ценностей, возможностей, имеющихся в наличии в потенциальном состоянии и которые могут быть осознанно использованы субъектом при необходимости совладания с трудной ситуацией ^[10]. Как указывает К. Муздыбаев, выбор стратегии совладающего поведения детерминирован личностными особенностями субъекта и некоторыми факторами реальной ситуации. При этом личностные особенности могут сыграть роль как ресурса, так и барьера, препятствия успешному совладанию. Критерием конструктивности-неконструктивности копинг-стратегий является то, насколько выбранный стиль совладания способствует адаптации и реализации эффективной деятельности ^[12].

Снижение профессионального здоровья сопровождается утратой ресурсов и чаще всего является следствием переживания профессиональных стрессов, влекущим за собой стрессовые и посттравматические расстройства. Таким образом, дихотомия параметров «совладающее поведение – выраженность последствий профессиональных стрессов (дезадаптация и ПТСР)» может достаточно определенно характеризовать состояние адаптационных ресурсов военнослужащих.

Стратегии совладания принято делить на конструктивные, связанные с решением возникающих в стрессовых ситуациях проблем, вступлением в социальные контакты и поиском поддержки, изменение собственных установок и отношения к ситуации и т.д.; и неконструктивные, проявляющиеся в отказе от решения проблем, «замыканию» на собственных переживаниях, агрессивных и импульсивных действиях и принятию пассивной роли «жертвы обстоятельств». В то же время, выделение эффективных стратегий совладания не может быть сведено к поиску одного или нескольких «универсальных» решений, поскольку в зависимости от ситуационного контекста оптимальные способы копинг-поведения могут значительно отличаться. Более того, обучение эффективным стратегиям совладания должно включать в себя не только отработку навыков конструктивного поведения, но и активное осознавание и отказ от неконструктивных стратегий, т.е. формирование сложных внутренне взаимосвязанных паттернов совладания. В связи с этим нам представляется актуальным выявление таких паттернов копинг-поведения, позволяющих нивелировать травматический эффект экстремальной профессиональной деятельности военнослужащих.

В настоящее время проблема стрессосовладающего поведения в Вооруженных Силах России (ВС) стала как никогда актуальной, что связано с политической обстановкой в мире, с нестабильностью в стране, с модернизацией ВС и повышением требований к личности военнослужащего, с жесткой иерархической системой их профессиональных взаимоотношений, высокой степенью риска жизнью и здоровьем, серьезными ограничениями личных свобод, стесненными бытовыми условиями и т.д. ^{[17; 8]}. Нарушения профессионального здоровья военнослужащих, снижение качества и количества их адаптационных ресурсов ярко проявляются в психотравматизации под влиянием профессионального опыта. К ее симптомам относят три группы психологических и соматических проявлений: навязчивые мысли и переживания, а также ночные кошмары, объединяемые в категорию «вторжение»; попытки ухода от волнующих проблем и вытеснения их из памяти, обозначаемые как «избегание», а также психофизиологические реакции: раздражительность, снижение концентрации, тики, эмоциональная лабильность – входящие в категорию «физиологическая возбудимость» ^{[11; 16]}.

В условиях поддержания высокой боевой готовности военнослужащие постоянно находятся в различных стрессовых ситуациях и, используя стрессосовладающее поведение, преодолевают их с различной степенью эффективности ^[5]. Выявление особенностей копинг-стратегий в совладающем поведении сотрудников становится одним из важных направлений в экстремальной психологии и определяется необходимостью психологического обеспечения деятельности сотрудников ^[13]. Однако в настоящий момент психологическое сопровождение деятельности военнослужащих сосредоточено, в большей степени, на реабилитации солдат и офицеров, уже получивших психологическую травму вследствие тех или иных обстоятельств службы ^{[19; 15]}. Исследования совладающего поведения, копинг-стратегий военнослужащих публикуются все чаще, однако практически не исследованы их взаимосвязи с уровнем психологической травматизации, а также различия этих процессов у различных воинских контингентов или военнослужащих разного статуса. Такие исследования особо актуальны в связи с тем, что отсутствует единая теория, адекватно поясняющая особенности и специфику копинг-поведения в профессиональной деятельности данной группы специалистов ^[5].

Необходимо отметить, что в последние несколько лет стали появляться сравнительные исследования копинга у военнослужащих по призыву и контрактников. Так, К. Ю. Бибарцева описывает разные профессиональные стрессы срочников и контрактников, отмечая стресс привыкания у молодых солдат и стресс контрактников, которых фрустрируют внешний вид, здоровье, социальный статус, благополучие, характер, кругозор, нравственность) и отношения со значимыми лицами ^[3]. В данном исследовании более адаптированными признаны военнослужащие срочной службы, которые используют конструктивные копинг-механизмы, в то время как у контрактников зафиксирована повышенная фрустрированность, использование относительно адаптивных копинг-стратегий, избегание трудных ситуаций. Напротив, А. В. Бойко, исследуя поведение контрактников, отмечает их способность использовать широкий репертуар копинг-стратегий, что даёт большие возможности при решении трудных ситуаций. При этом более профессионально эффективные военнослужащие чаще всего склонны прибегать к стратегии «планирование решения проблемы», чем «неэффективные» военнослужащие, которые чаще используют стратегии «бегство-избегание» ^[5].

А. В. Созонник изучал курсантов военного вуза и показал «неприятный для образовательного процесса военного высшего учебного заведения факт»: в период обучения курсантов изменяются их предпочтения в выборе стратегий преодолевающего поведения: при снижении выбора просоциальных и активных моделей копинг-поведения повышается уровень применения асоциальных, в том числе, агрессивных и непрямых стратегий, что во многом объяяет факт учащения случаев конфликтных ситуаций, снижения успеваемости и увеличение отчислений курсантов ^[14]. Совладающее поведение военнослужащих остальных категорий малоисследовано. Например, при поиске работ о совладающем поведении офицеров в результатах появляются статьи на темы профессиональных деформаций и дедовщины.

Для укрепления профессионального здоровья военнослужащих, развития их личностных адаптационных ресурсов необходимо профилактировать влияние травматического профессионального стресса и оптимизировать профессиональное поведение в сторону большей конструктивности. С одной стороны, влияние травматических событий службы на профессиональное здоровье и, с другой стороны, совладающее поведение, копинг, посредством которого военнослужащий справляется с травмами – являются не двумя независимыми процессами, а наиболее заметными элементами всей системы адаптационных ресурсов военнослужащего, поэтому важно выявлять особенности их взаимодетерминации, паттерны конструктивных и деструктивных проявлений.

Целью настоящего исследования стало изучение совладающего поведения военнослужащих в связи с проявлениями у них травматического стресса.

Новизна представленной работы состоит в том, что впервые взаимосвязь копинга и травматического стресса исследуется у большого числа военнослужащих разных профессиональных контингентов, что позволяет выявить особенности взаимодетерминации этих процессов и адресно сконструировать программы профилактики профессионального стресса у разных категорий военнослужащих.

Предмет исследования – взаимосвязь стратегий совладания и травматического стресса.

Выборку исследования составили 229 мужчин, в том числе:

- военнослужащие рядового состава, проходящие службу по призыву (N = 30 чел.);

- военнослужащие рядового и сержантского состава, проходящие службу по контракту (N = 30 чел.);

- курсанты Краснодарского летного училища (N = 96 чел.);

- офицеры 4-й армии ВКС Южного военного округа (N = 30 чел.)

- офицеры запаса – ветераны боевых действий, принимавшие участие в Афганской войне, первой и второй Чеченской кампаниях (N = 43 чел.).

Средний возраст участников исследования составил 27,5 лет (от 18 до 65), средний срок воинской службы – 8,5 лет (от 2 месяцев до 45 лет); при этом 25,8 % респондентов имеют среднее, 25,8 % – средне-специальное и 48,4 % – высшее образование.

Гипотезы исследования:

1. Выбор военнослужащими определенных стратегий совладающего поведения и их субъективная оценка травматического влияния воинской службы взаимно детерминированы, причем их взаимосвязь носит комплексный характер.

2. Существуют значимые различия выбора копинг-стратегий и особенностей оценки травматического влияния профессиональной деятельности респондентами, имеющими разный опыт службы в Вооруженных Силах.

Методы и методики исследования. Для выявления субъективного восприятия военнослужащими негативного воздействия их профессионального опыта и выраженности посттравматического стрессового расстройства использовалась «Шкала оценки влияния травмирующего события (ШОВТС)» М. Горовица и др. в адаптации Н. В. Тарабриной, включающая в себя три субшкалы: «вторжение», «избегание», «физиологическая возбудимость», а также интегральную шкалу ^{[16; 20]}. Выбор копинг-стратегий, используемых респондентами в ходе решения ими профессиональных задач, анализировался с помощью методик «Копинг-поведение в стрессовых ситуациях» С. Нормана и др. в адаптации Т. Л. Крюковой ^[9] и «Стратегии преодоления стрессовых ситуаций» С. Хобфолла в адаптации Н. Е. Водопьяновой, Е. С. Старченковой ^[6]. Указанный инструментарий включает в себя пять субшкал, описывающих общие стратегии совладания: «проблемно-ориентированный копинг», «эмоционально-ориентированный копинг», «копинг, ориентированный на избегание», «копинг, ориентированный на отвлечение» и «копинг, ориентированный на поиск социальной поддержки»; и девять субшкал, описывающих поведенческие модели копинга: «ассертивные действия», «вступление в социальный контакт», «осторожные действия», «импульсивные действия» и др. Статистическая обработка данных проводилась с помощью методов дескриптивного анализа, однофакторного и множественного линейного регрессионного анализа, а также сравнения независимых выборок с использованием H-критерия Краскелла-Уоллеса.

Результаты исследования и их обсуждение. Для проверки гипотезы о взаимной детерминации выбора респондентами копинг-стратегий и их оценки травматического влияния воинской службы использовался однофакторный регрессионный анализ, позволивший обнаружить ряд значимых двусторонних линейных связей между исследуемыми переменными (табл. 1).

Таблица 1. Результаты однофакторного линейного регрессионного анализа взаимосвязи выбора копинг-стратегий и оценки травматического влияния воинской службы

Полученные результаты позволяют судить о нескольких закономерностях взаимодетерминации изучаемых переменных. Во-первых, выявленные взаимосвязи характеризуются в одних случаях положительными, а в других – отрицательными коэффициентами регрессии. Можно предположить, что такие копинг-стратегии, как вступление в социальный контакт, осторожные и ассертивные действия чаще используются респондентами с низким уровнем травматизации, в то время как эмоционально-ориентированный копинг, копинг, ориентированный на отвлечение и избегание трудных ситуаций, а также импульсивные, агрессивные и асоциальные действия характерны для военнослужащих, оценивающих собственный профессиональный опыт как травматичный. Во-вторых, выявленные закономерности носят характер линейной зависимости: y = f (x), и, следовательно, носят двусторонний характер; кроме того, коэффициенты регрессии в моделях, где в качестве зависимых переменных выбраны показатели оценки травматического влияния воинской службы, лишь немного выше (а в некоторых случаях – практически идентичны), чем коэффициенты в моделях, где зависимыми переменными выступают доминирующие копинг-стратегии респондентов. Таким образом, выбираемые стратегии совладания, с одной стороны, определяют уровень травматизации военнослужащих особенностями их профессиональной деятельности, способствуя или препятствуя ее росту, а с другой – выбор копинг-стратегий в известной мере зависит от психологического состояния индивида. Получается, что низкий уровень профессионально-психологического здоровья выступает как следствием, так и причиной использования, зачастую неосознаваемого, человеком конструктивных (принятие активной позиции в решении трудных ситуаций, обращение к социуму и использование осторожных действий как «конструктивной паузы») или неконструктивных (импульсивное, асоциальное поведение, подмена активной субъектной позиции аффективными реакциями) способов поведения в трудной жизненной или профессиональной ситуации. В-третьих, выявленные модели характеризуются небольшими значениями коэффициента детерминации R² (от 0,02 до 0,34), т.е. объясняют от 2% до 34% дисперсии зависимых переменных. Таким образом, можно предположить, что выявленные зависимости опосредованы рядом факторов: условиями службы, взаимоотношениями в коллективах, выполняемыми задачами и т.д. В-четвертых, судя по значениям коэффициентов детерминации, наиболее весомым вкладом в показатели травматического влияния воинской службы характеризуется выбор эмоционально-ориентированного копинга, в то время как значимость вклада асоциальных и импульсивных действий в указанные переменные сравнительно невысока. Это может объясняться особенностями условий деятельности военнослужащих: повышенный риск профессии налагает серьезные ограничения на проявления асоциальных или аффективных импульсов, в то время как проявление негативных эмоций воспринимается как нормальная реакция на возникающие трудности. Кроме того, эмоционально-ориентированный копинг характерен для неосознанного выбора поведен связанного с сильным проявлением инфантильных защитных механизмов психики, в то время как поиск рациональных решений характерен для более зрелых и осознанных видов поведения.

Проведение множественного регрессионного анализа позволило установить комплексный характер взаимосвязи выбора способов совладания и уровня травматического стресса у военнослужащих. В качестве зависимых переменных выступили показатели субъективной оценки травматизации военнослужащих в ходе выполнения ими профессиональных обязанностей, а в качестве предикторов – предпочитаемые респондентами копинг-стратегии (табл. 2).

Таблица 2. Результаты множественного регрессионного анализа совокупного вклада выбора респондентами копинг-стратегий в показатели их оценки травматического влияния воинской службы

Примечание: ПОК – проблемно-ориентированный копинг; ЭОК – эмоционально-ориентированный копинг; КОО – копинг, ориентированный на отвлечение; КОИ – копинг, ориентированный на избегание; КСО – копинг, ориентированный на социальное отвлечение; КСП – копинг, ориентированный на поиск социальной поддержки; АСД – ассертивные действия; ВСК - вступление в социальный контакт; ОД – осторожные действия; ИД – импульсивные действия; ДИ – действия, направленные на избегание; АСОД – асоциальные действия; АД – агрессивные действия.

Полученные результаты позволяют судить о том, что проявления всех показателей психотравматизации могут снижаться при одновременном выборе испытуемыми копинга, ориентированного на социальное отвлечение и ассертивных действий и отказе от эмоционально-ориентированной, избегающей и асоциальной стратегий. При одновременном учете этих переменных доля объясненной дисперсии возрастает до 35-46 % (R² принимает значения от 0,35 до 0,46), т.е. точность модели заметно повышается по сравнению с результатами однофакторного анализа.

Вторым по значимости комплексом факторов, снижающих вероятность травматизации военнослужащих, является одновременное использование стратегии вступления в социальный контакт и отказ от стратегий отвлечения, поиска поддержки, агрессивных и асоциальных действий. Доля объясненной дисперсии в этом случае 14-24% (R² от 0,14 до 0,24). Любопытным является тот факт, что проблемно-ориентированный копинг, традиционно относимый исследователями к конструктивным стратегиям совладания, вносит положительный вклад в показатели психотравматизации «вторжение» и «избегание». Вероятно, это связано с особенностями профессиональной деятельности военнослужащих, в которых попытки самостоятельно решить те или иные сложные вопросы не поощряются вследствие жесткой должностной и статусной иерархии, а ряд проблем, в том числе связанных с реальной угрозой жизни и здоровью, в принципе не может быть решен. Исходя из полученных данных, можно судить о существовании паттернов совладающего поведения, препятствующих психотравматизации военнослужащих в ходе выполнения ими профессиональных обязанностей. Обучение навыкам применения таких паттернов в ходе психологической подготовки и сопровождения рядового и офицерского состава представляется важным здоровьесберегающим ресурсом и эффективным способом профилактики дезадаптации военнослужащих.

Проверка второй исследовательской гипотезы проводилась с помощью метода сравнения средних с применением H-критерия Краскела-Уоллиса. Оказалось, что существуют значимые различия между разными группами респондентов: призывниками, контрактниками, курсантами, действующими офицерами и ветеранами боевых действий – по следующим показателям: выбор стратегий совладания, ориентированных на решение проблем, избегание, отвлечение и поиск социальной поддержки; выбор копинга, связанного с ассертивными, осторожными и агрессивными действиями, вступлением в социальный контакт; все параметры оценки травматического влияния опыта службы в Вооруженных Силах (табл. 3).

Таблица 3. Результаты анализа различий по исследуемым параметрам респондентов с разным опытом воинской службы (значения H-критерия Краскела-Уоллиса)

Примечание: ПОК – проблемно-ориентированный копинг; КОИ – копинг, ориентированный на избегание; КОО – копинг, ориентированный на отвлечение; КСП – копинг, ориентированный на поиск социальной поддержки; АСД – ассертивные действия; ВСК - вступление в социальный контакт; ОД – осторожные действия; АД – агрессивные действия.

Качественный анализ данных позволил конкретизировать указанные различия: для наглядности медианные значения анализируемых переменных представлены на диаграмме 1.

Диаграмма 1. Медианные значения показателей выбора респондентами с разным опытом воинской службы копинг-стратегий и оценки травматического влияния воинской службы

Рядовые, служащие по призыву, чаще других выбирают стратегии совладания, связанные с избеганием и отвлечением и реже – с агрессивными действиями, в то время как рядовые и сержанты, проходящие службу по контракту, чаще прибегают к проблемно-ориентированному копингу, ассертивным и осторожным действиям. Кроме того, офицеры запаса, принимавшие участие в Афганской и Чеченской кампаниях, характеризуются самыми низкими показателями совладания. Опыт воинской службы наиболее часто оценивают как травматичный ветераны боевых действий, а реже всего – действующие офицеры, сержанты и рядовые, служащие на контрактной основе.

Можно сделать вывод, что сохранность профессионально-психологического здоровья военнослужащих в значительной мере зависит от качественных характеристик условий несения службы. Безусловно, участие в реальных боевых действиях воспринимается офицерами как серьезный психотравмирующий опыт, последствия которого проявляются даже спустя значительное время, ослабляя при этом способность индивида использовать конструктивные механизмы совладания. Условия профессиональной деятельности этой группы участников исследования характеризует также то, что время несения ими воинской службы пришлось на конец 1980-х – начало 2000-х гг., когда психологическое сопровождение военнослужащих, в том числе выполнявших боевые задачи в «горячих точках» велось бессистемно и фрагментарно, либо вовсе не осуществлялось, а мероприятия по психологической реабилитации велись преимущественно с офицерами и солдатами, получившими увечья, в то время как ветераны, сохранившие физическое здоровье, фактически остались без психологической поддержки. Важно также отметить, что респонденты, несущие воинскую службу на контрактной основе в мирное время, наиболее успешно используют конструктивные копинг-стратегии и реже остальных склонны оценивать свой профессиональный опыт как травматичный. Вероятнее всего, это объясняется осознанным принятием ими решения о вступлении в ряды Вооруженных Сил, а также с относительно комфортными условиями службы (низким уровнем социальной изоляции, возможностью самостоятельно регулировать срок службы, отсутствием постоянной витальной угрозы и т.д.). В то же время, рядовые, проходящие обязательную службу по призыву и курсанты военных училищ оказываются в уязвимой позиции: при относительно высоких показателях травматического стресса они чаще склонны использовать неконструктивные способы совладания. Таким образом, наиболее актуальной задача обучения эффективному использованию личностных ресурсов, в том числе применению комплексных паттернов копинг-поведения, с целью сохранения профессионально-психологического здоровья становится при работе с солдатами-срочниками и учащимися военных ВУЗов.

Обобщая результат проделанной работы, можно заключить, что обе выдвинутые нами гипотезы подтвердились. Полученные данные могут лечь в основу программ обучения военнослужащих конструктивным паттернам совладания со стрессовыми реакциями, вызванными теми или иными особенностями несения службы, а также быть использованными при разработке методов реабилитации солдат и офицеров, получивших посттравматические расстройства различной степени тяжести. Учитывая тот факт, что наиболее уязвимыми категориями воинского контингента оказались молодые люди, служащие по призыву или обучающиеся в военных учебных заведениях, формирование эффективного копинга особенно важно включать в существующую практику психологического сопровождения призывников и курсантов.

Выводы

1. Копинг-стратегии, связанные со вступлением в социальный контакт, осторожными и ассертивными действиями чаще используются респондентами с низким уровнем травматизации, в то время как эмоционально-ориентированный копинг, а также копинг, ориентированный на отвлечение и избегание трудных ситуаций, импульсивные, агрессивные и асоциальные действия характерны для военнослужащих, оценивающих собственный профессиональный опыт как травматичный.
2. Выбираемые стратегии совладания, с одной стороны, определяют уровень травматизации военнослужащих в связи с особенностями их профессиональной деятельности, способствуя или препятствуя ее росту, а с другой – выбор копинг-стратегий в известной мере зависит от состояния адаптационных ресурсов. Низкий уровень профессионально-психологического здоровья выступает как следствием, так и причиной использования человеком конструктивных или неконструктивных способов поведения.
3. Выявленные зависимости взаимодетерминации копинга и травматизации опосредованы рядом факторов: условиями службы, взаимоотношениями в коллективах, выполняемыми задачами и т.д.
4. Наиболее весомый вклад в показатели травматического влияния воинской службы военнослужащего вносит предпочтение им эмоционально-ориентированного копинга.
5. Выделены паттерны совладающего поведения, препятствующие психотравматизации военнослужащих и способствующие развитию их адаптационной готовности: 1) выбор копинга, ориентированного на социальное отвлечение и ассертивные действия при одновременном отказе от эмоционально-ориентированной, избегающей и асоциальной стратегий; 2) использование стратегии вступления в социальный контакт при одновременном отказе отказ от стратегий отвлечения, поиска поддержки, агрессивных и асоциальных действий.
6. Проблемно-ориентированный копинг у военнослужащих вносит положительный вклад в показатели психотравматизации «вторжение» и «избегание».
7. Рядовые, служащие по призыву, чаще других выбирают стратегии совладания, связанные с избеганием и отвлечением и реже – с агрессивными действиями. Рядовые и сержанты, проходящие службу по контракту, чаще прибегают к проблемно-ориентированному копингу, ассертивным и осторожным действиям. Офицеры запаса, принимавшие участие в Афганской и Чеченской кампаниях, характеризуются самыми низкими показателями совладания.
8. Опыт воинской службы наиболее часто оценивают как травматичный ветераны боевых действий, для них же характерны неконструктивные стратегии совладания. Действующие офицеры, сержанты и рядовые, служащие на контрактной основе, реже оценивают свой опыт как травматичный и при этом наиболее успешно используют конструктивные копинг-стратегии. Рядовые, проходящие обязательную службу по призыву и курсанты военных училищ характеризуются относительно высокими показателями травматического стресса и чаще склонны использовать неконструктивные способы совладания.
9. Формирование паттернов совладающего поведения, препятствующих психологической травматизации военнослужащих, должно включаться в практику психологической подготовки и реабилитации рядового, сержантского и офицерского состава Вооруженных Сил. Особенно важной эта задача становится для психологов, осуществляющих сопровождение курсантов воинских учебных заведений и молодых людей, проходящих срочную службу.