Kui Onyms as the Signs of Culture (Based on the Example of Shertpe as a Kazakh Instrumental Tradition)

Kanatova Aizhan Rustemovna Doctor Degree student at Kazakh National University of Arts 010010, Kazakhstan, Republic of Kazakhstan, Astana, str. Pereulok Tauelsizdik, 50 kanatovaa@mail.ru

Изучение названий казахских кюев составляет важную проблему. Кюевая номинация в целом не была в фокусе внимания казахских ученых. Для филологов эта проблема весьма узкая и специфичная, а для этномузыкологов она маргинальна и всегда «проигрывает» в сравнении с более важными с точки зрения музыкантов-теоретиков вопросами анализа музыкальных текстов.

Следует подчеркнуть, что в казахской культуре нет кюев без названий. Это касается как народных, так и авторских сочинений, созданных в прошлом и настоящем. Поскольку в казахской культуре существует огромное число кюев, постольку мы имеем и большое число названий, отражающих казахский менталитет и выражающих традиционную картину мира. Номинация казахских кюев дает богатый исследовательский материал, позволяющий глубже и полнее узнать культуру, ее универсальные и специфические характеристики.

Отдельные наблюдения и замечания о названиях казахских кюев встречаются и в научной, и в научно-популярной, и в художественной литературе. Многие наблюдения и объяснения тех или иных названий делались в связи с собирательской работой или в контексте анализа творческих биографий кюйши (кюйши – создатель и исполнитель кюев). Вопросы онимов казахских кюев так или иначе затрагивались в работах А. Затаевича ^[1], А. Жубанова ^[2], А. Мухамбетовой ^[3] и др. К примеру, А. Затаевич пишет о названиях кюев в связи с фольклорной собирательской работой, записью традиционных мелодий и их характеристикой. Замечания по отдельным названиям носят характер дополнения к характеристике того или иного кюя. А. Жубанов упоминает десятки названий в связи с изучением биографий знаменитых кюйши. А. Мухамбетова говорит о названиях в контексте культурологических проблем и анализа бытования кюя в традиционной среде. Специальное внимание названиям кюев уделили С. Утегалиева ^[4] и А. Казтуганова ^[5]. С. Утегалиева обратила внимание на то, что некоторые кюи имеют по два названия. В одном сохраняется имя автора, в другом подчеркивается эмоциональный строй музыки. В качестве примера исследователь приводит кюй Мамена «Қайғылы қара» («Глубокая печаль»), второе название которого – «Мәменнің күйі» («Кюй Мамена»). По мнению исследователя, вторые названия могли давать исполнители, желая сохранить в памяти людей имя создателя музыки, или слушатели, для которых важно было закрепить в названии личные или групповые образные ассоциации. Одной из объективных причин появления вторых названий автор выделяет «многозначность смыслового содержания легенды, связанной с кюем» ^{[4, с.14]}.

Наиболее близко в проблеме, обсуждаемой нами, подошла А. Казтуганова. Она рассматривает одноименные домбровые кюи (среди них арнау күйлер – кюи-посвящения) и ставит целью найти ответ на вопрос «можно ли кюи-посвящения выделить в отдельную жанровую группу»? Подробно исследовав кюи-посвящения как музыкальные тексты, исследователь приходит к выводу о том, что в традиционной культуре кюи-посвящения как отдельная группа одноименных кюев не образует самостоятельную жанровую группу.

А. Казтуганова выделяет в арнау күйлер (кюях-посвящениях) несколько групп: посвящения людям; миру животных и растениям; историческим событиям; родному краю; природным явлениям. В отдельную группу она относит кюи с названием «Арнау» («Посвящение») – т.е. посвящения без конкретного адресата. Кюи, посвященные людям автор делит на три группы: кюи, названные именами людей (Мәмен «Ақшолпан» (женское имя), Шалмырза «Мамық» (мужское имя)); кюи, посвященные людям с другими названиями (Махамбет «Өкініш» (Сожаление), Ақбикеш «Айнам қалды» (Зеркальце осталось)); кюи, из названий которых понятно, что они посвящены людям. Автор определяет кюи, посвященные людям с другими названиями, образовавшиеся на основе традиций и обычаев: жоқтау (плачь по умершему), сыңсу (прощальная песня невесты), қоштасу (прощание), көңіл айту (выразить соболезнование) ^{[5, с.15]}. Отдавая должное А. Казтугановой в определении единого классификационного признака в анализе большой группы кюев (кюи-посвящения), все же необходимо отметить, что только кюями-посвящениями домбровая музыка казахов не ограничивается. В этот признак напрямую не вписываются кюи, в названиях которых фигурируют определенные черты характера человека или описание конкретных эмоций. Все это актуализирует поиски новых классификационных моделей в репрезентации большого корпуса казахской программной домбровой музыки.

В настоящей статье мы рассматриваем названия кюев в основном без специальной привязки к конкретному музыкальному содержанию. Для этого необходимы дополнительные разыскания и проведение целостного анализа музыки, что планируется сделать в будущем. Нет сомнения, что такой анализ нужен: он позволит по-новому понять и сами названия произведений как маркеров лингвокультуры, увидеть и усышать в новом свете музыкальный текст, выстроить адекватный авторскому замыслу ассоциативный ряд в восприятии кюев. В то же время кюевые онимы достойны отдельного внимания и с точки зрения характеристики казахского языка.

Казахский язык – ассоциативный язык. Он «входит в категорию очень богатых языков. Богатство языка измеряется не только количеством словесных структур» ^[6]. Казахский язык по своей природе очень многозначен. Одно слово, в зависимости от контекста, может означать и цвет, и продукт, иметь эмоциональную и оценочную характеристику. Нельзя не согласиться с утверждением о том, что «наряду с фольклорными текстами, обрядами, народным искусством, язык правомерно считать одним из культурных кодов, одной из форм выражения культурной традиции и тем самым – одним из источников изучения культуры и реконструкции ее древнейших состояний» ^[7].

Таким образом, названия кюев являются продуктами и репрезентантами казахской картины мира. Говоря о том, что абсолютное большинство казахских кюев имеет названия, мы полагаем, что какая-то их часть в течение времени могла меняться, теряться или переименовываться в силу самых разных обстоятельств. К уже приведенным примерам из работы А. Казтугановой можно добавить примеры названий окказионального характера. Они сложились как результат какого-либо случая, зафиксированного в памяти людей. Так, кюй Таттимбета «Балбырауын» (Бал – мед, бурау – настройка, букв. – медовая настройка) среди представителей рода Тобыкты распространился под названием «Шымылдық үзер». Қабыш сал (сват Таттимбета из рода Тобыкты) подготовил кюй специально для свадьбы Таттимбета. Он услышал, что в доме невесты есть красивая девушка и напросился к ним в дом. Девушки в доме невесты по традиции находятся за шымылдық (ширма). Расположившись на почетном месте, Қабыш сал раздумывает, как увидеть ту самую красивую девушку. Оглянувшись, он увидел домбру и, взяв ее в руки, начал играть кюй Таттимбета «Балбырауын». Одна из девушек, находившихся за шымылдық, увидела, что кюйши играет на домбре. В это время все девушки захотели посмотреть на исполнителя, и шымылдық разорвался. Поэтому «Балбырауын» Татимбета среди Тобықты стали называть «Шымылдық үзер» – Разорванный шымылдық ^[8]. Подобное явление, связанное с существованием нескольких названий, типично для любой традиционной культуры. Типологически сходное находим, к примеру, в адыгской культуре ^[9].

В прямой связи с названиями кюев находятся и легенды к ним. Иногда в них объясняется название через то или иное событие, иногда легенды диаметрально различны друг другу, что еще раз подтверждает содержательную множественность лексем. Г. Омарова приводит ряд легенд, привязанных к кюю «Балбырауын», что косвенно может свидетельствовать о существовании разной музыки с одним и тем же названием, но разным содержанием ^[10].

Название кюев чаще всего умещается в одно слово, иногда в одну фразу. Кюйши выбирал для названия те слова или их сочетания, которые в наиболее полной мере отражали содержание музыки, и это название должно было закрепиться в памяти народа и вызывать ассоциацию с данным произведением. В большинстве случаев кюи называли сами создатели – кюйши. К примеру, когда Таттимбет, будучи уже больным, сыграл кюй, лежа в постели, на вопрос о том, какой кюй он сыграл, кюйши ответил: «Көкейкесті» («Заветное») (ученый филолог Нурахмет И. опубликовал на странице Facebook заметку о названии кюя «Көкейкесті». Исследователь предполагает, что на самом деле кюй называется «Көкейтесті». Он основывается на том, что в народе существуют такие фразы, как «көкейіңді тескен не нәрсе?», «көкейіңді не тесіп жүр?». Эти фразы можно перевести так: «что в глубине твоего сердца таится?». Название данного кюя Таттимбета, по словам Нурахмет И., подразумевает «заветное», «сокровенное»). Это название так и приросло к новой музыке. Возможно, знаменитый Таттимбет через музыку оставил потомкам свои заветные мысли? Или доверил домбре свои сокровенные желания? Скорее всего, это было его последнее сочинение, и народ воспринимал музыку как завещание знаменитого кюйши.

В аркинской домбровой традиции существует немало кюев, в которых указывается имя создателя музыки (в казахской традиционной культуре существует региональное деление. Арқа – центральный Казахстан, Караутауская традиция относится к Южному Казахстану). Например, «Рысқұлбектің шертпесі» («Шертпе Рыскулбека»), «Тоқаның күйі» («Кюй Тока»). Бывают кюи с одинаковыми названиями у разных кюйши. Г.Омарова в числе одноименных традиционных кюев называет такие как «Ақжелең» («Имя девушки»), «Қосбасар» («Двухструнный»), «Аққу» («Лебедь»), «Кеңес» («Совет»), «Бұлбұл» («Соловей»), «Той бастар» («Начало празднества»), «Саржайлау» («Золотая летовка»). Как пишет исследователь, «часть этих традиционных названий имеет место лишь в рамках определенных региональных стилей («Ақжелең» в төкпе, «Қосбасар» в шертпе), другие же («Кеңес», «Бұлбұл») — повсеместно, третьи («Аққу») – не только в домбровой, но и других инструментальных традициях» ^{[10, с.220]}. Кюи с названием «Балбырауын» ученый выделяет как самостоятельную жанровую группу. Таким образом, название может быть связано не только с легендой и напрямую отражать содержание музыки. В отдельных случаях название перерастает в определение жанра или жанровой группы. В аркинской традиции онимы «Қосбасар», «Сарыжайлау» и «Балбырауын» сублимируют в апеллятивы, т.е. в имена нарицательные.

Корпус кюев Таттимбета насчитывает примерно 40-60 наименований. Приблизительная цифра связана с тем, что в научной литературе нет достоверных сведений об авторстве тех или иных сочинений. А. Жубанов, перечисляя названия кюев Таттимбета, пишет: «Возможно, что не все эти кюи были в действительности сочинены Таттимбетом. Тем не менее большинство из них, безусловно, принадлежит ему» ^[11]. Анализ названий кюев, приписываемых Таттимбету, дает возможность построения определенной модели, в основе которой лежит гомогенный признак отношения этого названия к субъекту выражения.

Основанием для создания такой модели служит отражение в названии человеческой (антропоним), животной (зооним) или природно-ландшафтной (топоним) природы. Классификация кюевых онимов, приписываемых Таттимбету, отражена в следующей таблице:

Как видно из таблицы, наибольшее число кюев связано с антропоморфными названиями (кюи, в качестве названия имеющие женские и мужские имена, клички животных, А.Мухамбетова относит их к группе арнау-күйлер (кюи-посвящения). Все кюи, составляющие группу с антпроморфными названиями, являются арнау-күйлер (кюями-посвящениями)). Данная группа названий кюев имеет еще и подвидовое деление. Мы можем выделить 1) кюи-антропонимы, то есть кюи, связанные с именами, составляющие большую часть группы; 2) кюи, связанные с характеристикой эмоциональных состояний. К примеру, кюй «Сылқылдақ» («Смеющаяся») посвящен девушке, с которой Таттимбет состязался в тартысе (тартыс – инструментальное состязание домбристов). Кюйши назвал его так, возможно, потому, что хотел запечатлеть веселый нрав домбристки; 3) названия, указывающие на создателей кюев. Нам остается только предполагать, имя человека принадлежит создателю кюя или его исполнителю (у Таттимбета таких кюев нам не удалось найти. Однако, у продолжателей традиции Таттимбета, среди аркинских кюйши встречаются кюи с подобным названием («Рысқұлбектің шертпесі», «Тоқаның күйі»)).

Зооморфная группа названий также имеет подвидовое деление: 1) названия, связанные с парнокопытными животными (айғыр – жеребец, жорға – иноходец, атан -верблюд, киік – сайгак) составляют значительную часть данной группы и 2) названия, которые характеризуют птиц (аққу – лебедь, бозторғай – жаворонок, құр – тетеревы).

Третья группа также делится на два вида: 1) природные явления (Азына – сильный буран) и 2) портретно-ландшафтные зарисовки (Мыржық – название местности).

Поскольку одна классификационная модель не может в полной мере отразить все составляющие предмета исследования, мы попытались найти еще и другие основания для построения новых классификационных систем. Поиски какого-либо гомогенного признака (например, темпорального) оказались безуспешными в силу отсутствия доказательств по поводу принадлежности содержания кюя к прошлому или настоящему.

Тогда мы воспользовались признаками, определенным образом апробированным в научной литературе. Они не принадлежат к числу гомогенных, но, тем не менее, в полной мере выделяют доминантные группы и подгруппы кюевых онимов. К примеру, вслед за А.Мухамбетовой и А. Казтугановой можно выделить группу названий-посвящений. Адресатом могут выступать близкие родственники, знатные девушки, известные кюйши, исторические личности (Молқара – имя домбристки, достойно состязавшейся в тартысе с Таттимбетом).

В ХХ в. появились кюи, посвященные историческим событиям или символам эпохи (кюй «1916 год», рассказывающий о восстании казахов; кюй «58» Ахметжана Сармантайұлы, указывающий на пресловутую 58-ю статью УК СССР).

Первое приближение к анализу кюевой номинации позволяет сделать лишь предварительные выводы. Во-первых, анализ кюевых онимов доказывает их встроенность в языковую модель традиционной культуры. Это касается смысловой многозначности многих названий, их привязанности к ландшафту казахской степи, отображению местной флоры и фауны. Во-вторых, появляется возможность говорить об универсалиях в тюркской фольклорной ономастике и инспирируется проведение соответствующих сравнительно-типологических исследований. К примеру, можно сопоставить наблюдения А.Р. Биктимировой о преобладании в татарских народных песнях женских личных имен ^[12] с нашими выводами о том, что в названиях кюев Таттимбета преобладают мужские имена. В-третьих, изучение кюевых онимов дает четкое представление об эволюции культурной жизни казахов. Названия не только демонстрируют устойчивые ментальные характеристики этноса, но и указывают на его адаптивность и гибкую рефлексию на любые внешние вызовы. К примеру, в ХХ в. появляются названия-посвящения, по большей части относящиеся к историческим событиям, а не персоналиям. Обе тенденции – устойчивая связь с прошлым и приспособленность к современности – обеспечивают сохранение этноса и его непрерывное развитие.