The peculiarities of political modernization the Arab republics (Syria, Yemen, Lebanon, Egypt, Iraq) in the early XXI century

Введение

Проведение масштабной внутриполитической модернизации арабских государств Ближнего Востока представляется чрезвычайно актуальным в современных международно-политических условиях. Рассматриваемый регион обладает огромной значимостью для международного сообщества, а игнорирование необходимости проведения здесь демократических преобразований ведет к нестабильности в сфере безопасности, росту активности экстремистских и террористических элементов.

Арабские государства разделяют общее культурное, лингвистическое и религиозное наследие, однако их историческое развитие и особенно процессы формирования современного состояния отличаются. Такие особенности, как правило, образуют основу для местной национальной идентичности, совпадая с развивающейся центробежной политикой. Все же их государственность, относительно того же Запада и европейского мира, отличается по характеру и степени, хотя среди режимов и политических систем тоже наблюдаются вариации.

Большинство современных арабских государств не являются результатом исключительно местного политического процесса. Многие из них были бывшими колониальными образованиями, которые пришли на смену имперской структуре османского султаната; и таким образом западные принципы оказали глубокое влияние на формирование их государственности (хотя и не всегда в той степени, о какой заявляют панарабские националисты и исламисты). Кроме очерчивания границ, колониальные державы ввели понятия централизованного этнического государства и политической элиты, чтобы управлять этими образованиями. Таким образом, постколониальным режимам, будь то результат националистических республиканских революций или монархий (традиционных или иных), пришлось предпринять процесс государственного и одновременно национального строительства.

Наиболее отчетливо саму необходимость модернизации политической системы в конце ХХ века осознали в странах с республиканской формой правления (Сирия, Ливан, Египет, Йемен), поскольку здесь институты гражданского общества уже находились на более высокой стадии развития, нежели в соседних арабских монархиях, однако, ввиду отсутствия масштабного притока денежных средств от экспорта энергоресурсов, социально-политическая ситуация продолжала оставаться нестабильной ^{[1, С. 139-141]}.

Важным фактором, обозначившим необходимость перемен в политической сфере, стало изменение геополитической ситуации в мире с распадом Советского Союза, когда прекратилась поддержка ряда арабских государств со стороны социалистического блока, и, одновременно, значительно усилилось внешнее давление со стороны Запада. Одновременно неурегулированность отношений с соседними странами, продолжение арабо-израильского противостояния и ряд новых возникших на Ближнем Востоке конфликтов заставил руководство многих арабских стран предпринять­ определенные шаги по модификации политического строя в своих странах.

Процесс же реформирования политических систем как таковой был призван усовершенствовать модели государственного устройства, снизить социально-политическое напряжение в различных слоях общества, найти пути взаимодействия со странами Запада.

Сирия

Крушение социалистического блока и развал Советского Союза для арабских государств не сразу послужил сигналом о необходимости политических перемен. К примеру, лишь значительные трудности 1990-х годов, связанные с дефицитом платежного баланса и бюджета, подтолкнули руководство Сирийской Арабской Республики к началу социально-экономических преобразований ^{[2, С. 96-99]}. Политические реформы в современной Сирии, начавшиеся в 1990-е годы, активизировались после смерти главы государства Хафеза Асада в 2000 году, когда президентом Сирии был избран его сын Башар аль-Асад. Сам процесс передачи власти новому президенту, конечно же, вряд ли можно назвать демократическим, по крайней мере, в том смысле, в каком понимают это в странах Запада.

В июне 2000 года в результате парламентской инициативы были внесены изменения в конституцию, снизившие требования к минимальному возрасту кандидата на президентскую должность с 40 до 34 лет. Избранный затем генеральным секретарем партии «Баас» и выдвинутый этим политическим движением на высший государственный пост, Б. Асад получил в июле 2000 года на референдуме 97,3% голосов ^[3].

В 2002 году в результате президентской амнистии были освобождены несколько видных политзаключенных, включая коммунистов и нескольких граждан Иордании, а также смягчено наказание для дезертиров из армии. Также с начала XXI века в Сирии значительно активизировалась деятельность правозащитных групп, а также оппозиционных организаций ^{[4, С. 182-183]}.

Дальнейшие преобразования сирийского общества, по мнению руководства страны, должны были сконцентрироваться в сфере экономических реформ ^{[5, С. 1604]}. Об этом заявлял министр экономики Сирии Амер Лютфи. По его словам, решимость в проведении именно экономических реформ и усилия по созданию благоприятного инвестиционного климата могут привести к позитивному влиянию экономики на политический процесс ^{[6, С.190-193]}. Что же касается политических преобразований, то, по заявлению президента Б. Асада в начале 2006 года, он сам был полон решимости провести преобразования в политической жизни страны. В то же время ни о каких конкретных действенных мерах сирийский лидер не упоминал ^[7].

Начавшееся в 2011 году активное гражданское противостояние в Сирии и активизация вооруженных столкновений с группировкой ИГИЛ привело к значительной вынужденной миграции более чем 7 миллионов человек гражданского населения, потере контроля со стороны правящего режима над огромными территориями, но вместе с тем президент Б. Асад продолжал и продолжает пользоваться масштабной поддержкой внутри страны, прежде всего, со стороны алавитского и друзского электората ^[8].

В 2012 году в стране была осуществлена демократическая конституционная реформа, упразднившая систему референдума на президентских выборах, в соответствии с которой единственный кандидат мог быть выдвинут только правящей партией «Баас» (ПАСВ­­ – Партия арабского социалистического возрождения). Теперь для выдвижения кандидатам в президенты достаточно заручиться поддержкой 35 парламентариев однопалатного Народного Совета.

В июне 2014 года Башар Асад был переизбран на третий срок при поддержке почти 89% населения подконтрольных Дамаску областей и 74–процентной явке избирателей, в то время как последние на данный момент парламентские выборы (вторые за время вооруженного конфликта) имели место в апреле 2016 года, по итогам чего пропрезидентский блок Национального прогрессивного фронта заметно усилил свои позиции и получил 200 из 250 мест в Народном совете (против 168 на предыдущих выборах), а остальные мандаты достались оппозиционным представителям Народного фронта за перемены и освобождение.

Выборы прошли в 13 из 15 провинций Сирии (за исключением Ракки и Идлиба), что свидетельствует, кстати, по мнению, например, американского обозревателя Reuters Д. Эванса, о достаточно высокой репрезентативности и демократичности результатов ^[9]. Однако, проведение парламентских выборов в условиях гражданской войны или войны с международным терроризмом, а также фрагментации территории государства представляется, как минимум, несвоевременным, на что обращает внимание британский исследователь Дж. Дэвисон ^[10].

В целом же, парламентские выборы в Сирии можно расценивать также как успех партийной реформы 2011 года, в соответствии с которой было разрешено образование независимых и оппозиционных политических движений, однако процесс политической модернизации значительно осложняется военными действиями на территории страны и фактической социально-экономической дезинтеграцией государства.

Йемен

В другой арабской стране с республиканской формой правления – Йемене политические преобразования начались сразу же после объединения страны в 1990 году. Первая конституция страны была принята 16 мая 1991 года, существенные изменения в нее были внесены в 1994 и 2001 годах ^{[11, С. 124]}. В течение 1990-х годов в стране можно было констатировать качественный прогресс в области политических свобод и гражданского участия в политическом процессе, равно как и укреплении демократических государственных структур, свидетельством чего явились успешные парламентские избирательные кампании и выборы 1993 и 1997 годов, сопровождавшиеся становлением и активной деятельностью оппозиционных партий. Стали появляться в стране и некоторые квазинезависимые ассоциации, прежде всего, религиозные благотворительные учреждения и коммерческие телевизионные каналы, которые представляют собой ядро будущей основы гражданского общества.

В 1999 году впервые А. Салех был избран президентом Йемена с 7-летним сроком правления (переизбран в 2006 году), однако затем политическая ситуация в Йемене стала стремительно накаляться и выходить из-под контроля правящего режима. «Арабская весна» в 2011 году привела к ряду антипрезидентских демонстраций, что в итоге вылилось в свержение президента А. Салеха (с предоставлением ему личной неприкосновенности) и избранием вице-президента А. Хади на пост главы государства. Параллельно с этим на новый виток перешло противостояние правительства с шиитским мятежом хуситов на севере страны, апогеем чего стал вооруженный конфликт 2014-2015 гг., военное вторжение ряда арабских государств во главе с Саудовской Аравией в Йемен в 2015 году и создание антисаудовской коалицией нового главного политического института страны – Верховного Политического Совета. С августа 2016 года его возглавляет представитель хуситской (хуситы – шиитское военизированное движение йеменских арабов) организации «Ансар Аллах» Салех ас–Самад – экс–советник изгнанного силами коалиции президента А. Хади, основную свою задачу видящий в достижении национального примирения и прекращении интервенции ^[12].

Стоит отметить, что правительство Йемена при технической поддержке Всемирного банка и ЮНИСЕФ находится в процессе подготовки национальной стратегии для детей и молодежи как составной части демократизации страны. Создание национальной стратегии (включая план действий) является продолжением процесса, начатого во время разработки стратегии защиты детей ЮНИСЕФ и исследования Всемирного банка по проблемам незащищенных детей. Оба документа направлены в первую очередь на положение и мероприятиях в отношении детей с особыми нуждами (детский труд, инвалиды, «уличные дети», сироты, молодые правонарушители). Йемен становится в результате первой пилотной арабской республикой по подготовке национальной стратегии, разрабатывающей стратегические перспективы и междисциплинарный подход для анализа и адресованной вопросам детей и молодежи политической платформы.

Таким образом, политический ландшафт Йеменской Республики в свете событий последних лет представляется весьма противоречивым и осложненным внешним вмешательством, а неудачные (с 2015 года) попытки принятия новой Конституции страны придают еще большую неопределенность политическому процессу Йемена, хотя и при наличии определенных обнадеживающих признаков, в первую очередь, в области государственной молодежной политики. Можно, с другой стороны, констатировать, что гражданские ассоциации, как, впрочем, и политические партии, работают под серьезным давлением и ограничениями (такими, как лишение правового статуса), поскольку им угрожает параллельное присутствие похожих органов, спонсируемых правительством.

Ливан

Определенные политические изменения с 1990-х годов происходят и в Ливане, например, в 1999 году были внесены поправки в Конституцию (старейшая на Ближнем Востоке, действует с 1926 года). Были сделаны серьезные шаги по ограничению влияния религиозных общин и политических групп в вооруженных силах. Поправки также предполагали постепенный отход от конфессиональной системы государственного устройства: предусмотрено равное представительство мусульман и христиан в законодательном органе – Палате депутатов и в правительстве ^{[13, С. 163]}.

С начала 1990-х годов политика радикальной организации «Хизболлах» в Ливане также стала более умеренной. Партия приняла участие в парламентских выборах 1992 года в блоке с партией «Амаль», стала сотрудничать с некоторыми представителями других конфессий. В ее заявлениях стали отчетливее звучать социальные мотивы, темы защиты бедных и независимой экономической политики. На выборах 2000 года в парламент были избраны 8 членов партии. Они составили ядро парламентского блока «Верность сопротивлению», в который вошли 12 депутатов. В то же время, ввиду агрессивных действий «Хизболлах» против соседнего Израиля, сохраняется значительная напряженность в ливано-израильских отношениях и недоверие к партии со стороны правящих кругов Ливана ^{[14, С. 252-256]}.

В то же время Администрация Президента Дж. Буша мл. и Государственный департамент Соединенных Штатов Америки выразили активную поддержку проводимой ливанским правительством политике реформ. Об этой принципиальной позиции заявила глава американского внешнеполитического ведомства К. Райс, находясь в 2006 году с кратковременным визитом в Ливане ^[15]. Во многом в результате давления США официальный Бейрут воздержался от вмешательства во время вторжения вооруженных сил Израиля на территорию южного Ливана с целью нанесения удара по формированиям «Хизболлах» летом 2006 года ^{[16, С.308-313]}.

Сирийский конфликт и всплеск террористической активности в регионе негативно отразились на демократизации политической системы Ливана. Так, последние на данный момент парламентские выборы в 128–местную Палату представителей были проведены в 2009 году, в результате чего просирийская коалиция политических партий и отдельных кандидатов «Коалиция 8 марта», поддержанная движением «Хизболлах», получила небольшое преимущество с 68 местами против 60 мест у антисирийской «Коалиции 14 марта». Разногласия относительно концепции дальнейших избирательных реформ принуждают парламент страны постоянно продлевать свои полномочия без проведения выборов, очередной срок которых теперь назначен на июнь 2017 года ^[17]. При этом, как подчеркивает американский исследователь Т. Камбанис, компромисс между основными политическими партиями в стране реален как никогда, благодаря посредничеству Ирана, Саудовской Аравии и США ^[18].

Президентские же выборы в Ливане насчитывали более 40 неудачных попыток с 2014 года, но в октябре 2016 года 13–м президентом страны (после обретения независимости) стал опытнейший политик и военный Мишель Аун, что вселяет определенный оптимизм и дает надежду на стабилизацию ливанской политической системы и продолжение конструктивных реформ, отмечает британский ближневосточный исследователь Б. Маккернан ^[19], тем более что гражданские объединения в современном Ливане действуют относительно свободно - так же, как и политические партии, и довольно эффективны в давлении на правительство по проблемам, связанным с правами человека.

Египет

В Египте провозглашенный курс на реформы рубежа ХХ-XXI вв. был во многом предопределен внешними факторами. В 1990-1991 гг. Египет выступил на стороне Запада в противостоянии с Ираком и при проведении операции «Буря в пустыне» в обмен на списание Соединенными Штатами, Саудовской Аравией и рядом стран Персидского залива 15–миллиардного долга Каира, а также реструктуризацию 50% госдолга. Более того, переизбранный на новый срок в октябре 1993 года президент страны Х. Мубарак заявил о бескомпромиссной борьбе с международной террористической угрозой и программе внутриполитических и экономических реформ в тесном контакте с МВФ ^{[20, С. 30]}, что приобрело особую актуальность после 11 сентября 2001 года.

При этом стали нарастать разногласия Египта с США по поводу методов американской политики на Ближнем Востоке и, как следствие, давление США на Египет. Основным аргументом для этого стало, по мнению администрации президента Дж. Буша–младшего, нежелание египетских властей проводить значительные демократические преобразования. Одновременно многие наблюдатели замечали, что Египет очень медленно, но все-таки продвигается в сторону реформ. Один из признаков этого – изменения в избирательном законодательстве (введение поправки в статью 76 Конституции Египта, открывшей дорогу для проведения альтернативных выборов в стране), введенные перед президентскими выборами 2005 года ^{[21, С. 1486-1491]}.

26 декабря 2006 года Х. Мубарак объявил о начале самой масштабной за четверть века конституционной реформы. Поправки в Конституцию, в частности, включали ограничения полномочий президента наряду с расширением функций парламента. Вместе с тем, указал президент, с ограничением полномочий президента именно на кабинет министров будет возложена работа по осуществлению деятельности исполнительной ветви власти. Кроме того, президент указал на необходимость более широкого участия политических партий в жизни страны. Было объявлено также, что изменения коснутся и действовавшего с 1981 года в стране чрезвычайного положения, отмены которого давно добивалась оппозиция.

Однако безальтернативное нахождение у власти единственного клана на протяжении практически трех десятилетий, и, как следствие, невозможность реализации политических амбиций для оппозиционных групп, равно как накопившиеся социально-экономические проблемы, привели к революции в Египте 2011 года, приходу к власти панисламистской организации «Братья-мусульмане» и нового президента Мухаммеда Мурси ^{[22, С.257-262]}.

В ноябре 2012 года он инициировал т.н. Конституционную декларацию, в соответствии с которой глава государства получал бы исключительные законотворческие полномочия, а судебные органы лишались функции надзора за Конституционной ассамблеей и Советом шуры. Инициатива М. Мурси вызвала вполне объяснимую негативную реакцию значительной части политической и военной элиты страны, равно как и граждан государства, в связи с чем декрет был отменен, но от идеи референдума по новой Конституции (декларировавшей шариат главным правовым источником Египта) президент не отказался, что и предопределило его смещение в 2013 году в результате военного переворота ^[23]. Некоторые гражданские объединения, как Кифая и Национальная Ассоциация за Перемены, стали также прямым результатом этого процесса, в котором также имелись контакты и связи с гражданскими ассоциациями за границей.

Шестым президентом Египта стал по итогам выборов 2014 года верховный главком вооруженными силами республики Абдул–Фаттах ас–Сиси, чья деятельность уже успела ознаменоваться рядом озвученных масштабных экономических проектов, таких как возведение новой столицы в 20 км. к востоку от Каира и строительство дублера Суэцкого канала с удвоенной пропускной способностью. Из политических шагов нового руководства страны отметим принятие новой Конституции страны в 2014 году, преобразование двухпалатного парламента в однопалатную Палату представителей (596 депутатов, избираемых на 5 лет), первые выборы в которую состоялись осенью 2015 года, а большинство голосов получил пропрезидентский блок либеральных партий «Из любви к Египту» ^[24].

При этом можно сделать вывод, что в современном Египте демократические объединения сохранили довольно сильный импульс после свержения и Х. Мубарака, и М. Мурси, продолжая доказывать свою перспективность, но вместе с тем и политическую, и избирательную неопытность. Процесс демократизации в стране свидетельствует о широком и расходящемся спектре новых политических формирований – со многими активистами, участвующими в независимых от политических партий образованиях – а также о прямой связи между гражданскими ассоциациями и избирательными системами и партиями.

Ирак

Процесс политических преобразований на Ближнем и Среднем Востоке конца ХХ века практически не затронул Ирак, несмотря на всю сложность, внутри- и внешнеполитической ситуации, в которой оказалась страна после поражения в войне в Кувейте в 1991 году. Формальные изменения в политической системе страны, как, например, конституционная поправка 1995 года, согласно которой несколько изменился порядок избрания главы государства, который стал избираться на 7–летний срок на всенародном референдуме, не изменил политическую систему. 15 октября 1995 года референдум продлил полномочия Саддама Хусейна на очередной срок, а 15 октября 2002 года состоялся еще один такой же референдум, продливший срок пребывания президента на своем посту еще на 7 лет. Фактически С. Хусейн являлся полновластным диктатором. В ведении главы государства находился совет министров, члены которого назначались и освобождались по его распоряжению.

В последнее десятилетие ХХ века была несколько смягчена позиция правящего режима к политическим партиям Ирака. Например, в 1996 году Иракской коммунистической партии (ИКП), запрещенной ранее, было разрешено открыто действовать в стране, но никакой политической роли она играть в современных условиях не смогла.

В целом значительные преобразования в Ираке стали проходить лишь с 2003 года, когда режим С. Хусейна был свергнут в результате военной операции американо-британской коалиции. 13 июля 2003 года в Багдаде состоялось первое заседание сформированного не без помощи оккупационных сил Временного управляющего совета Ирака (ВУС), в состав которого вошли представители от всех национальных, религиозных и политических сил страны – мусульмане (сунниты и шииты), христиане, арабы, курды и туркмены.

1 июня 2004 года в Багдаде было объявлено о создании Временного правительства Ирака и роспуске Временного управляющего совета ^[25], а по итогам состоявшихся в начале 2005 года выборов президентом страны стал лидер иракских курдов Джаляль Талабани, находившийся у власти практически 10 лет ^[26], а премьер-министром правительства национального единства стал шиит Нури аль-Малики. При этом западные аналитики, например, ведущий американский ближневосточный обозреватель Washington Post Дж. Партлоу, отмечали нежелание новых властей страны, прежде всего, аль-Малики ставить вопросы национальной безопасности выше религиозной солидарности. Так, несмотря на официальные заявления, указывает Партлоу, премьер Ирака недостаточно усилий прилагал для нейтрализации деструктивных действий шиитских ополченцев из т.н. «Армии Махди», возглавляемой одним из ближайших сподвижников аль-Малики Моктадой ас-Садром и, по информации американских спецслужб, ответственной за ряд терактов в стране в 2006-2007 гг. ^[27]

Седьмым президентом страны в 2014 году стал, как и Талабани, курдский политический деятель Фуад Масум ^[28], но в целом, новые руководители Ирака не смогли кардинально улучшить ситуацию в сфере безопасности, равно как и вывести страну из затяжного экономического кризиса. Растет противостояние между суннитами и шиитами, также как и сопротивление оккупационным властям. Фактически данная ближневосточная страна превратилась в крупнейший очаг нестабильности не только на региональном, но и на мировом уровне ^[29].

Заключение

Таким образом, в настоящее время под воздействием ряда внешне- и внутриполитических причин процесс модернизации на Ближнем Востоке проходит гораздо более активно, нежели раньше. В то же время, ввиду нежелания политических элит практически во всех арабских странах выпускать из-под контроля часть политических полномочий, наиболее эффективно преобразования проводятся в экономической и социальной сферах, но без изменения правящих режимов, многие из которых далеки от того, чтобы называться демократическими.

С другой стороны, в настоящее время можно отметить, что влияние внешнеполитических факторов на процессы политической модернизации арабских государств Ближнего Востока очень велико, причем оно может принимать крайние формы, вплоть до военного вторжения внерегиональных сил с целью изменения самого характера того или иного режима.

При этом необходимо подчеркнуть, что процессы демократизации в арабских республиках должны подразумевать полноценное функционирование гражданского общества как института политической системы государства. Западное и исламское общества расходятся во взглядах на основной вопрос такого процесса – первый делает акцент на частных правах и обязательствах, а второй – на социальной сплоченности. Тем не менее, оба общества разработали механизмы и подходы, включающие решение этих проблем. Кроме того, современные арабские государства как гибридный формат государственности интегрировали важные западные понятия и механизмы, а практический опыт показывает, что каждый раз, когда арабскому населению дается возможность формировать гражданскую организацию, соответствующие объединения расцветают; следовательно, такая идея не чужда народам региона Ближнего и Среднего Востока.

Являясь составной частью демократии, гражданское общество в арабских республиках должно способствовать процессу достижения демократического правления и в то же время зависеть от полноценного функционирования демократической политической системы.

Гражданское общество не является статическим, а постоянно развивается, оказывая влияние на процессы демократизации. Таким образом, структура и существующие механизмы (правила, принципы, нормы, стандарты) его в арабских странах должны подвергаться постоянной оценке и ревизии. При этом важно, чтобы критическая масса населения продолжала поддерживать демократические процессы, а гражданские ассоциации всегда стояли на защите общечеловеческих норм и принципов, что и является составной частью идеальной демократии.

Такой подход особенно важен для арабского гражданского общества, которое претерпевает значительные изменения и является ключевым фактором для демократизации арабских республик. В то же время необходимо обратить внимание, что ввиду отсутствия четкой политической воли правящих слоев ближневосточных государств к проведению крупных и значительных реформ в политической сфере, значение внешнеполитических факторов в данном процессе в обозримой перспективе будет лишь нарастать, чему свидетельством может служить тот факт, что все более активную поддержку демократическим процессам в странах Ближнего Востока оказывает Европейский Союз, ежегодно выделяющий на осуществление соответствующих реформ в регионе сотни миллионов евро.

Можно обозначить заинтересованность и Российской Федерации в процессах демократических преобразований и стабилизации напряженной ситуации на Ближнем Востоке. В то же время, ввиду недостаточности опыта собственных успешных внутриполитических преобразований воздействие России на развитие модернизационных процессов в арабском обществе, за исключением Сирии, можно считать весьма ограниченным.