Transformation of Modern Conflicts

Современная война охватывает все сферы управления общественной жизни людей: административно-политическую, социально-экономическую и культурно-мировоззренческую, что придает войне универсальный, многоплановый характер. История войн показывает, что войны являются не просто неотъемлемым элементом всех этапов развития человеческого общества, а давно и прочно интегрировались в жизнь общества и превратились в своеобразный детерминант его изменений и развития. С другой стороны, сущность и содержание войны, её причины, смысл и цели, способы решения военных задач детерминируются изменениями самой социальной действительности, определяются её эволюцией. Постоянно обновляется военно-технические средства войны.

На рубеже XX - XXI веков с особой силой проявился ряд факторов, обусловивших радикальную трансформацию самого феномена войны: арсенал оружия физического поражения противника дополняется технологиями его символического уничтожения, направленными на духовные, ценностно-мотивационные сферы деятельности людей. Сегодня в области понимания и осмысления войны превалирует фактор, обусловливающий вторичность задач оккупации территории противника и захвата ресурсов по сравнению с задачей установления стратегического, всеохватывающего контроля над сознанием населения страны-мишени и получения полной власти над будущим завоеванного государства. Таким образом, по мнению начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии В.В. Герасимова, изменяется соотношение вкладов военных и невоенных видов борьбы в общий политический результат войны.^[19] По данным российского Генштаба, сегодня такое соотношение составляет пропорцию 1:4 в пользу невоенных видов борьбы.^[17]

Таким образом, с особой силой проявляется ряд факторов, обусловивших радикальную трансформацию смысла и целей современных конфликтов. Классическая формулировка сущности войны принадлежит К. фон Клаузевицу, который трактовал политическую природу войны как продолжение политики иными (насильственными) средствами. Военный теоретик утверждал, что сущность классической войны составляют два основных элемента: политика и вооруженное насилие. Наряду с признанием насильственной сущности войны он подчеркивал наличие в войне фактора политической рациональности, который создавал возможности не только заключения мира на определенных условиях, но и диктовал правила ведения самой войны. В течение многих лет наличие правил при всей их размытости и допущении различных трактовок, тем не менее имело принципиальное значение для «симметричной» войны. Одно из важных правил войны до последнего времени заключалось в признании «равнозначности» противников, которыми выступали только национальные государства, использующие средства вооруженного насилия для достижения собственных политических целей. При этом подлинные причины большинства войн в ХХ веке и ранее были связаны со стремлением к захвату чужих территорий, материальных и людских ресурсов, сфер экономического и политического влияния, борьбой за мировое господство.

Развитие глобализации и информационно-технологической революции наряду с совершенствованием средств вооруженной борьбы в начале третьего тысячелетия способствовало трансформации конфликтов. Феномен трансформации связан с появлением субъектов войны, которые могут быть легитимными и нелегитимными, равнозначными и неравнозначными друг другу и наряду с военно-силовыми способами борьбы использовать непрямые невоенные действия. По мнению генерала М.А. Гареева: «В современных условиях, когда ядерное оружие ограничивает пределы стратегических целей, роль непрямых действий значительно возрастает, требует большей гибкости военного искусства, более полного использования всего разнообразия средств и способов борьбы».^{[16, C.562-571]}

В результате осуществляется переход современных конфликтов от классической линейной парадигмы к нелинейным войнам нового типа, а высшей формой современной войны по мнению некоторых политологов становится «война цивилизаций, то есть война смыслов их существования».^{[1, 15,С.22-55]} Победитель в войне смыслов выигрывает не пространство и даже не право распоряжаться ресурсами побежденного государства, а завоёвывает себе право определять его будущее. Уникальными инструментами для ведения войны цивилизаций являются гибридная война и цветная революция, которые отличаются от других конфликтов тем, что наряду с применением военной силы и различных форм экономического подавления противника (в гибридной войне) в конфликтах обоих типов широко используются возможности современных информационных технологий.

В статье А.А.Бартоша « Применение гибридных методов в современных конфликтах» показано, что сочетание традиционных и гибридных видов современных конфликтов уже сейчас является детерминантом, определяющим фактором для всех вооруженных конфликтов.^{[2, С.158-171]} Если применение гибридных методов в конфликтах нового вида позволяет достигать поставленной цели без открытого военно-силового вмешательства (например, в цветной революции), то традиционные конфликты в обязательном порядке включают гибридные технологии.

Сегодня необходимость долгосрочного военного и политического планирования в России актуализировалась из-за обострения отношений с Западом. Политолог А.Подберёзкин считает, что планирование важнейших сфер жизни государства «должно опираться не только на стратегический прогноз развития того или иного сценария международной обстановки, но и на прогноз разрабатываемых и производящихся средств насилия – вооружённого и невооружённого» ^{[31, С.15-26]}. В таком планировании должна учитываться важная особенность гибридной войны, которая при определенных обстоятельствах способна выступить катализатором крупномасштабного конфликта, вплоть до глобального.

Новые измерения конфликтов

Гибридная война и цветная революция обусловили появление новых измерений современного конфликта. Академик РАН А.А.Кокошин упоминает о нескольких измерениях войны, в числе которых: война как продолжение политики; война как сфера неопределенного, недостоверного и некоторые другие. ^{[27, С.5-20]}

Этими позициями, разумеется, не исчерпывается определение измерений войны как социального и политического явления. Появление феномена гибридной войны, который, по нашему мнению, заявил о себе как важная составляющая современных военных стратегий в конце 90-х –начале 2000-х годов, представляет собой новое качество современных конфликтов, важной характеристикой которых является их многомерность. Свойство многомерности должно быть положено в основу концептуальной модели конфликта, которая отражает трансформацию количественных изменений в качественные по мере развития стратегий, сил и средств современных конфликтов. В модели гибридной войны должны найти отражение следующие измерения конфликта:

- всеобъемлющий характер конфликта, который ведется с использованием военных и невоенных форм воздействия с упором на идеологические средства и современные модели «управляемого хаоса». ^{[9, С.113-126; 10,С.31-39;11, С.9-27]}

- война построена на стратегии измора, что придает конфликту затяжной перманентный характер;

- к гибридной войне неприменимы нормы международного права, определяющие понятия «агрессия», в такой войне не существуют понятия «фронт» и «тыл»;

- новое измерение войны обладает по отношению к предшествующим статусом и энергией отрицания и формирует качественную основу трансформации конфликта, обусловливает переход от линейной к нелинейной парадигме войны.

Цветная революции также представляет собой новый феномен в спектре современных конфликтов, для которого характерно целеустремленное массированное использование информационных технологий для формирования манипулируемой толпы и последующих таранных ударов по власти ^{[29, C.918-929]}. Информационные системы и технологии воздействия на противника в этом виде конфликта в начале XXI века вышли на новый количественный и качественный уровень, что придает информационному оружию недоступный ранее пространственный масштаб, особую остроту и угрожающую актуальность. Результатом применения информационных технологий является радикальная трансформация всех сфер общественной жизни, в том числе и военной сферы за счет появления новых форм воздействия на противника.

Геополитические факторы трансформации конфликтов

Феномены гибридной войны и цветной революции в решающей степени обусловливают трансформацию линейной парадигмы войны в нелинейную, классической войны в неклассическую при неизменном политическом смысле войны. Проблеме трансформации конфликтов уделяют внимание многие отечественные специалисты, которые подчеркивают, что применение непрямых ассиметричных действий и способов ведения «гибридных» войн позволяет лишить противоборствующую сторону фактического суверенитета без захвата территории государства военной силой.^[3] Большинство зарубежных аналитиков пытаются представить гибридную войну как стратегию действий России, например, на Украине и в Прибалтике.^[38] При этом замалчивается факт ведения гибридной войны коллективным Западом против России в течение столетий.

Политолог Игорь Панарин, например, называет несколько этапов такой войны: начало гибридным операциям Запада против России положил секретный антироссийский договор между Францией, Австрией и Великобританией (1815 г.) и создание специальных структур русского масонства в целях организации государственного переворота в России. Такая попытка была предпринята декабристами в 1825 году, однако решительные действия императора Николая I помешали реализации планов мировой закулисы. Затем последовал февральский государственный переворот 1917 года как успешная операция гибридной войны против России, осуществленная силами западного масонства и британской разведкой МИ-6 ^[30]. Третьим этапом стали события 1991 года.

Как представляется, истоки стратегии гибридной войны коллективного Запада против России следует отнести к более отдаленному периоду истории нашего государства - Смутному времени с 1598 по 1613 год, когда внутрироссийские неурядицы послужили спусковым крючком для гибридной агрессии внешних сил в лице Польши и Швеции при поддержке Ватикана, который перешел к реализации плана создания польско-литовско-шведской сверхдержавы для сокрушения России и покорения Востока папскому престолу.

Внутренними детерминантами Смутного времени послужили пресечение династии Рюриковичей, борьба между боярами и царской властью, тяжёлое экономическое положение государства, глубокий социальный разлад в стране, а также последствия опричнины, подорвавшей уважение к власти и закону.

Однако угрожающую актуальность гибридные технологии приобрели относительно недавно, в конце XX – начале XXI века, когда стратегия гибридной войны превратилась в своеобразный интегратор военных и невоенных форм, средств, методов и технологий, используемых в современных многомерных конфликтах.

В этом контексте следует выделить следующие геополитические детерминанты, обусловливающие трансформацию конфликтов современности:

1. Сохранение роли ядерного оружия как средства обеспечения стратегической и политической стабильности. Именно это свойство ядерного оружия способствовало появлению новой формы войны - «холодной», а в сфере обеспечения международной безопасности придало импульс созданию надгосударственных международных организаций, призванных контролировать, а в некоторых случаях санкционировать войну.

2. Склонность стран, обладающих ядерным оружием, к применению военной силы и другим нарушениям норм международного права за счет использования различных гибридных технологий в том числе и в районах, географически удаленных от их национальной территории.

3.Появление международных террористических организаций, использующих для реализации своих политических целей «неклассические» способы насилия.

4. Порожденная глобализацией зависимость национальных экономик от складывающейся мировой экономики, которая способствует изменению способов решения экономических и политических проблем и все чаще приводит к отказу от использования средств вооруженного насилия в пользу его невооруженных форм - экономической войне.

5.Развитие информационных технологий привело к появлению новой формы войны – информационной войны «как совокупности мероприятий, предпринимаемых в целях достижения информационного превосходства над противником путем воздействия на его информационные системы, процессы, компьютерные сети, общественное и индивидуальное сознание и подсознание населения и личного состава вооруженных сил, при одновременной защите своей информационной среды» ^[32]. Информационные технологии в решающей степени обеспечивают реализацию стратегии гибридной войны как многомерного конфликта и служат основой стратегии цветной революции.

6. Появление новых сред противостояния в космосе и киберпространстве. При этом киберпространство – весьма специфическая сфера деятельности и среда, которая имеет относительно автономный характер и оказывает огромное влияние на развитие экономики, политической жизни, культуры, техносферы, военного дела. Задача повышенной сложности здесь – это выявление источника угрозы и источника «кибератак», устранение эффекта анонимности. Киберпространство превращается в уникальный катализатор трансформации современных конфликтов, источник нового спектра угроз и повышенной степени стратегической неопределенности.

7. Наличие групп постоянных и переменных факторов, влияющих на трансформацию конфликта. В группу постоянных (или относительно медленно меняющихся) факторов следует включить: стержень геополитики- принцип географической предопределенности - «географических детерминант» ^[22], а также состав участников конфликта, установившиеся между ними связи, сложившиеся организационные механизмы взаимодействия, иерархию отношений.

Эти факторы способствуют формированию относительно устойчивых системных структур, взаимодействие между которыми определяет стратегию конфликта в условиях резко повысившейся взаимозависимости мира.

Переменные факторы связаны с воздействием на конфликт ВРОУ, часть из которых носят трудно предсказуемый характер и могут возникать внезапно. Это так называемые факторы неопределенности, связанные с вероятностью перехода отношений между государствами к очередной стадии «холодной войны-2.0», изменением соотношения сил между государствами и коалициями, а также трансформацией самих коалиций, попытками внешнего вмешательства во внутренние дела суверенных государств под предлогом продвижения либеральных и демократических ценностей, усилением экстремистских и сепаратистских настроений, а также развитием научно-технического прогресса, активизацией деятельности негосударственных субъектов, в первую очередь, террористических организаций. Динамика изменений компонентов комплекса переменных факторов может быть достаточно высокой.

Влияние перечисленных геополитических, экономических и информационно-технологических факторов обусловливает трансформацию современных конфликтов и появление новых форм геополитического противостояния, связанных как с расширением круга субъектов войны и появлением их различных сочетаний, так и с изменениями в соотношении вооруженных и невооруженных средств насилия, используемых субъектами войны для достижения своих политических целей.

Детерминанты трансформации конфликтов

Влияние глобализации и информационно-технологической революции на трансформацию конфликтов в общем виде описывается триадой детерминант «политика-экономика-идеология», которые находятся между собой в тесной взаимосвязи. При этом детерминант (от англ. determinant – решающий) понимается как ключевой, системообразующий фактор, обуславливающий то или иное явление и способный оказывать влияние на политические, экономические, идеологические и другие процессы и отношения в рамках конфликта, который может иметь различные временные и пространственные масштабы, а также различные стратегии, смысл и цели.

В рамках настоящей статьи основной смысл обращения к категории детерминанты состоит в выявлении факторов, определяющих трансформацию войны и появление двух новых видов конфликтов: гибридной войны и цветной революции.

Стратегия гибридной войны построена на комплексном использовании военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических преимуществ, используемых в дипломатических действиях; масштабные и стремительные информационные, электронные и кибероперации; прикрытие и сокрытие военных и разведывательных действий; в сочетании с экономическим давлением. Эта особенность довольно точно отражает ключевое отличие гибридных войн от традиционных конфликтов, связанное с заметным смещением используемых военных и невоенных форм, средств, методов и технологий в не силовую часть спектра.

Стратегия цветной революции включает систему политических, социально-экономических, информационно-идеологических и психологических мер воздействия на сознание населения страны, личного состава правоохранительных органов и вооруженных сил с целью подрыва власти за счет провоцирования акций массового гражданского неповиновения, последующего свержения правительства и перевода страны под внешнее управление. Технологии цветной революции также смещены в не силовую область и основаны на известной стратегии непрямых действий.

Детерминантами – определителями государств, которые следует отнести к числу потенциальных объектов повышенного риска для реализации стратегий цветной революции и гибридной войны, являются:

- проведение независимой внешней политики, направленной на безусловное сохранение суверенитета и обеспечение национальной безопасности;

– наличие на территории ценных природных ресурсов;

– расположение на маршрутах поставки энергетических ресурсов и важных транспортных коммуникаций;

– стратегическое положение страны как удобного плацдарма для агрессии против её соседей;

– нестабильная внутриполитическая ситуация, связанная с противостоянием властных элит, социально-экономическими, этническими, религиозными противоречиями, демографическими проблемами.

По географическому измерению и длительности действия детерминанты делятся на две категории, а каждая категория включает детерминанты первого и второго типов. В Таблице 1 приводится классификация детерминантов, определяющих трансформацию конфликта.

Таблица 1. Классификация детерминантов.

Детерминанты первой категории являются определяющими как для формулирования стратегии гибридной войны, определения её смысла и целей, так и при выработке стратегии противостояния гибридной агрессии.

Во вторую категорию входят детерминанты кратко- и среднесрочного характера, определяющие трансформацию конфликтов в национальных или региональных масштабах. Детерминанты учитывают политические, военные, военно-технические, социально – экономические и цивилизационные особенности развития глобализационных и информационно-технологических процессов, появление новых сред военного противостояния в космосе и киберпространстве. Детерминанты второй категории и второго типа определяют смысл и цели конкретных операций гибридной войны и цветной революции, придают динамику трансформации конфликтов в сочетании с изменениями в их характере и размахе. Именно эти детерминанты в решающей степени обусловливают радикальную трансформацию конфликтов на фоне несовпадающих взглядов международного сообщества, отдельных государств и их союзов на существующие ВРОУ, на степень их влияния на состояние международной и национальной безопасности, на необходимые меры противодействия.

Это свойство детерминантов является определяющим для формирования предпосылок, приводящим к потере управляемости, выходу политической ситуации из-под контроля и конфронтации. Потере управляемости ситуацией и возникновению конфликта способствует влияние двух групп политических факторов-детерминант. Во-первых, мощное дестабилизирующее воздействие на международную и национальную безопасность оказывают попытки отдельных субъектов необоснованно присвоить себе монопольное и неподконтрольное международному сообществу право определять приоритетность существующих и прогнозируемых ВРОУ. Во-вторых, серьезными последствия для международной и национальной безопасности несут попытки некоторых государств и организаций в одностороннем порядке выбирать формы и способы противостояния ВРОУ, включая военно-силовые меры противодействия. Факторы характеризуются способностью к трансграничному воздействию, а также высокой способностью влиять на сочетание традиционных и нетрадиционных форм и способов войны.

В результате в конце XX- начале XXI века усилилась тенденция по формированию новой модели международных отношений, отражающей претензии США по навязыванию международному сообществу своих «универсальных» ценностей и норм, нередко с использованием технологий гибридных войн и цветных революций. Эта тенденция оказывает определяющее влияние на трансформацию современных конфликтов и усиливает негативное воздействие происходящих изменений на международную и национальную безопасность.

Таким образом, при анализе конфликта детерминанты используются как системообразующие факторы, которые позволяют определить важнейшие характеристики любого конфликта – его смысл и цели.

Карл фон Клаузевиц в своём труде «О войне» отмечает «Война не начинается, - или, во всяком случае, не следует, действуя разумно, начинать войну, - пока не будет установлено, чего мы хотим достигнуть посредством войны и в течение ее. В первом заключается смысл войны, второе является ее целью»^[28,C.454]. По его мнению, ведущая роль в определении смысла и цели войны принадлежит стратегии. При этом стратегия: «есть использование боя для целей войны, следовательно, она должна поставить военным действиям в целом такую цель, которая соответствовала бы смыслу войны. Она составляет план войны и связывает с поставленной военным действиям целью ряд тех действий, которые должны привести к ее достижению; иначе говоря, она намечает проекты отдельных кампаний и дает в них установку отдельным боям».^{[28, C.128]}

Систематизации работы по определению смысла и целей военной, экономической и информационной составляющих гибридной войны против России способствует проведение анализа, основанного на детерминантах среднесрочного характера, действующих в пределах страны или региона и связанных с политическими, военными, военно-техническими, социально – экономическими и цивилизационными особенностями развития глобализационных и информационно-технологических процессов, появлением новых сред военного противостояния в космосе и киберпространстве.

Детерминанты военной составляющей гибридной войны

Стратегиям конфликтов в прошлом и настоящем присущи некоторые общие черты и закономерности, которые, на наш взгляд, рельефно проявляются при сопоставлении стратегий холодной войны (1945-1991 гг.) и современных конфликтов.

К числу важнейших детерминантов, определивших изменение стратегий, относятся глобализация и информационно-технологическая революция, которым присущи долговременный характер и глобальное измерение. Негативную направленность воздействию этой пары детерминантов придали развал СССР и расширение НАТО, военно-силовое вмешательство альянса на Балканах, непрекращающиеся попытки США установить глобальный контроль над миром. Существенная роль принадлежит военным и военно-техническим факторам, связанным с появлением высокоточных систем оружия, развитием стратегической ПРО, распространением ОМУ, агрессивным наращиванием сил США в Европе. Заметно снизилась способность организаций обеспечения международной безопасности влиять на обстановку в мире, предотвратить процессы её хаотизации.

Стратегия гибридной войны Запада против России определяется группой детерминант, которые во многом были присущи «холодной войне» в период 1945 – 1991 гг. Это глобальный размах и непрерывный характер обоих конфликтов, содержание которых обусловлено объективными составляющими развития общества. Для холодной войны это была идеологическая составляющая, для глобальной гибридной войны - цивилизационная. Обе составляющие детерминируются угрозами и вызовами планетарного масштаба. В основе каждого детерминанта-определителя находятся принципиально различные мировоззренческие проекты, каждый из которых в случае победы его носителя мог бы или сможет сформировать основной нравственный стержень человечества. Например, именно мировоззренческие проекты являются стратегической целью информационной войны как важнейшей составной части гибридной войны в культурно-мировоззренческой сфере.

Как холодная, так и гибридная войны сопровождаются революционными изменениями в обществе и в военном деле. Революцию в военном деле в ходе холодной войны обусловило появление ядерного оружия.

Определение современной войны как «войны цивилизаций» довольно полно отражает главный вектор стратегии гибридной войны и придаёт самой стратегии завершенность, поскольку именно в идеях закодированы высшие цели войны, смыслы национального бытия и, тем более, бытия цивилизационного.

Война смыслов составляет сердцевину стратегии гибридной войны, цель которой состоит в обеспечении последовательного планомерного установления контроля над всеми сторонами жизни государства-объекта гибридной агрессии и, прежде всего, контроля над менталитетом его населения.

Стратегия гибридной войны представляет способ достижения победы в новом виде конфликтов, которые ещё в течение многих десятилетий будут оказывать важное, а порой определяющее влияние на развитие современного общества. Именно стратегия определяет целеполагание конфликта, необходимый и достаточный формат участия страны в операциях войны, а также вопросы, связанные с использованием для победы над врагом всех ресурсов страны.

Для гибридной войны характерно появление нового детерминанта, который придает этому виду конфликта статус и энергию отрицания. Это детерминант, обусловливающий трансформацию конфликта от линейной к нелинейной парадигме войны и наиболее полно описывается философским концептом «трансгрессия».

«Трансгрессия и есть не что иное, как смещение и стирание границ – границ между вещами и между ценностями. Она предполагает выход предмета за собственные границы и «…являет собой невозможный (в данной системе отсчета) выход за пределы, прорыв вовне того, что принадлежит наличному» ^[20].

Феномен трансгрессии в процессе изменения войны приводит к формированию принципиально новых (т.е. не детерминированных текущим состоянием системы) эволюционных перспектив. Сущностным моментом трансгрессивного акта выступает именно то, что он нарушает линейность процесса. На свойство трансгрессии обеспечивать формирование новых феноменов в военной сфере обращают внимание некоторые современные ученые. Например, в диссертации С.М. Каштановой «Трансгрессия как социально-философское понятие» с опорой на философскую систему знаний делается попытка показать, что «война оказывается тотальной трансгрессией наиболее уважаемых в обществе законов, она выворачивает их наизнанку» ^[25].

Это правомерный вывод применительно к гибридной войне, новые измерения которой обусловливают трансгрессию, выводящую войну за пределы существующей системы отсчета и обеспечивающей прорыв к новому качеству конфликта. Это качество является подлинно новым в том смысле, что по отношению к предшествующему состоянию не является линейно «вытекающим» из него очевидным и единственным следствием перехода количественных изменений в качественные.

Переход к новому качеству создает новый феномен и новое измерение войны, в данном случае обладающие по отношению к предшествующему статусом и энергией отрицания. Речь фактически идет о том, что сложившиеся в течение многих веков линейные матрицы войны оказываются несостоятельными, что обусловливает переход к новой адекватной нелинейной парадигме гибридной войны как нового, комплексного и самостоятельного многомерного измерения войны.

К сожалению, осознание неприемлемой цены традиционных боевых действий в условиях глобально интегрированной экономики и ядерного сдерживания и попытки избежать апокалиптического сценария приводят не столько к совершенствованию формы диалога с целью поиска взаимоприемлемых решений, сколько к разработке новых форм ведения войны.

Указанный тренд является важным фактором, приводящим к изменению существа, основных идей войны и появлению новых измерений современных конфликтов. Наряду с трансгрессией трансформация конфликтов определяется и проявлением известного феномена – трения войны, проявление которого в гибридной войне имеет ряд особенностей, некоторые из которых указаны в работе А.А. Бартоша «Гибридные угрозы возникли в Арктике» ^[6].

По мнению академика РАН А.А. Кокошина: «Огромное значение для понимания войны как сферы неопределенного и недостоверного имеет феномен введенного Клаузевицем понятия трения войны… При этом понятие трение войны в послевоенные десятилетия практически исчезло из отечественных военно-научных трудов… Отсутствие учета трения войны снижает ценность многих военно-научных разработок» ^{[27, C.5-20]}.

В своих трудах К.Клаузевиц справедливо подчеркивал, что «трение – это единственное понятие, которое, в общем, отличает действительную войну от войны бумажной». ^{[29, C.72]}Иными словами, на войне от задуманного до реализуемого на деле может быть огромная дистанция. Для гибридной войны с учетом ее непредсказуемости и неопределенности справедливость этого суждения особенно верна. Свойство гибридной войны как конфликта неопределенного и недостоверного, в котором участвуют разнородные силы и средства, превращает трение в источник существенных возмущающих воздействий на ход действий, которые под влиянием трения войны часто становятся малоуправляемым и даже неуправляемым процессом.

Для традиционной войны К.Клаузевиц выделяет семь источников общего трения: опасность; физическое напряжение; неопределенности и недостоверность информации, на основе которой принимаются решения; случайные события, которые невозможно предсказать; физические и политические ограничения в использовании силы; непредсказуемость, являющаяся следствием взаимодействия с противником; разрывы между причинами и следствиями войны ^[39].

С учетом разнородного характера участников гибридной войны возрастает психологическое напряжение, стрессы, что способствует повышению вероятности ошибки. Кроме того, мощным источником возмущающих воздействий, провоцирующих сбои в системах управления, являются действия в киберпространстве. В информационной войне широко применяется дезинформация, интернет-троллинг, направленный против руководства страны, что способствует созданию обстановки хаоса и неразберихи.

В результате трения казалось-бы незначительные явления и факты, происходящие на тактическом уровне, получают мощь и способность стратегического катализатора, способного влиять на ход всей военной кампании. Клаузевиц говорил о каскадных механизмах усиления, которые позволяют малым событиям запускать совершенно неожиданные и непредсказуемые процессы, не поддающиеся количественной оценке в рамках какой-либо теории ^{[36, C.59-90]}. Таким механизмом-катализатором могут выступить рукотворные техногенные катастрофы на гражданских и военных объектах, теракты на коммуникациях с большим количеством жертв, покушения на лидеров. Совокупность источников трения обычно оказывается больше их простой суммы, поскольку одни виды трения взаимодействуют с другими, что еще больше наращивает их разрушительный результат. Как представляется, с трением неразрывно связаны факторы смазки и износа, влиянию которых уделяется недостаточно внимания в военной теории.

Износ в гибридной войне

Аналогом износа в зарубежных источниках можно считать понятие «war weary», описывающее этот фактор как состояние элементов войны, которые в результате продолжительного конфликта близки к истощению, «удручены войной» или полностью исчерпаны ^[23].

Необходимость учёта этого феномена в военных исследованиях и в практике военного планирования определяется тем, что своеобразный тандем «трение-смазка-износ» оказывает определяющее влияние на реализацию стратегии войны, способствует существенной, нередко непредсказуемой, трансформации элементов любой войны, включая и гибридную. Более того, в гибридной войне в силу её достаточно большой длительности, неопределенности и широкого спектра участников влияние фактора износа представляется весьма существенным.

В соответствии с законом диалектики накопление количественных проявлений износа в длительном конфликте приводит к качественным изменениям в административно-политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах общественной жизни государства- агрессора или жертвы агрессии, в самой стратегии и тактике войны.

При этом в военной сфере изнашиваются не только люди или техника, но и стратегии и концепции, определяющие цели, задачи и способы ведения войны, что требует их пересмотра или полной замены.

Износ вызывает физическое и морально-психологическое истощение как всего населения страны подвергающейся гибридной агрессии, так и страны-агрессора. Износ влияет на непосредственных участников военных и невоенных форм борьбы, приводит к «обветшанию» оружия, военной техники и технологий. В длительном конфликте теряют актуальность военные стратегии и концепции.

Таким образом под влиянием износа ресурсы как атакующей, так и обороняющейся стороны постепенно «тают», что в конечном итоге требует использовать стратегию выхода из войны и закрепления достигнутых результатов.

Износ – явление постоянное. Реализуя стратегию войны, можно замедлить процесс износа элементов, но полностью предотвратить его нельзя.

Предлагается выделить три периода изнашивания.

Процесс износа в первом периоде характеризует начальную работу по временному и пространственному согласованию всех элементов гибридной войны, предусмотренных её стратегией. Это период взаимной приработки и налаживания взаимодействия между политическими, экономическими, информационными и военно-силовыми компонентами соответственно атакующей или обороняющейся сторон. Величина и степень интенсивности износа каждого элемента в период приработки зависит от качества разработки стратегии использования каждого элемента, обеспечения и взаимодействия, от организованности действий сторон. Чем точнее и адекватнее существующим реальностям прогноз и планирование в начальный период гибридной войны, тем ниже степень начального износа каждого из элементов, тем эффективнее их использование на последующих этапах.

Второй период выражает нормальное взаимодействие между всеми элементами гибридной войны, которые при качественном согласовании обеспечивают достижение целей и задач наступательной или оборонительной стратегии. Однако в любом случае износ постепенно нарастает; его степень зависит от продолжительности, интенсивности и качества организации действий в каждой из сфер.  

И, наконец, в третьем завершающем периоде износ основных элементов гибридной войны достигает предельных значений. Требуется принятие принципиальных решений по дальнейшей стратегии, направленной на выход из войны и закрепление достигнутых результатов или о привлечении дополнительных ресурсов для продолжения войны.

Приведенная периодизация износа войны показывает необходимость особого внимания к этому феномену при анализе трансформации каждой из составляющих гибридной войны. Однако наиболее важным является предотвращение своеобразного «обветшания» элементов ведущей идеологической составляющей в ходе информационной войны. Эта составляющая подвержена наиболее резким и трудно прогнозируемым изменениям под влиянием как внутренних, так и внешних факторов.

Детерминанты гибридной войны в социально-экономической сфере

Что является определяющим при разработке российской стратегии противостояния геополитическим противникам – США и НАТО, применяющих против России изощренные стратегии гибридной войны в экономической сфере?

Смысл проведения подрывных операций в экономической сфере состоит в ослаблении экономики и подчинении национальных интересов России интересам глобальных финансово-экономических противников, действующих на мировой политической арене.

Важнейшими детерминантами конфликта в экономической сфере является интегрированное воздействие на финансовый и производственный секторы, сферу потребления противника с целью достижения их дисбаланса или уничтожения. Историческим примером эффективности экономической войны является ситуация «системного кризиса», сложившаяся в 90-е годы XX века в России. Последствия действий США и их союзников в экономической сфере привели нашу страну к разрухе, аналогичной той, которую в предшествующие периоды порождали только «классические» войны.

Противодействие гибридной войне как интегрированной кампании требует от России организации интегрированного ответа, который немыслим без наличия в структуре верховной власти государства координирующего и планирующего органа, способного обеспечить согласование и выработку важных и ответственных решений верховным руководством в административно-политической, военной, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сферах.

В экономической сфере в условиях глобализации и информационно-технологической революции такая задача должна быть возложена на возрожденные на новом качественном уровне государственные экономические институты, обеспечивающие координацию связей производителей во времени и пространстве, их увязку со стратегией развития страны.

Функции и задачи модели централизованного управления экономикой должны быть адаптированы к реалиям современности за счет разработки новой нормативно-правовой базы, регламентирующей их деятельность, привлечения компетентных кадров, широкой автоматизации процессов прогнозирования, планирования, мониторинга принятых решений, жесткого контроля используемых ресурсов. Меры подобного содержания и масштаба, направленные на интеграцию возможностей централизованного управления экономикой, обеспечат выход России на траекторию устойчивого развития, создадут дополнительный запас прочности и стабильности другим национальным институтам.

Совершенствование интеграционной функции системы управления в экономике чрезвычайно важно для предупреждения конфликтов в социально-экономической сфере. Политологи В. Егоров и В. Штоль в работе «Социальные основания политической стабильности российского общества» на основе анализа статистических данных убедительно показывают, что «при благоприятной и стабильной социально-экономической ситуации, при росте благосостояния населения со снижением коэффициента стратификации почва для появления деструктивных проявлений исчезает» ^{[21, C.16-17]}.

Детерминанты гибридной войны в информационной сфере

Важнейшими детерминантами, определяющими особенности конфликта в информационной сфере, являются его асимметричность, позволяющая вскрывать незащищенные места в информационной системе противника и атаковать их; скрытность применения и способность «подстраивать» подрывной информационный контент под существующие информационные системы противника; гибкость и адаптивность при решении задач трансформации информационной среды.

Смысл информационной войны заключается в получении полного контроля над сознанием народа государства – жертвы агрессии и, таким образом, возможности влиять на его будущее. Главным объектом информационной войны являются общественное и индивидуальное сознание и подсознание населения и личного состава вооруженных сил, в основе которого лежат национальные ценности и национальные интересы государства. Цель информационной войны заключается в подмене истинных национальных ценностей и национальных интересов ложными.

При этом стратегическая цель подрывных действий в экономической и информационной сферах является общей и предусматривает использование невоенных инструментов для завоевания полного контроля над страной и возможности неограниченного влияния на её будущее.

Российская модель противодействия конфликтам нового вида

Успешная адаптация системы обеспечения национальной безопасности России к вызовам и угрозам, порождаемым конфликтам нового вида, в решающей степени будет зависеть от способности своевременно сформировать новое знание о гибридных угрозах и на этой основе определить стратегию государства в целом, приоритеты строительства вооруженных сил, развития экономики и культурно-мировоззренческой сферы. Требуется осуществить синтез имеющихся знаний с целью формирования новой концепции современных конфликтов и модели противодействия.

Российская модель противодействия гибридной войне и цветной революции должна строиться с учетом нелинейной конфигурации атакующих сил и средств и отражать следующие ключевые задачи защиты государства:

- способность быстро и решительно реагировать на конфликты, нелинейный характер которых позволяет достигать значительных результатов при относительно небольших возмущающих воздействиях. В этом контексте умелое использование Украины в гибридной войне коллективного Запада против России свидетельствует о крайне разрушительном потенциале и опасности нелинейных конфликтов, противодействие которым требует решительной и быстрой реакции. С другой стороны, блестяще проведенная операция по присоединению Крыма показывает эффективность одной из российских нелинейных стратегий противодействия гибридной войне;

- переход от формы прикрытия пространства политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сфер государства к функциональному контролю над наиболее важными стратегически элементами каждой сферы. Во внешнеполитической сфере необходимо сосредоточить главные усилия на Украине, которая используется противниками России в качестве мощного антироссийского тарана в гибридной войне. Украина в среднесрочной перспективе должна стать главным детерминантом российской внешней политики, перекрывая наши отношения с США и ЕС;

- обеспечение возможности оперативного сосредоточения критически важных усилий и ресурсов в наиболее угрожаемом месте. Сегодня это - фронты информационной и экономической войны и обеспечение кибербезопасности критической инфраструктуры. В информационной и экономической войне главные усилия должны быть сосредоточены опять же на комплексном противодействии нынешнему режиму в Киеве и поддерживающим его силам;

- ведение непрерывной разведки и её тесное взаимодействие со структурами политического и военного управления государством и вооруженными силами с целью реализации стратегии, позволяющей оперативно обеспечивать создание и использования преимущества на угрожаемом направлении;

- и, наконец, наличие качественного кадрового ресурса, способного обеспечить разработку и реализацию стратегии противодействия гибридной войне.

Из вышесказанного следует, что использование детерминантов при формировании стратегий противодействия современным конфликтам позволяет выделить совокупность свойств, присущих конфликту конкретного вида, определить новые характеристики и новое качество конфликта. Такой подход будет способствовать появлению нового знания о конфликте и адекватному отражению особенностей противодействия в доктринальных документах по обеспечению национальной безопасности России.