National interests of modern states and functions of the transnational corporations in world politics

Транснациональные корпорации (далее - ТНК), проникая (или, используя термин М.М. Лебедевой, «вторгаясь») в сферу мировой политики, по сути, «перетягивают на себя», заимствуют у межправительственных международных организаций (далее – МПМО) их международные функции. В этом и проявляется сущность процесса, названного крупнейшим российским исследователем негосударственных акторов М.М. Лебедевой «приватизацией мировой политики» ^[8]. Действительно, ТНК стремятся принимать активное участие в нормотворческой деятельности, внося свои новеллы и коррективы как в уже действующие международно-правовые акты (ТТП, Соглашение об открытом небе, заключительные положения различных уже состоявшихся раундов ВТО и т.д.), но и принимая деятельное участие в разработке новых (например, соглашения о ТТИП). Иски ТНК к национальным государствам в рамках действующих соглашений о свободной торговле (например, между США и Австралией) порождают международные юридические прецеденты, решения по которым затем нередко используются как регулятивные нормы. Существует устойчивое мнение о том, что ТТИП и ТТП разрабатывались специально для того, чтобы подчинить национальные интересы государств интересам глобальных и транснациональных корпораций ^[9]. Этот вопрос в настоящее время - довольно спорный, но возник он, разумеется, не на пустом месте. Действительно, соглашения о ТТИП и ТТП размывают национальный суверенитет, отодвигают национальные правительства на второй план, открывают путь ТНК к политической власти и ставят, в целом, государства в подчиненное 9по отношению к транснациональным корпорациям) положение. Немаловажную роль в этом процессе играет тот факт, что к разработке проектов соглашений по ТТИП и ТТП американское правительство привлекло «фабрики мысли» крупнейших ТНК, большинство из которых имеет американское происхождение ^[10] и является инструментом экономического, политического и культурного влияния Соединенных Штатов (и наоборот).

Контрольная функция МПМО также свойственна международной деятельности транснациональных корпораций: первоначально эта функция возлагалась на крупнейшие ТНК в сфере МЭО, но затем контрольная деятельность ТНК получила распространение и на определенные сегменты сферы мировой политики. «Фабрики мысли» постоянно мониторяд состояние системы международных отношений и регулярно дают свои прогнозы, в том числе на среднесрочную и долгосрочную перспективы. К прогнозам некоторых ТНК прислушиваются и национальные правительства, и их лидеры: для одних эти прогнозы становятся сигналом о произошедших качественных изменениях в системе МО, для других – едва ли не руководством к действию. Примером может служить прогнозы американской международной корпорации «Stratfor» ^[11], появление которых получает серьезный политический резонанс и которые, несомненно, влияют и на умы, и на настроения мировых политических элит, а через них и на саму мировую политику.

Посредническая функция МПМО – это одна из самых приоритетных областей политической деятельности ТНК; эту функцию ТНК стремятся перехватить у МПМО в первую очередь. Для ведения посредничества у ТНК есть очевидные преимущества по сравнению с традиционными МПМО:

1) ТНК являются своеобразным системным интегратором в сфере ведения международных переговоров, у них (в силу транснациональности этого вида НГА) колоссальные связи в политических элитах и элитных группировках большинства стран, в которых существуют и функционируют их зарубежные филиалы; в основном, эти связи носят экономический характер, но конвертировать их в сферу политики при необходимости ничего не стоит. Фактически, любая крупная ТНК уже обладает собственной сетью (или сетями) внутриэлитной и межэлитной коммуникации, которые в любой момент могут стать политическими и обслуживать решение политических задач. Эти сети – более гибкие и универсальные, чем механизмы политической коммуникации, формируемые МПМО, так как МПМО, являясь формой объединения национальных государств,  действуют строго в рамках межгосударственных договоренностей и этими договоренностями существенным образом ограничены. ТНК же, как негосударственный субъект, этим формализмом не ограничены и более свободны в свотх действиях,  что и сказывается на эффективности проводимых ими посреднических миссий.

2) ТНК воспринимается многими государственными акторами как нейтральная площадка, не связанная с какими-либо мировыми политическими силами, поскольку ТНК – негосударственные акторы МО, они транснациональны и, в идеале, оторваны от национальных правительств и от их национальных интересов; следовательно, использование этой площадки для ведения переговоров не даст неоспоримых преимуществ ни одной из сторон. Вместе с тем, следует отметить, что приглашение ТНК в качестве посредников, как правило, имеет вид частной инициативы, и деятельность негосударственного актора ТНК в этой сфере не контролируется ни ООН, ни другими международными организациями – он ка бы выпадают из зоны международного контроля, что создает определенные системные риски.

3) ТНК – это «акторы вне суверенитета», поэтому считается, что такого рода посредники не будут стремиться обратить свое привилегированное положение в собственную пользу,  посягнув на суверенитет более слабых участников переговоров. Идеальной считается ситуация, когда ТНК выступают посредником в переговорах, предмет которого – именно национальный суверенитет тех или иных государств, а также вопросы, связанные с его приобретением, утратой, отстаиванием или делегированием. В этом случае ТНК будет разрешать спор относительно предмета, который ТНК обладать не может в принципе, ни при каких обстоятельствах, и который, в силу этих причин, становится для нее - как предмет приобретения - не интересен. Отчасти, с этим можно согласиться, отметив, что, будучи безразличными к суверенитету, ТНК в любом споре, в котором они выступают в качестве посредника или агента, имеют собственные политические интересы, отстаивая или продвигая которые, корпорации спокойно могу пойти на нарушение суверенитета наций-государств, доверивших им проведение посреднической миссии. Сам же процесс приобретения, перераспределения, утраты, делегирования суверенитета национальными государствами воспринимается ТНК как предмет торга, а сам суверенитет – как товар, предмет заключения сделок. Соответственно, взяв на себя осуществление посреднической миссии, ТНК оказываются – с их точки зрения - в типично рыночной ситуации, в которой статус посредника дает им доступ к «товару» - суверенитету, который (с токи зрения ТНК) может стать предметом коммерческой сделки.

Консультативная функция – наиболее широко распространённое направление деятельности ТНК: многие транснациональные корпорации активно занимаются политическим консультированием органов власти и конкретных публичных политиков, вплоть до президентского уровня. В США и по всему миру действует сеть так называемых «фабрик мысли» - корпораций, специализирующихся на политическом консультировании, анализе и прогнозе. В этой сфере широко известна деятельность таких корпораций как Центр Американского прогресса, Институт Брукингса, Фонд Наследия, Корпорация РЭНД, Американский институт предпринимательства (Center for American Progress, Brookings Institution, Heritage Foundation, RAND Corporation, American Enterprise Institute) и др. Эти центры предлагают рекомендации по таким вопросам, как транспорт, природные ресурсы, оборона, социальные проблемы. Они распространяют свою деятельность также на внешнюю политику и влияют на выработку и принятие решений правительством США. В сфере внешней политики США их задача - аналитическое и экспертное сопровождение деятельности высших органов власти, прогноз, планирование и выработка стратегий, оценка рисков внешнеполитической деятельности, отчасти – международное лоббирование конкретных политических интересов. Кроме того, в таких странах как США ТНК и власть неразрывно связаны с точи зрения регулярной ротации высших управленческих кадров: поработав в органе государственной власти, в Государственном департаменте, Министерстве обороны или в другом ведомстве, высокопоставленный чиновник может перейти на работу топ-менеджером в ТНК, там подняться по карьерной лестнице еще на несколько ступеней и затем обратно вернуться на государственную службу, на более высокую должность. При этом и на госслужбе он остается лоббистом интересов тех ТНК, в которых он работал и в которые он вернется после того, как срок его контракта на государственной службе закончится. Таким образом, в США ТНК и их представители имеют хорошо развитую сеть каналов воздействия на процесс выработки и принятия государственных решений, используя возможности политического консалтинга. Близкие тенденции наблюдаются и в ведущих странах Евросоюза.

Оперативная функция, характерная для МПМО, реализуется в деятельности ТНК в ограниченном ключе: ТНК реализуют принцип оперативного вмешательства в конфликты только в том случае, если разрастающийся конфликт начинает напрямую угрожать их активам, проектам и, в более широком смысле, бизнес-интересам. Особым альтруизмом ТНК в принципе не отличались никогда. Миротворчество их не интересует, если только эти операции не затрагивают регионы, где ТНК ведут свою коммерческую деятельность. Тем не менее, равнодушие к общечеловеческим ценностям не мешает ТНК вмешиваться в конфликты между нациями-государствами или во внутренние конфликты между национальными правительствами и оппозицией, нарабатывая опыт политического участия. Примером такого вмешательства может служить ситуация в Судане ^[12], и, отчасти, деятельность корпораций, входящих в группу Р. Ахметова, на Донбассе (где фонды Р. Ахметова обеспечивали финансирование ряда военных и политических сил, а также оказывают гуманитарную поддержку населению) ^[13]. Право ТНК на  оперативное вмешательство отдельно оговаривается в проекте соглашения о ТТИП ^[14], что в этом плане фактически приравнивает ТНК к МПМО.  Кроме того, оперативная функция присуща для транснациональных медиа-корпораций, которые свое политическое участие в международных процессах реализуют в форме установления медиакратии ^[15].

Информационная функция ТНК точно совпадает с аналогичной функцией МПМО: ТНК также являются крупнейшими потребителями, генераторами, передатчиками информации, для чего они используют собственные глобальные информационно-коммуникационные сети, поддерживающие информационный обмен между зарубежными филиалами и связи каждого из филиалов с партнерами, клиентами, национальными СМИ, органами власти национальных государств, на территории которых данные филиалы находятся. В этом плане крупные ТНК даже превосходят по своим возможностями МПМО, так как ТНК не имеют такого количества ограничений на деятельность в информационном пространстве, которое имеют МПМО, действующие строго в рамках своей компетенции, как правило, очень четко очерченной.  ТНК в большей степени, чем МПМО, способствуют установлению медиакратии ^[15] – особого механизма конвертации информационной (медийной) власти во власть политическую. В составе любой крупной ТНК присутствуют свои медиа-холдинги, информационные и новостные агентства, теле- и радиоканалы, которые не только успешно конкурируют, но и нередко подавляют государственные СМИ.

В этих условиях в сфере глобальной политики рост влияния ТНК и связанных с ними групп интересов вполне может привести к тому, что национальные интересы будут полностью вытеснены корпоративными интересами ТНК. То есть, если эволюция существующего миропорядка пойдет по сценарию, продвигаемому ТНК, то мир ждут серьезные изменения, причем явно не в пользу национальных государств и их правительств. Но это смущает далеко не всех: так, многие американские политологи, лоббирующие интересы глобальных корпораций и выступающие за придание им международной правосубъектности, например, Р. Гилпин, в этой связи утверждают, что «именно ТНК, их укоренение и укрепле­ние служат становлению более рационального и ста­бильного порядка, создают его базис», в котором, используя ТНК в качестве инструмента политического воздействия, «одни экономически сильные государст­ва смогут навязывать свою волю другим государствам, более слабым или менее экономически развитым» ^[36]. Возникает конфликт интересов между развитыми государствами, выступающими, как правило, в роли базы для ТНК, и их экономически более слабыми представителями, становящимися для ТНК принимающей стороной. В этом конфликте, носящем характер конфликта интересов, столкновение интересов возникает в результате вторжения ТНК в сферу межгосударственных отношений и развивается на двух уровнях: на уровне взаимодействия сильного и слабого государств и на уроне взаимодействия более слабого государства с ТНК.

По мнению И.В. Ильина, очень точно охарактеризовавшего в своей докторской диссертации качественные изменения, происходящие во взаимоотношениях государств и ТНК в сфере мировой политики, такая «транснационализация властно-управленческих отношений способствует через ТНК и ТНБ установлению тех типов рыночных механизмов и политических режимов, которые наиболее выгодны этим структурам и странам, в, которых они «дислоцируются» (но не принимающим странам – АЕ)» ^[37]. Причем «самому государству …. отводится в основном периферийная экономическая роль; периферийное государство рассматривается не как равноправный партнер в иерархической системе ТНК, а как некоторая национальная корпорация-филиал этой бизнес-структуры, функционирующей на соответствующей территории в интересах этой транснациональной структуры» ^[37]. Термин «периферийное государство», вводимый И.В. Ильиным, очень точно характеризует новую политическую реальность, формируемую успешно «приватизирующими» мировую политику ТНК. Именно так, через фактическое понижение статуса и изменение роли, происходит вытеснение национальных интересов принимающих ТНК государств из сферы мировой политики и замещение их транснациональными интересами ТНК. При этом «потенциал развития частных механизмов выработки режимных правил, не предусматривающих участие национальных государств и международных правительственных организаций,  … вызывает серьезные опасения в том, что многие значимые вопросы развития мирохозяйственной системы действительно окажутся объектом исключительной компетенции ТНК, которые будут определять «правила игры» для самих себя» ^[38], и только «сотрудничество между ТНК и неправительственных организаций, направленное на выработку неформальных «кодексов поведения» либо правил, подлежащих затем утверждению с использованием официальных процедур» ^[38], может, в какой-то степени, выправить сложившуюся ситуацию.