Ethnic Beliefs of Hillmen in Czechia and Poland: Analysis of Legends about Mining

Murzin Alexander Andreevich PhD in Cultural Studies content manager at OOO Dachny Expert 620075, Russia, Sverdlov Region, Yekaterinburg, Lunacharsky's str., 77 sasmurzin@yandex.ru

В современный гуманитарных науках важное место занимает анализ субкультурных и профессиональных сообществ как составных компонентов общенациональной культуры. При всем разнообразии работ, посвященных истории техники, связанных с инженерным делом, производственными циклами, технологическими инновациями, сохраняется необходимость в изучении исторических особенностей отдельных отраслей промышленности не только как корпоративных сообществ, но и как особых культурных целостностей, породивших собственную духовную традицию.

Горное дело – это отрасль хозяйства, связанная с обнаружением и добычей различных полезных ископаемых, стала экономически значимой для целого ряда регионов европейских (Германия, Чехия, Польша, Австрия, Франция, Англия), северо- и южно-американских (США, Боливия, Бразилия, Аргентина) стран, России (Урал, Алтай, Башкирия).

Исследования, посвященные истории горного дела, раскрывают основные исторические этапы и технологическое развитие горного дела в Европе и России (история маркшейдерского дела в период классического Средневековья в Европе в контексте развития истории горного дела XV-XVI вв. представлена в работе В. А. Гордеева ^[8]; А. И. Копытов ^[11] рассматривает эволюцию техники и добычи полезных ископаемых и становление системы горного образования; М. Линч ^[41] обращается к эволюции горного дела в Европе, особое внимание уделяя персоналиям, политике и росту технологий в горном деле почти за 500 лет).

Особый интерес представляют исследования, посвященные развитию горного дела в отдельных регионах. Так, в работах П. Н. Лапшова ^{[14; 15]} рассматривается история горного дела в Средние века в Чехии; в работах М. Дзигеля ^[36] и Г. Оггера ^[19] изучается история горного дела в Польше; А. С. Забашта ^[10] рассматривал вопросы эволюции горного права в ряде регионов Германии, Польши и Чехии. В работах отечественных ученых рассматривается история горного дела в России в целом (К. И. Богданович ^[5], Ю. Д. Азначеев ^[1]) и в отдельных регионах (на Урале – М. Д. Белоусов ^[4], Е. А. Курлаев, И. Л. Манькова ^[13], Т. В. Тлембоцкая ^[22], В. В. Филатов ^[24]; на Алтае – Л. Н. Мукаева ^[18]; в Карелии – А. М. Пашков ^[20], в Сибири – Ю. Ю. Гораш ^[7], на Донбассе – В. И. Подов, В. С. Курило ^[21]).

Историю горного дела можно рассматривать в более широком контексте – развитии особого типа культуры. В Европе, он был целиком связан с горным делом, которое определяло особый статус городов, задавало жизненный ритм их жителям и формировало у них особый национальный характер: «…суровая оболочка скрывала глубокую набожность горняков, здоровья и жизнь которых постоянно подвергались опасности. Эта черта у горняков была выражена куда сильнее, чем у представителей любой иной рабочей профессии» ^[3].

Среди исследований современных авторов выделяются работы Н. К. Гринько, В. Н. Груня, В. Г. Лунева ^[9], посвященные особенностям духовной культуры горнорабочих и влиянию горного дела на духовную культуру различных народов. В частности, работа Р. Свордера «Горное дело, металлургия и смысл жизни» ^[42] посвящена влиянию горного дела на духовный мир человека от античности до Средних веков, в ней подчеркивается значение традиционной трудовой этики горнорабочих Европы для формирования образа жизни.

Для понимания духовной культуры горняков необходимо обратиться к истокам – фольклорным материалам, в которых запечатлены представления о мироустройстве, ценности горного дела, происхождении полезных ископаемых, особенностях образа жизни.

Отечественный религиовед и этнограф С. А. Токарев ^[23] выделил «культ гор» как одну из ранних форм религии. По его мнению, в регионах, где горное дело было главной отраслью хозяйства, появляются образы сверхъестественных персонажей, связанных с подземным миром и подземными богатствами. Фольклористами (Б. Г. Ахметшиным ^[2], В. П. Кругляшовой ^[12], Р. Р. Гельгардтом ^[6]) изучены особенности народной демонологии горняков ряда регионов России. В их работах упоминаются образы «низшей мифологии» горнорабочих Европы, но они детально не анализируются. В то же время в европейской научной традиции есть работы, посвященные горняцкому фольклору в целом (В. Гримм, Я. Гримм ^[33], Г. Троммер ^[43], М. Блешмидт, В. Вюрфель ^[35]) и его региональным вариантам (Й. Фудали ^[37], Д. Симонидес ^[38], Х. Траутнер ^[40], Д. Вернер, Э. Нойберт ^[25] ). Введение этих исследований в научный оборот позволяет создать более объемное ви́дение подобных явлений в российской традиции, вписывая ее в общеевропейский контекст.

Особый интерес исследователей вызывает культура тех регионов Европы, России, Америки, в которых горное дело было доминирующей отраслью хозяйства: они отличались от сопредельных территорий не только природно-географическими особенностями, но созданными в ходе исторического развития мифологией и народными верованиями, обрядовой и праздничной традицией. В нашей работе мы обращаемся к культуре регионов Чехии и Польши, для которых горное дело было главной отраслью хозяйства, оказавшей существенное влияние на особенности образа жизни и духовной культуры местных жителей.

В качестве объектов исследования нами выбраны генеалогические и демонологические предания горняков Чехии и Польши. Генеалогические предания раскрывают представления о начале горного дела и освоения регионов, а демонологические позволяют представить специфические черты духовной культуры, свойственные горным территориям. Комплексный анализ преданий о начале горного дела и демонологических преданий горняков Чехии и Польши до недавнего времени не проводился.

История горного дела в Чехии и Польше насчитывает несколько столетий. Начало интенсивной добычи серебра в чешских землях приходится на середину XIII в. Это время отличается возникновением и бурным ростом первых горных городов: Йиглава, который в это время получил особый статус горного города; Кутна Гора и Яхимов – центры добычи серебра; Утеры, возле которого добывали золото).

В Силезии (Польша), границы которой проходят по верхнему и нижнему течению реки Одер, первые упоминания о горном деле относятся к XI столетию, когда в Конецко-Стараховицком районе начали добывать железную руду. В XII веке началась добыча железных руд в Верхней Силезии и свинцово-цинковых руд в Силезско-Краковском районе. В 1560 году в рудниках близ Тарновица и Бойтена начали добывать каламин – сырье для производства латуни. Добывали в Силезии и золото.

Наиболее интенсивное развитие горное дело в Силезии получило, в XVIII–XIX веках. В XIX веке в Силезию переселился из Гарца (Германия) промышленник Иоганн Кристоф Руберг, которому в 1808–1809 гг. удалось получить чистый цинк на металлургической фабрике «Вассерхюте». После этого цинк, железо и каменный уголь стали называть «золотым треножником» Силезии.

Развитие горного дела способствовало освоению Силезии: за 25 лет XIX столетия население главного центра горного дела и металлургии, города Катовиц, выросла с 300 человек до 50 тысяч жителей ^{[19; с. 29]}. Не менее показателен и такой факт: число жителей города Бойтена, с 1850 по 1880 годы увеличилось в три раза.

С. А. Токарев отмечал, что «специфическую форму принял “культ гор” в сравнительно немногих местностях, где население было издавна занято добычей горных ископаемых, металлов, каменной соли, драгоценных камней. <..> Доходность этого промысла, но, в то же время, его ненадежность и необеспеченность повели <..> к мифологизации горных богатств» ^{[23; с. 605]}. По мнению С. А. Токарева, речь идет о появлении особых персонажей народных верований, связанных с горным делом и подземными богатствами. В нашем случае понятие «культ гор» приобретает более глубокий смысл: речь идет о народных представлениях об освоении региона в связи с началом горного дела и характере его символического освоения – появлении специфических персонажей, запечатленных в народных верованиях.

Представления о начале горного дела и об освоении интересующих нас регионов Чехии и Польши отражены в преданиях, рассказывающих о том, как были найдены полезные ископаемые и основаны главные горные города. М. Блешмидтом и В. Вюрфелем записан целый ряд подобного рода преданий. Начало горного дела в чешской традиции, как это закрепилось в фольклорных источниках, связано со счастливым случаем (вещим сном, неожиданной находкой, чудесными знаками-указателями). Так, мотив «вещего сна» нашел свое воплощение в таких преданиях горняков Чехии, как «Счастье Карлова моста» ^[26] и «Горняк и ворон» ^[27].

Торговец из Швейцарии, главный герой предания «Счастье Карлова моста», дает начало Яхимову. Ему снится вещий сон, благодаря которому он отправляется в Прагу, затем неожиданно узнает о том, что его счастье находится в горах, расположенных на западе; попадает в поселение, которое впоследствии станет городом Яхимовом; и, наконец, находит серебряную руду. Торговец возвращается к себе на родину и приводит в Чехию горняков из Швейцарии.

В другом предании – «Горняк и ворон» – идет речь о горняке, безуспешно искавшем «благородную руду». Он находит золото благодаря вещему сну о будущей удаче и увиденному им ворону, который роняет на землю золотое кольцо в том месте, где потом будет обнаружена золотая жила. Так возникает город Утеры, на гербе которого до сих пор изображен черный ворон с кольцом в клюве ^[27].

Указатели местонахождения подземных богатств в преданиях разнообразны. Например, в предании «Три серебряных цветка из Кутна Гора» ^[34] монах отправляется в лес, чтобы помолиться в уединении. Он засыпает, а когда просыпается, рядом с местом, где он спал, видит три цветка из чистого серебра – указатель на месторождение серебряной руды.

Или в предании «Гончар и торговец» ^[30] случайно показанный торговцу из Вены, остановившемуся в доме гончара, черепок от горшка оказывается фрагментом серебряной руды. Через некоторое время торговец возвращается к гончару и покупает у него печь для обжига горшков, в ней и обнаруживается серебряная руда. Позже торговец и его брат начинают разрабатывать найденное месторождение, впоследствии сюда приходят другие горняки, основавшие город Йиглава.

В польской традиции начало горному делу дает крестьянин по имени Рыпка. Здесь так же, как и в Чехии, имеет место мотив сна, указывающего на подземные богатства. Помогает в этом «горный дух» – «маленький человечек с шахтерской лампой в руках» ^[31]. Потом на это место приходят другие горняки, которые и начинают разрабатывать месторождение, строят главный в регионе «горный» город – Тарновске-Гуры. Такой сюжетный ход типологически схож с мотивом «переселения» горняков в осваиваемые регионы, который мы видели в рассмотренных выше преданиях горняков Чехии.

В чешской и польской традиции начало горного дела связано с различными персонажами, как связанными, так и не связанными с горным делом. В Чехии – это разорившийся торговец из Швейцарии, гончар, горняк, торговец, приехавший из Вены или монах. В польской традиции схожий персонаж – это крестьянин. Фактический материал показывает, что персонажи всех рассмотренных генеалогических преданий наделяются чертами «культурных героев» (тех, кто «добывают или создают для людей различные предметы культуры, учат их <…> ремеслам, искусствам, вводят определенную социальную организацию, <…> магические предписания, ритуалы и праздники» ^[17]).

В генеалогических преданиях горняков Чехии и Польши также имеется отсылка к космогоническим мифам. В космогонических мифах многих народов сотворение мира начинается с описания хаоса, или пустоты, из которой позже возникает мир и все, что существует в нем. До начала горного дела или до основания города территория, где позже это происходит, в рассматриваемых преданиях позиционируется как «маленькое поселение», «лес» или «местность», в которой позже обнаруживаются полезные ископаемые или основывается город.

В верованиях горняков Чехии и Польши встречаются и особые персонажи народной демонологии, связанные с горным делом, и подземными богатствами, «духи гор» ^{[23; с. 605]}. В народных верованиях горняков Чехии мы обнаруживаем целый ряд таких персонажей. Они могут появляться в облике человека, маленьких человечков или прекрасной девушки. Горный дух (Berggeist) обитает в глубине шахты ^[28]. Внутри горы, в комнате, где находятся драгоценные камни, слитки золота и серебра ^[32], обитают и маленькие человечки. В то время как персонаж, предстающий в облике красивой девушки, появляется на поверхности, указывая на местонахождение подземного богатства ^[39]. Эти персонажи могут просто появляться перед людьми или давать о себе знать различными звуками, к примеру, звуками музыки и танцев ^[32]. Можно предположить, что это попытка истолковать непонятные людям явления в шахте, которые приписываются сверхъестественным персонажам.

Важное сходство данных персонажей – противоречивость. Они помогают только достойным людям, которые не проявляют жадности при нахождении подземных богатств, соблюдают договоренности с горным духом, ведут праведный образ жизни ^[39], а наказывают людей с дурным нравом, нарушающих общепринятые нормы.

Основной сверхъестественный персонаж в фольклоре горняков Силезии, типологически схожий с чешской традицией и связанный с горным делом – Скарбник. Фольклористами записано предание, рассказывающее, откуда появился этот персонаж – «Как горняк променял рай на шахту». Согласно этому преданию, горняк, который «без малого полвека» трудился в шахте, умирает и отправляется на небо. В предании отмечается: «…такой неудобной кажется ему эта дорога: камни сияют, как звезды, свет слепит глаза, привыкшие к земным тропкам, ноги ступают не так смело. Куда свободнее чувствовал он себя на шлаковой дорожке, по которой каждый день ходил в шахту» ^{[16; с.15]}. Шахтеру, который впоследствии станет Скарбником, милее, чем рай, работа в шахте. И Бог решает: «Выпусти-ка ты шахтера, Петр, нечего его держать, раз ему милее работа. <…>  И останется он в шахте навсегда, коли небо готов на шахту променять» ^{[16; с.20]}. Появление «горного духа» в польской традиции связывается с Богом и христианскими святыми, как будто освящающими самый труд шахтеров.

Есть и другие версии появления этого персонажа, зафиксированные польским исследователем Й. Фудали: «…хозяин шахты раньше был человеком, который вел себя вопреки горняцким обычаям, и в наказание был навсегда обречен бродить по шахте» ^[37]. Он приводит следующую этимологию имени Скарбника: «Само имя “Скарбник” происходит от древнего славянского слова, означающего “Сокровище”. Это слово также происходит от слова, которое означало “заботиться”. Не случайно этот дух заботится и беспокоиться о подземных богатствах» ^[37].

Скарбник мог появляться перед людьми в облике маленького человечка-гнома (предание «Скарбник помогает рудокопам») или шахтера невысокого роста с белой бородой (предание «Горный обушок владыки недр»). Его также представляли в облике штейгера-начальника горняков огромного роста или короля-владыки подземного мира, одетого в пурпурную мантию и золотую корону с горняцким обушком в руке – знаке власти «над подземным шахтерским племенем» (предание «В царстве Скарбника – Властелина гор»).

Скарбник «обитал» в глубине шахты или в цинковом руднике. В фольклоре горняков Польши, так же, как и в Чехии, подробно описывается царство Скарбника: «Высокие черные базальтовые скалы, смыкаясь вверху, образовали величественный свод над подземным садом. Причудливые деревья и кусты, диковинные цветы переливались всевозможными красками и благоухали так, что дух захватывало. Птицы были несравненно красивее земных, пение их сливалось с чарующими звуками музыки, а затем их голоса сменили музыку, когда она, замирая, ушла куда-то вглубь. На зеленых газонах били фонтаны. Разинутые пасти чудовищ из яшмы выбрасывали струи лучезарной воды. <...> настоящее серебро лилось в бассейны, а не чистая, сверкающая в свете звезд и луны вода. На высокой темной скале, среди зелени верб, черемух, яблонь и вишен, возносился дворец, сияющий радугой» ^{[16; с. 37]}.

Скарбник в польской традиции «пробивает штреки, подсказывает забойщикам, где найти богатый пласт, помогает, предостерегает» ^{[16; с.20]}. Он, обладает властью над подземными богатствами, выполняет ту же функцию, что и аналогичные персонажи в чешской традиции. При этом Скарбник дает о себе знать шумом: «кашель, как будто кто поперхнулся угольной пылью» ^{[16; с. 34]}, но не звуками музыки и танцев, как аналогичные персонажи в фольклоре горняков Чехии. Тем не менее, как и в Чехии, это попытка истолковать явления под землей и звуки, непонятные людям.

Скарбник «не любит шуток и балагурства» ^{[16; с.22]} в шахте, помогает только достойным, порядочным людям. Например, понравившемуся ему честному шахтеру, человеку «с добрым сердцем, без алчности к деньгам» ^{[16; с.33]}. Подобными же чертами наделен Горный дух из чешской традиции. Скарбник награждает Юзека Заранковского за честный труд, пригласив его в свое царство, чтобы Заранковский поверил, что оно существует. В другом предании «Скарбник помогает рудокопам» он сам, в разговоре с шахтером говорит: «Были и до тебя здесь люди, но при виде золота у них тряслись руки, всякий старался урвать лишний грош. Не соблюдали условия и гибли в пропасти» ^{[16; с.33]}.

В чешской традиции Горный дух тоже испытывает человека, чтобы понять, достойный ли он. Когда Горный дух и горняк оказываются в глубине шахты в полночь, данный персонаж говорит горнорабочему: «Утром ты найдешь деньги. Принеси их мне, я буду ждать тебя возле входа в штольню. Но вот тебе один совет: ничего не бери из них, кроме одиннадцати грошей!» ^[28]. Когда горняк находит деньги, он снова возвращается в шахту и они начинают делить деньги с Горным духом. Происходит следующее: «Неожиданно Горный дух сказал: «ты был честен, так как нищим я был редко. Поэтому ты должен взять все деньги!» ^[28]. Здесь прослеживается сходство с польской традицией.

Скарбник – амбивалентный, противоречивый персонаж. Лучше всего данная черта образа Скарбника видна в предании «Горный обушок владыки недр». У главного героя этого предания, Франека Лещины во время смены в шахте ломается обушок (инструмент, которым рубили уголь). Согласно традиции, этот инструмент, даже если он ломается, нельзя ни у кого одалживать. Лещина же говорит: «К черту этот закон и честь! Работа ждет, а мне нечем рубить» ^{[16; с. 24]}. В ответ на это появляется Скарбник в облике шахтера, который разглядывает главного героя «не то сурово, не то с насмешкой» ^{[16; с. 24]}. Он дает Лещине обушок и указывает на большие залежи угля, и Франека обуревает жадность. Тем не менее, он получает за эту работу достойную плату. Но когда он выходит на поверхность, встречает странную картину: он ничего не может узнать в окружающем его мире. Невеста Франека, Доротка, умирает, оказывается, что она безутешно ждала его тридцать лет. Между тем Франек был «с деньгами» и вскоре женился.

Амбивалентность – важная общая черта персонажей народной демонологии горняков Польши и Чехии. Горные духи-карлики в чешской традиции приводят горняков в свою сокровищницу, и предлагают взять золото и серебро, но при этом одни из карликов говорит горнякам: «…оставайтесь прилежными и бережливыми, тогда эти сокровища принесут вам счастье. Но если нет <…> умрете в нищете!» ^[32]. Люди могут получить подземные богатства, которые подвластны “горным духам” только соблюдая определенные условия. Горняки нарушают их, и сокровища исчезают.

Таким образом, персонажи народной демонологии горняков Чехии и Польши имеют целый ряд общих черт. Они обитают в глубине шахты или в горе, имеют власть над подземными богатствами. Их представляли в облике горнорабочих, чужаков, маленьких человечков, в том числе, одетых как горнорабочие, или прекрасной девушки. Появление горных духов может сопровождаться различными звуками, нарушающими тишину в шахте.

Все «горные духи» в народных верованиях Чехии и Польши – противоречивые персонажи. Они помогают только честным, достойным людям. Рассмотрев предания о начале горного дела и демонологические предания горняков Чехии и Польши, можно утверждать: народные представления об освоении регионов и представления о «горных духах» представляют собой ключевые компоненты духовной культуры горнорабочих этих стран. В них отражается местная специфика их духовной культуры и народной религиозности, которая может стать объектом отдельного детального исследования.