Complex paradigm of social management

Ovcharov Anton Olegovich Doctor of Economics Professor, the department of Accounting, N. I. Lobachevsky Nizhny Novgorod State University, Russian Academy of Justice 603950, Russia, Nizhegordskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, prospekt Gagarina, 23 anton19742006@yandex.ru Other publications by this author

Ovcharova Tatyana Nikolaevna PhD in Philosophy Docent, the department of Culture and Psychology of Entrepreneurship, N. I. Lobachevsky Nizhny Novgorod State University 603950, Russia, Nizhny Novgorod, Prospekt Gagarina 23 ovcharovat@yandex.ru Other publications by this author

В широком смысле термин «социальный» переводится как общественный, т.е. относящийся к жизни людей и их отношениям в обществе. Поэтому социальное управление – это управление обществом, совместной деятельностью людей в обществе, социальными отношениями между индивидами, группами, общностями, а также управление социальными процессами, к которым относятся демографические процессы, процессы социальной мобильности, бюджетный процесс, процесс социальной дифференциации и т.п.

Общество – это сложная социальная система, представляющая собой уникальную в своем роде социальную реальность. Общество отличается от других социальных систем, в качестве которых могут рассматриваться институты, профессиональные организации, религиозные объединения людей и т.д., таким признаком как самодостаточность, считает Т. Парсонс ^{[1, с. 20-21]}. Проявления самодостаточности общества многообразны. В экономической сфере самодостаточность связана со способностью общества контролировать отношения со средой, которая выступает источником материальных ресурсов. В политической сфере общество располагает силой для сдерживания нежелательных политических процессов, средствами контроля над определенной территорией. В социокультурной сфере общество самодостаточно в той мере, в какой институты общества легитимизированы ценностями, которые разделяются относительным большинством его членов.

Данная аргументация необходима для того, чтобы подчеркнуть своеобразие общества как социальной системы и объекта социального управления.

Нередко в литературе объектом социального управления рассматривается организация. Так, В.И. Франчук отстаивает позицию, согласно которой нет принципиального различия между организацией и обществом ^[2]. И то, и другое выступает в качестве социальной системы, поэтому социальное управление включает в себя управление и обществом, и организацией, а принципы социального управления носят универсальный характер. Кроме того, в социологической литературе можно встретить утверждение, что социальное управление следует рассматривать применительно к организации, поскольку организация – это общество в миниатюре.

Мы придерживаемся точки зрения, согласно которой социальное управление в организации приобретает качество социального менеджмента. Социальное управление обществом и социальный менеджмент организации не следует отделять друг от друга, поскольку они решают общие задачи, связанные с выявлением и решением социальных проблем. Это позволяет улучшить условия и качество жизни людей. Через социальный менеджмент на уровне организации проводится в жизнь социальная политика государства, решаются очень важные для стабильного развития общества вопросы гуманизации труда, социальной справедливости, взаимоотношений бизнеса и общества и т.п.

Однако нельзя сказать, что управление обществом ничем не отличается от управления организацией. С нашей точки зрения, существенное отличие первого от второго заключено в комплексном характере социального управления, который можно раскрыть, обратившись к структуре социального управления.

Социальное управление – это управление обществом как социальной системой, которая включает в себя ряд подсистем, нередко называемых сферами общественной жизни. Системный подход дает возможность целостного видения общества, вне которого социальное управление теряет свою качественную определенность. Социальное управление имеет место в экономической, политической, социальной, культурной подсистемах общества (рис. 1). Оно предстает как комплексное явление, интегрирующее в себе подлежащий управлению социальный аспект указанных сфер. Особое место в структуре социального управления занимает социальная подсистема – на рисунке она изображена в виде перевернутого треугольника. Социальная подсистема, которая «захватывает» части других подсистем и выступает объектом социального управления. В рамках социальной подсистемы социальное управление раскрывает свою сущностную характеристику.

Рис. 1. Социальное управление и подсистемы общества.

Социальную подсистему общества можно рассматривать двояко. Во-первых, как сферу, в которой удовлетворяются социальные потребности людей в образовании, медицине, жилье, социальном обеспечении и т.п. Во-вторых, как подсистему, характеризующую социальную структуру общества, которая включает в себя социальные общности людей (этнические, национальные, классовые), социальные группы, отдельных индивидов и отношения между ними. Взаимосвязь этих двух аспектов обусловливает интегративную функцию управления социальной подсистемой.

Успешное управление социальной подсистемой предполагает согласование национально-этнических, классовых, межгрупповых, межличностных отношений, без чего невозможно решать задачи обеспечения высокого качества жизни людей. Мирное, солидарное сосуществование дает больше шансов для развития человеческих способностей и удовлетворения потребностей, чем состояние войн и конфликтов. Т. Парсонс указал на интегративную функцию социальной  подсистемы, которая заключается в том, чтобы уберечь человеческие отношения от «войны всех против всех», обеспечить согласование и гармонизацию межчеловеческих отношений, нормативный порядок в обществе ^{[1, с. 24]}.

Все общественные отношения нуждаются в координации на основе системы базовых норм и ценностей, объединяющих общество. Через согласование интересов формируются надежные социальные связи, укрепляющие общество. От готовности членов сообщества к совместной деятельности зависит целостность общества, стабильность общественной жизни. Т.к. необходимость управления общественными отношениями на основе социальных норм распространяется на все подсистемы общества, то объектом социального управления выступает не только социальная, но и любая другая сфера общества. При этом интегративная функция присуща социальному управлению в целом. Кроме того, в фокусе социальной сферы находится человек с его потребностями, интересами и способностям. Сегодня подобным образом ценностно ориентированный аспект управления проявляет себя не только в социальной, но и в других сферах общественной жизни: управлении экономикой, политикой, культурой.

Таким образом, социальная подсистема демонстрирует главную черту социального управления – аксиологическую установку на человека как на цель общественного развития и главную функцию социального управления – интегративную. Раскрывая свои особенности в социальной сфере, социальное управление выходит за рамки социальной подсистемы и носит комплексный характер, т.е. охватывает все подсистемы общества в той мере, в какой экономическая, политическая, социальная, культурная подсистемы сориентированы на развитие человека и гармонизацию общественных отношений. Через гармонизацию социальное управление обеспечивает интеграцию общества, его устойчивое развитие как необходимое условие удовлетворения потребности людей в высоком качестве жизни.

Социальное управление может осуществляться не только в разных сферах общества, но и на разных уровнях: государственном и негосударственном. Негосударственный уровень связан с деятельностью субъектов, не входящих в государственный механизм (общественные движения, партии, неправительственные организации, частные СМИ и т.п.), но участвующих в выявлении и решении общественных проблем. Однако в комплексном характере социального управления главную роль играет государство, которое оказывает целенаправленное воздействие на все подсистемы общества. Нельзя осуществлять государственную социальную политику, не сбалансировав управление социальной сферой с управлением другими сферами (подсистемами) общества. В этом контексте термин «политика» подчеркивает специфику государственного управления как особого уровня социального управления.

Для дальнейшего анализа необходимо одно уточнение. В литературе по вопросу соотношения комплексного и системного подходов нет единства мнений ^[3]. Мы придерживаемся той точки зрения, что комплексный подход больше связан с практической установкой субъекта, с управлением объектом как функциональной целостностью, тогда как системный подход направлен на теоретическое изучение внутренних характеристик объекта как целого. Система имеет объективно-онтологические причины своего образования, при возникновении же комплекса большую роль играет субъективный фактор. Комплекс складывается при наличии у субъекта управления сознательной цели – повышения эффективности управления объектом. Но резко противопоставлять понятия системы и комплекса не следует. Комплексная парадигма социального управления свою объективную основу имеет в системных свойствах объекта, важнейшим из которых выступает целостность. Комплексность включает в себя основные принципы системности, поэтому на высших уровнях управления можно использовать понятие «система управления» наряду с понятием «комплекс управления».

Для повышения эффективности социального управления на государственном уровне его необходимо организовать как целостную систему (комплекс взаимосвязанных подсистем, в качестве которых выступают сферы общественной жизни). У этой полисистемы управления должна быть общая целевая функция – обеспечение устойчивого развития, стабильности общества как социальной системы, в которой человек занимает центральное место. Данная формулировка целевой функции находится в русле поисков новой парадигмы управления для XXI в., дискуссии о которой идут в литературе ^[4]. Одной из главных характеристик развития, считает Д.В. Кузин, являются перемены, которые сегодня обрели новое качество, и это не могло не отразиться на управлении изменениями. «Концепция развития как роста перестает быть ценностью сама по себе и заменяется концепциями целостности, устойчивости и равновесия» ^{[4, с. 19-20]}. Позиция автора, занимающегося проблемой «метафизики управления» (сущности и смысла управленческой деятельности), заслуживает того, чтобы стать аргументом в обосновании целевой функции социального управления в рамках комплексной парадигмы, отвечающей на вызов времени.

Достойный уровень и высокое качество жизни человека обеспечивается стабильностью общества, которая достигается через гармонизацию общественных отношений, сбалансированность и интеграцию интересов людей в основных сферах общественной жизни. Интегративная функция, которая раскрывает сущность социального управления и о которой речь шла выше, на уровне государственного управления обретает статус общенациональной целевой установки. На ее реализацию должны быть направлены все уровни управления, включая управление в отдельной организации.

Не может быть эффективного социального менеджмента вне системы государственного управления. Как на главную причину замедления темпов проводимых в стране экономических реформ А.А. Зарнадзе указывает на противоречие «между целым (макроэкономика) и его частями (хозяйствующими субъектами на уровне микроэкономики)», «между национальными интересами и интересами хозяйствующих субъектов» ^[5]. Данное положение имеет методологическое значение и для области социального управления. В условиях переживаемого страной кризиса наблюдается ситуация, когда предприятие занято максимизацией прибыли в ущерб социальным программам. Понимая объективную детерминанту такого частного интереса для данного момента, в стратегическом плане видится его уязвимость. Те, кто не игнорирует, а уделяет внимание социальной стороне деятельности компании, в перспективе по эффективности, возможно, сумеют опередить всех остальных. Менеджмент в своем активе имеет в качестве объекта управления не только материальный и финансовый, но и социальный и человеческий капитал (управление социальными взаимодействиями, доверием, знаниями, творчеством). Провозглашаемая на государственном уровне установка на приверженность социальным целям должна быть поддержана на уровне социального менеджмента – управления предприятием. Синхронизацию целевых функций социального управления и социального менеджмента можно считать базисом комплексной парадигмы управления.

Государство придает качество целостности всей совокупности частей (сфер), которые входят в структуру социального управления. Сферы нельзя отрывать друг от друга и принимать решения раздельно по каждой, не увязав их между собой в единый комплекс. Комплексный характер государственного социального управления раскрывается функционально, через проявление целевой функции во всех сферах. Этот характер можно представить в виде макромодели системы государственного социального управления (рис. 2). Управляющей подсистемой в данном случае выступает само государство, которое через различные рычаги и институты воздействует на управляемые подсистемы и тем самым реализует социальную политику. Управляемыми переменными выступает вся совокупность социальных отношений, процессов и структур, характеризующих каждую из подсистем (сфер).

Рис. 2. Модель системы государственного социального управления.

УП – управляющая подсистема, 1 – управляющие воздействия, 2 – связи между подсистемами, 3 – информация от подсистем (обратная связь), например: I – о степени экономического неравенства, II – о доступности медицинских и образовательных услуг, III – о гарантиях политических свобод, IV – об уважении национальных традиций т.д.

В экономической сфере социальная политика государства ставит своей целью ослабление дифференциации доходов, достижение социальной справедливости, преодоление неравенства, смягчение противоречий между субъектами рынка, предотвращение экономических конфликтов и т.п.

В социальной сфере задачи государства направлены на обеспечение гарантий определенного уровня жизни и социальную защиту населения, охрану труда и здоровья населения, поддержку семьи, развитие образования и медицины и т.п. Социальная сфера выступает основным объектом воздействия государственной социальной политики, т.к. в этой сфере создаются условия, обеспечивающие свободное развитие человека. При всей объективной зависимости решения социальных проблем от экономики и политики управление социальной сферой обладает и самостоятельностью – оно располагает собственными средствами совершенствования общественных отношений и повышения уровня благосостояния людей.

В политической сфере задача социальной политики государства – демократизация управления, создание условий для проявления самодеятельности, активности, инициативы населения, развития общественного самоуправления, становления институтов гражданского общества. Государство призвано обеспечивать условия для реализации частных интересов, прав и свобод автономной личности, не вмешиваясь при этом в деятельность гражданского общества.

В культурной сфере государственная социальная политика направлена на сохранение системы базовых ценностей общества как условие его целостности, на развитие и реализацию духовного потенциала каждой личности, гуманизацию общественных отношений, укрепление согласия на основе уважения национальных, исторических традиций.

Таким образом, целевая функция социального управления направлена на поддержание целостности общества, его устойчивое развитие в интересах человека. Однако без институционального обеспечения общество как система может не сохранить свою устойчивость и разрушиться. Институты обеспечивают жизнеспособность общества, они вносят вклад в разрешение противоречий общественной жизни, снижения в ней уровня неопределенности и риска. Институты следует задействовать всегда, когда разрушается стабильность общественных связей, возникает социальная напряженность и необходимо согласовать, гармонизировать интересы в структуре системы управления.

В связи с этим заслуживает внимания концепция «социальной инженерии (технологии)» К. Поппера, которая опирается на институциональное разрешение социальных проблем ^{[6, с. 53-56]}. Успешное социальное управление осуществляется внутри социальной системы и предполагает преобразование имеющихся социальных институтов, появление новых, контроль над средствами осуществления институциональных изменений. К. Поппер был противником радикальных методов изменения общества, его социальная технология ориентирована на способы и средства построения и совершенствования социальных институтов как инструментов обновления общественной жизни. Такая технологическая установка может быть полезной в условиях модернизации российского общества.

Современная Россия переживает период институциональных изменений. Экономические и политические институты российского общества неустойчивы, подвержены многочисленным перестройкам. Однако, с другой стороны, нельзя не видеть неких базисных структур, которые сохраняются в институциональном поле российского общества. Институты являются результатами процессов, которые происходили в прошлом, приспособлены к обстоятельствам прошлого и не всегда соответствуют требованиям настоящего времени ^{[7, с. 110]}. Чаще всего в эти базисные структуры включают, во-первых, нерыночную централизованную (раздаточную) экономику, которая, несмотря на то, что доля рыночного сектора в России неуклонно растет, имеет своих приверженцев. Во-вторых, в качестве устойчивого элемента российской институциональной системы рассматривается авторитарная власть, которая в современных условиях имеет свои особенности. В-третьих, социокультурная подсистема включает в себя институты корпоративного, коллективистского толка советского прошлого.

Авторитаризм в России произрастает не на пустом месте, он имеет свои экономические, социальные, политические, культурно-ценностные основы. Чаще всего применительно к современной России говорят о «частичном», «просвещенном» авторитаризме, о «тенденции к авторитаризму» и т.п. В.А. Рыжков называет сложивший в России режим «мягким авторитаризмом» ^[8]. Становление и развитие демократических институтов сталкивается с трудностями, прежде всего, из-за отсутствия зрелого гражданского общества как главного условия эффективно работающей демократии. Негативные последствия авторитарной ситуации испытывает на себе избирательная система, структуры гражданского общества, представительные органы власти. Самая большая угроза, исходящая от авторитаризма, заключается в том, что может возникнуть привыкание к ситуации административного произвола, к бесконтрольности власти. Благоприятствует авторитарным тенденциям ряд социально-психологических факторов, сложившихся в историческом опыте России. К ним можно отнести: почтение к высшей власти и привычка во многом полагаться на власть; подмена формальных институциональных правил поведения личными взаимоотношениями; отсутствие длительного опыта выстраивания культуры договорных отношений и т.д. В системе институциональных отношений коррупция становится нормой, привычным образцом поведения больших групп индивидов. О ментальных ограничениях институциональных изменений в современной России (этатизме, патернализме, коллективизме, сакрализации власти и др.), речь идет в статье И.В. Ситновой ^[9].

Таким образом, слабость институциональной системы объясняет определенные авторитарные черты российского общества. Противостоять авторитарным тенденциям может сильная демократия, предпосылки для нее в России есть, но для становления новых гражданско-политических институтов требуется время.

Современное общество характеризуется разрастанием и усложнением системы институтов. Внутри фундаментальных институтов существует деление на более мелкие институты. Развитие общества требует модернизации ранее сложившихся институтов, а также появления новых взамен исчезнувших. В качестве современного института в литературе можно встретить указание на «институт доверия» ^[10]. Однако за этим словосочетанием, чаще всего, стоит не раскрытие собственно институциональной природы доверия, а понимание институционального доверия как одного из видов доверия наряду с межличностным доверием ^[11]. В условиях перемен, социальной нестабильности есть необходимость по-новому решать проблему социальных взаимодействий, поддерживать целостность общества. Возможно, этим объясняются шаги по активному использованию в социальном управлении такого ресурса как доверие и возложение на него функций института. Однако статус доверия нельзя определить однозначно как статус нового института, возникшего под влиянием трансформационных преобразований в обществе. Вопрос о месте доверия в институциональной среде и его роли в социальном управлении требует пояснений.

Как известно, процесс становления социального института называется институционализацией. Условием появления нового социального института служит определенная социальная потребность, а также механизм ее удовлетворения в виде ценностно-нормативного комплекса. Для того чтобы институт функционировал, необходима интернализация индивидами всех социокультурных элементов этого комплекса, формирования системы ценностных ориентаций и ожиданий личности. Кроме того, необходимо организационно-экономическое оформление социального института. Внешне он предстает как совокупность граждан или учреждений, имеющих определенные ресурсы и выполняющих конкретную социальную функцию.

Если говорить о доверии, то существует потребность в поддержании социального порядка через согласование интересов, предсказуемость поведения партнеров. Поддерживает предсказуемость ценностно-нормативный комплекс, в составе которого есть такие социальные добродетели, как «честность, надежность, взаимная поддержка, чувство долга перед окружающими» ^{[12, с. 84]}. Что касается организационного оформления, то здесь возникают некоторые ограничения для институционализации доверия.

Социальный институт образуется на основе связей и поведения конкретных индивидов, социальных групп и иных общностей. И хотя институт не может быть сведен к сумме лиц, но он их предполагает. Например, институт образования – преподавателей, студентов, экономические институты – экономических агентов (собственников, наемных работников), институт религии – священнослужителей, прихожан и т.д. Выделить особую общность людей, образующих «институт доверия», не представляется возможным. Одно из объяснений этому видится в механизме доверия, функционирующем на основе морали. Мораль не стала особым видом духовного производства в системе общественного разделения труда. Производство нравственных ценностей не является профессиональным делом какой-то особой группы людей (нет «профессиональных моралистов»), но вне нравственных норм невозможна профессиональная деятельность экономистов, политиков, ученых и т.д.

Для доверия характерен нормативно-ориентирующий, т.е. опирающийся на нравственные ценности, механизм регуляции поведения индивидов, а не нормативно-предписывающий, опирающийся на закрепленные в законах правила и обеспеченный системой санкций. Сотрудничество, замечает Ф. Фукуяма, может опираться и на разумный эгоизм сотрудников организации в сочетании с правовым механизмом вроде контрактной системы. Но «наиболее действенные организации имеют под собой другую основу: коллектив, объединенный общими этическими ценностями. Членам таких коллективов не требуется подробная контрактно-правовая регламентация их отношений, потому что существующий между ними моральный консенсус является базисом их взаимного доверия» ^{[12, с. 53]}.

Доверие значимо для эффективной экономики, развития политической сферы, построения гражданского общества, формирования его культурного капитала. Доверительные отношения способствуют экономическому росту, служат предпосылкой политического порядка, обеспечивают вовлеченность граждан в добровольные ассоциации, процессы общественного самоуправления, обусловливают веру людей в надежность, добро, справедливость, порядочность, верность, т.е. повышают уровень моральной культуры общества. Радиус доверия, таким образом, широк и охватывает практически все социальные институты во всех сферах общества, где имеет место социальное управление. Поэтому выделять доверие как самостоятельный институт было бы некорректно. Доверие в той или иной степени интегрировано в деятельность всех институтов, в структуру всех общественных отношений, что позволяет оценить его роль (двоякую) в системе социального управления.

С одной стороны, доверие выступает индикатор эффективности социального управления, в том числе, и деятельности институтов, по обеспечению стабильности, целостности, устойчивости общества, результативности выполнения им интегративной функции. Всероссийским центром изучения общественного мнения (BЦИОМ), Фондом общественного мнения (ФОМ) и другими социологическими центрами регулярно публикуются данные об уровне институционального доверия в России. До недавнего времени данные социологических исследований свидетельствовали о низком доверии значительной части россиян к формальным государственным институтам. На основе сравнения данных Европейского социального исследования, охватившего население 26 стран, и опроса населения России, был сделан вывод, что «в России один из самых низких уровней доверия к судебно-правовой системе, очень низкий уровень доверия полиции (второе место снизу, на первом месте по недоверию полиции – Украина), вообще широко распространено недоверие к окружающим людям» ^{[13, c. 16]}. Отчасти ситуация изменилась в 2014 г.: «на волне патриотического подъема 2014 г. доверие к государственным институтам резко возросло и к каждому из них – от президента до суда – достигло исторического максимума за двадцать лет наблюдений» ^{[14, с. 9]}. Социологический опрос «Левада-центра» 18-21 сентября 2015 г. показал, что больше всего граждане России доверяют главе государства. Если в 2013 г. для 55% опрошенных президент страны «вполне заслуживает доверия», то в 2015 г. этот показатель достиг 80%. Но при этом доля россиян, считающих, что правительство «совсем не заслуживает» доверия, выросла с 10% в 2014 г. до 17% в 2015 г. ^[15]. По данным опроса 27 июля 2016 г. деятельность В. Путина на посту президента одобряет 82% населения, а деятельность правительства России не одобрило 48% ^[16].

Аналитик «Левада-центра» Д. Волков, прослеживая динамику отношения к президенту за последние 15 лет, объясняет высокий рейтинг В. Путина ориентацией его политики на социальную стабильность ^[17]. И сегодня мы видим, что власть, несмотря на сложную ситуацию в стране, не перестает заявлять о сохранении социальных гарантий как о главном приоритете своей политики ^[18]. Однако ухудшение положения в экономике, как справедливо отмечает Д. Волков, повлечет негативные последствия. «Какое-то время рейтинг Президента будет оставаться высоким. Профессиональная пропаганда, основанная на контроле за ведущими СМИ и эксплуатации существующих у населения комплексов и страхов, будет тормозить снижение рейтинга. Но дальнейшее ухудшение экономической ситуации может подорвать главную основу популярности режима – социальную стабильность» ^[17]. Это повлечет за собой и падение показателей доверия.

С другой стороны, доверие – это социальный ресурс, на который управление опирается, чтобы быть успешным, результативным. Доверие – основная составляющая социального капитала, о роли которого в управлении экономикой пишут и западные, и отечественные авторы. В управлении бизнесом имеет место управление не только традиционными материальными активами, но и управление брендами, знанием, доверием и т.д., т.е. нематериальными активами. Для решения сложных экономических проблем все чаще используются инструменты, имеющие отношение к социальному и духовному измерению управления ^[4].

Ф. Фукуяма, один из исследователей проблемы доверия и социального капитала, исходит из предположения, что уровень доверия, присущий разным культурам, обусловливает темпы формирования социального капитала и влияет на экономическое развитие общества. В рыночной экономике, которая построена на рациональном расчете, существует возможность получить конкурентное преимущество, опираясь на такие нерациональные факторы, как социальный капитал и доверие. Ф. Фукуяма отмечает, что «некоторые общества могут существенно экономить на операционных издержках, поскольку, взаимодействуя, хозяйствующие субъекты доверяют друг другу, – эти общества могут быть более эффективными, чем общества с низким уровнем доверия, требующие детально прописанных договоров и особых механизмов, вынуждающих к их исполнению» ^{[12, с. 571]}. Особенно актуален этот тезис, по мнению Ф. Фукуямы, в условиях сетевой формы организации хозяйственной жизни как наиболее перспективной.

Таким образом, социальное управление – это не просто технология постановки целей и задач, решение социальных проблем, но и комплексное управленческое воздействие на социальную составляющую всех основных подсистем общества. Объективной основой комплексного социального управления выступает системная целостность объекта управления – общества. Комплексность обеспечивает структурную и функциональную надежность социального управления, имеющего целью достижение устойчивого развития общества в интересах человека. Обращение к проблемам социального управления можно считать своевременным в условиях, когда требуется повысить эффективность управления в стране на всех уровнях и во всех сферах общественной жизни.