To the question about beard token and existence of beard tax during the 1698-1725

Rudenko Igor' Vital'evich General Director Deputy, LLC AromaDon 344011, Russia, Rostov-On-Don, Pereulok Dolomanovsky 70, office #10 riv1515@yandex.ru

Mitskevich Irina Viktorovna Senior Educator, the department of Theory of Journalism, Southern Federal University 344007, Russia, Rostov-On-Don, Pushkinskaya Street 150, office #48 irisha061@bk.ru

В отечественной историографии тема петровских преобразований глубоко и масштабно разработана: векторные исследования, касающиеся социальных реформ в России в начале XVIII века, представлены многочисленными научными изысканиями: историки Н. Г. Устрялов, В. О. Ключевский, С.М. Соловьев, Г. В. Есипов, М. М. Богословский, А. Г. Брикнер и многие другие, так или иначе прикоснувшиеся к изучению эпохи Петра и личности великого императора, собрали не только богатейший фактический материал, но и оставили свои оценки и мнения об основных этапах проведения социальной реформы, реакции подданных на новшества и отчаянном сопротивлении им раскольников. Размышляют о внутреннем содержании европеизации русской культуры и современные исследователи ^{[4, с. 174–185]}.

Имеющиеся правительственные указы и постановления того времени рисуют довольно полную картину, по которой можно отследить этапы реформы, увидеть отношение правительства и народа к этим переменам. Несмотря на открытость архивных источников, доступность Полного собрания законов Российской империи, наличие богатейшей научной литературы, некоторые детали и подробности ведения реформы выпали из ареала внимания ученых, в частности, остаются малоизученными вопросы о степени воплощения этих указов в жизнь, роли различных социальных групп в идеологическом осмыслении петровских указов, о брадобритии и процессе его адаптации на повседневном уровне, об обосновании необходимости европеизации внешнего вида подданных и пр. ^{[1, с. 91]}. К недостаточно изученным вопросам следует отнести и детали бытования бородовых знаков, которые требуют осмысления или нуждаются в корректировке. Очевидно, что далеко не весь свод законодательных актов о запрещении ношения бород и чеканки бородовых знаков выявлен и изучен, следовательно, в этом вопросе остаются лакуны, требующие фактологического и аналитического заполнения.

26 августа 1698 г., на следующий день после приезда царя из-за границы в Москву, в Преображенском дворце Петр «собственною рукою обрезывал бороды» приближенным «при громком хохоте прочих, утешавшихся чужим горем» ^{[21, с. 192]}. Уже через месяц царь допускает ношение бороды при условии уплаты за нее пошлины. 16 января 1705 г. Петр издал указ «О бритии бород и усов всякого чина людям, кроме попов и дьяков, о взятии пошлины с тех, которые сего исполнить не захотят, и о выдаче заплатившим пошлину знаков» ^{[13, с. 282–283]} – первое сохранившееся распоряжение по этому поводу. В нем говорилось, что теперь каждый выбравший ношение бороды, должен купить это право, ежегодно внося в казну «бородовую пошлину». Указом была установлена разрядная сетка налогов для всех сословий. Тем, кто вносил деньги, выдавали в подтверждение бородовой знак – медный жетон, подобный монете, по размеру и весу соответствовавший денге. Бородачи обязаны были постоянно носить этот знак при себе. Поскольку ни на одном из знаков 1705 года нет ни отверстий, ни каких-либо других приспособлений для пришивания к одежде, то, вероятно, знак просто показывали. Выдавались бородовые знаки в Приказе земских дел, где были заведены записные и приходные книги. В сибирские и поморские города знаки посылали из Москвы в приказные избы, где также велись учетные записи.

Полемика в научных кругах развернулась по вопросу определения даты первого указа о брадобритии, в котором прослеживаются два вектора. Первый поддерживает устоявшуюся версию, что указ о брадобритии, датированный 16 января 1705 г., и есть первый регламентирующий документ, поскольку он опубликован в Полном собрании законов Российской империи и «именно с этого времени наблюдается отрицательная реакция населения различных городов на введение брадобрития» ^{[1, с. 90; 2, с. 156]}. Другой вектор рассуждений, базирующийся на документах Преображенского приказа и петровской «Гистории Свейской войны», заставляет часть историков утверждать, что первый указ о брадобритии был издан пятью годами ранее – в 1700 году, но затерялся в архивах ^{[8, с. 163; 3, с. 353–354]}. 24 января 1701 года австрийский резидент Отто Плейер доносил императору Леопольду: «Здесь тоже был введен денежный налог на бороду, и иной щеголь или состоятельный господин платил 50 руб., или 100 рейсхталеров, а обычный человек должен был платить 2 гривенные, или 20 копеек, чтобы оставить небольшую бороду…» ^{[22, с. 552]}. Брикнер, ссылаясь на это донесение, считает, что указ, вероятно, был «повторен в начале 1701 года» ^{[5, с. 240]}. Более раннюю дату выхода первого указа о запрете бороды – 1698 / 1699 – называют известные нумизматы М. Г. Деммени, Х.Х. Гиль, С.И. Чижов, труды которых до сих пор служат для исследователей основным источником в разрешении трудностей атрибуции бородовых знаков.

О порядке выдачи бородовых знаков можно прочитать в отписке от 20 июля 1705 г. тобольских воевод енисейскому воеводе: «1705 г. тобольских воевод енисейскому воеводе, в котором говорилось: «А буде в Тоболску станет кто из каких чинов в приказную полату приходить и учнут ве-ликому государю бить челом, чтоб им ходить с бородами и с усами, тех людей велено записывать в книгу, кто имяны, с отцы и с прозвищи, из какова чину, а записав, давать им по одному знаку и имать с них денги... потомуж с запискою, и те записки носить им на себе. А у записки им сказывать, также и в приказной по-лате дьяком и подъячим приказать накрепко, под смертною казнею, в которых числех и кому имяны те знаки даны будут, смотреть: как тем знакам отданным впредь станет год доходить, и те б люди являлись в приказной полате, и с тех людей, как год тем знакам минет, имать с них денги впредь на год <...> и ходить им с теми знаками, и то все записывать потомуж в книгу, и впредь чинить про-тив тогож погодно. А буде кто из тех людей впредь похотят бороды и усы брить, а пошлины давать не похотят, и те знаки у них принимать с запискою ж. <...> А будет знаки в Тоболску все в расходе будут, и о том к нему великому государю к Москве в приказ земских дел велено нам писать с нарочным посылщиком, сколько знаков в прибавку надобно, и те знаки присланы будут с Москвы с тем же посылщиком...» ^{[12, c. 273–274]}. Этот документ позволяет нам увидеть некоторые детали этой процедуры: во-первых, вместе со знаком выдавалась записка с указанием фамилии, имени, отчества или прозвища владельца и даты получения знака. Записку, как и знак, полагалось носить при себе. Во-вторых, ежегодно бородачи должны были приходить в приказную палату для замены записки и отметки об уплате очередной пошлины в учетной книге. В-третьих, те, кто более не хотел носить бороду, должны были сдавать свой знак вместе с запиской.

В дальнейшем Петром были изданы дополнительные указы, регулирующие или ужесточающие наказание за неисполнение закона. Ключевский упоминал указ 1715 г., устанавливающий единый для всех сословий налог с бороды и усов в размере 50 рублей в год ^{[11, с. 120]}. Однако в Полном собрании законов за 1715 год такого указа не обнаружено, верифицировать упомянутый Ключевским факт с помощью других документальных свидетельств не удалось, но косвенное подтверждение все же существует. Так, 6 апреля 1722 г. Петр издал именной указ о взыскании особой подати с бородачей и о ношении ими особого платья, в котором говорилось: «Подтвердить накрепко старой указ о бородах, чтоб платили по 50 рублев на год, и к тому, чтоб оные бородачи и расколщики никакого иного платья не носили, как старое...» ^{[17, РГАДА. Ф.1451. Кн. 13. Л. 292.]}. Стало быть, первоначальный указ все же был, но новое постановление отсылок к нему не дает.

Собранный в мировых музейных коллекциях корпус уникальных нумизматических предметов петровской эпохи позволил авторам воочию познакомиться с эмпирическим материалом: установить точный вес предметов, их диаметр, гуртовое состояние, оценить степень сохранности, что нашло отражение в каталоге «Бородовые знаки», выпущенном в Ростове-на-Дону в 2013 году ^[19].

Бородовой знак 1698 г. (Рис. 1) известен в единственном экземпляре и хранится в Государственном Эрмитаже, попав туда с коллекцией академика и нумизмата Ф. И. Круга ^{[7, с. 1]}.

Рис. 1. Бородовой знак 1698 г. Оригинал.
Из собрания Государственного Эрмитажа. Вес – 1,05 г, диаметр – 18,4 мм.

Надпись на аверсе означает дату – 207 год (точнее, 7207 год от сотворения мира), или 1699 г. по новому летоисчислению, но может означать и 1698 год, в зависимости от того, был ли знак выпущен до 1 января 7207 года или после. Двоякое прочтение даты связано с переходом с 1700 г. на новое летоисчисление. Знак этот оттиснут на тонком медном кружке неправильной формы (со смещенным центром), немного измятом, кроме того, на нем заметна трещина.

В начале XX в. среди нумизматов обсуждался вопрос о подлинности этого бородового знака, вызванный опять же отсутствием в архивах первоначального указа о бородовой пошлине. Чижов склонялся к мысли, что, вопреки сомнениям Х.Х. Гиля, считавшим знак 1698 г. скорее подделкой, его следует отнести «к неопределенным, а не к фальшивым» ^{[23, с. 337]}.

Споры утихли, когда в 1910 г. М. Г. Деммени нашел в Общем архиве Министерства Императорского Двора (дело 207 г. № 48) текст другого указа 1698 г. – не о бородовой пошлине, а о чеканке бородовых знаков. В указе говорилось: «В нынешнем в 207-м году октября в день <...> великий Государь царь и великий князь Петр Алексеевич всея Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец указал по имянному своему великого Государя указу в Серебреной полате зделать ис красной меди пятнадцать тысячи девять сот три чеха, а на них на одной стороне бородяные признаки, а на другой стороне напечатаны слова двести седмой год, а зделав те чехи отослать в Преображенский приказ к ближнему стольнику князю Федору Юрьевичу Ромодановскому с товарыщи. А что на дело тех чехов на медь и мастеровым людем на кормовую дачю и на всякие припасы денег изойдет и те денги взять ис Преображенского приказу. Далее Деммени пишет: «Было ли затем приготовлено все определенное указом количество знаков или проект запретительного указа о ношении бороды, а вместе с ним и выпуск бородовых «чехов» были отложены по каким-либо причинам, остается пока неизвестным» ^{[7, с. 4–5]}.

В тексте указа есть ряд спорных моментов, которые разъяснил заведующий отделом нумизматики и археологии Музеев Московского Кремля С. В. Зверев. Во-первых, название «чехи» использовалось потому, что их размеры схожи с размерами чехов – польских полуторагрошевиков, получивших широкое распространение на Украине и в приграничных русских землях, которые чеканились в городе Севске. Во-вторых, довольно странное количество бородовых «чехов» – 15903 экземпляра, по Звереву, «указывает на какую-то разовую выдачу знаков точно подсчитанному числу людей, не пожелавших расставаться с бородой и усами, и готовых платить за это крупные денежные суммы» ^{[9, с. 305]}.

На наш взгляд, посчитать с точностью до трех единиц количество бородачей, которые могли заплатить пошлину, было в то время практически невозможно. Вопрос о точной цифре тиража может иметь и другое, более логичное, объяснение. Скорее всего, было отдано распоряжение отчеканить столько бородовых знаков, сколько получится из пуда меди, из расчета, что один знак весит 1,03 г. Если пуд меди равен 16,38 кг, то, сделав нехитрые арифметические расчеты, мы получим искомую цифру – 15903. Вес единственного сохранившегося бородового знака 1698 г. – 1,05 г – находится в пределах допустимой погрешности.

Бородовые знаки 1705 г. С 1705 г. на Кадашевском монетном дворе начали чеканить новый бородовой знак (Рис. 2).

Рис. 2. Бородовой знак 1705 г. Оригинал. Из собрания Государственного
исторического музея. Вес – 5,34 г, диаметр – 23,9 мм.

Слева на реверсе на свободном поле стоит надчекан или (по Чижову – «контромарка») ^{[23, с. 338]} в виде двуглавого орла. О причинах появления надчекана существует несколько версий, предложенных разными исследователями. Одни полагают, что эта своеобразная отметка об оплате пошлины продлевала срок службы знака до следующего года ^{[6, с. 169–170]}, другие уверены, что надчекан служил удостоверением того, что пошлина уплачена и жетон выдан из надлежащего учреждения, «а не добыт его обладателем окольным путем без платежа денег, например непосредственно с монетного двора, где таковые чеканились» ^{[23, с. 339]}.

Вполне допустима и третья, авторская, версия – надчекан ставился для учета и предотвращения воровства с Монетного двора, так как разница в цене знака была огромная: без надчекана – копеечная, с надчеканом – 30, 60, 100 рублей в зависимости от посословной сетки налогов, установленной указом 1705 года.

Где ставился надчекан – на монетном дворе или непосредственно в регионах? Судя по характеру удара и вмятины с обратной стороны, можно сказать, что все надчеканы были сделаны в одном месте, одним приспособлением, на одной и той же подложке и одними и теми же специалистами. Это напрочь отметает версию, что бородовые знаки без надчеканов отправлялись из Москвы в разные концы страны, а надчекан ставился в момент оплаты пошлины в приказной избе. Итак, надчекан ставился после изготовления бородовых знаков

и, вероятнее всего, не на монетном дворе, а в Пробирной палате Москвы. Так, московские городские клейма 1700–1710 гг. с изображением двуглавого орла соответствуют рисункам надчеканов на бородовых знаках (Рис.3, 4).

Рис. 3. Рисунки московских городских клейм ^{[20, с. 23]}. Рис. 4. Типы надчеканов (1,2,3,4 – даны по порядку) на оригинальных бородовых знаках 1705 г. (увеличено).

Бородовые знаки 1705 г. имеют две разновидности штемпеля – с узкой и широкой бородой. Знаки с узкой бородой клеймились четырьмя типами надчеканов (1,2,3,4), с широкой бородой – только двумя типами (2,3). Отсутствие двух типов надчекана на очень редких знаках с широкой бородой можно объяснить тем, что они или пока не найдены, или клеймились только двумя типами надчеканов.

К сожалению, ни в архивах, ни в опубликованных статьях начала XVIII в. нет точных данных о тираже бородовых знаков 1705 г. Но сохранилась «Отписка из Тобольска в Туринск по государевой грамоте о бритии бород», датированная 1705 г., в которой есть упоминание о количестве полученных бородовых знаков: «...прислана из Сибирского приказу к нам в Тоболеск пять тысяч знаков, а велено из тех знаков оставить в Тоболску сколько надобно по разсмотрению...» ^{[12, с. 273–274]}. Таким образом, сибирские города получили 5000 знаков, а общероссийский тираж мог составлять, на наш взгляд, 20–30 тысяч штук.

Между 1705 и 1725 гг. бородовые знаки не выпускались. Вероятно, наиболее преданные традициям бородачи, получив знак в 1705 г., пользовались им в течение нескольких последующих лет. При этом в сопроводительной бумажной квитанции, выдаваемой ежегодно в приказной избе, ставилась запись о продлении еще на год. Кстати, плохая сохранность большинства бородовых знаков может быть объяснима их многолетним ношением: медный знак быстро истирался, если он постоянно находился в кармане или в кошельке.

Надо отметить, что некоторые нумизматы верят в существование бородового знака 1710 г., однако факт его чеканки не подтвержден документальными свидетельствами. Предположение о перегравировке последней буквы даты «Е» в букву «I» не имеет оснований, а дефектную «Е» следует считать изъяном штемпеля бородового знака 1705 г.

Бородовые знаки 1724–1725 гг. В конце 1724 г. на Санкт-Петербургском монетном дворе были отчеканены два пробных бородовых знака нового образца – бoльшего размера и ромбовидной формы (Рис. 5).

Рис. 5. Бородовой знак 1724 г. Оригинал. Из собрания Государственного исторического музея. По гурту надпись: | * БОРО | ДА ИЗЛИ | ШНАѦ | ТѦГОСТЬ * |.
Вес – 32,63 г, размер – 47,2х46,9 мм.

Указом от 13 ноября 1724 г. ^{[14, с. 368]} император обязал «раскольникам и бородачам, кроме крестьян, давать знаки медные, чтоб нашивали на верхнем платье старинном, какое им велено носить; также сделать особливые знаки свободные, о которых просил Архиепископ Нижегородской, и оные ему отдавать; а прочие погодно переменять, дабы знать было мочно, платил ли тот год он с бороды или нет...». Речь идет об архиепископе Питириме, который опираясь на царский указ, развернул активную деятельность по обращению раскольников к официальной церкви. В одном из писем Петру I он просил разрешить обратившимся раскольникам носить старое платье и бороду без уплаты налога. Государь в ответном послании написал: «...Что-же упоминаете о обратившихся раскольникахъ дабы имъ носить платье и бороду попрежнему, безъ платежа, и онымъ дайте въ томъ позволение, только при томъ учините какой нибудь знакъ, дабы подъ ихъ видомъ другие, не обратившиеся, раскольщики таковыя платья не носили. Подписано: Пётръ, изъ Астрахани въ 15 день октября 1722 года» ^{[10, c. 70). В 1724 г., также согласно прошению Питирима, император повелел давать обратившимся от раскола «свободные» знаки. О «свободных» знаках для архиепископа сведений в архивной документации не обнаружено. О чеканке же бородовых знаков упоминается в справке Правительствующего Сената от 16 ноября 1724 г.: «...Граф Брюс объявил форму знакам, каковы сделаны раскольникам и бородачам» [15, с. 737–739]}. Таким образом, бородовые знаки 1724 г. были сделаны как пробные образцы для представления в Сенат. Один из них хранится в отделе нумизматики Государственного исторического музея в Москве. Местонахождение другого неизвестно.

По поводу чеканки бородовых знаков 1725 г. в архивах имеется протокол № 28 Берг-коллегии об изготовлении медных знаков для раздачи бородачам, датированный 8 декабря 1724 г.: «Пришед в Берг-колегию господин советник Зыбин объявил <...> что обер-секретарь Сената Матвей Козмин объявил им обрасцовыя медныя знаки надлежащия к роздаче бородачам, ис которых два знака отдал ему, советнику, и сказал им приказом Правителствующаго Сената, чтоб по тем обрасцам зделать в Берг-колегии таких знаков две тысячи, и дабы оныя были изготовлены к наступающему празнику Рождества Христова, токмо на тех знаках зделать с угла на угол на каждом знаке по две скважины для пришивки оных к платью, да на тех же знаках вместо нынешняго тысясща семсот двадесят четвертого года назначивать предбудущей семсот двадесят пятой год, а по ребрам тех знаков слова б были ставлены равно посредине тех ребер, а не к одному краю и вытиснены б были оные слова повыше. А указ де о том ис Правителствующаго Сената в Берг-колегию пришлетца вскоре. И по Его императорского величества указу коллегиею приказали из выше писанных, данных в Сенате помянутых обрасцовых двух, один знак отдать минц-мейстеру Левкину и велеть ему по выше писанному Правительствующаго Сената приказу те две тысячи знаков делать как возможно с великим поспешением денно и ночно, чтоб конечно оные поспели к означенному празнику Рождества Христова, в чем он, Левкин, буде оные исправлены не будут, повинен будет ответствовать в Правителствующем Сенате сам, и в том ему, Левкину, велеть при сем подписатца...» ^{[18, РГАДА Ф. 271. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 105. Л. 31–32]}.

К Рождеству 1724 года изготовить знаки с датой 1725 все же не успели, их начали чеканить на Санкт-Петербургском монетном дворе только в начале 1725 года. Но сделано их было больше, чем предписывалось – 2600 штук, о чем имеется упоминание в подтвердительном указе 1752 г. ^{[15, с. 737–738]}. (Рис. 6).

Рис. 6. Бородовой знак 1725 года. Оригинал.
Из собрания Государственного Эрмитажа. Вес – 34,17 г, размер – 47,8х46,9мм.

По всей видимости, в 1725 г. таких знаков было выдано немного, потому что в мае 1728 г. Московская монетная контора спрашивала Сенат, как распорядиться невостребованными. Сенат ответил указом от 12 июня 1728 г., согласно которому надлежало собрать оставшиеся бородовые знаки и перелить их в медную монету, что и было исполнено ^{[15, с. 739]}. На сегодня известно о четырех оригинальных экземплярах этого знака: три хранятся в Эрмитаже, а четвертый – в музее Геттингенского университета (Германия).

Новоделы 1705 и 1725 гг. Чеканка новоделов в России стала практиковаться в середине XVIII в. Поскольку среди знати стало модным иметь хорошее образование, дворяне обзаводились библиотеками, а при них мюнц-кабинетами – небольшими нумизматическими собраниями. Санкт-Петербургский монетный двор предлагал для коллекционеров широкий ассортимент монет и медалей, отчеканенных как подлинными штемпелями, так и вновь вырезанными ^{[24, с. 136]}. Все новодельные бородовые знаки отчеканены на Санкт-Петербургском монетном дворе новорезанными штемпелями и бывают с двумя датами – 1705 и 1725 гг.

Новоделы 1705 г. имеют множество отличий от оригиналов. На аверсе: герб другого рисунка, шрифт иного начертания и по окружности бусы в виде колоска отличаются по рисунку. На реверсе: шрифт иного начертания, верх носа – под правым краем буквы А (в оригинале – по центру). Основная масса новоделов была изготовлена без надчекана, сегодня известен лишь один редчайший тип новодела с надчеканом (Рис. 7).

Рис. 7. Новодельный бородовой знак 1705 г. с надчеканом.
Из собрания Государственного Эрмитажа. Вес – 4,94 г, диаметр – 22,5 мм.

Новоделы бывают с разными видами гуртов: гладкий опиленный, гладкий вырубленный, косая насечка вправо. Кроме знаков, выполненных из меди, новоделы встречаются в несвойственных металлах: серебре и белом металле (известен новодел из белого металла, проходивший по аукциону IX World-Wide Coins of California,29.05.1986, лот № 979). С. де Шодуар, описывая новодел 1705 г., упоминает о существовании экземпляров из золота ^{[25, c. 117]}. В корректности этого утверждения есть повод усомниться, так как в книге не приводятся изображения золотых знаков, не названы источники получения этих сведений, не даны ссылки на другие каталоги. Вероятно, Шодуар имел в виду встречающиеся позолоченные экземпляры.

Кроме того, при описании бородовых знаков он допускает ряд неточностей: во-первых, гуртовая надпись на знаке 1724 г. приведена неверно, видимо, сам он не видел этого знака, а гуртовую легенду скопировал со знака 1725 г., во-вторых, Шодуар не упоминает о разнице между новодельными и оригинальными штемпелями и начинает представление бородовых знаков с новодела 1705 г., его же приводит в таблице изображений, но не дает рисунка оригинального знака с надчеканом под номером 888.

Новодельных бородовых знаков 1725 г. известно два основных вида, различающихся между собой рисунком бус: первый – в виде стрелок, второй – с растительным орнаментом.

Рис. 8. Новодельный бородовой знак 1725 г.
Гурт: надпись – | БОРОДА | ЛИШЬ | НАѦ ТѦ | ГОТА |.
Из коллекции И. Руденко. Вес – 24,85 г, диаметр – 48,5х48,6 мм.

Главные отличия новодельных бородовых знаков этого года от оригиналов: а) другая гуртовая надпись или полное ее отсутствие; б) наличие по периметру бус в виде стрелок, а не каплевидной формы; в) отсутствие двух отверстий для пришивания к одежде; г) большая разница в весе – от 9.35 до 50.91 г (у оригинала весовой ремедиум – 34.0+0.17 г).

Гонения на бороду в период петровских реформ имели «долгое историческое эхо: указы последовательно подтверждались и Анной Иоанновной и Елизаветой Петровной, причем каждый из них вызывал всплеск деятельности, направленной на их исполнение» ^{[26, с. 358]}. Эпоха тотального запрета на бороду ушла только во второй половине XVIII века. К этому времени борода оставалась неизменным атрибутом только в среде раскольников. В историческом сюжете о запрете бороды поставила точку императрица Екатерина II указом от 14 декабря 1762 г. «О позволении раскольникам выходить и селиться в России на местах, означенных в прилагаемом реестре», в частности, отменявшим пошлину на бороду ^{[16, с. 129–132]}.

Несмотря на то, что в предшествующий период исследователям в целом удалось воссоздать многие штрихи реформы по европеизации населения России, многие частности все еще остаются «белыми пятнами» из-за неполноты имеющихся архивных источников и документальных свидетельств. Тем не менее, нам удалось детализировать сценарий выдачи бородовых знаков, прояснить обстоятельства появления надчеканов, провести сравнительный анализ их характерных особенностей, сделать предположения о количестве изготавливаемых знаков.

Возможно, ряд высказанных в статье предположений, связанных с некоторыми моментами бытования медных бородовых знаков, вызовут у заинтересованных исследователей вопросы и сомнения, а значит, дальнейшие изыскания в этом направлении будут продолжены.