On the necessity to introduce criminal responsibility for a corruption-related collusion of parties to criminal proceedings

Vyrva Petr Assistant, Senior Educator, the Department of Criminology and Tort Law, Law Institute of Siberian Federal University   660098, Russia, Krasnoyarskii krai, g. Krasnoyarsk, ul. Maerchaka, 6 hope.solo@mail.ru Other publications by this author

О необходимости введения уголовной ответственности за коррупционный сговор сторон в гражданском и уголовном процессе.

С давних времен и до настоящего времени одной из самых актуальных проблем для любого общества являлась коррупция. Она пропитала все сферы общественных отношений и представляет серьезную угрозу любому государству. Но на пути организации эффективного противодействия коррупции есть множество препятствий. Остаются не решенными вопросы с определением самого понятия «коррупция», какие действия считать коррупционными правонарушениями и кто может быть субъектами таких правонарушений. В частности множество вопросов вызывает юридическая оценка подкупа адвоката или представителя стороны в уголовном или гражданском судопроизводстве.

Большое количество гражданско-правовых нарушений, сложность правовых институтов вынуждают рядовых граждан обращаться к юристам, с целью защитить, восстановить нарушенные права. Зачастую клиенты заключают договор с юристом об оказании юридических услуг, оформляют доверенность для того, чтобы в дальнейшем юрист самостоятельно, без лишнего беспокойства своего клиента мог вести дело. Такая практика широко распространена. Однако коррупционный сговор сторон гражданского или уголовного судопроизводства (адвоката или представителя истца с ответчиком или представителя ответчика с истцом) по действующему законодательству фактически не наказуем.

Гражданское законодательство на сегодняшний день позволяет заключать договоры об оказании юридической помощи, о предоставления юридических услуг. В соответствии с такими договорами юрист должен будет совершить определенные юридические действия в отношении заказчика, а заказчик обязуется оплачивать такие действия юриста – представителя. Одним из самых распространенных действий юристов является составление искового заявления и представительство в суде.

В целях осуществления представительства в суде, будь то уголовно-правовое или гражданско-правовое судопроизводство, действующим законодательством предусмотрена возможность назначать представителя путем устного или письменного заявления доверителя в суде или оформлением доверенности, удостоверенной в нотариальном порядке (ст.53 ГПК РФ)^[1]. В рамках уголовного процесса право на представителя имеет потерпевший, гражданский истец и частный обвинитель. Представительство в уголовном процессе допускается с ходатайства потерпевшего или гражданского истца (ст.45 УПК РФ)^[2]. Наличие представителя освобождают потерпевшего, гражданского истца, частного обвинителя от необходимости посещать судебные заседания, поскольку от имени заинтересованного лица будет действовать его представитель.

Основной целью, ради которой сторона инициирует процесс, является, как правило, получение материального блага, денежных средств, будь то компенсация за причиненный вред, восстановление поврежденного имущества, компенсация морального вреда и т.д. При этом не исключены ситуации, когда цена иска достигает нескольких миллионов, а иногда и десятков миллионов рублей. Кроме того, помимо материальной составляющей от исхода того или иного дела может возникнуть резонансный скандал, а вместе с ним и репутационные потери для какой-либо стороны.

Одним из способов для избежания проигрыша в таких делах, сохранения собственных денежных средств, а также поддержания бесценной деловой репутации является вступление в сговор с противоположной стороной, с другим участником уголовного или гражданского процесса (адвокатом, защитником, представителем истца или ответчика, представителем потерпевшего, гражданского истца или частного обвинителя). Поскольку в круг полномочий представителя входит возможность совершать все процессуальные действия (ст. 54 ГПК РФ^[1], ст.42, 43, 44, 53, 54 УПК РФ^[2]), то целью «коррупционного» сговора может выступать предложение адвокату или представителю крупной денежной суммы за преднамеренный «слив дела»; за непредставление важных, ключевых доказательств; за признание некоторых обстоятельств, которые впоследствии исключат возможность выигрыша данного дела; за отказ от исковых требований, что впоследствии исключит возможность подать такой же иск с такими же исковыми требованиями; за признание иска, что исключит впоследствии возможность оспаривать данного признание, за преднамеренный пропуск процессуального срока для совершения процессуального действия, что впоследствии исключит возможность совершения этого процессуального действия; за преднамеренный пропуск представителем судебного заседания, и так далее. Вариантов преднамеренного «сливания» дела может быть множество.

В результате преднамеренного проигрыша дела, например, «в связи с избранием неверного способа защиты своего права, истец не всегда будет обладать возможностью «перепредъявить» свое требование, рассчитывая на положительный результат».^[3] Так, отказ от иска не позволит истцу повторно обратиться с теми же требованиями, и его право окажется лишенным судебной защиты; необдуманное признание иска ответчиком не позволит ему впоследствии утверждать ошибочность и (или) невыгодность сделанного признания; мировое соглашение, заключенное на невыгодных или туманных условиях, сделает малоперспективной позицию стороны, пожелавшей пересмотреть условия такого соглашения, и т.д.^[3]

Вместе с тем подкуп стороны в процессе по действующему законодательству не может расцениваться как коррупционное преступление. Во-первых, для коррупционного правонарушения необходим специальный субъект. Таковым может являться должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой организации.

В соответствии с примечанием к статье 285 УК РФ «должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации»^[4].

Примечание к статье 317 УК РФ разъясняет положение о том, кто относится к «представителям власти». «Представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости»^[4].

Юрист, осуществляя представительство интересов своего клиента в суде, не выполняет ни одну из вышеперечисленных функций. Из этого следует, что должностным лицом данный субъект не является. Это, в свою очередь, означает, что и к уголовной ответственность в соответствии с главой 30 УК РФ данное лицо привлечено быть не может.

В соответствии с главой 23 УК РФ, специальным субъектом злоупотребления полномочиями в коммерческой организации или коммерческим подкупов в коммерческой организации может быть лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой организации или некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением. Таковым признается лицо, выполняющее функции единоличного исполнительного органа, члена совета директоров или иного коллегиального исполнительного органа, а также лицо, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции в этих организациях^[4].

Юрист, не являющийся сотрудником коммерческой организации, осуществляющий представительские услуги на основании только лишь гражданско-правового договора не является лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или некоммерческой организации. Данное обстоятельство говорит также о том, что к уголовной ответственности ни адвокат, ни юрист-представитель по положениям данной главы быть привлечен быть не может.

В главе 31 УК РФ, посвященной преступлению против правосудия, также нет норм, которые запрещали бы адвокату или юристу-представителю преднамеренно «проигрывать» дело за денежное вознаграждение или же на безвозмездной основе. К преступлениям против правосудия относятся: фальсификация доказательств, заведомо ложный донос, заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод, отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний, подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний, либо к неправильному переводу.

Глава 31 УК РФ преимущественно посвящена наказаниям за фальсификацию отдельных видов доказательств или уклонению от дачи показания, как в уголовном, так и в гражданском судопроизводстве. Доказательственное право или как его чаще называют, доказательственный межотраслевой процессуальный институт, имеет общие черты, как для гражданского, так и уголовного процесса^[5]. Доказательством признаются любые сведения, на основе которых можно установить наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 74 УПК РФ)^[2], или сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела (ст.55 ГПК РФ)^[1]. Доказательствами в обеих отраслях процессуального права выступают показания и объяснения сторон, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства, аудио- и видеозаписи, заключения и показания экспертов и специалистов и другие.

Доказательства подтверждают наличие или отсутствие имеющих для дела обстоятельств. Такое подтверждение может носить прямой, косвенный или вспомогательный характер. Отсюда и возникает деление доказательств на прямые, косвенные и вспомогательные доказательства. Прямыми предметными доказательствами следует считать доказательства, непосредственно связанные с предметом доказывания^[6]. Косвенные доказательства - это сведения, прямо не указывающие на событие преступления и виновность лица в его совершении, но в силу объективной связи с этими обстоятельствами дающие основания для вывода об их наличии или отсутствии, то есть это сведения прямо не указывающие на главный факт, но имеющие значение для его установления^[7]. Вспомогательные доказательства в подтверждение или опровержение допустимости предметных доказательств - понятие, требующее предварительных пояснений^[6]. Из такого деления следует, что самыми значимыми, ключевыми доказательствами, способными повлиять на исход дела, являются прямые доказательства. Именно из прямых доказательств, как правило, следует вывод о наличии или отсутствии тех или иных обстоятельств, на которые ссылаются стороны, а вместе с тем именно их учитывает суд для правильного принятия решения. Из одних только косвенных и вспомогательных доказательств весьма проблематично сделать правильный, однозначный вывод, а также принять решение по конкретному делу. Поэтому, весьма логично, было бы установить дифференцированную уголовную ответственность в главе 31 УК РФ в зависимости от того, какую роль играло конкретное сфальсифицированное доказательство. Соответственно уголовная ответственность за фальсификацию прямых доказательств должна быть строже исходя из их значимости.

Однако следует учитывать, что между различными доказательствами по делу возможны противоречия^[8]. Данная ситуация является обычной и встречается достаточно часто в процессе доказывания. Поэтому в настоящее время закреплен принцип оценки доказательств на основании «внутреннего убеждения» судьи, иными словами этот принцип имеет субъективный характер и в качестве критерия оценки доказательств выступает внутреннее состояние судьи^[9]. Исследуемые доказательства судья по своему внутреннему усмотрению оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (ст.88 УПК РФ^[2], ст. 67 ГПК РФ^[1]). В завершении процесса «суд напишет, почему эти доказательства представляются ему более убедительными, чем доказательства другой стороны. Или факт стороной не доказан, и, возможно, объяснит, почему представленные доказательства он посчитал не вполне убедительными»^[9]. В приговоре не обязательно раскрывается, признаны ли доказательства недопустимыми либо недостоверными. Используются формулировки «суд относится к показаниям критически», «суд принял во внимание показания XXX», «отверг показания XX» (противоположного содержания) и т.д.^[6]

Таким образом, у суда есть такое право, а вместе с ним и обязанность не принимать во внимание определенные доказательства. Например, в соответствии со ст. 88 УКП РФ суд не только вправе, но и обязан независимо от наличия соответствующего ходатайства исключить доказательство, полученное с нарушением закона и по этой причине недопустимое.^[10] Каждое доказательство должно оцениваться судом на достоверность, относимость и допустимость и т.п. Поэтому, если даже какое-либо доказательство будет сфальсифицировано, или противоречить остальной имеющейся информации и данным, то тогда такое доказательство может быть признано недопустимым или не относящимся к делу. Вместе с тем уголовная ответственность за предоставление такого заведомо ложного доказательства или показания закреплена. Однако уголовный закон ни слова не упоминает о подкупе адвоката, представителя истца или ответчика, или представителя потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя. Несмотря на то, что именно от представителя зачастую зависит, какие свидетели будут допрошены, какие экспертизы будут проведены и какие доказательства в итоге будут представлены. Фактически преднамеренное укрытие ключевых доказательства, будь то показания свидетелей или заключения специалистов, может кардинально изменить картину дела, а вместе с тем повлиять на исход дела. Непредставление доказательства может сыграть столь же негативную роль, как и представление ложного доказательства.

На наш взгляд, по сравнению с фальсификацией одного доказательства или с дачей ложного показания, подкуп представителя представляет собой более общественно опасное деяние. Совокупность всех доказательств по делу находится именно в руках представителя. Юрист в судебном процессе имеет возможность работать со всей совокупностью доказательств, видит всю картину по делу, которую представляют доказательства. Другими словами, есть предмет доказывания, который может быть доказан посредствам представления имеющихся доказательств.

Действующее процессуальное право позволяет юристу-представителю манипулировать доказательствами различными способами. Так, например, представитель может не представить вообще ни одного доказательства, или представить не относящиеся к делу информацию, которая в дальнейшем не будет воспринята никаким образом, и тем самым дело может быть проиграно. Ведь в настоящее время «у сторон отсутствует правовая обязанность представлять какие-либо доказательства в пользу своей позиции (если не говорить об истребовании доказательств судом)»^[9]. В результате, важность и значимость фигуры представителя-юриста в судебном производстве определяется его процессуальными возможностями (формулировать, изменять, дополнять исковые требования, собирать и представлять доказательства). Данные процессуальные возможности наделяют его особыми полномочиями. Использование таких полномочий вопреки их изначальной цели, вместе с тем и отсутствие контроля за данной фигурой делают такое злоупотребление процессуальными правами общественно опасным деянием. Например, использование процессуальных прав во вред своему клиенту, преднамеренное «сливание дела» увеличивают характер и степень общественной опасности в таком умышленном проигрыше, по сравнению даже с фальсификации одного доказательства, которое в итоге может быть признано судом как недопустимое доказательство.

Помимо того, что подкуп представителя не криминализирован действующим уголовным законом, весьма сложно восстановить нарушенные права клиента нормами гражданского права. Отсутствует возможность применения ФЗ «О защите прав потребителя». Данный закон не применяется к правоотношениям, возникшим между двумя физическими лицами^[11]. Очень часто юристы заключают договор с клиентом от своего имения, вступая в правоотношения как физическое лицо. В таком случаи обе стороны являются физическими лицами и нормы ФЗ «О защите прав потребителя» в таких ситуациях не находят своего применения.

Единственным нормативным источником, содержащим запреты, а вместе с ним и нормы ответственности за преднамеренный проигрыш дела содержится в Кодексе профессиональной этики адвоката. В частности, кодекс запрещает действовать (бездействовать) адвокату, если это может подрывать доверие, а также злоупотреблять доверием (ст.5 Кодекса)^[12]. Кроме того, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей и другие^[12]. За нарушение данных норм в качестве мер дисциплинарной ответственности к адвокату могут быть применены: замечание, предупреждение и прекращение статуса адвоката. Что касается обычного юриста, не имеющему статуса адвоката и представляющему интересы клиента на основании гражданско-правового договора и доверенности, то к нему меры такой дисциплинарной ответственности применены быть не могут.

Наряду с тем, что услуги адвокатов и юристов являются широко распространенным явлением, никаких мер ответственности за коррупционный подкуп адвоката или юриста в действующем законодательстве нет (за исключением мер дисциплинарной ответственности, применяемые лицам, имеющим статус адвоката). Несмотря на наличие процессуальных полномочий, которые могут быть недобросовестно использованы адвокатом или представителем в суде, уголовный закон не содержит норм, запрещающих коррупционный сговор сторон судебного процесса. Следует отметить, что в результате такого коррупционного подкупа могут также пострадать интересы правосудия, ведь непредставление, укрытие ключевых доказательств по делу, признание несуществующих событий или выбор заведомо проигрышного способа защиты интересов клиента, суд не сможет объективно и всесторонне исследовать обстоятельства дела, а вместе с тем и вынести справедливое решения по делу. Поэтому, на наш взгляд, необходимо криминализировать такие деяния, как коррупционный сговор сторон судебного процесса, преднамеренное непредставление доказательств в суде и умышленное проигрывание дела представителем истца, ответчика, потерпевшего, гражданского истца, частного обвинителя, защитника и адвоката.