History and present of the problematics of food security

Вопросы продовольственной безопасности и определения качества продукции на современном этапе не только не теряют актуальности, но с каждым годом становятся все более и более приоритетными в экономическом развитии. Именно поэтому рассмотрение теории и практики по данной проблематике как в анализе формулируемых задач сегодня, так и в анализе ретроспективы является важной тематикой для научных исследований.

В июле месяце 2016г. премьер министр РФ Д. Медведевым подписал документ «Стратегия повышения качества пищевой продукции до 2030 года», целью которой является поддержание на прилавках только качественных продуктов. Данная Стратегия, согласно документу, является пунктом продолжения в вопросах реализации государственной программы по поддержке сельского хозяйства. Согласно сформулированным задачам Стратегии, в рамках ее реализации «не нужно будет беспокоиться о том, из чего данные продукты сделаны, соблюдаются ли при их изготовлении требования, которые установлены, т.к. в конечном счёте всё это влияет на здоровье» ^[1].

Вторичными задачами стратегии являются:

1) совершенствование нормативной базы, системы мониторинга;

2) создание единой информационной системы, в рамках которой можно будет узнать, где и из чего сделан тот или иной продукт, какие добавки использовались.

Кроме того, в Стратегии предусмотрено 12 основных направлений работы, по реализации которых в ближайшее время будет подготовлен детализированный план с конкретными сроками и ответственными исполнителями, в т.ч. будут подготовлены предложения и проекты нормативных актов, которыми предусматривается расширение требований к качеству и безопасности пищевой продукции в технических регламентах, и других нормативных правовых актов, в том числе ведомственного характера.

Основные элементы совершенствования нормативной базы касаются возможности использования различных ингредиентов, добавок, пищевых составляющих, компонентов в конкретных нормативах, дозировки этих компонентов при производстве различных видов пищевой продукции с акцентом на качестве продукции. Безопасность будет и дальше регулироваться в рамках законодательства о техническом регулировании. При этом будут разработаны необходимые методики, методология оценки соответствия пищевой продукции установленным требованиям.

Действующие сейчас методики по мере развития биотехнологий становятся все менее и менее рабочими, т.к. возникают новые требования и нюансы в регулировании качества безопасности. Методология требует серьёзного совершенствования, в том числе это касается лабораторной базы исследований, и согласно Стратегии, в рамках мониторинга качества будет создаваться в том числе и единая база лабораторных исследований, испытаний пищевой продукции, а также доступ к результатам этих исследований. Данная база будет формироваться в системе Россельхознадзора, Роспотребнадзора и Российской академии наук. В вопросах единой информационной системе отслеживаемости продукции (ЕИС), основной целью станет оперативное информирование потребителей, в т.ч. откуда поступило сырьё для производства пищевой продукции, какие были использованы ингредиенты, добавки. Возможности данной ЕИС не абсолютны, так как, к примеру при производстве молочных продуктов смешивается молоко от разных производителей, невозможно однозначно определить, где конкретно возникла проблема, если вдруг что-то случается с конкретным потребителем молочной продукции. Здесь необходимо изменение системы контроля и надзора, в т.ч. переход на риск-ориентированный подход, чтобы регулярно и в зависимости от степени риска отслеживать прохождение продукции через весь процесс – производство, распространение, продажа продукции – и выявлять опасные случаи. Выявлять конкретные случаи – и в дальнейшем уже осуществлять контроль и применять санкции по отношению к тем, кто допустил определённые нарушения. Здесь тотальная отслеживаемость, тотальная проверка просто технически невозможна. Тем не менее сочетание двух систем должно позволить решать подобного рода задачи.

Также важным элементом стратегии является управление качеством на самих предприятиях, стимулирование производителей к производству более качественной продукции и продукции, которая может характеризоваться как здоровая продукция.

Стратегия предусматривает и значительный рост инвестиций в отрасли производства ингредиентов и добавок в России, а также в опережающее развитие тематических научных исследований и научных разработок, которые позволят обеспечить и должный уровень качества, и современный уровень пищевой продукции.

В конечном счёте Стратегия должна позволить обеспечивать достижение целей продовольственной безопасности не только за счёт массовости производства и распространения широко применяемых технологий, но и за счет производства продукции высокого качества с выполнением установленных законодательством требований ^[1].

Впервые понятие «продовольственной безопасности» было сформулировано ФАО в 1974 г., но необходимость подобной политики была известна с древнейших времен. Прежде, чем перейти к непосредственному анализу данной проблемы, обратим внимание на терминологию. Слово «безопасность» долгое время понимание почти исключительно в военном смысле, в течение XX в. постепенно стало приобретать все более широкий смысл. Сегодня в нашу жизнь прочно вошло понятие «национальная безопасность», под которым подразумевается способность нации удовлетворять потребности, от которых зависит её самосохранение, самовоспроизведение и самосовершенствование, минимальным риском ущерба для базовых ценностей её нынешнего состояния. Среди неотъемлемых составляющих национальной безопасности специалисты выделяют государственную, информационную, экологическую, а так же продовольственную.

Римская декларация 1996 года указывала, что «бедность является основной причиной необеспечения продовольственной безопасности, а устойчивый прогресс в деле искоренения бедности является решающим фактором улучшения доступа к продовольствию. Конфликты, терроризм, коррупция и ухудшение условий окружающей среды также в значительной степени отрицательно сказываются на обеспечении продовольственной безопасности» ^[2]. Сегодня в мире около 800 млн. голодающих людей. При этом исследователи констатируют, что «проблема состоит не в производстве продовольствия, а в его распределении. В одних отраслях постоянно наблюдается перепроизводство сельхозпродуктов, в других – тысячи людей умирают от голода» ^[3]. Ряд работ, вышедших по данной тематике стоит отметить отдельно ^[4-9].

Страны-экспортеры продовольствия уделяют большое значение агропрому. В основе аграрной политики Канады заложено признание сельхозотрасли приоритетной и уникальной сферы, отличной от всех других отраслей производства ^[10].

Несмотря на постепенное уменьшение числа крестьян в мире, они по-прежнему являются важнейшей социальной группой, которая помимо прочего является хранилищем коллективной памяти. Советский поэт Д. Самойлов так размышлял о времени, наступившем в нашей стране после 9 мая 1945 г.: «Война уничтожила миллионов десять работающих мужиков. Столько же (кто помоложе), демобилизовавшись, до деревни не доехали, а осели в городах, сперва сбоку припека при вдовах и перезрелых невестах, а потом отстроились, поселились, укоренились. И постепенно преобразовались в новый народ…» ^[11]. По оценкам экспертов ООН, к 2025 г. число горожан в России достигнет 96 %, что не только приведет к фактическому исчезновению крестьянства, но в условиях 1/7 части суши может угрожать национальной безопасности нашей страны. В мировой практике крестьянство по-прежнему остается серьезной политической силой: не только в Мексике со времени сапатистской революции, но и в Европе (к примеру, Независимая партия мелких сельских хозяев в Венгрии). Британский социолог Т. Шанин дает такое определение крестьян: «мелкие сельскохозяйственные производители, которые, используя простой инвентарь и труд членов своей семьи, работают – прямо или косвенно – на удовлетворение своих собственных потребительских нужд и выполнении обязательств по отношению к обладателям политической и экономической власти»^[12].

Перестроечная эпоха в нашей стране ознаменовалась крахом сложившейся в течение десятилетий экономической системы, что привело к подлинной катастрофе агропромышленного комплекса. Недоедание, потребление некачественных пищевых продуктов стали банальной повседневностью для большинства россиян. В январе 1990 г. в Москве прошел учредительный съезд ассоциации крестьянских хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов РСФСР. Основной целью аграрных преобразований было объявлено «преодоление отчужденности производителя в сельхозпроизводстве, его слабой заинтересованности в конечных результатах» ^[13]. Экономисты указывали, что «все процессы социально-экономического развития в стране должны быть на длительное время сориентированы на селе» ^[14].

Характерным признаком надвигающейся катастрофы стала гуманитарная продовольственная помощь, поступавшая в Россию в конце 1980-х – начале 1990-х гг. из стран Запада. Как следствие, в феврале 1993 г. прошел учредительный съезд Аграрной партии России, одним из инициаторов которого стал бывший участник ГКЧП В.А. Стародубцев. В период предвыборной кампании в первую Государственную Думу (1993) партия выступала с позиций аграрного социализма, что подразумевало стойкое неприятие свободной торговли земли, поддержку господствующего положения коллективных хозяйств, масштабные государственные субсидии сельхозпроизводителям. Исследователи отмечали, что в 1980-е гг. расходы на поддержку сельского хозяйства увеличились в Италии на 30 %, во Франции на 34 %, а в ФРГ даже на 55 % ^[15]. В 1995 г. Российская Федерация импортировала 54 % потребляемого продовольствия, при этом вынуждена была брать на это кредиты. Надои на одну корову в отечественных сельхозорганизациях в 2000 г. уменьшилось на 438 кг по сравнению с 1990 г., в отдельных регионах ситуация была еще более сложной: в Курской области на 932 кг, в Пензенской области – на 1063 кг ^[16]. Сегодня, когда в условиях экономических санкций обозначилось активное внимание правительства к отечественному агропрому, налицо необходимость изучения исторического опыта формирования продовольственной безопасности с целью его возможного условия в условиях нашей страны.

Данный вопрос поднимает уже Ветхий Завет Библии. Вспомним, историю с необычным сном египетского фараона о тучных и худых коровах, и блестящей его разгадке Иосифом. При этом последний не просто сделал верный вывод о смене семи плодородных лет семью годами неурожая и голода, но и подсказал правильный выход правителю: «Да повелит фараон поставить над землею надзирателей и собирать в семь лет изобилия пятую часть [всех произведений] земли Египетской; пусть они берут всякий хлеб этих наступающих хороших годов и соберут в городах хлеб под ведение фараона в пищу, и пусть берегут; и будет сия пища в запас для земли на семь лет голода, которые будут в земле Египетской, дабы земля не погибла от голода» ^[17].

Отечественный исследователь В.Н. Лешков указывает, что в нашей стране в XI – XVI вв. неурожаи повторялись примерно каждые 13 лет, а наиболее трудными оказались следующие годы: 1024, 1070, 1128, 1215, 1230, 1231,1279, 1309, 1322, 1422, 1442,1513, 1553,1557, 1570 ^[18]. Вспомним, что голод 1601-1602 гг. заложил фундамент в Смутное время, вызвав серьезное недовольство Борисом Годуновым. В 1776 г. Екатерина II издала указ «Об открытии казенных работ во время неурожайных лет, для доставления скудным людям способа пропитания» ^[19]. Императрица стремилась к улучшению земледелия, внедрению картофеля, к свободной хлебной торговле. Среди основных причин периодического голода называются засуха, ранние морозы, град и т.д., сказывалось и несовершенство землепользования. В 1908 г. в сборнике «Нужды деревни» русский экономист А. Чупров писал: «Применение простейших, легко доступных агрикультурных улучшений достаточно для того, чтобы в большей части мест России по крайней мере удвоились сборы». В это же время среди русской интеллигенции все чаще высказывалось мнение, что «мы вывозим больше хлеба не потому, что больше его производим, но потому, что меньше его едим» ^[20].

По мере резкого увеличения численности армии в России усложнялась и задача ее снабжения. Это было очевидно уже в годы Крымской войны, когда подводы с продовольствием шли от Перекопа до Симферополя целый месяц ^[21]. несовершенство способов замораживания и скудность специализированных транспортных средств стали препятствием в должном снабжении армии замороженным мясом во время войны с Японией 1904-1905 гг. ^[22].

Системный политический и экономический кризис в годы Первой мировой войны вызвал такое явление, как продовольственная разверстка (в 1915 г. произошло снижение производства на мукомольных предприятиях на 25-75 % ^[23]). Существует ошибочное мнение, что впервые ее начали применять большевики, в реальности еще 2 декабря 1916 г. было опубликовано постановление «О развёрстке зерновых хлебов и фуража, приобретаемых для потребностей, связанных с обороной» (впрочем, еще в 1723 г. Петр I объявил, что «в тех местах, где народный голод явился, описать у посторонних излишний хлеб, чей бы они ни был, а, описав, учинить им смету, сколько кому всякого хлеба в год надобно…, а достальной раздать посторонним неимущим крестьянам, которые хлеба не имеют, на семена, и на нужды пропитания до нового хлеба, сколько кому потребно будет взаймы с расписками…») ^[24]. Временное правительство в условиях низких запасов хлеба не только в Петрограде и Москве, но и на ряде участков германского фронта, продолжило данную практику. Летом 1918 г. В.И. Ленин говорил: «В России на нас надвигается голод, обостренный тем, что насильственный мир [Брестский мир] отнял у России самые хлебные, самые плодородные губернии… У нас давно еще до большевиков правительству, несмотря на все богатство России хлебом, приходилось вводить хлебную монополию. Против нее могут говорить только или люди совершенно невежественные, или прямо продавшиеся интересам денежного мешка» ^[25].

Декрет «О введении продразверстки на хлеб», принятый в условиях Гражданской войны 11 января 1919 г., являлся составной частью большевистской политики «военного коммунизма». К концу 1920 г. продразверстка охватывала не только хлеб и фураж, но фактически все продукты. Впрочем, уже осенью 1920 г. Н. Осинский писал в «Правде»: «Крестьянское хозяйство может жить только на основе свободного, открытого рынка» ^[26]. Кронштадтский мятеж, подавленный, в том числе и делегатами XI съезда, массовые крестьянские выступления стали первоосновой введения свободной хлебной торговли, ознаменовавшей начало Новой экономической политики.

Здесь уместно остановится на таком интересном явлении, как сельскохозяйственная кооперация, получившая большое развитие, как в европейских странах, так и в России в конце XIX – начале XX вв. Большая Советская энциклопедия указывала, что это «сложный социально-экономический организм, охватывающий производство сельскохозяйственной продукции, её переработку, хранение, реализацию, кредитование сельского хозяйства, производство для него средств производства, а также снабжение ими фермеров» ^[27].

Первая кооперативная маслодельня была устроена в 1880-е гг. Ш. Андерсоном в Дании, где очень скоро сельхозкооперация заняла господствующее положение. В этот период страна, ранее бывшая крупным экспортером зерна, не выдержала конкуренции с дешевым американским хлебом, что вызывало резкое снижение цен: так, в 1870-1879 гг. 1 т пшеницы стоила 19, 05 датских крон, а в 1890-1899 гг. только 12, 68 крон. «Добрая Дания» была вынуждена перейти от земледелия к животноводству и производству продуктов животноводства. В 1906 г. в стране было 1076 молочных товариществ с 153537 членами; 89 % хозяйств с собственными коровами входили в те или иные кооперативы ^[28]. Экономист Н.В. Вольский (Валентинов) указывал, что «кооперация тем и ценна, что она дает мелким хозяйствам выгоды крупного, возможность иметь те самые аппараты, орудия, машины, которые употребляют крупные хозяйства. Что не под силу и не посредствам отдельным крестьянам, то делается возможным для крестьянской ассоциации» ^[29]. Именно в результате кооперации входит в жизнь лозунг «каждый для всех, все для каждого».

Если в годы «военного коммунизма» большевики всячески препятствовали кооперации, считая ее синонимом «торгашества» (более того, швейцарский кооператор Г. Мюллер считал, что «классовая борьба и методы организации кооперативов исключают друг друга, как исключают друг друга капитализм и социализм» ^[30]), то с введением НЭПа положение изменилось. В.И. Ленин писал: «Простой рост кооперации для нас тождественнее с ростом социализма» ^[31]. Он же признавался: «Мы перегнули палку, переходя к нэпу…, что забыли думать о кооперации, что недооцениваем теперь кооперации» ^[32]. В письме к Н. Осинскому В.И. Ленин писал: «Съезд [XI съезд РКП (б) - авторы] считает ошибочными меры разгона (или поспешной переделки?) учреждений сельскохозяйственной кооперации, рекомендуя наибольшую осторожность в этом отношении». И далее: «По вопросу об условиях применения наемного труда в сельском хозяйстве и аренды земли партсъезд рекомендует всем работникам в данной области не стеснять излишними формальностями ни того ни другого явления» ^[33].

НЭП вызвал активное оживление торговли и земледелия, что вызвало известную обеспокоенность со стороны ряда левых элементов. Английский журналист в интервью с Лениным задавался таким вопросом: «Но что, если вместо прогресса мы регрессируем?.. Разве невозможно, что Россия движется назад, к периоду сельскохозяйственного производства, примерно соответствующего ее потребностям, и к оживлению внутренней торговли, лишь незначительно затрагиваемой иностранным ввозом?» ^[34].

Согласно принятому в 1922 г. закону «О трудовом землепользовании» разрешалась сдача земли в аренду только тем крестьянским хозяйствам, которые были ослаблены стихийными бедствиями, а также в связи с нехваткой рабочей силы. Именно нэповские годы стали временем возрождения сельского хозяйства в стране. А.В. Чаянов писал в 1927 г.: «Прежде всего мы должны отметить почти повсеместную и довольно полную смену руководящего персонала крестьянских хозяйств. Старики, хозяйничавшие до войны, 15 лет назад, частью ушли, частью «свергнуты». В крестьянском хозяйстве «у власти» – более чем наполовину бывшие солдаты мировой и гражданской войны, прошедшие школу революции и фронта. Люди с неизменно более широким кругозором, чем хозяева 1906-15 гг. Этот новый «персонал» крестьянских хозяйств на две головы выше старого, более подвижен и восприимчив к агроулучшениям…Мы уже можем дать и этому новому «хозяйствующему субъекту» и новую технику земледелия. Наше опытное дело и местная агрономия, бывшие до войны в героическом периоде первых шагов, теперь уже кое-что знают. Выводы десятилетий исследовательской работы уже во многом созрели, и мы располагаем немалым в рационализации хозяйства» ^[35].

Впрочем, ножницы цен и товарный голод по-прежнему приводили крестьянство к стремлению придерживать хлеб. Отчет ОГПУ о положении дел в конце 1927 г. наглядно показывал сложность обеспечения продовольствия: «Во второй половине ноября по ряду промышленных районов положение со снабжением хлебом заметно ухудшилось. Значительное обострение создалось в Туле, Казани, Вотской обл., на Урале, в Киеве, Луганске, Севастополе, Тифлисе (очереди устанавливались с 2 часов ночи), Армении… В начале декабря резкое ухудшение со снабжением хлебом в Баку (очереди по 400-500 человек), Харькове и в середине декабря по Москве (очереди за хлебом от 200 до 600 человек)…В силу недостатка продуктов в кооперации рабочие вынуждены частично закупать продукты у частника. Недовольство обостряется благодаря росту цен на продукты питания на частном рынке»^[36].

Указанные трудности, а также необходимость собрать необходимые средства для разворачивавшейся индустриализации, привели к масштабному процессу коллективизации. Постановление ЦИК и СНК СССР от 4 июня 1937 г. запрещало сдачу в аренду земель сельхозназначения. Начался новый период в истории российской деревни.

Отечественный исследователь В.В. Кабанов в научном издании указывает: «Одной из самых безжизненных теорий XX в., а потому и страшной по своим последствиям, стала доктрина большевиков о возможности победы социалистической революции и построения социализма в России». Он же считает, что с помощью плана «даже самые плодородные, такие, как, например, Вьетнам, где раньше собирали по три урожая в год, в рекордно короткие сроки были совершенно разорены» ^[37]. Но, между тем, при устранении определенных перегибов, именно плановая экономика в сочетании с рыночными инструментами (аренда) вполне может стать основой развития России.

Согласно «Государственной программе развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013 – 2020 годы», принятой летом 2012 г., к 2020 г. среднемесячная зарплата в сельском хозяйстве должна увеличиться до 22, 5 тыс. рублей, составив 55 % от среднего уровня по экономике в стране ^[38]. Отсюда следует, что задача сохранения кадров на селе по-прежнему будет актуальной в долгосрочной перспективе.

Нельзя так же механически переносить зарубежный опыт на отечественную почву, необходимо учитывать местные особенности, разницу в хозяйственном и культурном укладах. Н.В. Кондратьев так характеризовал американских фермеров: "Первое, что нужно отметить, подходя к проблеме организации американского сельского хозяйства, это фигура самого фермера, сложившаяся под влиянием объективных условий. Американский фермер - это предприниматель, в настоящем смысле этого слова, небольшой предприниматель, но предприниматель работающий так же, как и всякий предприниматель, то есть балансирующий все выгоды или невыгоды того или иного типа работы. В этом смысле он гораздо менее консервативен, чем всякий другой крестьянин Европы... Фермер - это предприниматель потому что у него товарное хозяйство и он зависит от рынка" ^[39]. С.Г. Кара-Мурза указывает, что столыпинская попытка превратить крестьян в "свободных фермеров" разрушила этнические связи русского народа, приведя к гражданской войне; похожая попытка превратить в начале 1990-х гг. в фермеров уже колхозных крестьян привела к глубокому кризису сельского хозяйства" ^[40].

Вывод по работе авторы формулируют следующий: сегодня в основе стратегических целей отечественного сельского хозяйства должны быть первоочередными следующие цели: обеспечение продовольственной безопасности, снижение себестоимости продукции, увеличение объемов экологически чистой продукции, но главное – развитие регионов, повышение уровня жизни населения ^[41-46].