The assessment of potential corruption component within the system of higher economic education

Abramov Ruslan Agarunovich Doctor of Economics Ph.D. in Economics, professor, head of department, Department of State and Municipal Management, Plekhanov Russian University of Economics 115470, Russia, G.moskva, Ul..nagatinskaya oblast', g. Moscow, ul. Nagatinskaya Nab, 34, kv. 137 oef08@mail.ru Other publications by this author     Sokolov Maksim Sergeevich PhD in Economics Docent, the department of State and Municipal Administration, Plekhanov Russian University of Economics 117997, Russia, Moscow, Stremyannyi Pereulok 36, office #549 oskubc@mail.ru Other publications by this author     Surilov Meir Nisonovich Assistant at the Department of Public and Municipal Administration of Plekhanov Russian University of Economics 117997, Russia, Moscow, Stremyannyi Per.36, office 549 lerapir@yandex.ru Other publications by this author

Prigaro Yanis Gennad'evich Post-graduate student, the department of State and Municipal Administration, Plekhanov Russian University of Economics 117997, Russia, Moscow, Stremyannyi Pereulok 36, office #549 oskubc@mail.ru

Коррупцию в высших учебных заведениях можно разделить на 3 условных последовательных этапа:

1) поступление (эта проблема была решена частично путем введения системы ЕГЭ). Однако основой для коррупционных действий может быть начисление дополнительных баллов будущим абитуриентам за портфолио);

2) период учебного процесса (самый распространенный и наиболее неконтролируемый этап распространения и процветания коррупции и коррупционных схем). Основной проблемой распространения коррупции на этом этапе является равнодушие и выгодность этого явления для студенчества.

На уровне учебного процесса коррупцию вызывает некачественное преподавание, субъективное оценивание и незаинтересованность студентов в получении знаний.

Общественное противодействие коррупции в вузах, в свою очередь, остается неэффективным вследствие отсутствия какого-либо мониторинга поступления в вузы и составления экзаменационных сессий, а также незаинтересованности студентов и преподавателей в борьбе с коррупционными практиками;

3) период завершения учебного процесса, последипломная подготовка, получение ученых степеней и ученых званий.

Коррупция распространяется в конкретном контексте высшего образования, когда роли, интересы и возможности участников коррупционной сделки дополняют друг друга. Часто из-за низкой заработной платы преподаватели вынуждены искать дополнительный заработок, чтобы свести концы с концами. Студенты, в свою очередь, могут лавировать в сложной и чрезвычайно малопонятной системе организации учебного процесса. Например, чтобы гарантированно сдать необходимые экзамены и перейти на следующий учебный год, используется неформальная плата. благодаря формату устной договоренности «с глазу на глаз» в помещении, в котором проходят экзамены, почти отсутствует надзор за процессом оценки и его регулирования ^{[13, с. 182]}. Можно заплатить за пересдачу или повышение оценок, полученных на письменных экзаменах, или за то, чтобы во время экзамена преподаватели не обращали внимание на использование учебников или конспектов.

Другой пример, который часто фиксируется, – предложения студентам взять платные «частные уроки», которые являются обязательными для успешной учебы и получения диплома ^{[14, с. 372]}.

Некоторые признаки системы образования делают ее уязвимой к определенным проявлениям коррупции. Как правило, каждый год студентов разделяют на курсовые группы, в каждой из которых может входить до 20 человек. Старосты группы отвечает за поддержание отношений с куратором курса, от которого он получает важную информацию о сроках, времени занятий и экзаменов. По результатам опросов среди студентов, подарки от студенческих групп, которые координируются старостой, переросли в такую же обычную форму подкупа, как и покупка учебников или других публикаций преподавателей и профессоров.

Институциализация коррупции проявляется также в налаживании четкой системы обмена услугами. Взяточничество и вымогательство также стали чрезвычайно структурированными и имеют стандартные процедуры по установленным тарифам за различные услуги, в которых принимает участие многоуровневая сеть посредников.

В системе высшего образования различные категории работников оказывают различные специализированные услуги, за которые они берут деньги. Например, методисты заочных факультетов (где занятия проходят вне обычного курсом обучения) могут вести списки «виртуальных» студентов, которые за определенную плату никогда не появляются на занятиях.

Лица, занимающие высшие должности в учебных заведениях могут выступать как оказывающие коррупционные услуги при приеме в аспирантуру, сдаче кандидатских экзаменов, а также внеплановому освоению бюджетных и внебюджетных средств. Также существуют схемы для освоения региональных и муниципальных дотация и субсидий на научно-исследовательские работы.

Среди более конкретных примеров коррупционных практик на разных ступенях учебных заведений, в частности, следующие ^{[3, с. 382]}:

1) Руководство приемных комиссий. Родители и их влиятельные знакомые обращаются к главам приемных комиссий, чтобы повлиять на решение о поступлении в вузы.

2) Руководство ректората. Коммерческая деятельность вузов позволяет для ряда коррупционных схем, как правило, связанных с закупкой товаров и услуг, например, строительство и ремонт академических помещений или закупка программного обеспечения.

3) Административный персонал деканатов и подобных подразделений. Административному персоналу деканатов и других подобных служб предлагают деньги, подарки и другие виды вознаграждения для получения фальшивых выписок, справок о прохождении обучения и дипломов о получении образования. Этот вид коррупции в административных органах академических учреждений особенно сложным и тайным.

4) Другие категории персонала.

В условиях больших высших учебных заведений каналы связи более формализованные и изолированы. Как уже отмечалось, там возникает организованная сеть сотрудников учебно-вспомогательного персонала, выполняющего посредническую функцию в коррупционных сделках за стабильную прибыль, что во многих случаях может достигать половины суммы взятки. Таким образом, формируется сложная система обмена услугами и любезностями и отлаженная сеть посредников среди вспомогательного персонала (методисты, лаборанты, секретари, работники отделов кадров, деканатов, даже библиотекари). Благодаря такой системе преподавателям не нужно непосредственно контактировать со студентами готовы решить какую-то проблему за деньги. В частности, среди заведующих кабинетов и лаборантов распространена практика выступать посредниками при продаже хороших оценок за тесты, контрольные, лабораторные, курсовые и дипломные работы.

Другой пример, когда студенты обращаются к посредникам среди персонала, чтобы сдать сессию, не являясь на контрольные мероприятия, зачеты и экзамены. За определенные комиссионные посредник через свои личные каналы договаривается с каждым преподавателем. Количество студентов, пользующихся такой системой разрешенного абсентеизма, может доходить до десятков человек на методиста и нескольких сотен, когда речь идет о методиста заочного факультета ^{[11, с. 34]}.

Однако нужно признать, что практика посредничества свойственна не только учебно-вспомогательному персоналу. Посредничество также распространено и среди преподавателей. В этом контексте преподаватель обращается «с просьбой» к другому преподавателю, причем договоренность имеет безденежную форму. Отказ в помощи считается несколько неэтичным.

Подобные просьбы получают также деканы и их заместители, которые, злоупотребляя служебным положением, в свою очередь давят на преподавателей ^{[1, с. 11]}.

5) Профессорско-преподавательский состав. Чтобы успешно сдать экзаменационную сессию, применяется целый спектр тактик. Преподавателям дают взятки за субъективизм во время экзамена или зачета, или оценки студента в его отсутствие.

Характер обмена может быть разным в зависимости от мотивов участников, того, кто заказывает услугу, формы взятки (деньги, подарки или просто «услуга» через личные связи) и количества участников (например, оптовые – от группы студентов, и индивидуальные).

Причины возникновения коррупционных процессов в высших учебных заведениях:

1) Низкий уровень оплаты труда при большом объеме нагрузки, недостаточные возможности для самореализации высокообразованных людей, что приводит к искушению пополнить свой бюджет путем академической коррупции;

2) Нежелание части студентов прилагать усилия для приобретения знаний и поиск путей незаконного получения положительной оценки за экзамен, курсовую работу, диплом и т.д., провоцируя своими действиями преподавателей. Поскольку потребность в получении такой услуги, поэтому возникает рынок: когда преподаватель предоставляет дополнительные платные консультации своим студентам, и открытое взяточничество, когда зачет или экзамен имеют свою стоимость;

3) Бездействие студентов, имеющих свои основания для коррупционных действий:

- во время учебы родители так или иначе вынуждены «содержать» своих детей, а студенты, родители которых не в состоянии обеспечить, вынуждены зарабатывать деньги самостоятельно, вследствие чего часто не посещают лекции;

- причину коррупции связывают с формой обучения. Так, контрактную форму считают менее коррумпированной, а бюджетная форма образования дает поле для развития коррупции;

4) Деформация рыночных отношений, что приводит к перенасыщенности современного рынка труда выпускников вузов, низкой рыночной стоимости специалистов, которые получают высшее образование, неразвитости современного рынка труда с точки зрения низкого спроса на высококвалифицированных специалистов, низкой рыночной стоимости труда преподавателей;

5) Деформация нормативной системы – разрушение жесткой системы внешнего контроля (неэффективности антикоррупционного законодательства, безнаказанность взяточничества) разрушения внутреннего контроля и, как следствие, низкая действенность факторов, сдерживающих коррупционные практики (страха наказания, осуждения, стыда и т.п.);

6) Деформация ценностной системы – общее обесценение нравственности как необходимой составляющей, определяющей поведение; низкая ценность саморазвития; низкая ценность образования и знаний («высокий интеллект и упорный труд составляют лишь относительную ценность») и, как следствие, потеря мотивации: на уровне студентов к приобретению знаний; на уровне преподавательского состава – к добросовестному выполнению профессиональных обязанностей;

7) Особенность учебного процесса, где выделяются специфические факторы, способствующие распространению коррупционных практик, в частности: государственный заказ и борьба вузов за места государственного заказа, что блокирует возможность отчислений студентов; отсутствие внешнего оценивания на этапах обучения в вузе; субъективность оценки знаний студентов; устарела методология преподавания и обучения.

Как следствие, часто имеем низкий стартовый образовательный уровень студенчества, возможность манипулировать оценками, практическое обеспечение получения диплома каждому студенту независимо от качества подготовки (преподаватель, который не продает оценок, ставит их под давлением администрации или нужную оценку ставит более лояльный преподаватель) ^{[12, с. 99]}.

Попытки получить информацию через телефоны доверия и ящики анонимных сообщений, введение представителей студентов в состав ученых советов и приемной комиссии пока реальных результатов не дают.

Итак, характерные черты коррупции в системе высшего образования являются:

1) Системность, институционализованисть и укорененность;

2) Различные формы;

3) Различные способы вознаграждения за коррупционные услуги, ограничиваются не только простым взяткой, в зависимости от уровня бюрократической системы;

4) Деятельность посредников.

Причины коррупции обусловлены также несовершенной системой лицензирования и аккредитации высших учебных заведений. Так, оценка деятельности вуза осуществляется преимущественно по количественным показателям, которые учебное заведение стремится обеспечить любыми путями. Например, чтобы отчитаться о наличии площадей, берут в аренду ненужные и непригодные для организации учебного процесса помещения. Чтобы достичь определенных показателей наличия среди преподавательского состава кандидатов наук, доцентов, докторов наук, профессоров, делают все для увеличения их количества. Не уровень квалификации и профессиональное мастерство, а наличие ученой степени и ученого звания определяют отношение к преподавателю и его статус в вузе. Его не уволят даже при наличии существенных недостатков в работе, простят коррупционные действия, поскольку без него невозможно пройти аккредитацию.

Другая проблема образования – это отсутствие прозрачности и открытости при распределении средств государственного бюджета среди учебных заведений На официальном уровне коррупция в образовании фиксируется преимущественно на этапе проведения государственных закупок.

Непрозрачные госзакупки привлекают наибольшее общественное внимание из-за требований по обнародования этих данных. одновременно другие коррупционные схемы в образовании разоблачить сложнее, учитывая закрытость информации. Однако периодически появляются сообщения о непонятных распределениях имущества после закрытия школ и слияния университетов, продажи земельных участков, непрозрачной аренды студенческих общежитий, начисления ставок для несуществующих кадров, взятки за трудоустройство и т.д.

Для определения угрозы и количественной угрозы коррупции проведено несколько исследований ^{[8, с. 91]}. Был исследован уровень коррупции в общем разрезе. Всего собрано мнение студентов о качестве образования и уровне коррупции в 644 вузах, что составляет четверть всех университетов России. Из числа обследованных вузов 83,3 % – головные вузы и 16,7 % – филиалы. В выборку попали вузы всех федеральных округов России. В частности, собраны мнения студентов о 31,7 % вузов Северо-Западного округа, 31,3 % вузов – Центрального округа, 26,5 % – Сибирского, 19,9 % – Приволжского, 18,7 % – Уральского, 15,1 % – Дальневосточного и 14,7 % – Южного федерального округа. Всего было обследовано 37,5 % – сельскохозяйственных вузов; 34,9 % – медицинских и вузов физической культуры и спорта; 34,1 % – классических университетов; 30,4 % – технических и технологических вузов; 27,5 % – архитектурно-художественных вузов и вузов искусства; 22,4 % – педагогических, гуманитарных и лингвистических; 18,3 % – вузов экономики, права и сервиса и 5,0 % – военных вузов.

Результаты исследования показали, что не все преподаватели вузов берут взятки. Как правило, чем выше уровень квалификации профессорско-преподавательского состава, тем ниже уровень взяточничества. В то же время случаи взяточничества встречаются во всех российских вузах с одинаковой частотой, не зависимо от того какого качества в вузе предоставляются образовательные услуги.

С целью выявления типов вузов, где случаи взяточничества наиболее часты, было проведено распределение вузов, попавших в выборку, по уровню коррупции. Для этого выделены четыре группы вузов в соответствии с границей балльной оценки данного явления, предложенной организаторами сайта «ВСЕВЕД» как ведущего экспертного агентства в области образования:

- вузы с катастрофически высоким уровнем коррупции, где большинство преподавателей берут взятки (оценки от 2 до 3 баллов);

- вузы с достаточно высоким уровнем коррупции, где взятки практикуются довольно часто (оценки от 3 до 4 баллов);

- вузы со средним уровнем коррупции, где взятки случаются, но не часто (оценки от 4 до 5 баллов);

- вузы с очень низким уровнем коррупции, где взятки практически отсутствуют (оценка 5 баллов).

Данная группировка была проведена для всех вузов, а также вузов всех федеральных округов (табл. 1) и по отраслевой специализации (табл. 2). Группировка вузов по отраслевой специализации выполнялась в соответствии с классификацией, используемой до 2008 года при рейтинговании вузов Минобрнауки Российской Федерацией. Данная классификация позволяет выделить несколько крупных групп вузов, что в условиях проведенного несплошного исследования является предпочтительнее по сравнению с используемой в настоящее время группировкой образовательных учреждений по специальностям и направлениям подготовки.

Таблица 1 – Группировка вузов Российской Федерации по федеральным округам и уровню коррупции, 2016 год ^{[7, с. 142]}

Исследование показало, что в целом по Российской Федерации в 20,6 % вузах катастрофический уровень коррупции (оценка от 2 до 3 баллов), в половине вузов (50,5 %) имеется достаточно высокий уровень коррупции (взятки практикуются довольно часто; оценка от 3 до 4 баллов) и только в 28,8 % вузах уровень взяточничества средний и очень низкий (4-5 баллов) ^{[5, с. 73]}.

По федеральным округам распределение вузов по уровню коррупции неравномерное. Из среднероссийского распределения наиболее сильно выделяются Южный и Северо-Западные федеральные округа. В Южном федеральном округе 51,6 % вузов характеризуются катастрофически высоким и менее 10 % вузов средним и низким уровнем коррупции. В Северо-Западном федеральном округе напротив: всего 12,1 % вузов с катастрофически высоким и 37,4 % – со средним и низким уровнем коррупции. В восточной части России, процент вузов с катастрофически высоким уровнем коррупции практически не отличается от среднероссийского: 16,3 % – в Уральском, 18,2 % – в Дальневосточном и 23,7 % – в Сибирских федеральных округах. Однако в каждом третьем вузе Уральского (32, 6 %) и Сибирского (32,9 %) федеральных округов и в каждом втором вузе Дальневосточного федерального округа (45,5 %) преподаватели не берут взятки вообще или делают это не часто.

Таблица 2 – Группировка вузов Российской Федерации по отраслевой специализации и уровню коррупции, 2016 год ^{[6, с. 101]}

Почти в половине обследованных сельскохозяйственных вузах, а также медицинских вузах и вузах физической культуры и спорта, по мнению студентов, катастрофически высокий уровень коррупции (большинство преподавателей берут взятки соответственно в 44,4 и 43,3 % вузах каждого профиля). Если к указанному проценту вузов прибавить вузы с достаточно высоким уровнем коррупции, то получается, что почти в 90 % данных вузов взяточничество является привычным атрибутом учебного процесса. Аналогичная ситуация и среди технических и технологических вузов. Отличие лишь в том, что катастрофический уровень взяточничества встречается только в 27,6 %, а высокий – в 62 % вузов. Противоположная ситуация среди педагогических, гуманитарных и лингвистических вузов, где структура вузов смещена в сторону редко встречающихся или практически отсутствующих случаев взяточничества (таковых 49,6 % вузов). Катастрофически высокий уровень коррупции наблюдается, по мнению студентов, всего в 10,4 % вузов данной отраслевой группы.

Как показали результаты исследования, проблематика коррупционных схем имеет свою специфику. Любое отклонение от высоких стандартов добродетели в высшей школе будет иметь долгосрочный влияние на будущее всего общества. При анализе вопроса коррупции в вузах можно указать на следующие общие последствия: подрыв авторитета, нарушение нормальной деятельности соответствующих учреждений, посягательство на права и свободы граждан, особенно в случае принуждения к таким деяниям, незаконное вознаграждение, которое получает субъект, совершая такие действия и которые являются противоправными и тому подобное. Такие общие определения для рядовых граждан могут иметь элемент абстрактности. Но это не совсем так. Эти действия имеют негативные последствия и для рядовых граждан, возможно, именно этого не понимая, непосредственно заинтересованы в том, чтобы образовательные процессы в вузах происходили на качественном уровне и мы имели в обществе квалифицированных специалистов ^{[15, с. 481]}.

Общие негативные последствия коррупционных деяний, во-первых состоит в том, что государство, проводя необходимые организационно-содержательные мероприятия, тратя на это достаточно средств, осуществляя соответствующую социальную поддержку образовательной системы в целом и каждого вуза и его работников в частности, не получает тот конечный интеллектуально организационный продукт, в «создание» которого вкладываются соответствующие социальные усилия и с которым государство связывает свое дальнейшее социальное развитие. Так происходит потому, что человек, который получает диплом об окончании соответствующего вуза, указывает на то, что он имеет высшее образование, объективно не является именно тем интеллектуально-организационным продуктом, который заказывало государство в соответствующем вузе и на который оно имела определенные социальные планы и «надежды».

Фигуру НПР (научно-педагогического работника), которая склонна к коррупционным действиям, не нужно рассматривать только как «обычного» правонарушителя, а еще и как такую, которая свою сконцентрированную идеологию не только в определенной степени обнародует, совершая известные действия. Учитывая специфику места его работы, следует принимать во внимание, что свою идеологию, поведение он непосредственно распространяет на всю окружающую его среду, которая, как правило, на девяносто процентов состоит из молодых людей, духовное развитие которых находится на стадии формирования и имеет свойства накапливать примеры поведения старших ^{[9, с. 53]}.

Необходимо специально подчеркнуть, что НПР, которые такие действия ставят на известный «промышленный» уровень, получают и так называемую обратную связь. Например, выбрав такое поведение, практически все из них очень часто «останавливаются» в своем дальнейшем развитии, так как главной в их деятельности становится совсем другая цель, чем та, что официально провозглашена, что, в свою очередь, тоже имеет реальное влияние на уровень доведение необходимых знаний к студентам ^{[4, с. 26]}.

Специалисты вообще считают, что невыполнение НПР установленных педагогических обязанностей по обучению и воспитанию студентов, из-за желания НПР вступить в неформальные товарно-денежные отношения с молодыми людьми, которых они должны учить и воспитывать, следует признавать антипедагогической деятельностью с реальными признаками педагогической непригодности и морального деградации.

Возможны и другие, не менее важные последствия таких действий. Например, когда противоправно выделяются одни лица, а другие, особенно в случаях учета таких оценок при участии в различных учебно-научных конкурсах, получат «обычные» оценки, то это не только предоставляет кому-то противоправные бонусы, но и реально нарушает права тех, кто шел законным путем, или был искусственно исключен из такого конкурса. Вообще, как известно, коррупционные проявления нарушают права и свободы граждан на свободное развитие.

Обязательно следует обратить внимание и на те значительные, а возможно, и необратимые изменения, которые в результате коррупционных деяний происходят с общим менталитетом студентов. Молодые люди, которые по сути, именно в вузе делают первые шаги в своей самостоятельной взрослой жизни, имея при этом внутреннюю свободу, уверенность в своих возможностях, свою, если можно так сказать, внутреннюю честность, которая затем может эволюционирует в патриотизм и ответственность, часто не выдерживают такого социальной противодействия. Подобные случаи очень часто не только меняют их, а просто безжалостно «ломают», когда НПР ставят их в такое положение, что молодые люди вынуждены согласиться с известными условиями так называемой сдачи зачетов и экзаменов. Есть обстоятельства, которые дополнительно усилят негативизм таких деяний. Например, когда это происходит с самого начала обучения (в первую сессию или на первом курсе) или откровенной «наглостью» преподавателя. Вообще, если это происходит по инициативе НПР, то, по нашему мнению, более опасных поступков в сфере образования невозможно представить ^{[10, с. 33]}.

В целом, в результате таких действий, мы не просто получаем духовно незрелых и профессионально неподготовленных людей: такие события очень часто и очень быстро создают из таких молодых людей безответственных циников, которые, и это следует специально подчеркнуть, через немного лет будут управлять нашей страной, а также обеспечивать экономическое ее развитие, имея при этом задачу не только вернуть утраченные деньги, но и соответствующий внутренний настрой для многих других порочных поступков.

Преодоление коррупции в учебных заведениях требует:

1. Использование положительного опыта антикоррупционной деятельности в образовании других стран и международного сообщества в целом. Реализация положения возможна при интеграции зарубежного опыта и присвоения рейтинговой оценки или введения индекса деловой репутации для каждого вуза, где факторы коррупции будут учитываться в отдельной группе показателей и влиять не на получение вузами дотаций и доли в системе государственного заказа, а на допуск их к участию к государственных грантах, проведению научных исследований. Учитывая, что доля средств, полученных от научной деятельности важна для определения эффективности учебного заведения и составляет важный фактор конкурентоспособности учебного заведения, то подобный рейтинг будет восприниматься международным сообществом как положительный элемент противодействия коррупции в целом. Это также имеет и потенциальные политические выгоды.

2. Расширение сотрудничества с другими странами и международными организациями в сфере противодействия коррупции в учебных заведениях. В данном компоненте возможен допуск иностранных аккредитационных агентств с рейтингованием вузов по содействию в вопросах профилактики коррупции, выработке методов противодействия ей. И потенциального запрета для людей, которые были замечены в подобной деятельности заниматься профессиональным оказанием услуг на определенный срок.

3. Обеспечение качества обучения в соответствии с современными требованиями. Это возможно достичь с расширением и привлечением работодателей к проектированию вариативной части государственного стандарта и резервирования порядка 25% учебной нагрузки под региональный компонент в проектируемых стандартах ФГОС-4.

4. Искоренение коррупционной практики во всех основных компонентах внутренней среды учебного заведения. Для реализации данного положения необходимо выявление, а также проведение воспитательной работы с персоналом и контингентом образовательного учреждения с постепенным протоколированием и доведением до всех участников образовательного процессе процедур получения оценок и внедрение стандарта общения между ними.

5. Формирование мотивации к обучению, высоких моральных качеств в будущей управленческой элиты нашего государства. Данное решение должно основываться на постепенной просветительской работе и развитию понимания того, что высшее образование не всегда необходимо для занятия определенных должностей или соответствия требованиям работодателя.

Если говорить о личностном ущербе от таких действий, то необходимо понимать, что такое положение в сфере образования достаточно быстро может привести к тому, что в нашем обществе не станет квалифицированных бухгалтеров, менеджеров, логистов и многих других экономических специальностей, которые очень нужны государству для дальнейшего цивилизованного развития, а гражданам лично – для обеспечения спокойной жизни. И если принципиально не исправить эту ситуацию, то очень быстро в нашей стране отсутствие необходимых категорий специалистов станет реальностью. А некоторые «остатки» молодых людей, которые имеют соответствующую профессию, скорее всего, понимая такую общую ситуацию, поедут искать свою судьбу в другие места. Когда такие события имеют достаточно регулярный характер и соответствующую динамику и становятся в определенной степени «массовыми», то это, как правило, способствует такому накоплению негативных последствий в обществе и их определенной структуризации, что это в свою очередь, может привести такое общество к его постепенной интеллектуальной и духовной деградации, потери промышленно-экономического потенциала со всеми вытекающими последствиями. Поэтому освобождение системы высшего образования от коррупции, проведение глубоко продуманных реформ, которые бы качественно изменили модель управления высшими учебными заведениями стали жизненно необходимыми. Очистка в образовании позволит переломить тренд упадка общего уровня образования  и открыть перспективы развития экономической среды государства через большую интеграцию экономического образования в контексте его практического применения в социально-экономической среде.