Circassia in the Ottoman–Safavid War of 1578-1591

На протяжении последней четверти XV–XVI вв. Османская империя предприняла ряд шагов к установлению прочного контроля над Черкесией. Важнейшим этапом на этом пути стала османо-сефевидская война 1578–1591 гг., во время которой Черкесия, совместно с Крымским ханством и Дагестаном, выступила на стороне Османской державы. Роль страны черкесов определялась как ее географическим расположением, которое обеспечивало спокойное прохождение османского экспедиционного корпуса из Крыма в Азербайджан, так и достаточно значимым на общем фоне военным потенциалом.

Как могло произойти так, что после столетнего сопротивления и длительного этапа сближения с Москвой в 50-60-е гг., в конце XVI в. Черкесия стала не просто вынужденным союзником, но даже привилегированным региональным партнером могущественной державы?

Интересы геополитического и идеологического противостояния Османской Турции с Сефевидским Ираном, диктовали необходимость поиска региональных союзников. В этом плане значимость страны черкесов в планах османского командования со всей очевидностью обозначилась в 30-40-е годы XVI в. Но первоначальный курс османского правительства предполагал силовое подавление Черкесии с тем, чтобы завоеванную территорию использовать как плацдарм.

А.М. Некрасов отмечает, что успехи кызылбашей в Ширване и их выход к Дербенту в 1538 г. могли повлиять на османскую политику в отношении Северного Кавказа ^{[1, c. 103]}. Османское правительство могло поставить перед крымским ханом задачу полного подчинения Черкесии, через территорию которой можно было выдвигаться в Дагестан. Черкесия и Дагестан, таким образом, превращались в удобный северный плацдарм для наступления на державу Сефевидов.

В 1539 г. последовал большой поход хана Сахиб-Гирея I против черкесов, «организованный по распоряжению кафинского наместника Халиль-бея», а значит – султана. Поводом послужило нападение черкесов на османские крепости «Таманского острова» ^{[1, c. 104]}. Затем, в 1545 г. последовало еще два больших похода, при участии османских частей, под началом Сахиб-Гирея – один против жанеевцев, другой против кабардинцев. В 1551 г. был предпринят четвертый поход под началом этого хана, который был отстранен на обратном пути в Крым и заменен на Девлет-Гирея I.

Массированное давление крымцев и османов вызвало посольства черкесов в Москву и заключение оборонительного альянса с Иваном IV в 1552 г. Русский царь, в то же время, не собирался обострять отношения с османским султаном и довольствовался использованием черкесов как союзников для противодействия крымской угрозе. В 1562 г. Иван IV, отягощенный войной в Ливонии, на стороне которой выступило Великое княжество Литовское, пошел на уступки Девлет-Гирею, само собой, не спрашивая о том своих черкесских вассалов. Это и разрушило потенциал союзнических действий Западной Черкесии с Москвой против Крыма ^{[2, c. 223]}.

В период открытого противостояния Турции в 50-е годы XVI в. черкесы не упоминаются в весьма подробном перечислении подвластных Сулейману стран и народов, которое было предпринято в его послании польскому королю Сигизмунду ^{[3, c. 134]}. В 1559 г. один из сыновей Сулеймана Великолепного Баязед, враждовавший с братом Селимом, бежал в Иран через Черкесию ^{[2, c. 216]}.

С 1562 г. военно-политические контакты западно-черкесских княжеств с Москвой полностью прекратились, и черкесы вновь были вынуждены признать власть хана. Одновременно это означало признание верховного сюзеренитета османского султана. В начале 60-х годов XVI в. в переговорах с московскими послами Девлет-Гирей делил западных черкесов на «черкасов турского», где были «турского санчаки», и своих «царевых черкасов» ^{[2, c. 222]}.

В 1565 г. бейлербей Кафы информировал османское правительство, что черкесский князь желает прибыть в Стамбул с целью принятия ислама, добавляя, что «некоторые черкесские племена подняли знамя султана, выплатили дань и покорились Порте», но при этом «джанейцы пребывают в мятеже и угрожают Азаку» ^{[4, c. 29]}.

В этот период на посту наместника Кафы появляется черкес Касим-паша, который обладал весьма высоким статусом в османском управленческом слое ^{[5, 258–259]}. Он выступил с инициативой строительства канала между Доном и Волгой, получил согласие султана и возглавил масштабную военно-инженерную экспедицию. Хан Девлет-Гирей был подчинен в рамках этой экспедиции Касим-бею ^{[6, 139–140]}. В.Э. Аллен предполагает жанеевское, княжеское происхождение Касим-бея ^{[7, c. 53]}.

Бейлербей Кафы был выше, по своим полномочиям, чем крымский хан. Фактически, это наместничество было преградой для полного подчинения Черкесии власти хана.

В Кабарде в конце 50-х и начале 60-х гг. произошел отчетливый раскол на прокрымскую и прорусскую партии. Первую возглавлял Пшеапшоко Кайтукин, старший князь приблизительно той части Кабарды, которая потом будет известна в источниках как Большая Кабарда; вторую – Темрюк Идаров, формально старший князь всей Кабарды, но реально управлявший ее восточной частью (половиной, третью или четвертью от всех кабардинских владений).

Обретение статуса царского тестя вскружило ему голову и он стал самым явным образом злоупотреблять военным ресурсом своего зятя для приведения к однозначной покорности всех владений Кабарды ^{[8, c. 10–11]}. В июне-июле 1570 г. Темрюк поучил смертельную рану в сражении с крымским войском, а его двое сыновей попали в плен к крымцам ^{[8, 22–23]}. В мае 1571 г. сам Иван получил запоминающийся урок от Девлет-Гирея, который неожиданно подошел к Москве и сжег ее.

В результате, влияние Русского государства на Черкесию почти полностью ликвидируется. Поэтому, в 1578 г., когда началась длительная и масштабная завоевательная кампания османов против Сефевидского Ирана, Москва, по большей части, довольствовалась ролью стороннего наблюдателя, а черкесы, ее вчерашние союзники и вассалы, весьма эффективно использовались Стамбулом.

И это притом, что на пространстве между Темрюком и Дербентом у османов не было ни одной крепости. Опора осуществлялась на местных правителей, которым посылались жалованные грамоты, выдавались османские звания, а также жалованье. А.М. Некрасов отмечает, что жалованье «черкесским беям», видимо, в основном, тем, кто имел владения на Тамани и Нижней Кубани, выплачивалось уже в 1525–1543 гг. ^{[1, c. 106]}.

Таким образом, Черкесия благодаря стечению фундаментальных факторов – собственной политической организации, способности вести длительную оборонительную войну, заинтересованности Стамбула в установлении прямых вассальных и военно-политических контактов с черкесскими княжествами – оставалась де-факто независимой и от Бахчисарая, и от Стамбула территорией. При этом, ее можно считать и частью ханства, и частью Османской империи.

Мы можем предполагать, что в крымско-татарской и османской элитах на протяжении XVI столетия сформировалось устойчивое представление о том, что издержки (материальные и людские потери) для ведения войны, направленной на достижение полного и непрерывного контроля над Черкесией, чрезвычайно превышают все возможные позитивные последствия. В этом плане, интерес представляет строчка у Реммал-Ходжи, участника походов Сахиб-Гирея I в Черкесию, когда крымские воины обращаются к хану с предложением свернуть кампанию, поскольку черкесы народ «голый» и с него просто нечего взять ^{[9, c. 408]}.

В 1578 г. на стороне османов выступили почти все князья Черкесии. Исключение составили ближайшие родственники Темрюка. Группу кабардинских союзников османов возглавил Асланбек Кайтукин, старший князь среди Кайтуковичей, который в османских источниках фигурирует как старший князь Кабарды ^{[10, c. 442]}. В послании главнокомандующего Лала Мустафы-паши (янв. 1578 г.), адресованном правителям Дагестана и ширванским принцам, особенно подчеркивалось, что «черкесская армия и татарский хан также с нами» ^{[11, c. 43]}. При составлении плана мобилизации Лала Мустафа-паша рассчитывал не только на крымско-татарскую конницу во главе с калгой Адиль-Гиреем, но и на «черкесских беев Таманского острова», а также других «христианских и мусульманских черкесских беев» ^{[10, c. 282–283]}.

Один из главных инициаторов войны бывший правитель Ширвана Мирза Абубекир-хан, согласно «Гюлистан-и Ирам» Бакиханова, «проживал в Черкесии и Дагестане» ^{[12, c. 102–103]}. Мирза Абубекир-хан успел заручиться поддержкой хана Мухаммед-Гирея, женившись на его дочери. Собрав около 3-х тысяч войска, в составе которого должны были быть и черкесы, он вторгся в Ширван и обратился за поддержкой к османскому султану Мураду. Таким образом, черкесы имели отношение к конфликту за Ширван с самого его начала.

В 1579 г. лично хан Мухаммед-Гирей II (1577–1584) возглавил армию и двинулся в Азербайджан, где нанес сокрушительное поражение противнику и с многотысячным полоном возвратился зимой с 1579 на 1580 г. через Черкесию в Крым. Мухаммед-Гирей был старшим сыном Девлет-Гирея от старшей жены Айше-Фатьма-султан, дочери черкесского князя Тарзатыка ^{[14, c. 219; 2, c. 151, 201]}, имя которого указывает на бесленеевский тлекотлешский род Тазартуко.

В османских и крымских документах упоминаются черкесские беи со своими отрядами, вошедшие в состав османского экспедиционного корпуса: таманский Мехмед-бей, жанский Мехмед-бей, жанский Давуд-бей, кумуркуйский Каншук-бей, бесленейский Зор-бей, бузадукский Курекен-бей, бузадукский Алем-бей, бузадукский Эльбулад-бей, таманский Могатук-бей, жанский Ахмед-бей, согусский Кастук-бей, согусский Джагтартук-бей, кабартайские беи: Арслан, Абак, Бозук, Башил (Башир), Солух, Каплан, Гази, Мехмед-Мирза, Карашай-бей, а также темиргоевские христианские князья Казук, Гоксук, Сатук, Кайатук. Христианская принадлежность подчеркивается также у Каншук-бея и Зор-бея, и у ряда кабардинских князей ^{[10, c. 314, 317, 439-442]}.

Из кабардинцев подчеркивается старшинство Арслана (т.е. Асланбека Кайтукина, младшего брата Пшеапшоко Кайтукина, главного соперника Темрюка Идарова в 60-е гг.), а также то обстоятельство, что он, а также Каплан и Гази, были родственниками Черкес Осман-паши ^{[10, c. 312]}. Из кабардинского списка легко идентифицируется еще Солух – Шолох Тапсаруков. Против него и его владения («Шолохова Кабарда») в 1589 г. Москва предприняла карательную экспедицию, закончившуюся сожжением более 30 селений ^{[8, c. 400; 2, c. 273]}. Абак-бей, назначенный Осман-пашой санджакбеем Кабарды, по всей видимости, двоюродный племянник Шолоха Тапсарукова. Карашай-бей ошибочно воспринят Ф. Кырзыоглу за карачаевского князя, но в данном случае это личное имя, принадлежавшее старшему сыну Шолоха Тапсарукова (Хорошай русских иcточников) ^{[8, c. 93, 383]}.

Старший из Идаровичей, брат Темрюка Камбулат, получивший жалованную грамоту в Москве на старшее княжение в Кабарде в 1578 г., также известен османским источникам – как Джан Булат-бей он фигурирует у Мустафы Али-эфенди ^{[11, 87]}. Вместе с Джан Булат-беем упоминается и Черкес Темрюк-бей, в котором легко узнать Мамстрюка Темрюковича. Согласно Али-эфенди, эти два князя обратились к русскому царю с прошением восстановить крепость в устье Сунжи, что полностью соответствует русским документам ^{[8, c. 34, 47]}.

Топоним Согус (согусские беи) в Черкесии можно сопоставить с крупным черкесским селением Совуджук (Совугус, Согус) на Тамани, которое управлялось своими князьями ^{[13, c. 49]}.

Черкесы фигурируют в составе османской армии в качестве отборных частей ^{[11, c. 107, 127]}. Упоминаются османские офицеры черкесского происхождения и в их числе Черкес Оздемир-оглу Осман-паша, главнокомандующий после Лала Мустафы-паши и великий визирь с 1584 г. (также после Лала Мустафы). Именно с ним связаны важнейшие победы над персами – в том числе «Мешале савашы» или «Битва при свете факелов» (8-9 мая 1583 г.). Интересно, что правый фланг османов возглавлял Черкес Хайдар-паша, бейлербей Румелии ^{[11, c. 111–114]}. Черкес Касым-бей командовал обороной Тифлиса – причем вполне героически, так как в один момент при нем оставались всего 50 солдат ^{[11, c. 99]}.

В османо-сефевидской войне Черкесия выполнила важную роль полноценного военного союзника и, что еще важнее, военной и продовольственной базы османской армии. Согласно Эвлия Челеби, Осман-паша зимовал в Кабарде на протяжении 7 лет. Стремясь дать хоть какие-то гарантии возмещения ущерба, Осман «из-за отсутствия серебра нарезал деньги из кожи и пустил в обращение… И поныне в казне беев Кабарды много кожаных акче. На них вытеснено: «Султан Мурад сын Селим-хана, завоеватель Шемахи, год 986 (1578-79)» ^{[13, c. 82]}.

Челеби отмечал, что османская администрация не поощряла расселение татар в пределах Кафинского эйялета, в том числе и на территории «Шахского острова» (Таманского полуострова). Напротив, здесь сохранялось черкесское население, которое считалось лояльным, а в хозяйственном отношении – совершенно необходимым. «Это до такой степени богатая земля, – повествовал Челеби в 1666 г., – что если один человек с десятью лошадьми проживет в доме десять дней, то население радуется. Эти богатые черкесы – веселые, дружелюбные и склонные к шутке – заслужили имя «богачи». Татар на этом острове нет совершенно, они не могут здесь жить, так как в смысле управления Кафинский эйялет считается анатолийской землей» ^{[13, c. 50–51]}.

Челеби говорит о том, что черкесов на Таманский «остров» привлек османский главнокомандующий Оздемир-оглу Осман-паша во время войны с Ираном. Кроме того, он же назначил одного из кабардинских беев наместником Кафы. Это назначение свидетельствует об особом доверии османского главнокомандующего к черкесской знати. Надо заметить, что Осман-паша оказал большое влияние на характер османо-черкесских отношений. Он открыто благоволил как черкесским князьям, так и дагестанским правителям.

Осман-паша был сыном выдающегося османского военачальника черкесского происхождения Оздемир-паши, который отличился на службе у двух султанов – Селима Явуза и Сулеймана Великолепного ^{[15, c. 127]}. Согласно Ибрахиму Печеви, «опытный храбрец» Осман-паша, «происходивший из черкесского рода», был командиром передового отряда во время войны с Ираном в 1548 г. Интересно, что в это же время и в том же районе боевых действий Печеви упоминает еще и дефтердара Анатолии Черкеса Искандер-пашу, получившего назначение бейлербея Вана ^{[16, c. 20–21]}. В 1578 г. «храбрый и деятельный везир, который также умело владел мечом», Оздемир-оглу Осман-паша в сане везира и сардара стал правителем только что завоеванного эялета Ширван ^{[16, c. 40]}.

В 1582 г. Осман-паша получил мощную поддержку со стороны черкесов. Любопытно, что он повел войска не по степным просторам правобережья Кубани, а прямо через черкесские земли в Закубанье и Кабарде. Маршрут по Закубанью был удобен в плане обеспечения продовольствием и фуражом, но был сопряжен с пересечением целого ряда притоков Кубани. При описании перехода через Закубанье армии Осман-паши в начале августа 1582 г. Печеви упоминает «область Кемрюк в Черкесском вилайете» ^{[16, c. 52–53]}.

11–13 мая 1583 г. состоялось генеральное сражение армии Осман-паши с армией шаха под началом Имамкули-хана. Командование правым флангом Осман-паша доверил бейлербею Сиваса и Румелии Черкес Хайдар-паше. Левым флангом командовал бейлербей Кафы Джафар-паша. Битва была на редкость ожесточенной и получила название «факельного сражения», поскольку обе стороны зажгли факелы и сражались в ночь с первого на второй день. После дня отдыха сражение возобновили с утра третьего дня и сефевиды оказались полностью разбиты ^{[16, c. 56]}.

Заслуги черкесских князей и воинства были высоко оценены османским султаном. В 1590 г., согласно берату (жалованной грамоте) султана Мурада III, кемиргоевский князь Мехмед был назначен санджакбеем Кафы с доходом (сальяне) от кафинского порта в 50 тысяч акче. Это назначение было сделано по просьбе хана Гази-Гирея. Более того, Мехмед был утвержден в качестве старшего князя в Черкесии («эмир Черкесских земель»). На место Мехмеда в Кемрук был назначен прибывший вместе с ним Хюсрев-бей, видимо, его брат, также принявший ислам ^{[17, c. 96]}.

До Мехмеда почетное звание эмира Черкесских земель принадлежало кабардинскому князю Арслан-бею, занимавшему также и пост санджакбея Кафы по протекции Осман-паши. Можно предположить, что крымский хан сделал ставку на Болотоковых, владетельных князей Кемрюка (Кемиргоя, Темиргоя).

В адыгском песенном фольклоре выдающееся место занимает песня о взятии Темиркапы («Темыркъапэ иорэд»), в которой перечисляются выдающиеся представители черкесской элиты того времени: темиргоевский князь Асран Болотоко, хегакский князь Камболет, хатукаевский князь Аледжук, хатукаевский тлекотлеш Мыкоджуко Падис, и др. Отмечается, что черкесское войско вытупило в поход под ханским знаменем (санджаком) из района реки Антхир и отличилось при штурме Темиркапы. Интересно, что перед тем, как объявить свою волю черкесам, крымский хан Мухаммед-Гирей, который был женат на знатной бесленеевке, советуется с приближенным бесленеевским князем Мэджаджуком Тутчерием ^{[18, c. 142–149]}. Тот советует не приказывать черкесам, что приведет к тому, что никто не пойдет в поход, но просто дать знать, что он, хан, собрался брать город и все черкесы, без различия племени и сословия, вольны присоединиться: тогда-то, по мысли черкесского советника, хан соберет из числа черкесов большое войско.

Хан-Гирей отмечал, что позднее эта песня, «послужила одному из крымских ханов историческим доказательством того, что черкесы давали войско его предкам, и потому взял от них вспомогательное войско» ^{[19, c. 116]}. Как отмечал К.Ф. Сталь, «князья Болотоковы отличались такой храбростью в этом походе, что крымский хан дал этой фамилии права Черного хана (кара-хан или кара-султан), т.е. все права настоящего хана над народом везде, где не управляет лично сам Белый-хан, т.е. повелитель Крыма. Черкесы говорят, что эта песня есть как бы родословная книга их дворянства. Те фамилии, которые не поименованы в этой песне, не могут считаться коренными дворянскими фамилиями» ^{[20, c. 138]}.

Таким образом, султанский указ 1590 г. подтверждает как общее содержание фольклорного памятника, так и то значение, которое придавалось его содержанию самими черкесами.

Османо-сефевидская война 1578–1591 гг. стала важнейшим политическим рубежом в истории укрепления османского сюзеренитета над Черкесией. Более того, османский триумф укрепил их влияние на Крымское ханство. В 1584 г. Осман-паша, при поддержке эскадры, высланной из Стамбула, низложил Мухаммед-Гирея и возвел на ханский трон Ислам-Гирея ^{[21, c. 171]}. В 1584 г. кафинский паша задержал двух участников русского посольства, которое возвращалось из Стамбула в Москву через Крым. Поводом стало возмущение черкесских князей, родственников которых в Керченском проливе, во время рыбной ловли, захватили донские казаки ^{[8, c. 45–46]}.

Челеби особо подчеркивает, что черкесские беи подчинены не хану, а османскому наместнику в Кафе. Вопрос представлялся для Челеби настолько важным, что он выделил для его освещения отдельный раздел: «Сообщение о подчиненности беев черкесских государств Кефе. В эпоху Селим-хана Второго Осман-паша, сын Оздемира, в 991 г. (1586/7 г.) пошел на Ширван и Шемаху через Черкесстан и подчинил местных беев Кефинскому эйялету, взяв у них заложников. И сам он оставил в залог кабардинскому бею своего сына с рабыней, взял [в жены] девушку из Кабарды и за месяц стал добрым родственником в Черкесстане. С семьюдесятью тысячами черкесских богатырей он завоевал Гянджу и Ширван, Шемаху и Тифлис, Туманис и Демир-капу, Ширван и город Серир-Алани, город Араши и город Ниязабад, и город Шабурни. Короче говоря, он взял семьдесят шесть великих городов вместе с черкесскими беями и беями падишаха Дагестана. Он сделал Искендер-бея из беев Кабарды пашой Кефе, заселил остров Тамань черкесским народом, и казаки, азовские неверные, потеряли возможность выходить в Черное море. Всего от острова Тамань на восток, на семьдесят дней пути вплоть до горы Эль-Бурз [располагаются владения] черкесских беев с ежегодным жалованием. Если род Османов идет в поход, они идут в поход с кефинским пашой. Вместо ежегодного жалования они берут одежду и войлок, луки и ружья, порох и свинец, астар (коричневая ткань, наматывающаяся на головной убор офицера, прим. С.Х.), парчу и саржу. Они под рукой османцев. Их назначение и отстранение во власти Османов. Если какой-нибудь бей умрет, его место занимает его сын или кто-нибудь достойный из его родственников. Но у них нет бунчука, санджака, байрака и барабана со знаменем. Хотя барабанщики имеются. Со времен Османа-паши, сына Оздемира, они очень послушны и покорны роду Османов. В 1031 г. (1621/2 г.), во время похода на Хотин султана Османа из рода Османов, вышеупомянутым черкесским беям кефинские дефтердары прекратили выплачивать жалование. С тех пор они, хотя и не бунтуют, но и не проявляют покорности, службы военной не несут, но иногда приходят к крымским ханам и по некоторым делам обращаются. Однако по доброй памяти это войско Черкесстана без фуража следовало бы содержать» ^{[22, c. 174–175]}.

Х. Иналджык в статье, посвященной османскому периоду в истории Черкесии, написанной им для «Энциклопедии ислама», подчеркивает, что османские султаны, с одной стороны, признавали крымский суверенитет над Черкесией, а с другой – это не мешало им направлять указы и одаривать титулами черкесских вождей, как собственных вассальных беев» ^{[23, c. 25]}. Временами османское правительство выступало как страж интересов своих подданных, о чем свидетельствует казнь в 1644 г. наместника Кафы Ислампаши-задэ «по обвинению в напрасном разорении черкесских стран» ^{[24, c. 382]}.

Пребывание в составе империи не мыслилось как полное разрушение собственного политического и, тем более, культурного пространства. В османской номенклатуре определений, связанных с Черкесией, есть и такие, которые подчеркивают ее зависимый статус, и такие, которые сообщают читателю о самостоятельности черкесской страны. Если в 1475 г. у Кемалпашазаде фигурирует нейтральное определение Çerkes-Diyârı «Черкесская земля», то в 1539 г. другой османский источник употребляет Çerkes-Vilâyeti «черкесский вилайет». Во время открытой конфронтации, в 1560 г. Черкесия мыслилась как вполне самостоятельное политическое образование: Memleket-i Çerkes «государство черкесов», Çerkes-Bilâdı «страна черкесов», Çerkes-Eli «владение черкесов». В 1567 г. уже не столь важно подчеркивать цельность зависимого пространства, но важны его ведущие представители, которые налаживают военно-политические контакты с державой Османов и, соответственно, появляется определение Memâlik-i Çerâkise Banları «Мамлюкские-черкесские баны» ^{[10, c. 59, 61, 64, 66, 70, 72, 74, 78]}.

Так, гибкая политика османского правительства в отношении Черкесии, которая постепенно сформировалась после весьма запоминающегося периода конфронтации 1539–1561 гг., позволила Стамбулу укрепить авторитет султанской власти среди новых подданных. В среде черкесской знати укрепилось представление о приемлемости признания верховной власти султана, а практические выгоды такого признания со всей очевидностью проявились в конце XVI в., в ходе большой войны двух исламских империй.