Transhumanist dimension of virtual social communication

Leushkin Ruslan Viktorovich PhD in Philosophy Docent, the department of Philosophy, Ulyanovsk State Technical University 443332, Russia, Ul'yanovskaya oblast', g. G. Ul'yanovsk, S., ul. Ul. 1-Aya sadovaya., 27, of. g. Ul'yanovsk, s. Belyi klyuch, ul. 1-aya sadovaya, d. 27 leushkinrv@mail.ru Other publications by this author

В последние несколько десятилетий можно наблюдать стремительные изменения в социально-коммуникативном пространстве повседневности. Данные изменения связаны, прежде всего, со становлением новых средств и форм социальной коммуникации, таких, как виртуальная социальная коммуникация. Данные формы возникают в процессе поэтапного развития социально-коммуникативных систем (эволюции) и выражаются в возникновении новых коммуникативных форм ^[1]. Ключевую роль в их становлении играют не только биологические коды, но и социально-коммуникативные. Эволюция социально-коммуникативных систем, представляет собой явление, не сводящееся к чисто биологической эволюции человеческого вида. 

Все возрастающий интерес к проблемам искусственного интеллекта, и поиску внеземной жизни и цивилизаций (SETI) ставит перед научным сообществом ряд задач и проблем. Часть из этих проблем связана с возможностью общения и понимания вне человеческих коммуникаций, имеет преимущественно теоретический характер, затрагивает ряд частных философских вопросов. В данном исследовании мы постараемся обрисовать проблемное поле некоторых из них, в частности: что делает возможным осуществление виртуальной социальной коммуникации? И возможно ли существование трансгуманистических форм смысловой коммуникации?

Важное место в исследовании социально-коммуникативных систем имеет понятие сообщества (community). Анализ становления данного понятия показывает, что в первой половине XX века за ним закрепляется значение пространственно объединенной группы людей, обладающей общими целями и интересами, включенной во взаимодействие ^{[2, 476-478]}. В рамках данного понимания сообщества подчеркивается важная роль не только процесса коммуникации, но и обеспечивающих его структур, имеющих пространственно-обусловленный характер.

В данных образованиях значимую роль играет пространственная физическая коммуникация, связи материальные и действительные. Именно физическая коммуникация создает структурные связи между людьми и объединяет их в систему. Однако, данная система, несмотря на важную роль пространственных факторов не перестает быть коммуникативной. Она является, прежде всего, системой связей, общения и взаимодействия, обмена культурной информацией. Структурные характеристики подобной системы определены способом и средствами коммуникации, которые и формируют связи между элементами данной системы. Речь идет, в данном случае, о вербальной устной коммуникации. Именно ее специфика и формирует пространственную организацию традиционных сообществ. Данное утверждение наиболее наглядно иллюстрируется историческими примерами из эволюции социально-коммуникативных систем.

Форма организации сообществ в традиционном обществе носит ярко-выраженный пространственно-обусловленный характер именно ввиду специфики используемых коммуникативных средств - устной речи, так как « …закрытые общества суть продукты технологий, связанных с речью… »  ^{[3, 14]}. На основе устной речи не возникают пространственно-разорванные, длинные коммуникативные связи, что характерно для обществ с низким уровнем грамотности, то есть - традиционных обществ. Членам традиционного общества печатный или письменный способ коммуникации просто не доступен, так как они не являются носителями письменного коммуникативного кода. Они не способны воспроизводить соответствующий тип символических конструкций.

Несмотря на вышесказанное, нельзя однозначно утверждать, что коммуникативные формы обусловливают организацию поселений и городов, материальную и экономическую структуру общества. Так как само пространство может трансформировать коммуникативные средства. Например, среди коренных жителей Канарских островов, вплоть до XX века сохранился язык сильбо гомеро, построенный на громком свисте. Особенности данного языка детерминированы географией Канарских островов, в которой преобладает скалистая и горная местность. Однако, нельзя утверждать, что пространство полностью обусловливает символические и коммуникативные формы. Этот процесс является, скорее, многофакторным. В то же время, очевидно, что возникновение новых форм коммуникации, таких, как печатная и электронная коммуникация, приводит к возникновению новых видов социально-коммуникативных систем.

При использовании концепции систем социальной коммуникации Н. Лумана, можно провести соответствие между различными видами сообществ и историческими типами социальных систем. В ходе развития средств коммуникации формируются «длинные», пространственно-разорванные коммуникативные связи. Таким образом, понимание сообщества, со временем, становится менее привязанным к физическим, географическим факторам, а в большей мере связывается с социальным пространством. 

Возникновение новых типов сообществ тесно связано с эволюцией социально-коммуникативных систем. Важным этапом в данном процессе стало возникновение и развитие письменных коммуникативных средств. Именно письменная культура, благодаря бюрократии, законотворчеству, летописи, позволяет осуществляться новому типу общества - крупному национальному государству ^[4]. Следующим этапом в процессе эволюции социально-коммуникативных систем становится возникновение виртуальной коммуникации, связанное с возникновением и распространением электронных коммуникативных средств. Данный процесс неизбежно приводит к формированию новых типов сообществ. Связано это с тем, что «коммуникационная система, основанная на сетевых технологиях, способна радикально изменить морфологию общественных связей, основанных на традиционных иерархических взаимоотношениях» ^{[5, 57]}. Формируются сообщества, которые не привязаны жестко к географии физического расположения его членов. Пространственный разрыв в связях внутри сообщества обеспечивают удаленные коммуникативные связи, основанные на электронных коммуникативных средствах.                 

С одной стороны, на виртуальную форму коммуникации возлагаются определенные надежды, она рассматривается как основа будущей общественной жизни всего человечества. Так считают М. Кастельс, М. Маклюэн, Э. Тоффлер и некоторые другие специалисты по коммуникативным формам. Данный способ оценки виртуальной социальной коммуникации можно охарактеризовать, как оптимистический. Однако, существует и пессимистическая ее оценка. Например, в философии Ж. Бодрийяра, Дж. Ваттимо, утверждается, что распространение современных средств коммуникации ведет к деисторизации, дереализация культуры, также, Е.Е. Таратута утверждает, что в виртуальности наступает деонтологизация субъекта ^[6]. Виртуальная коммуникация, просто напросто, может оказаться «тупиковым» путем развития, заключающим в себе регрессивный потенциал человеческой культуры.

На данный момент достаточно сложно однозначно сказать, какая оценка и какой прогноз развития виртуальной социальной коммуникации (далее ВСК) являются правильным. Для того чтобы оценить будущие и потенциальные риски необходимо очертить ряд проблем, связанных с пониманием виртуальной социальной коммуникацией. Сюда относятся: исследование условий существования ВСК, прояснение социально-онтологического статуса виртуального коммуниканта, определение характеристик функционирования виртуальной социально-коммуникативной системы.    

Социологические исследования виртуальных сообществ показывают, что «виртуальные и реальные сообщества, виртуальные и реальные условия социального существования не изолированы друг от друга, но находятся в сложных отношениях взаимовлияния, взаимоотражения, не исключающего ситуаций взаимоотталкивания и взаимоизоляции» ^{[7, 68]}. Другими словами, они не отрезаны друг от друга, но и не слиты воедино, а, скорее, осуществляются когерентно друг другу. Данное утверждение говорит в пользу относительно самостоятельного способа существования виртуальных и традиционных социально-коммуникативных систем. В этом случае должны обнаруживаться некие условия самостоятельного существования ВСК.

В ходе исследований виртуальной социальной коммуникации, как бытийного феномена, были выявлены определенные социально-онтологические условия ее существования. Сюда относятся: виртуальное социальное пространство, виртуальное социальное время, различные дигитальные ресурсы ^[8]. Другими словами, ВСК формирует свое собственное социально-коммуникативное пространство, которое существует параллельно традиционному. Обмен информацией между данными пространствами возможен, но затруднен необходимостью перекодировки естественного языка в программный и машинный код. Именно наличие блока декодирования сообщений, в связи с относительностью перевода ^[9], создает условие существования специфических смысловых конструкций, характерных исключительно для виртуального социально-коммуникативного пространства.  Здесь исследование выходит на несколько иную проблематику.

В ходе исследований социально-онтологических условий существования ВСК формулируются конкретные проблемы, имеющие фундаментальный характер. Одна из этих проблем касается границ понимания, не просто одной из форм социальной коммуникации, но и самого феномена социальной коммуникации. Данная проблема заключается, прежде всего, в самой возможности существования ВСК. Возможность осуществления виртуальной формы коммуникации отражает определенные свойства не только электронной, сетевой и интернет-коммуникации, но и социальной коммуникации в целом.

В том случае, если мы признаем виртуальную форму коммуникации полноценным социальным явлением, обладающим определенным социально-онтологическим статусом и не лишенным смысловой составляющей (или информационной), то данный факт неизбежно трансформирует границы понимания социальной коммуникации в целом. Происходит это в силу нескольких причин, связанных со спецификой виртуальной социальной коммуникации. Во-первых, ВСК преимущественно характеризуется тем, что в ней возможно включение искусственного актора в процесс обмена информацией. Социальный актор, существующий в виртуальном социально-коммуникативном пространстве, способен делегировать часть своих действий программным и аппаратным средствам, искусственным (виртуальным) акторам ^[10]. Сюда относится использование экспертных и поисковых систем, вспомогательных программ, искусственного интеллекта. Это приводит к трансформации социального субъекта в виртуальном социальном пространстве – с одной стороны, и нарушению самоидентификации личности – с другой.

По большому счету, кибернетизация субъекта коммуникации не играет решающей роли в определении его онтологического статуса, он остается тем же, что и субъект традиционных форм социальной коммуникации – коммуникативной инстанцией в социальной системе. Главная проблема заключается в других элементах виртуального социально-коммуникативного пространства. Статусным элементом сети виртуальных коммуникативных связей может выступать полностью деонтологизированный актор (искусственный интеллект), своего рода псевдокоммуникант. Деонтологизация, в данном случае, означает гипотетический разрыв смысловой связи искусственного актора с естественным актором делегировавшим ему свои функции коммуниканта. Например, в случае потери контроля над ним, добровольного отказа от контроля, смены актора «оригинала», или прекращения социальной или физической активности естественного актора (в случае болезни или гибели).

В данной ситуации наблюдается осуществление искусственной псевдосоциальной оболочки искусственного актора, при этом включенного в социально-коммункативное пространство. И тут возникает вопрос: будет ли коммуникация с участием данной оболочки иметь смысловой и социальный характер? Является ли ситуация коммуникации с искусственным актором формой социальной коммуникации?

В данном месте искомой является гипотетическая ситуация, при которой смыслообразование происходит в ситуации коммуникации с искусственным актором. В исследовании мы придерживаемся подхода, в котором признаком смыслообразования служит возникновение социального капитала, то есть ресурса доверия у коммуниканта (естественного актора) при взаимодействии с реципиентом (искусственным актором). Проведение процедуры теста А. Тьюринга, на данный момент, показывает возможность возникновения ресурса доверия в ситуации коммуникации с искусственным актором, что косвенно подтверждает возможность смыслообразования в данной ситуации коммуницирования ^[11]. Другими словами, в отдельных случаях, в ситуации электронной коммуникации, эксперт (человек) принимает реципиента (искусственный интеллект) за естественного актора и вступает с ним в диалог.  

В данном контексте, подобное взаимодействие представляется совершенно бессмысленным. Виртуальная коммуникация, в таком случае не является коммуникацией в полном смысле слова. При использовании определений диалога в философии М.М. Бахтина, М. Бубера и Э. Левинаса, подобное явление можно назвать не иначе чем монологом. Связано это с тем, что машина, которой является искусственный интеллект, не является Другим в полном смысле слова, а представляет собой вещь.

Сама мысль рекурсивного (двунаправленного) процесса смыслообразования в ситуации коммуникации с искусственным актором вызывает, вполне естественное, интуитивное сомнение. Способность робота к восприятию смысла кажется нам абсурдной и невероятной, так как он представляет собой не более чем вещь, а область смыслов для вещей недоступна. Данное утверждение затруднительно оспорить, так как, невозможна сама процедура проверки способности робота к пониманию. Наиболее наглядно невозможность данной процедуры продемонстрировал  Дж. Серль, в своих работах посвященных проблемам искусственного интеллекта ^[12]. Наиболее очевидно это демонстрируется в известном мысленном эксперименте, который был назван «китайская комната».

Серль действительно показал, что в проблеме понимания искусственным актором возможно два варианта: либо способность к пониманию у искусственного интеллекта невозможна в принципе, либо, даже если представить ее возможной, то не существует процедуры проверки данного «факта». В данном случае проблема оказывается неразрешимой, и единственным выводом становится признание отсутствия смыслообразования в ситуации коммуникации с искусственным актором. Искусственный актор, который не обладает способностью к пониманию не может дать адекватный ответ на запросы естественного актора. Это, в свою очередь, ставит крест на будущем виртуальной коммуникации, так как, согласно данному выводу становится неизбежной деонтологизация естественного актора в виртуальном социальном пространстве и инфляция смысла (снижение объема информации в сообщениях) в долгосрочной перспективе. Это формирует основу пессимистичного взгляда на виртуальную социальную коммуникацию. Однако, возникает вопрос: возможен ли в принципе, противоположный, оптимистичный взгляд и на чем он строится? 

Можно рассмотреть проблему Дж. Серля с другой стороны. Основу затруднений в процедуре верификации понимания у искусственного актора составляет отсутствие строго определении понимания. Это не позволяет сформировать четкие критерии, по которым можно оценить наличие смыслообразования в ВСК с участием искусственного актора. Однако, тот же аргумент, связанный с проблемой понимания, применим в определенной мере и к человеку, в особенности, если абстрагироваться от его комплексности и сложности как системы, и представить, как коммуникативного агента. При отсутствии критериев оценки понимания и способности к смыслообразованию, их невозможно обнаружить и у человека. Это можно сформулировать следующим образом: у нас нет оснований утверждать, что естественный актор обладает некой функцией «понимания» принципиально отличной от аналогичной у искусственного актора. Нет оснований утверждать, что человек будет обладать каким-то качеством, которым не будет обладать искусственный коммуникант, оказавшийся в тех же условиях. Теория социального научения А. Бандуры, например, и бихевиоризм в целом может довольно эффективно описывать человека, как коммуникативную машину без дополнительного эффекта понимания.  Феномен понимания представляется, в таком случае, не более чем субъективным переживанием комплекса физиологических реакций.     

Приписывание уникальной функции понимания и смыслообразования человеку, носит метафизический характер, и в определенной мере не является необходимым. Не стоит исключать то, что структуры, отвечающие за человеческое понимание, могут и не представлять собой уникальное условие существования смысла. Получается, обратный вывод: только в связи с самой возможностью существования систем смысловой коммуникации, становится возможным существование антропоразмерных социально-коммуникативных систем, как отдельной формы. В данном случае, одной из других возможных форм смысловой коммуникации является ВСК с участием искусственного актора. Формируется следующий вопрос: может ли искусственный коммуникант полноценно осуществлять коммуникацию?

Коммуникантом мы называем инстанцию в составе социально-коммуникативной системы, которая способна на когерентное осуществление производства и воспроизводства смысловых конструкций. Смысловые конструкции производятся и воспроизводятся в ситуации открытой коммуникации между акторами в условиях виртуального социального пространства ^[13].

В диалогической философии Э. Левинаса смысл производится в ситуации прорыва тотальности Тождественного (внутреннее субъективное пространство), в Иное (пространство Другого), через акт трансгрессии. Именно в ситуации диалога и происходит смыслообразование. Через синхронное изменение тождественного, через инаковость, в двух направлениях. Тождественное коммуниканта изменяется через соотношение с тождественным реципиента. Вследствие этого, оно становится нетождественно самому-себе-прежнему, формируется новое тождественное, с которым соотносится тождественное реципиента, что приводит к его изменению. Новое тождественное коммуниканта соотносится с новым тождественным реципиента. Этот процесс принципиально неограничен, в силу чего и рождает бесконечность смысла и индетерминизм коммуникации. Может ли обеспечивать подобную ситуацию коммуникации искусственный актор? способен ли он (искусственный коммуникант) входить в описанное взаимодействие?

От искусственного актора требуется соотносить свое тождественное с тождественным естественного коммуниканта (достигать своего рода смысловой когерентности), испытывать воздействие и изменять свое тождественное в соответствии с полученной информацией и ранее имеющейся, в результате формируя соответствующий ответ. В подобном случае формируется ситуация, при которой искусственный актор формирует «динамическое» тождественное. Для естественного коммуниканта искусственный выступает в таком случае, в роли не Иного, но Инаковости. В подобном случае нет принципиальной разницы, является ли актор естественным или искусственным, так как формируется ситуация бесконечного смыслообразования в коммуникации.  

Если описанное выше взаимодействие действительно происходит, и искусственный актор формирует достаточно адекватный ответ, то у стороннего наблюдателя не будет достаточных оснований утверждать что один из коммуникантов является искусственным. Более того, искусственный коммуникант должен трансформировать свою «тотальность» в коммуникативном акте. ««Самовозрастающий логос» не подразумевает, а исключает изолированность. Мыслящее устройство не может работать в изоляции. Это подтверждается и индивидуальным «естественным разумом»… Роль пускового механизма играет поступающий извне текст, который приводит индивидуальное сознание в движение… Мышление есть акт обмена и, следовательно, подразумевает двустороннюю активность.» ^{[14, 583-584]}. С данной позиции, в ситуации социальной коммуникации не имеет принципиального значения физический «субстрат» коммуниканта, важнее становится его способность включаться в культурный обмен информацией. Искусственный актор может осваивать культурные смыслы в ходе общения с естественными акторами и воспроизводить их.  Менее однозначной, является ситуация при которой оба коммуниканта являются искусственными, или в случае искусственной автокоммуникации. В них, также, вскрывается основная проблема искусственного коммуниканта, заключается она в его способности к смысловой, недетерминированной коммуникативной активности. В случае соотнесения его с естественным актором, ответ в любом случае будет отличаться от изначальных условий, так как индетерминизм исходит от естественного актора. Однако, может ли сам искусственный коммуникант выступать источником смыслообразования?

Чем же позволяет естественному коммуниканту производить и воспроизводить смысловые конструкции? Согласно Ю. М. Лотману, ключевой особенностью разумного существа является то, что оно способно решать уравнения с n количеством неизвестных. Способность эта явлена в той мере, в какой разум способен допускать ошибки. «Возможность образования новых текстов определяется как случайностями и ошибками, так и различием и непереводимостью кода исходного текста и того, в направлении которого совершается перекодировка» ^{[14, 582]}. Именно в неточностях и ошибках корениться творческая сила разума по Лотману. Возможно, природная способность к ошибкам, является одним из факторов, которые позволяют естественному актору, человеку произвольно, недетерминировано коммуницировать, производить смысловые конструкции. Одним из источников смыслообразования служит использование существующей дискретной информации, для того чтобы интерпретировать, поступающие, аналоговые данные (то есть, осуществление декодирования информации в рамках двух непереводимых кодов). Другими словами, актор применяет устаревшие, или просто неадекватные знания к актуальной ситуации, в результате чего возникают неточности относительности интерпретации, порождающие качественно новые знания и сообщения.

Лотман считал, что описанный выше механизм не характерен исключительно для человеческого сознания и культуры, скорее он характерен для любых смысловых систем. Если данный механизм способен осуществляться на уровне множества нервных систем коммуницирующих людей, то, вполне возможно, что он окажется формализуемым, и подойдет для алгоритмизации искусственного актора. Искусственный актор сможет переводить на дискретный язык (программный код) аналоговые данные (например визуальные или аудиальные) при помощи вырабатываемых в коммуникации символических конструкций, соотнося их через естественного актора с актуальным культурным пространством. Может сложиться ситуация, при которой искусственный актор не будет уступать естественному в коммуникации и сможет не просто вступить с ним в полноценный диалог, но самостоятельно осуществлять творческую активность.   

Таким образом, можно утверждать, что в ходе становления новых коммуникативных форм значимую роль играют, физические, простраснтвенные факторы, особенности условий, средств и канала коммуникации. Возникновение и распространение виртуальной социальной коммуникации предполагает изменение социальной топологии сообществ и возникновение новых их разновидностей. Сам факт существования виртуальной социальной коммуникации формирует два основных способа ее оценки: пессимистическую и оптимистическую. Согласно первой, она представляется как тупиковый путь развития человечества, приводящий к деонтологизации социального субъекта, разрушению доверия в обществе, инфляции смысла. Оптимистический вариант ее оценки предполагает, что сам факт существования социально-коммуникативных систем устанавливает возможность множества их гипотетических форм, одна из которых реализовалась в виде виртуальной коммуникации. Согласно второму варианту, границы понимания смысловой коммуникации сдвигаются за пределы чисто человеческих социально-коммуникативных систем.   

В ходе исследования были сформулированы характеристики, которым должен соответствовать искусственный коммуникант, для того чтобы полноценно включаться в структуру виртуальной социально-коммуникативной системы. В первую очередь, он должен обладать способностью к ответу на коммуникативные сообщения. Данная способность должна базироваться не просто на внутренней системе информации и ее самоорганизации, но и на динамическом ее преобразовании в ходе символических интеракций. В таком случае, он будет обладать динамической, социально-обусловленной системой символических конструкций. Данные конструкции, являясь объектами отбора коммуникативных кодов, обеспечат дальнейшую эволюцию социально-коммуникативной системы. Это, в свою очередь, должно снизить эффект инфляции смысла в условиях социально-онтологической неполноты виртуальной коммуникации и обеспечить качество ее будущего развития. Описанная способность возможна при построении двойственной диалогической сущности искусственного коммуниканта. Особенности данной сущности, условия ее существования и естественные аналоги должны быть исследованы в ходе последующей работы в рамках данного направления.