On the Question about Forms of Accompliceship Set Forth by Articles 208, 209, 210 of the Criminal Code of the Russian Federation

Bukalerova Lyudmila Aleksandrovna Doctor of Law Professor, Department of Criminal Law and Criminal Process of the Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6, kab. 346 l_a_buka@mail.ru Other publications by this author

Nesterov Sergei Viktorovich Postgraduate at the Department of Criminal Law, Criminal Proceedings and Criminalistics of the Peoples' Friendship University of Russia 109542, Russia, Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6, office 413 ugolovnoe_pravo@list.ru Other publications by this author

В научных исследованиях признается, что в учении о преступлении институт форм соучастия является одним из наиболее сложных и дискуссионных. Ю.Е. Пудовочкин справедливо отмечает, что соучастие в преступлении – один из самых сложных для теоретического обоснования и практического применения институтов уголовного права. Согласно данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, деяния около четверти всех осужденных квалифицируются с учетом положений закона о соучастии в преступлении^[1]. На фоне общего сокращения преступности последних пяти лет, статистические данные свидетельствуют о значительном сокращении численности преступлений, совершаемых в соучастии, однако уровень таких преступлений остается довольно высоким. Так, если из общего числа выявленных лиц совершили преступление в составе группы: в 2000 г. - 418 973 чел., то в 2014г. – 116032 чел, а в 2015 году из общего числа выявленных лиц совершили преступление в составе группы -152072 без учета Крымского ФО 150332, по сравнению с 2014 годом прирост 9,1%, в общем объеме составляет 14,1%. Одним из основных признаков в определении формы соучастия является степень согласованности действий соучастников, как при подготовке, так и при совершении конкретного преступления. Этот признак вытекает из толкования ст. 35 УК РФ и отмечается в большинстве работ авторов, исследующих данную тему. Л.Д. Гаухман господствующим критерием дифференциации соучастия на формы считал объективный критерий^{[2; 3]}. По мнению Ж.В. Виденькиной форма соучастия определяет именно связь между деяниями виновных и отвечает на вопрос, каким образом осуществляется преступная деятельность^[4]. А.И. Плотников считает, что формы соучастия в преступлении различаются по уровню организованности единого субъекта деятельности, а соответственно, и степени опасности как материальному основанию ответственности^[5]. А.П. Дмитренко понимал их как объективное выражение совместности преступных действий соучастников, связанное со способом их взаимодействия и степенью согласованности^[6]. А.В. Бриллиантов и И.А. Клепицкий говоря о формах соучастия, считают, что они выделены в зависимости от степени согласованности действий соучастников^[7]. В.С. Комиссаров дает определение формы соучастия как внешней стороны совершения преступления, которая отражает степень согласованности действий соучастников, как при подготовке, так и при совершении конкретного преступления ^[8]. Используя мнения, изложенные нами по этому вопросу, мы сформулируем свое определение «формы соучастия» - это совокупность объективных и субъективных признаков соучастия, характеризующих совместность деяний соучастников, отражающая степень согласованности действий их соучастников при подготовке или при совершении преступления и степень общественной опасности самого преступления (преступлений). Существенной проблемой в российском уголовном праве является также дискуссионный характер деления соучастия на формы и виды. Вопрос о видах и формах соучастия вызывал разные суждения еще в дореволюционном праве и остается нерешенным до сих пор. Происходит это по той простой причине, что до сих пор российское уголовное законодательство не использует такие термины как форма и вид соучастия. В учебной литературе также предлагаются различные варианты классификации соучастия, причем нередко в одном учебнике говорится о форме соучастия, а в другом такое же содержание вкладывается в понятие вид соучастия либо одно и то же явление именуется по разному. Наиболее распространенную точку зрения на исследуемый вопрос представляет А.В. Корнеева - что виды соучастия в зависимости от характера выполняемых соучастниками функций подразделяют на простое (соисполнительство) и сложное (соучастие с распределением ролей). При простом соучастии в преступлении участвуют два или более соисполнителя. Каждый из них полностью или частично выполняет объективную сторону преступления. Сложное соучастие предполагает, что в совершении преступления наряду с исполнителем принимает участие еще хотя бы один соучастник (организатор, подстрекатель или пособник). Формы соучастия указаны в ст. 35 УК в порядке увеличения степени согласованности, при этом каждая последующая форма соучастия предусматривает признаки предшествующей формы в сочетании с еще одним (или более) дополнительным признаком. Кроме степени согласованности каждая последующая форма представляет собой более высокую степень общественной опасности. Так, одно и то же преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору будет более опасным, нежели просто группой лиц, а организованная группа представляет значительно большую общественную опасность, чем группа лиц по предварительному сговору, степень общественной опасности преступного сообщества даже при совершении аналогичного преступления такова, что законодатель выделил создание такого сообщества в отдельную норму, предусматривающую особо тяжкое преступление (ст. 210 УК РФ). Чем больше степень согласованности действий соучастников, тем опаснее данная совместная преступная деятельность, считает В.С. Комиссаров^[8]. М.О. Безниско также отмечает, что совершение преступления несколькими лицами, по общему правилу, ускоряет преступный результат, облегчает сокрытие следов преступления. В связи с этим соучастие повышает общественную опасность самого преступления, а также личности преступников^[9]. Мы считаем, что общественная опасность таких преступлений выражается не только в том, что причиняется определенный вред и облегчается совершение преступлений, но, кроме того, в зависимости от формы соучастия в преступную деятельность втягивается все больше и больше людей (происходит криминализация общества), дестабилизируется обстановка в обществе, нарушается морально-психологический климат и спокойствие граждан. Определения «группы лиц» и «группы лиц по предварительному сговору», данные законодателем в ст. 35 УК РФ не вызывает проблем в судебно-следственной практике, тогда как определение «организованной группы» довольно размыто. Уголовный закон определяет только два обязательных признака организованной группы: устойчивость личного состава группы и цель объединение для совершения одного или нескольких преступлений. Этих признаков недостаточно для квалификации, так как обе группы обладают определенной устойчивостью и участники этих групп, также объединились с целью совершения преступления. Термин «организованная группа» впервые встречается в ст. 33 Общей части УК РФ при определении организатора, как соучастника преступления. В качестве квалифицирующего признака он употребляется практически во всех составах преступлений совершенных в соучастии. Более точные признаки соучастия являются необходимыми для любой квалификации совместной преступной деятельности виновных, поэтому мы рассмотрим правоприменительную, судебную практику, мнения авторов относительно признаков «организованной группы». Сначала скажем, что Конституционный Суд РФ в Определении от 21.05.2015 N 1131-О сделал вывод, что положения части третьей статьи 35 УК Российской Федерации во взаимосвязи с частями первой, второй и четвертой данной статьи, определяющими иные формы соучастия, направлены на обеспечение дифференциации ответственности за преступления в зависимости от степени сплоченности участвующих в их совершении лиц (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 июля 2007 года N 606-О-О и от 29 января 2009 года N 57-О-О). Конкретные признаки организованной группы можно найти с решениях судов, так в Апелляционном определении Верховного Суда РФ от 23.12.2014 N 5-АПУ14-79 о признаках устойчивости и высокой степени организованности сказано, что об этом в частности свидетельствуют и обстоятельства их подготовки к совершению преступлений: составление плана, распределение ролей, поиск потерпевшего, выяснение о нем подробной информации и подготовка поддельных документов, необходимых для завладения квартирой. В Кассационном определении Верховного Суда РФ от 16.12.2014 N 56-О14-6 сказано, что устойчивость группы подтверждена участием в ней С. А.И. и другого осужденного, которые заранее объединились для совершения ряда преступлений, распределяли между собой роли, готовились к нападениям, действовали согласованно и на протяжении длительного времени совершили несколько преступлений. Более подробно о признаках организованности группы указано в Апелляционном определении Верховного Суда РФ от 13.03.2014 N 66-АПУ14-11: основой объединения всех подсудимых в организованную преступную группу стало их корыстное стремление в извлечении дохода от преступной деятельности; все участники группы были осведомлены о наличии в ней оружия и боеприпасов к оружию; для обеспечения мобильности группы при подготовке и совершении преступлений, перевозке оружия и заранее приготовленных средств маскировки, Гаврилов А.В. предоставил в распоряжение группы принадлежавший ему на праве собственности автомобиль, подсудимые использовали также похищенный ранее автомобиль; Фаткулин М.Р. предоставил в пользование группы арендуемый у Г. гараж; все подсудимые использовали средства маскировки - маски, перчатки и неприметную одежду темного цвета; перед разбойным нападением подсудимые заменили регистрационные знаки на используемой при совершении преступления похищенной автомашине на регистрационные знаки, заранее похищенные с другой автомашины; для связи между собой, как при подготовке, так и при совершении преступлений участники организованной группы использовали свои личные мобильные телефоны, а также мобильные радиостанции с гарнитурами, предоставленные Егояном З.Р.; Фаткулин М.Р. и Гаврилов А.В. инициировали все преступления и участвовали в качестве соисполнителей в составе организованной группы в совершении всех преступлений; Егоян З.Р. и Молев Е.В. являлись непосредственными исполнителями совершенных преступлений; Егоян З.Р. разработал план кражи денег из банкомата. Действия всех подсудимых при совершении преступлений были согласованными, дерзкими, стремительными, направленными на подавление любого сопротивления. Все преступления совершены этой организованной группой в целях материального обогащения преступным путем по разработанным типовым планам, которые отличались между собой способом хищения и корректировались непосредственно перед преступлением с учетом конкретной обстановки и количества участников. На основании вышеизложенного суд делал вывод, что Фаткулин М.Р., Гаврилов А.В., Егоян З.Р. и Молев Е.В., действуя сплоченно и согласованно в составе организованной группы в разных составах, совершили несколько тяжких и особо тяжких преступлений, при таких обстоятельствах суд квалифицировал совершение подсудимыми преступлений в составе организованной группы. В Определении Верховного Суда РФ от 02.07.2013 N 72-Д13-3 указано, что вывод суда об устойчивости группы является обоснованным, сделанным с учетом продолжительного периода времени, в течение которого действовала группа, множественности совершенных преступлений, устойчивого распределения преступных ролей в группе и других обстоятельств, подробно изложенных в приговоре суда. В Апелляционном определении Верховного Суда РФ от 20.06.2013 N 89-АПУ13-10 признано, что наличие признака устойчивости означает, что участников организованной группы объединяет цель совместного совершения множества преступлений в течение продолжительного периода времени. В Определении Верховного Суда РФ от 06.06.2013 N 47-Д13-6 было подчеркнуто, что Старченко О.А. и Алексеева С.Л. заранее объединились для сбыта наркотических средств, в том числе героина, на длительное время, их объединение отличалось устойчивостью, организованностью, разделением ролей. Некоторую ясность вносит Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое": организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей). Авторы к признакам "организованной группы" относят 1) нацеленность на неоднократное совершение преступлений ^{[10; 11;12;13;14]} (Галиакбаров Р.Р. говорит даже о совершении преступлений три и более раз); 2) стабильность, постоянство состава преступной группы; 3) постоянное совершение преступлений^[15]; 4) наличие лидера в группе^{[16; 17;18]}; 5) распределение ролей при совершении преступлений^[14;15]; 6) использование сложных способов совершения преступлений; 7) строгую дисциплину; 8) наличие единой ценностной ориентации; 9) совместность распределения преступных доходов^[16]; 10) длительности деятельности группы^[15]; 11) совместность совершения организованной группой одного или нескольких преступлений^[18]; 12) установление между соучастниками тесных связей, неоднократность контактов для детализации и проработки будущих действий^[5] и другие. По нашему мнению простое соучастие (соисполнительство) в организованной группе невозможно, так как среди участников обязательно найдется лидер, который хотя бы в самой простой форме будет направлять, координировать деятельность остальных, что невозможно при наличии двух соисполнителей, необходимо минимум три, тогда руководитель (лидер) автоматически выделится. Также считаем, что если организованная группа будет устойчивой, то она вряд ли ограничится совершением одного преступления, термин «устойчивость» предполагает преступную деятельность на протяжении некоторого времени, поэтому понятие устойчивости не согласуется с совершением одного преступления. Поэтому, на наш взгляд, часть 3 ст. 35 УК РФ может быть представлена следующим образом: «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц в количестве не менее трех человек, заранее объединившихся, имеющей руководителя, распределившего роли для совершения умышленных преступлений». Несмотря на то, что В. Быков почти двадцать лет назад ставил проблему, до настоящего времени она не разрешена: преступная группа - это живой социальный организм, который постоянно развивается по присущим ему законам. Развитие идет от преступных групп простых - группы лиц и группы лиц по предварительному сговору - к более сложным - организованной группе и преступному сообществу (преступной организации). В своем развитии некоторые преступные группы окажутся промежуточными, переходными. В них можно обнаружить признаки как, например, группы лиц по предварительному сговору, так и признаки организованной группы. По конкретным уголовным делам могут быть установлены преступные группы, которые обладают только некоторыми признаками организованной группы. Как работникам правоохранительных органов расценивать такие группы^[16]? Сущность преступного сообщества также описывается законодателем в общих чертах (ст. 210), однако в этой связи хотелось бы напомнить, что согласно действующему УК РФ преступное сообщество как форма соучастия в преступлении отличается от других групповых форм, перечисленных в ст. 35 УК РФ, прежде всего тем, что законодатель в Особенной части не предусмотрел возможность совершения преступления преступным сообществом конкретного преступления. Данная форма соучастия в отличие от организованной группы, группы лиц по предварительному стопору, группы лиц не предусматривается в качестве квалифицирующего либо особо квалифицирующего признака ни в одном составе преступления. Этот вопрос поднимают в своих работах и другие авторы. Так, С.А. Балеев соглашается с А.В. Иванчиным в том, что включение в действующий УК РФ преступного сообщества (преступной организации) одновременно в качестве самостоятельного состава преступления (ст. 210) и формы соучастия в преступлении (ч. 4 ст. 35) создает непреодолимые трудности в практике, на что неоднократно обращалось внимание в литературе^[19]. Несмотря на самостоятельный характер указанных классификаций соучастия на формы и виды, между ними существуют определенная взаимосвязь. В конкретных случаях совершения преступления в соучастии возможно сочетание различных форм и видов. Например, совершение преступления организованной группой или преступным сообществом происходит при распределении ролей среди соучастников. В данном случае связь между формой и видом соучастия является однозначной. Резонно задать один из наиболее дискуссионных вопросов в теории уголовного права вопрос - что является основным критерием классификации форм соучастия. Единых критериев классификации форм соучастия до сего дня не выработано, а потому не сложилось и общепризнанной классификации этих форм. Отсутствие в специальной литературе общепризнанного перечня форм соучастия обусловлено расхождениями в определении критериев разграничения соучастия на формы. Авторы выделяют разные критерии: степень согласованности преступной деятельности, способ взаимодействия соучастников (способа соединения усилий), конструкцию состава преступления, степень согласованности соучастников и совместность (организованность) действий соучастников, характер участия в преступлении и т.д. Понятие «форма соучастия» трактовалась авторами по-разному: внешняя сторона совершения преступления, которая отражает степень согласованности действий соучастников, как при подготовке, так и при совершении конкретного преступления (В.С. Комиссаров)^[8]; способ закрепления его содержания, который неотделим от этого содержания и служит его внешним выражением (А.А. Илиджев)^[20]; отражение структуры связи между деяниями субъективно связанных лиц, а также степень соорганизованности деяний (А.Н. Мондохонов)^[21]. В качестве основного критерия классификации форм соучастия многие исследователи советской эпохи также предлагают рассматривать степень сплоченности участников преступления^[22]. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 N 12 "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)" сказано, что исходя из положений части 4 статьи 35 УК РФ преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп, в том числе от организованной группы, более сложной внутренней структурой, наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды, а также возможностью объединения двух или более организованных групп с той же целью. При этом под прямым получением финансовой или иной материальной выгоды понимается совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений (например, мошенничества, совершенного организованной группой либо в особо крупном размере), в результате которых осуществляется непосредственное противоправное обращение в пользу членов преступного сообщества (преступной организации) денежных средств, иного имущества, включая ценные бумаги и т.п. Под косвенным получением финансовой или иной материальной выгоды понимается совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, которые непосредственно не посягают на чужое имущество, однако обусловливают в дальнейшем получение денежных средств и прав на имущество или иной имущественной выгоды не только членами сообщества (организации), но и другими лицами. Судам следует иметь в виду, что преступное сообщество (преступная организация) может осуществлять свою преступную деятельность либо в форме структурированной организованной группы, либо в форме объединения организованных групп, действующих под единым руководством. При этом закон не устанавливает каких-либо правовых различий между понятиями "преступное сообщество" и "преступная организация". Под структурированной организованной группой следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т.п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Структурированной организованной группе, кроме единого руководства, присущи взаимодействие различных ее подразделений в целях реализации общих преступных намерений, распределение между ними функций, наличие возможной специализации в выполнении конкретных действий при совершении преступления и другие формы обеспечения деятельности преступного сообщества (преступной организации). Авторами выделяются следующие признаки преступного сообщества: 1) наличие финансовой базы^{[23; 24]}; 2) определенная иерархическая структура, отделяющая руководство от непосредственных исполнителей; 3) жесткая дисциплина по вертикали, основанная на собственных нормах; 4) коррумпирование правоохранительных и иных государственных органов для получения информации, помощи или защиты^[23]; 5) специализация его участников преимущественно на однородных преступлениях; их системность^[12]; 6) структурированность^[26]; 7) стабильность, согласованность; 8) строгая конспирация; 9) планирование преступной деятельности и распределение ролей между отдельно существующими преступными группами; 10) распределение доходов от преступной деятельности сообщества^[4]. Судебная практика определяла такие признаки преступного сообщества: строгая подчиненность его руководителям, высокая конспирация преступной деятельности, распределение ролей между его участниками; ярко выраженная специализация^{[27; 28]}; тщательное планирование преступной деятельности, наличие внутренней жесткой дисциплины; структурированность, наличие в ней самостоятельных, функционально и территориально обособленных подразделений и организационно-управленческих структур^[29], количество ее участников, высокая степень сплоченности, организованности и устойчивости, подчиненности, распределения преступных доходов, наличие руководителей структурных подразделений^[27] и другие. В Кассационном определении Верховного Суда РФ от 11.12.2014 N 37-О14-2СП предусмотрено, что о структурированности преступного сообщества свидетельствует функционирование в его составе вооруженной группы (банды). Обобщенно признаки мы нашли отражение в Кассационном определении Верховного Суда РФ от 27.11.2013 N 11-О13-19, в котором было сказано, что руководимое Аглиуллиным преступное сообщество, характеризовалось: сложной внутренней структурой, заключающейся в наличии руководства структурными подразделениями преступного сообщества в качестве организационно-управленческих центров и сформированных структурных подразделений, как по функциональному, так и по территориальному принципу. Развитость и стройность организационно-управленческой структуры преступного сообщества проявлялась как в иерархической вертикали подчинения, так и в распределении преступных функций; устойчивостью, которая определялась стабильным составом участников преступного сообщества, заранее объединившихся для неоднократного совместного совершения особо тяжких преступлений с целью получения финансовой или иной материальной выгоды; организованностью, определявшейся четким распределением функций, ролей и обязанностей между всеми участниками преступного сообщества, постоянством форм и методов совершения преступлений, тщательным планированием и подготовкой преступной деятельности, слаженностью и взаимной согласованностью действий, как отдельных участников преступного сообщества, так и подразделений, высокой степенью взаимодействия друг с другом; соблюдением мер конспирации и обеспечением безопасности его участников; детальным планированием и отлаженным механизмом совместной преступной деятельности, обеспечивавшими согласованность действий отдельных участников преступного сообщества и достижение результата преступной деятельности - извлечения максимальной прибыли от сбыта наркотиков; материально-технической оснащенностью, проявлявшейся в наличии в постоянном пользовании собственных и наемных транспортных средств, средств сотовой связи, а также в использовании жилых помещений для хранения и расфасовки сбываемого потребителям наркотика. В Апелляционном определении Верховного Суда РФ от 14.09.2015 N 67-АПУ15-30 сделан важнейший вывод, что признаками как организованной группы, так и преступного сообщества (преступной организации) являются группа лиц и устойчивость, но отличие преступного сообщества (преступной организации) от организованной группы состоит в степени организованности, которая достигает своего высшего показателя. Таким образом, преступное сообщество (преступная организация) предполагает наличие обязательных признаков - сплоченность и организованность. По смыслу закона под сплоченностью понимается наличие у членов организации общих целей, намерений, превращающих преступное сообщество в единое целое, наличие устоявшихся связей, организационно-управленческих структур, финансовой базы, единой кассы из взносов от преступной деятельности, конспирации, иерархии подчинения, единых и жестких правил взаимоотношений и поведения с санкциями за нарушение неписанного устава сообщества. Признаки организованности - четкое распределение функций между соучастниками, тщательное планирование преступной деятельности, наличие внутренней жесткой дисциплины. Преступным сообществом, на наш взгляд, является устойчивая, структурированная организованная группа или объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых дисциплинированы, законспирированы, объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно материальной выгоды, имеющая финансовую базу, оружие, возможно коррупционные связи.