Virtual social space: conceptual framework of the research

Существует множество способов понимания виртуальной реальности. Виртуальность исследуется не только в рамках теории познания и онтологии, но и в психологии, информатике и физике, также, существуют технико-технологические способы ее представления. Многие из существующих подходов к изучению виртуальности уходят корнями в средневековую религиозную философию и имеют многовековую историю становления. Современное понимание виртуальности не противоречит ее классической традиции, а во многом продолжает и дополняет ее. В данной работе представлен социально-философский взгляд на виртуальную реальность. Они понимается через призму виртуального социального пространства, которое является важнейшей формой ее существования.

Процессы и явления виртуальности, со временем перестают обнаруживать себя в статусе исключительно теоретических объектов, с каждым годом все активнее вторгаются в социальное пространство повседневности и преобразуют его. Более половины населения земли уже становятся участниками виртуальной социальной жизни, включаясь в общение через интернет, проводя время в социальных сетях и компьютерных играх. Этим объясняется необходимость изучения сущности виртуальных социальных явлений и процессов, к которым относятся явления виртуального социального пространства. Само же виртуальное социальное пространство представляет собой полноценное социально-бытийное образование, которое требует многосторонних исследований.

Объектом данного исследования является виртуальное социальное пространство, предметом – социально-онтологические свойства виртуального социального пространства. В данной работе представлены два основных направления к пониманию виртуального социального пространства: синхроническое и диахроническое. В рамках синхронического представления виртуального социального пространства исследуются его системные и структурные характеристики. Анализируются такие понятия, как мультиреальность, полионтичность, коммуникативный код, антропологические структуры. В рамках диахронического представления, рассматриваются динамические свойства виртуального социального пространства. Раскрывается понятийное и смысловое содержание следующих процессов и явлений: структурация виртуального социального пространства, виртуальный конструкт, виртуальное социальное время. Данные понятия и концепты складываются в категориальный аппарат исследования виртуального социального пространства, позволяют вписать его в предметное поле социальной философии и теоретической социологии.

Понятие виртуального социального пространства было включено в научный оборот сравнительно недавно. Примерно в середине прошлого десятилетия в трудах отечественных и зарубежных исследователей, в относительно завершенной форме, актуализируется тема виртуального социального пространства. Существует определенное множество понятий, связанных с его изучением, в данной работе мы постараемся выделить некоторые из них и сформулировать основу категориального аппарата исследования его социально-онтологических свойств.

Первое понятие, которое необходимо разобрать для понимания виртуального социального пространства, – это «мультиреальность». Его исследование строится на таком подходе (сформированном в рамках школы виртуалистики), как «полионтизм». Суть данного подхода заключается в признании существования множества равнозначных горизонтов реальности ^[1]. Совокупность такого множества и называется мультиреальностью. «Социальное пространство становится открытым для различных концептуализаций, для открытия и исследования «множества пространств»» ^{[2, 59]}. В этом случае виртуальное социальное пространство выступает онтологическим субгоризонтом, существующим в пределах онтологического горизонта социального пространства. Наряду с виртуальным социальным пространством возможно существование других бытийно-смысловых перспектив, других пространств. Данное утверждение в определенной степени спорно и требует дальнейшего прояснения.

В данном исследовании используется социально-конструктивистский подход к пониманию виртуального социального пространства. Оно понимается как совокупность коммуникативных связей между акторами в социально-коммуникативной системе и выступает, скорее, социально-коммуникативным пространством. Социально-коммуникативной системой называется общественная формация, структурно-функциональная организация которой обеспечивается определенным видом социальной коммуникации. Таким образом, наряду с виртуальным, должны выделяться и другие виды социально-коммуникативных пространств. Критерием выделения данных пространств будет служить наличие коммуникативной связи образованной специфической формой социальной коммуникации в системе.

Социальное пространство, на структурном уровне складывается когерентно социально-коммуникативной системе (в данном исследовании используется вариант понятия «коммуникативная система», приближенный к лумановскому, в значении социального, а не лингвистического образования), которая обеспечивает его функционирование. То есть, представляя социальную систему как коммуникативную ^[3], мы выводим кодировку коммуникации ^[4] на первый план в понимании процессов структурации социального пространства. В данных системах, образующих различные социальные пространства, будут обнаруживаться различные механизмы кодировки коммуникаций. Таким образом, выделяя специфические социально-коммуникативные системы, обеспечивающие существование соответствующего способа коммуникации, мы выделяем несколько видов социальных пространств. Следовательно, при изучении виртуального социального пространства использование такого понятия, как виртуальная социально-коммуникативная система, становится необходимым. Структурные особености, элементный состав и характер связей между ними в системе и будет формировать особенное социальное пространство.

В классификации М. Маклюэна выделяются такие виды социально-коммуникативных систем, как устные, которые образованы кодировкой устной речи, печатные – письменной, электронные (виртуальные) – машинным и программным кодом ^[5]. Таким образом, выделяется три вида социально-коммуникативных пространств: устные, печатные и электронные (виртуальные). Свойства элементов и их взаимосвязей на уровне данных систем определяют свойства конкретного социально-коммуникативного пространства.

Одним из базовых элементов виртуального социального пространства как системы, является виртуальный объект. Виртуальный объект понимается, как объект реальности, обладающий свойством неполноты действительного существования ^[6]. В философии А. Бергсона и Ж. Делеза виртуальный объект представляется, как лишенный свойства протяженности, но обладающий, в то же время, таким свойством, как длительность, что отражается в его актуальной неполноте ^[7]. Другими словами, подобный объект представлен в актуальной действительности не полностью, его онтологические структуры не находятся в области актуального измерения данной действительности. Организуясь в некое многообразие, подобные объекты (виртуальные формы капитала, искусственные акторы, виртуальная среда) формируют онтологическое измерение виртуальности, или виртуальное пространство. Онтологическая неполнота социально-коммуникативных систем (электронных) так же должна порождать неполное социальное пространство, или виртуальное социальное пространство.

В ранних исследованиях нами было обнаружено наличие подобных объектов в системах электронной коммуникации ^[8]. В качестве данных объектов выступают элементы виртуальной социальной системы: искусственные акторы, программные продукты, экспертные системы, и даже коммуникативная самореференция (коммуникативная связь). Однако, виртуальное социальное пространство не сводится, исключительно к виртуальным объектам, в нем осуществляются, прежде всего, естественные коммуниканты - живые люди. Сама динамика виртуального социального пространства невозможна без индивидуальной активности социального субъекта, чьи характеристики не могут не подвергаться изменениям в связи с включенностью в виртуальное пространство, они образуют значение еще одного понятия – «виртуальный социальный субъект».

Первое, на что стоит обратить внимание, это место и положение социального субъекта в виртуальном социальном пространстве. Человек, погруженный в дигитальную среду, зачастую, легко и свободно ориентируется в множестве социально-онтологических горизонтов. Он способен функционировать на уровне виртуального социального пространства ^[9]. Некоторые исследователи (Е.Е. Таратута, И.Ю Манакова) утверждают, что социальный субъект утрачивает онтологический статус при погружении в пространство виртуальности. Вследствие виртуализации субъект становится дереализованным, то есть перестает существовать в полном смысле слова. Однако, полная деонтологизация субъективности в виртуальном социально-онтологическом пространстве нам представляется невозможной. Обосновывается это наличием в данном пространстве самого факта осуществления коммуникации. Наличие «виртуальной» смыслопередачи, с позиции диалогической философии (Э. Левинас, М. Бубер), свидетельствует в пользу бытийственности (онтологической фундированности) коммуникативных инстанций виртуального социального пространства. То есть, субъект виртуальной коммуникации действителен в той же мере, что и субъект устной или печатной коммуникации, так как на равных с ними участвует в производстве и воспроизводстве смысла через коммуникацию.

По нашему мнению, причина онтологизации виртуальной субъективности может заключаться в структурах, предшествующих самому «расщеплению» реальности (или актуализации, то есть тому, что предшествует встраиванию субъекта в какую-либо из социальных реальностей). Таким образом, «…наше «нормальное» восприятие физической реальности не является восприятием реальности per se, но, скорее, достаточно произвольная конструкция, виртуальная реальность, но специфическая виртуальная реальность, имеющая в своем основании культурные презумпции» ^{[10, 230]}. Данная точка зрения иллюстрирует конструктивистское понимание реальности, в котором реальность может конструироваться субъектом (Э. фон Глазерсфельд, П. Вацлавик), социальным субъектом (П. Бергер,Т. Лукман). Опираясь на это, можно сказать, что существуют некие структуры, которые предшествуют конструированию реальностей (онтологических горизонтов), и позволяющие субъекту свободно ориентироваться в каждой из них.

В том случае, если не углубляться в данную проблематику, может сложиться впечатление, что изучение самих этих структур не вызывает никаких затруднений, так как они сводятся к конструирующему субъекту. Однако, есть один важный аспект, на который указывает отечественный теоретик виртуальности Н.А. Носов: субъект сам по себе также представляет самостоятельную реальность в составе множества реальностей ^[11]. Если все реальности имеют «темную» структуру в своем основании, то и субъективная реальность, как один из онтологических горизонтов в составе мультиреальности, также восходит к этой структуре. Так что не только объектная реальность конструируется субъектом, но и сам субъект конструируется чем-то, что предшествует и тому и другому, образуя реальность внутреннюю и внешнюю, или объектную и субъектную. Они представляются как относительно автономные реальности, порождаемые работой определенных структур. Возникает вопрос, чем же являются данные структуры?

Поиск ответа мы осуществляем в контексте концепции Ж. Дюрана, который выявляет особую структуру реальности, обозначенную как «emaginer». В философии Ж. Дюрана, возможно существование множества бытийных перспектив или реальностей, которые имеют статус воображаемых. Однако, их воображаемый статус вовсе не лишает их онтологического статуса, он обнаруживается в структурах, которые предшествуют акту воображения. Онтологически, в концепции emaginer, субъекту и объекту реальности предшествует структура, которая фиксируется и раскрывается в понятии «антропологический траект» ^[12]. Антропологический траект у Ж. Дюрана и является тем, что предшествует расщеплению реальности на субъективное и объективное. Данное расщепление формирует две недостижимые топики: «трансцендентальный субъект» и «вещь в себе». Если траект предшествует и внутренней и внешней реальности, то можно прийти к выводу, что вся мультиреальность выстраивается в соответствии с направлением работы антропологического траекта. Это означает, что траект оказывается инвариантным образованием. Таким образом, обнаруживается, что для исследования структурных характеристик виртуального социального пространства необходимо использовать такое понятие, как социально-онтологический инвариант.

Антропологический траект, будучи социально-онтологическим инвариантом, обеспечивает онтологическим фундаментом все возможные горизонты реальности в социальном измерении, в том числе виртуальное социальное пространство как определенную форму существования виртуальной реальности. Он преломляется через призму социально-коммуникативных систем, как некого ограничивающего фактора и выражается в конкретных формах. Согласно Ж. Дюрану, траект эксплицируется в символических формах. В данном же исследовании формы экспликации траекта интерпретируются как социальные конструкты, понимаемые, как символические образования наполняющие коммуникативное пространство.

В тот момент, когда антропологический траект актуализируется, порождается некий онтологический горизонт. Данный горизонт - это конструкция реальности, множество конструкций образуют мультиреальность, целостную и разнообразную, а определенный вид социальных конструктов обусловливает специфику конкретного горизонта реальности. Можно сказать иначе: различные виды социальных конструктов определяют различные типы социальной интеграции.

Социально-коммуникативная система, выступает в данном случае, призмой, или матрицей, в которой преломляется импульс чистого существования, антропологического траекта. Структурные особенности системы (тип связей, архитектура отношений между элементами, динамика) накладывают отпечаток на то смысловое содержание, которое наполняет коммуникативное пространство, и превращает его в полноценный онтологический горизонт. С этой точки зрения, виртуальное социальное пространство не лишено онтологического статуса в сравнении с другими коммуникативными пространствами.

Представленный выше способ понимания виртуального социального пространства имеет, во многом, трансценденталистский характер. Подобная исследовательская ориентация обладает как достоинствами, так и недостатками. К достоинствам можно отнести глубокую проработку сущностных характеристик виртуального социального пространства, обнаружение причин его возникновения, условий существования. Наиболее очевидным недостатком является невозможность экспликации динамических свойств в инвариантных основаниях виртуального социального пространства. Возникает необходимость поиска методологических средств, позволяющих описывать и исследовать динамические характеристики виртуального социального пространства.

Данные характеристики формируют комплекс специфических особенностей виртуального социального пространства, отличающих его от традиционных форм социального пространства, и складываются в понятие - виртуальное социальное время. Понятие виртуального социального времени фиксирует динамические характеристики виртуальных коммуникативных связей и процесс структурации виртуального социального пространства. Оно заключается в изменении структуры виртуального социального пространства, процессах его расширения, дифференциации, иерархизации.

Динамика виртуального социального пространства обладает определенной спецификой по сравнению с его традиционными разновидностями. Новые виды социальных конструктов (виртуальных в частности) способны изменять облик социального пространства. Например, с точки зрения Э. Тоффлера, условия, обеспечивающие существование нуклеарной семьи в индустриальном обществе (структурированном печатной коммуникацией), при возникновении новых социально-коммуникативных систем, перестраиваются и подвергают семью естественному распаду и разложению (как распалась большая семья традиционного общества) ^[13]. Именно перестройка социальных конструктов вызывает изменение в организации социально-коммуникативных систем и форм коммуникации в целом. Возникают такие социальные феномены, как электронная экономика, интернет-сообщества, киберспорт, киберпреступность, виртуальные отношения, дистанционное образование и много другое. В основе всех этих явлений лежит некое особое социальное отношение, или коммуникативная связь. Возникает необходимость разобраться, в чем заключается ее специфика.

Из теории П. Бергера и Т. Лукмана нам известно, что в социальной коммуникации образуется область «между» коммуникантами, в которой формируется и обретает онтологический статус социальное пространство, социальная реальность конструируется субъектами в процессе коммуникации. В диалогическом измерении интерсубъективные конструкты являются определяющим условием формирования очагов реальности.

Особенность диалога в виртуальном социальном пространстве заключается в том, что он построен таким образом, что информационно-коммуникационные технологии симулируют наличие взаимодействия «лицом к лицу», при отсутствии такового в действительности ^[14]. Данное обстоятельство формирует основу для разрыва привычной ткани социальной реальности, перенося субъекта в новое онтологическое измерение.

Данная ситуация коммуникации формирует ряд особенностей виртуального социального пространства. Во-первых, в нем изменяется динамика протекающих процессов. Она идентична динамике процессов вербальных социально-коммуникативных пространств, то есть она приближена к мгновенной передаче информации и мгновенному ответу. При этом, дистанция связей в виртуальных системах сходна с пространством печатной коммуникации. Практически не ограниченная географическая удаленность коммуникантов формирует длинные коммуникативные связи. Однако, удаленность связей в любой традиционной социально-коммуникативной системе ведет к снижению динамики коммуникации, чего не происходит в виртуальности. Топология виртуального социального пространства в меньшей мере зависит от природных географических факторов, но в большей от географии распространения коммуникативных и культурных кодов. Это означает, что его границы не вписываются в границы государств, или каких-либо других привычных конгломераций. Виртуальное социальное пространство является альтернативным, существующим параллельно традиционным социальным пространствам.

Элиминация непосредственного контакта в виртуальной коммуникации создает условия, в которых определяющей конструкцией реальности становится знаково-символическая и симулятивная, а не предметная. Это, в свою очередь, приводит к иной структурированности социального пространства. Таким образом и происходит формирование виртуального социального пространства, и граница, отделяющая его от традиционного социального пространства, достаточно резкая. Начинается она там, где происходит разрыв контакта лицом к лицу, но не утрачиваются социальные смыслы, где привычная конструкция респондента заменяется виртуальной.

Онтологизация виртуального социального пространства, его смысловая наполненность не может быть полностью объяснена при помощи только трансцендентального основания. Возникает проблема осуществления коммуникации в условиях разрыва непосредственного контакта. С позиции трансцендентализма она практически неразрешима. В данной ситуации, коммуникация имеет трансгрессивный характер осуществления, то есть преодоление разрыва коммуникативной связи происходит с необходимостью. Это позволяет предположить, что прорыв «тотальности» коммуникантами в диалоге является естественным, по всей вероятности, для любой формы социальной коммуникации. Тем самым, фундаментальным условием существования виртуального социального пространства выступает горизонт трансгрессии (преодоления, избыточности), порождающий, на практике, социально-онтологические структуры, при формальной их невозможности. В результате данного процесса возникают новые социальные конструкты реальности, а именно виртуальные социальные конструкты: «виртуальный лик», «виртуальный капитал», дигитальные симулякры и другие. Благодаря интерсубъективным механизмам, они приобретают свойства существования и формируют основу автономного онтологического горизонта.

Таким образом, существование виртуального социального пространства обусловлено множеством факторов: это становление электронной социально-коммуникативной системы, распространение виртуальных объектов, нарушение онтологической полноты в ситуации коммуникации. В то же время, выделяются и фундаментальные (социально-онтологические) условия возникновения и развития виртуального социального пространства. К данным условиям можно отнести антрополого-онтологическую структуру, или траект, которая реализуется в форме виртуального социального конструкта, либо трансиндивидуальный источник смыслообразования, заключающийся в преодолении субъектом границ имманентности в акте коммуницирования. Первая точка зрения рисует трансценденталистское понимание виртуальности, вторая же трансгрессивное. Согласно первой, антрополого-онтологические структуры (антропологический траект), преломляясь через призму коммуникативной системы, порождают автономный онтологический горизонт, который и является виртуальным социальным пространством. Это пространство не могло бы образоваться в качестве самостоятельного онтологического горизонта без такого условия, как конструкты реальности. Согласно второй точке зрения, социальная коммуникация в виртуальном социальном пространстве может осуществляться только при условии преодоления коммуникантом разрыва смысловой связи в ситуации взаимодействия лицом к лицу. С данной позиции, динамические характеристики в виртуальном социальном пространстве не просто органично вписываются в общую концепцию, но и выходят на первый план в исследовании. Возможность же смыслообразования в дигитальной среде вынуждает взглянуть на феномен виртуальной коммуникации через призму трансгрессии.

И та и другая позиция заслуживают внимания в рамках будущих исследований виртуальной социальной коммуникации. Дальнейшее исследование генезиса и условий существования виртуального социального пространства требует повышенного внимания к определению механизмов осуществления виртуальной коммуникации и изучению особенностей различных социально-онтологических образований виртуальности.