Opposition and Unity of Human and Geographical Space

Litvin Anton Vital'evich post-graduate student of the Department of Social Psychology and Sociology of Management at Kuban State University 350040, Russia, Krasnodar Region, Krasnodar, str. Stavrapol'skaya, 149, room No. 436 domen_anton_imp@mail.ru

История изучения отношений как одностороннего или взаимного влияния человека и окружающего его пространства берет свое начало в далеком прошлом. Следует отметить известное произведение Гиппократа «О воздухе, водах и местностях», гдеуказывалась зависимость здоровья человека от климатических условий того места, где проживает человек.

Климатические условия изменяются в зависимости от местности (включатся географический фактор) и являются частью физического мира. Работа Гиппократа, по сути, открывала науке отношения человека с тем, что можно назвать географическим пространством – частью земной поверхности, на которой расположены объекты и явления, могущие оказывать влияние на человека.

Существует несколько парадигм, описывающих отношения человека с географическим пространством. При их рассмотрении будем придерживаться классификации, предложенной К. Харденом ^[10]. Все эти парадигмы развивались и институировались в XX в. И первым явился географический детерминизм.

Географический детерминизм (энвайроментализм).

Данная парадигма подразумевает односторонние связи между человеком и географическим пространством. Географическое пространство представляет в этой парадигме причину (стимул, независимую переменную), а изменение человека – ответную реакцию.

В парадигме изучается связь между факторами природы и ответной на них реакцией.

Данная парадигма нашла свое отражение в работах евразийцев и близких к ним мыслителей. Например, характеризуя «власть пространств над русской душой», Н. А. Бердяев пишет о «размазанности» русского человека в огромном пространстве своей страны ^[2].

Концепция жесткого влияния географического пространства на людей могла выражаться и в крайностях этноцентризма: близость к экватору могла означать ограниченные умственные и нравственные способности.

Работы, посвященные взаимодействию человека и географического пространства, попросту игнорировались. Люди рассматриваются здесь как пассивные существа, малоспособные адаптироваться к изменениям географического пространства. Данная парадигма была превалирующей в начале ХХ века.

Экология человека.

Данная парадигма рассматривает способы приспособления человека к среде. Рассматриваются ландшафты, созданные совместно человеком и природой.

Географическое пространство создает условия, но не жестко определяет культуру или поведение человека. Отношения человека и географического пространства становятся двусторонними в этой концепции.

Изучение стихийных бедствий.

Силы природы рассматриваются как факторы независимого воздействия на людей, общество и ландшафты.

Исследователи обращали внимание и на проблемы восстановления, адаптации и снижения негативных последствий, особенно когда речь шла о постепенно развивающихся угрозах (засуха, деградация почв) и изменении климата ^[12],[13]. Также анализировались последствия катастроф.

Воздействие человека на окружающую среду.

В последнее время в географии (и в особенности – в экологии) стали популярными работы, посвященные изменению (непосредственному или косвенному) людей свойств географического пространства: биологических, гидрологических, орографических и т. д. Разрабатываются понятия: в географии - «антропогенная нагрузка»; в психологии - «экологическое сознание» ^[3].

Исследования сосредоточены на нежелательных последствиях деятельности человека. В этой парадигме уже само географическое пространство, а не только человек, представляет собой изменчивый, податливый, реактивный полюс односторонних отношений.

Следующие три парадигмы не выделялись К. Харденом, однако, по нашему мнению, они также заслуживают внимания.

Субъективное отражение (когнитивизм, восприятие пространства).

Парадигма изучает психическое отражение человеком географического пространства: восприятие географического пространства, образ географического пространства. Стоит отметить работу К. Линча «Образ города», вышедшую в 1960 году ^[7]. Она была пионерской в своем роде, после нее стали появляться многочисленные работы, посвященные образу различных мест, прежде всего, городов.

Эту парадигму можно назвать психологической, потому как она имеет предметом своего изучения психическую реальность – отражение, образ, представления и т. п.

Действительно, поначалу изучение образов географического пространства подхватила психология, однако потом к ней присоединилась география. Географы так же, как и психологи изучают образы, мысленные карты пространства, отмечая при этом, что они более реальны по своим последствиям, чем карты в географических атласах ^[9]. Исследователи констатируют факт наличия образа географического пространства, его соответствие «реальным», «объективным» картам. Человек в этой концепции по факту является пассивным «зеркалом», которое «отражает» пространство, но не взаимодействует с ним. Декларируется огромная реальность образов географического пространства, их влияние на «объективное» географическое пространство.

Средовая психология.

Авторы (М. Хедмейтс, А. В. Бурмистрова, Д. А. Панов и др.) исходят из положения о наличии некоей ниши, в которой человек живет. Эту нишу (квартиру, дом, участок земли) человек преобразует по своему усмотрению (методом перестановки мебели, создания клумб и т. п.), проецируя Себя в окружающую его среду. Таким образом среда становится продолжением человека, отражением его интересов, хобби. Такое овладение окружающей средой является частным проявлением общей тенденции личности к экспансии – привнесению своего Я во все, с чем имеет дело личность.

Эту парадигму мы рассматриваем здесь потому, что она так же, как и другие концепции, представленные в статье, описывает взаимодействие человека с частью земной поверхности, на которой расположены объекты, оказывающие на него влияние, пусть и в маленьких масштабах.

Исследователи в рамках данной парадигмы ограничиваются изучением только пространством квартиры, дома, приусадебного участка, не затрагивая проблему физического и метафизического преобразования участков территории иного масштаба.

Географический конструктивизм.

В настоящее время в географии (в частности, в гуманитарной географии) в неявной форме стала преобладать идея о возможности «конструирования географического пространства» ^{[8],[9],[11],[16]}. Человек рассматривается как конструктор географии.

При этом конструируется абсолютно все, что только можно помыслить или представить: смыслы, географические объекты (моря, города и т. д.), расстояния, государства.

Люди, исходя из данной концепции, конструируют (создают, делают, творят, воображают) нечто внешнее по отношению к себе. Это внешнее имеет свойство отрываться от своего автора и существовать отдельно от него.

Все перечисленные парадигмы исходили из положения о дихотомии человека и природы/среды/географического_пространства, их противоположности и даже противоречия между ними.

Мы полагаем, что такой подход к изучению отношений «человек – географическое пространство» лишь один из возможных.

Несмотря на то, что в настоящий момент исследователи обратили свой взор на понятие устойчивого развития, предполагающее всестороннее взаимодействие человека и географического пространства ^[10], дихотомия не преодолена.

Интересно, что география оказалась не в состоянии приступить к решению проблем перенаселения, распределения ресурсов, неудач урбанизации, неправильного распределения ресурсов и т. д. ^[10].

Возможно, проблема географии заключается в ее дихотомическом видении отношений «человек – географическое пространство».

Эта дихотомия возникает как частный случай более общего представления о раздельности субъективного и объективного.

Однако граница между этими понятиями весьма условна, о чем говорят в своей статье В. П. Зинченко и М. К. Мамардашвили «Проблема объективного метода в психологии» ^[5].

Сама статья появилась как реакция на идеологию механистического помещения психики в мозг при отказе понимать реальность субъективного, психического и отказе признать за психическим пространственно-временные характеристики.

Суть статьи заключается в следующем.

Для того, чтобы адекватно описывать наблюдаемые факты, сохранить предмет психологии, следует расширить понятие объективности, включив в него субъективность, которая есть реальность. Поэтому следует говорить «физический», а не «объективный». У человека на основе реальных действий создается конструкция, обладающая чувственной и биодинамической тканью. Так субъект удваивает мир. Психология должна заниматься не только процессами отражения, но и порождения нового. Психические конструкции предстают перед субъектом вполне реальными. Эти конструкции служат основой объективации, экстериоризации, реального воплощения. Нет разницы между психическим отражением и психическим порождением. Объективное и субъективное образуют единство.

Примерно о том же говорит и А. Н. Леонтьев в статье «Образ мира» ^[6]. Существует четырехмерный пространственно-временной мир, в котором человек живет. Но существует еще и пятая мерность – это отражение этого мира человеком. Причем, все пять измерений существуют на равных основаниях, они равнозначны и равноценны, нельзя говорить, что одно есть базис, другое – надстройка.

Мы делаем вывод, что преодолеть противопоставление человека и географического пространства можно лишь подразумевая у человека наличие психики – отражающего и порождающего начала.

На основе этих доводов мы делаем вывод, что нельзя рассматривать человека и географическое пространство дуалистично. Нельзя рассматривать человека либо как пассивное существо, способное лишь отражать и реагировать; либо как творца-конструктора окружающей среды. Человек в отношениях с географическим пространством является и отражающим и творящим, человек и географическое пространство едины.

Физическая география перестает быть просто физической, как только в систему рассмотрения включается человек: своей «пятой мерностью» он делает географию экономической, социальной, политической, культурной – что согласно устоявшейся традиции в географии обобщенно называется экономической или социально-экономической географией, противопоставляемой географии физической ^[4]. Река становится источником энергии для ГЭС, горы – рекреационными ресурсами, поверхность – путем перемещения.

Появляется новый предмет изучения – единство человека и географического пространства. Этот предмет нов в плоскости логической, но не в плоскости хронологической. Еще в 1922 году вышла книга французского географа Vidal de la Blache, в которой подчеркивается необходимость придания большому значению отношений человека и географического пространства, которые наиболее ярко проявляются в такой характеристике как плотность населения ^[14]. Этот параметр интересен тем, что он показывает количество людей, проживающих на единице площади, и отражает освоенность территории (термин «освоенность» используется в средовой психологии).

Примечательно, что в самой географии почти полностью отсутствуют работы, посвященные взаимодействию трех составляющих географии: физической географии, социально-экономической географии и картографии ^[15].

Раскрывая психологическое содержание или, иными словами, переводя эти три составляющие на психологические термины, получаем следующие моменты, необходимые для полноценного рассмотрения отношений человека и географического пространства:

• физическая реальность;
• часть физической реальности – часть земной поверхности, на которой расположены объекты и явления, оказывающие на человека влияние и доступные для восприятия;
• психическое отражение пространства (ментальное картографирование).

Последний момент является уже собственно предметом изучения психологии. Поскольку факт восприятия физического пространства человеком делает это пространство экономическим, то отрасль психологии, которая должна заниматься изучением отношений «человек – географическое пространство», есть именно экономическая психология. Но не сама по себе, а вместе с географией. Объединение экономической психологии и географии даст возможность для плодотворного изучения отношений «человек – географическое пространство».

Принцип единства человека и географического пространства нуждается в конкретизации, чтобы его можно было использовать в исследовательской практике. Авторская концепция ментальной географической оболочки является попыткой такой конкретизации.

Для удобства рассмотрения ментальной географической оболочки были выделены слои, однако в действительности эти слои представляют собой одно целое.

Первый слой. Физико-географическое пространство – это территория и акватория как участки земной тверди или водной поверхности. Это физический субстрат оболочки.

Второй слой. Пространство восприятия. Это часть территории или акватории, в пределах которой живет человек, и на которой расположены объекты и явления (горы, города, люди, осадки, транспортные потоки и т. п.), оказывающие на него влияние и доступные ему для восприятия.

Вслед за В. А. Анучиным, который проповедовал единство физической и экономической географии, подчеркивая, что есть единая географическая среда ^[1], мы объединяем первый и второй слои в понятие географическое пространство.

С объектами и явлениями, которые расположены в пределах пространства восприятия, у человека есть устойчивые, повседневные, регулярные взаимодействия, которые мы рассматриваем как отношения с географическим пространством. Совокупность таких отношений есть то, что Б. Г. Ананьев описывал как интериндивидуальную структуру личности – внешняя структура личности, система связей и отношений личности со значимыми Другими, с различными местами и, добавляем мы, с объектами географического пространства.

Третий слой. Ментальная географическая карта. Это продукт отношений с экономико-географическим пространством, его отражение, содержащее в себе пространственные образы и представления, влияющие на поведение человека в пространстве. Мы считаем ментальную географическую карту высшим регулятором пространственной активности человека. Ментальная географическая карта есть часть психики человека.

Поскольку ментальная географическая карта формируется на основе отношений человека с географическим пространством, мы констатируем единство географического пространства и ментальной географической карты.

Предложенная нами модель, вероятно, поможет преодолеть противопоставление человека географическому пространству в психологических и географических исследованиях.

Система слоев ментальной географической оболочки говорит нам о том, что изменения в физическом, физико-географическом, мире проецируются в ментальную географическую карту, и наоборот, изменения ментальной географической карты человека являются причиной (а также следствием) изменений в географическом пространстве как в физическом мире.

Изменения в системе «человек – географическое пространство» происходят синхронно.