Government as the Sphere of Representation of the Concept of 'Power' in Youth Dystopian Novels of the Early XXIst Century (Anaylsis of Suzanne Collins' The Hunger Games' Trilogy)

Жизнь человека сложна и многогранна, во всех ее сферах индивид проявляется с разных сторон, руководствуясь знанием или подсознательным восприятием наличия определенной иерархии во взаимоотношениях с другими членами общества. Иерархические отношения, вероятно, присущи всем сферам жизни человека, однако в современной научной мысли проблема выявления и описания всевозможных иерархий не является решенной: «совершенно еще неизученный вопрос – стереотипность иерархий абсолютно во всех сферах жизни общества» ^[12].

Любая иерархия, как свидетельствует значение одного из компонентов этого термина (греч. arche – власть, господство ^[8]), сопряжена с актуализацией концепта «власть». Властные отношения, а точнее, отношения господства, главенства, превосходства одного индивида над другим, некоей формы субординации, пронизывают всю жизнь человека, в том числе и жизнь героя вымышленной в антиутопическом произведении реальности. Чтобы создать подобную реальность, писатель должен смоделировать определенную картину мира, описать систему мироустройства, порядков, норм и отношений в обществе. Весьма вероятно, что для создания в сознании читателя такой модели, писатель неизбежно вынужден описывать сферу государства. Естественно, данная сфера не является единственной, в которой актуализируется концепт «власть», ведь «власть устанавливает свои законы, распространяя их на все сферы жизни человека» ^{[1, с. 21]}.

Традиционно выделяются четыре крупные, относительно устойчивые и самостоятельные макросферы общественной жизни, которые, тем не менее, взаимозависимы и взаимообусловлены: социальная, экономическая, политическая и духовная ^[11]. Каждая из макросфер включает различные виды деятельности человека, социальные институты, систему отношений, связей. К важнейшим сферам можно отнести государство, право, экономику и производство, семью, воспитание и образование, науку, культуру, искусство, религию, мораль, средства массовой информации, общественное мнение. В данной статье мы обратимся к анализу только одной из них – сферы государства. Изучение объективации концепта «власть» в данной сфере позволяет определить и описать как сущность и мотивацию власти, так и особенности устройства вымышленного мира трилогии С. Коллинз «Голодные игры».

Данная работа выполнена в русле семантико-когнитивного подхода к анализу концептов, в соответствии с которым под термином «концепт» понимается «некое представление о фрагменте мира, имеющее сложную структуру, выраженную разными группами признаков, объективируемых в закрепленной и свободной формах сочетаний соответствующих языковых единиц – репрезентантов концепта» ^{[7, с. 10]}. С целью выявления способов вербализации концепта «власть» в означенных выше сферах общественной жизни, в качестве предмета анализа были выбраны слова-репрезентанты концепта “power”, выявленные методом лексикографического анализа (ключевые слова: power, control, right, ability, responsibility, opportunity, strength, energy, rule, law, authority, influence, capacity, rich and important ^[2]), а также слова, входящие в их ближайшее окружение в тексте молодежной трилогии С. Коллинз «Голодные игры» ^{[13],[14],[15]}. Значительную роль при проведении исследования играет и широкий контекст, включающий всю трилогию, т.к. в ряде случаев только анализ широкого контекста позволяет интерпретировать результаты семантического и контекстуального анализов ключевых слов.

Молодежная антиутопическая трилогия С. Коллинз «Голодные игры» описывает мир после катастроф природного и социального характера, в результате которых на территории современных США создается государство Панем с жестким тоталитарным режимом, становление и развитие которого мыслится как гарантия от возможных военных конфликтов будущего и «обеспечения социальной стабильности антиутопической реальности» ^{[10, с. 155]}. Любое самое незначительное действие человека в разрез с привычным, «стабильным» укладом жизни в этом государстве подавляется посредством силового вмешательства в существование строго ограниченных, разрозненных регионов (дистриктов) и крайней нищеты бедного населения, которая не оставляет возможности даже помыслить об изменении устоев и улучшении уровня жизни. В качестве наказания за восстание против тоталитаризма и узурпации власти и ресурсов в прошлом и предостережения от проявлений свободомыслия в будущем, правительство страны, состоящее из тирана-президента и его приближенных, ввело практику проведения ежегодных «Голодных игр», своего рода аттракцион, фактически представляющий собой гладиаторские бои на специально сконструированной арене, имитирующей агрессивные природные условия какой-либо местности. В Играх участвуют только 12-18-летние подростки, называемые в произведении трибутами, которых выбирают в каждом дистрикте по жребию. Последний выживший признается победителем, его семья получает деньги и хорошее жилье, однако до конца своих дней победитель обязан участвовать в прославлении и поддержании власти Капитолия (столицы Панема) и подготовке трибутов для последующих Голодных игр. Страх пронизывает жизнь любого человека антиутопического мира Панема: богатые панически боятся потерять власть, богатства, обеспеченную жизнь; бедные трепещут перед властью Капитолия, дикой природой, катастрофами: «антиутопия – это псевдокарнавал, пронизанный абсолютным страхом перед режимом, властью, государством, экономикой, катаклизмами» ^{[3, с. 7]}. Борьба Капитолия за власть, а простого населения – за справедливое мироустройство, показанная писательницей через призму сюжетной линии произведения, является основной темой изучаемой трилогии.

Существует справедливое мнение, что «некоторые жанры художественной литературы представляют собой вид политического дискурса», одним таких жанров является антиутопия ^{[9, с. 122]}. Фактически данный жанр отбирает наиболее опасные с точки зрения писателя тенденции в развитии различных сфер жизни современного общества и гипертрофирует их с целью показать, к какому будущему может привести следование той или иной тенденции. Показ негативных последствий принимаемых властью решений в произведении-антиутопии преследует цель предостережения, влияния на умы читателей, подобно тому, как политическое выступление влияет на электорат в попытке предотвратить последствия неправильного с точки зрения субъекта власти выбора. «Антиутопия в широком смысле этого понятия представляет собой текст, описывающий модель антиидеального мира, созданный с целью изменения общественного сознания» ^[5].

Концепт «власть» типично репрезентируется в политическом дискурсе, а принимая во внимание тот факт, что и произведение-антиутопия является своего рода разновидностью политического дискурса, анализ сфер бытования изучаемого концепта в подобных произведениях можно считать целесообразным. Рассмотрим далее сферу государства в жизни человека вымышленного общества Панема с целью выявления особенностей объективации изучаемого концепта.

В современной научной мысли не существует единого общепринятого определения термина «государство», т.к. его дефиниция во многом зависит от мировоззрения, политических взглядов и принадлежности к той или иной научной дисциплине ученого, предлагающего дефиницию. В самом общем, описательном определении под термином «государство» понимаетсяорганизация политической власти, призванная управлять обществом и обеспечивать в нем порядок и стабильность. Как правило, государство существует на определенной территории и населяется людьми одной или нескольких национальностей, объединенных наличием государственного языка и общей культуры.

Государство в изучаемой трилогии не описывается автором детально, тем не менее, отдельные элементы «государственной машины» упоминаются довольно часто. Анализ подобных контекстов позволяет сделать выводы о территориальной протяженности государства Панем, его структуре, форме и способах правления.

Панем расположен на части Североамериканского континента, на территории современных США от Аппалачей до Скалистых гор. Сопоставление описания географии Панема в произведении с физико-политическими картами США позволяет говорить не только о большой площади Панема, но и о довольно значительном удалении Капитолия (столицы Панема) от дистриктов. 13 дистриктов расположены на востоке, на холмистом плоскогорье под названием Appalachia, покрывающем части 13 современных штатов США (Нью-Йорк, Пенсильвания, Огайо, Мэриленд, Виргиния, Западная Виргиния, Кентукки, Теннеси, Северная Каролина, Южная Каролина, Джорджия, Алабама и Миссисипи). Капитолий, судя по тексту произведения, расположен на юго-западе США, в районе Скалистых гор (the Rockies), которые отделяют Капитолий от дистриктов и являются естественной защитой (The mountains form a natural barrier between the Capitol and the eastern districts). Территориально государство ограничено, но не границами с другими странами, а заборами и протяженными дикими областями, вероятно, появившимися в результате глобальной природной катастрофы.

Формально государство Панем представляется как федеративная президентская республика, включающая столицу (Capitol), являющуюся своего рода административной территорией и резиденцией президента и правительства, и 13 узкоспециализированных в определенных видах производства дистриктов (13 districts: District 3, factories. District 4, fishing. District Eight … uniforms; District 11, agriculture. District 12… coal miners; 13, it was the center of the Capitol’s nuclear weapons development program). Фактически же Панем является государством с жестким тоталитарным режимом и возглавляется президентом-деспотом, принимающим все решения (everyone assumes President Snow is all-powerful). Власть в лице президента и его приближенных «прибегает к страху как к некоему орудию насилия над массами» ^{[4, с. 162]}, что типично для картины мира произведений-антиутопий.

Правление в государстве осуществляется различными методами.

1. Посредством ввода и постоянной дислокации в каждом дистрикте жесткой военной силы в виде миротворцев.

Во всех дистриктах обязательно присутствует значительный военный контингент, силой обеспечивающий подчинение населения приказам Капитолия. Уже само название вооруженных сил – peacekeepers (миротворцы) – подразумевает, что их назначение состоит в предотвращении войны и насилия, а также обеспечении безопасности населения. Миротворцы не должны поддерживать одну из сторон конфликта, их цель – не допустить кровопролития. В трилогии же миротворцы предстают как сила на стороне властей Панема, контролирующая население бедных дистриктов, гарантирующая его подчинение и удерживающая его от восстания любыми способами, в том числе и кровопролитием. Здесь читатель, как и в случае с формой государственного правления, наблюдает идентичную картину столкновения общепринятых, общечеловеческих представлений о миротворческих силах с тем, что говорится о них и об их действиях в произведении. Названия совпадают, а сущность кардинально меняется.

Большинство миротворцев в постапокалиптическом мире Панема происходят из Капитолия или Дистрикта 2, производящего вооружение и занимающегося подготовкой военных (Peacekeepers… some do come from the Capitol; District 2 not only manufactures weaponry, it trains and even supplies Peacekeepers), в котором за честь считается вступить в вооруженные силы или принять участие в Голодных играх (They’re raised with a warrior mind-set. You’ve seen how eager their children are to volunteer to be tributes). Структура миротворческих сил иерархична: главенствуют «идейные» миротворцы родом из Капитолия, в подчиненном положении оказываются солдаты, вынужденно попавшие в вооруженные силы из-за долгов или в попытке избежать нищеты и голода. Вероятно, это объясняет и разделение миротворцев по способности проявлять снисхождение к населению дистриктов – «вынужденные» миротворцы готовы закрыть глаза на мелкие провинности бедняков (Our Peacekeepers are unwelcome but less brutal; I can’t imagine the Peacekeepers murdering a simpleminded child), другие же могут убить любого человека за малейшее неповиновение (the Peacekeepers were gunning people down; the lives of district people – they mean less than nothing to them). Такая раздробленность вооруженных сил отчасти обеспечила победу восстания против Капитолия, т.к. некоторые отряды примкнули к восставшим дистриктам.

2. Посредством разграничения дистриктов и разделения населения по уровню благосостояния и возможностей.

Все дистрикты ограничены по площади, довольно сильно удалены друг от друга за счет диких запретных земель (the scary, forbidden place beyond the fences),и ограничены электрифицированным забором с колючей проволокой (high chain-link fence topped with barbed-wire loops… electrified twenty-four hours a day). Перемещение между дистриктами возможно только двумя способами: на летательном аппарате под названием планолет (hovercraft) и на скоростном поезде, управлять которыми имеют право только миротворцы. Еще один способ перемещения – пешком – теоретически доступен, но практически нереален, т.к. пространства между дистриктами неизведанны (wilderness), населены дикими животными (predators that live in the woods – packs of wild dogs, lone cougars, bears), а также могут контролироваться с воздуха миротворцами на планолетах (The hovercraft appeared out of nowhere … one moment the sky was empty and the next it was there). Наказание за побег является очень суровым – либо смерть, либо человеку отрезают язык и заставляют выполнять любую работу в Капитолии, делая из сбежавшего безмолвного и безропотного раба (Avox).

Еще один аспект разграничения дистриктов состоит в их узкой промышленной специализации, что делает их зависимыми от Капитолия, распределяющего ресурсы и продовольствие. Разделение дистриктов усугубляется еще и тем фактом, что в Голодных играх трибуты из разных дистриктов должны сражаться друг с другом, победителя же должны прославлять все дистрикты, что, несомненно, вызывает ненависть и вражду (My hatred of the Capitol has not lessened my hatred of my competitors in the least; they manipulate us into confronting one another).

В самих дистриктах люди разобщены, каждый выживает, как может. Крайняя нужда и голод заставляют людей полагаться на животные инстинкты и забыть о человеческих качествах (When we were dying of starvation, no one helped me!). Кроме того, разобщение общества обусловливается Капитолием, назначающим местные власти (Mayor, Head Peacekeeper), семьи которых испытывают значительно меньше лишений, чем простое население. Дети местных властей практически не имеют шанса оказаться участниками Голодных игр, что опять-таки сеет недоверие и рознь в обществе (It’s to the Capitol’s advantage to have us divided among ourselves; A way to plant hatred between the starving workers of the Seam and those who can generally count on supper and thereby ensure we will never trust one another.)

3. Посредством различных средств наблюдения за населением, включающих как средства видеонаблюдения, так и специально выведенных при помощи генной инженерии животных-мутантов, способных воспроизводить речь человека (jabberjays), контролировать и ограничивать перемещение людей (tracker-jackers), выслеживать и, по приказу разработчиков, убивать нарушителя (muttations, mutts). Кроме того, и в самих дистриктах есть люди, способные донести на своих соседей ради некоторых поблажек со стороны властей (you worry someone might overhear you; others, who slip among the crowd, taking bets on the two kids whose names will be drawn… these same people tend to be informers).

Проведенный контекстуальный анализ позволил выявить 1473 контекстов, описывающих государство в изучаемой трилогии. Основными лексемами, вербализующими концепт «власть» в сфере «государство», являются следующие: Capitol, Panem, president, Snow, Coin, peacekeeper, mayor, country, republic, state, system, mutt (muttation в орфографии оригинала произведения). Необходимо отметить, что в подавляющем большинстве случаев языковая репрезентация государственной власти сопряжена с использованием названия столицы Панема Capitol (38,97%), лексемы president (12,15%), имен двух президентов – одного реально действующего до свержения Snow (17,11%) и претендовавшего на власть, но несостоявшегося – Coin (8,08%), названия вооруженных сил – peacekeepers (9,37%) и средств слежки за населением в виде искусственно созданных генной инженерией существ – mutts, muttations (6,79%). Остальные способы вербализации власти в сфере «государство» являются значительно менее частотными. Данные количественного подсчета частоты использования слов-репрезентантов изучаемого концепта в сфере «государство» представлены на следующей диаграмме.

Диаграмма. Процентное соотношение слов-репрезентантов

концепта «Власть» в сфере «Государство»

Таким образом, Капитолий в произведении является олицетворением государства как подавляющей и безжалостной силы: the people who rule our country, Panem, from the far-off city called the Capitol; the rules were set up by the Capitol; we owe the Capitol; the Capitol requires; the Capitol decrees; the Capitol demanded; the Capitol’s vengeance; the Capitol’s firebombs; Taking the kids from our districts, forcing them to kill one another while we watch – this is the Capitol’s way of reminding us how totally we are at their mercy. Сосредоточение неограниченной власти в руках одного человека, вне зависимости от внешних мотивов поведения или социальной и половой принадлежности (президент Сноу – богатый мужчина, цель – удержать власть над дистриктами; Альма Койн – вышедшая из низов женщина, цель – получить власть над всей страной), развращает и заставляет надеяться на разнообразные способы контроля населения от вооруженных сил до продуктов научно-технического прогресса.

Используя существующую в философии теорию о двух аспектах власти – «власти для» и «власти над» ^[6], можно утверждать, что государство в изучаемом произведении реализует установку «власть для» обеспечения себя возможностью подавления народных масс для удержания собственного места в системе через «власть над» индивидом и обществом посредством тирании, системы наказаний, лишения или крайнего ограничения жизненных ресурсов, слежки, навязывания норм поведения и межличностных отношений. Интерпретационный анализ выявленных средств вербализации концепта «власть» доказывает многомерность и комплексность изучаемой ментальной сущности, в произведениях-антиутопиях проявляющая значительную ценностную ориентированность.