Political parties of the Syrian Kurdistan in the Syrian Conflict

Mazur Ol'ga Anatol'evna Postgraduate at Moscow State University, Department of Oriental Political Science 101999, Russia, Moscow, ul. Mokhovaya, 11, of. 1 olga.mazur.89@mail.ru

Гражданское противостояние в Сирии длится вот уже пятый год. За это время погибло более 230 тысяч человек, миллионы стали беженцами, в страну хлынули террористические группировки, которые фактически не подконтрольны ни одной стороне в конфликте. В этих условиях хаоса и разрухи курдское меньшинство Сирии получило реальный шанс добиться широкой автономии и организовать свой независимый анклав. Даже беглый взгляд на политические достижения курдов за последнее время дает возможность сказать, что сирийская эпопея на данном этапе сделала курдов более сильными и независимыми. Несомненно, добиться таких результатов можно только имея соответствующие политические, общественные и военные организации.

Партийную жизнь курдов Сирии невозможно осмыслить без среза общекурдского политического движения в целом в регионе. Оно представлено двумя противостоящими партиями: Демократической партией Курдистана (ДПК) во главе с президентом Курдской Иракской Автономии Масудом Барзани и Рабочей Партией Курдистана (РПК) в Турции, лидером которой является Абдулла Оджалан. Партии представляют две модели достижения автономии и признания права курдов на существование.

Иракские курды сумели использовать исторический шанс, когда 5 апреля 1991 года резолюция ООН №688 ^[1] осудила репрессии центрального правительства Ирака против гражданского населения страны, и особенно курдов. Это повлекло за собой введение войск США, Франции и Великобритании в курдские районы, в результате возникла курдская автономная область, которая сегодня фактически независима от центрального иракского правительства и являет пример осуществления курдской мечты. Во главе освободительного процесса стоял Масуд Барзани и его партия. РПК же избрала путь вооруженного противостояния с турецким правительством, что на протяжении более 30 лет является головной болью для официальной Анкары. В марте 2013 года пребывающий в турецкой тюрьме лидер РПК Оджалан призвал свою партию пойти на перемирие с турецким правительством, однако мирный процесс идет вяло, и есть возможность полного срыва достигнутых между сторонами договоренностей. Влияние представленных партий распространяется на другие курдские территории, в том числе, сирийские, где партии имеют свои аффилированные структуры, специальные тренировочные базы и сторонников. Более того, раскол в региональной партийном курдском движении отражается и на разобщенности сирийский курдских партий.

Партийная жизнь Сирийского Курдистана представлена двумя крупнейшими образованиями: Партией демократического союза (PYD) и Курдским национальным советом (KNC). Когда в Сирии началась гражданская война, партии курдов не поддержали оппозицию, хотя могли тем самым отомстить клану Асадов за многолетнее притеснение. Еще до прихода к власти в Сирии партии БААС в 1963 году отношения сирийского государства и курдов были натянутыми. В 1958 году вышел закон, запрещающий публиковать материалы на курдском языке. В 1962 году около 300 тысяч курдов были лишены гражданства, не имели элементарных человеческих прав. В 2004 году столкновения футбольных фанатов курдской и арабской команд вылились в массовые курдские демонстрации протеста в городе Камышлы, которые были жестоко подавлены правительственными войсками. Ежегодно в день 12 марта сирийские курды вспоминают своих павших братьев. В первой половине 2011 года группа из девяти курдских партий, которые впоследствии сформировали Курдский национальный совет (KNC), принимала участие в создании Сирийского национального совета (SNC). Однако националистические настроения оппозиции и ее несогласие с идеей автономии для курдов стали для курдских партий ключевым предлогом покинуть SNC в конце 2011 года. С этого момента сирийские партии окончательно взяли курс на невмешательство в гражданское противостояние в Сирии и пошли по пути формирования курдской сирийской автономии.

Июль 2012 года стал знаковым моментом сирийской гражданской войны и сирийского курдского анклава: оппозиция провела наступление на Дамаск, 17 июля террорист-смертник подорвал руководителей крупнейших силовых ведомств, составляющих ближайшее окружение Башара Асада ^[2]. Военные действия впервые достигли и распространились на столицу. Это заставило сирийский режим перебросить войска, в том числе и из сирийского курдского анклава в район активных боевых действий, фактически предоставив курдам свободу действий на своих территориях. Политический и военный вакуум был без промедления заполнен PYD, которая сумела взять под свой контроль практически все сирийские курдские земли. KNC фактически осталась не у дел, предпочла сохранить структурную и политическую независимость от партии-конкурентки.

Две ведущие партии Сирийского Курдистана в целом имеют одну цель – установить конституционно признанную широкую автономию для курдов после окончания гражданской войны в Сирии. Однако, в силу ряда политических, геополитических и идейных причин партии находятся в противостоянии, что может резко негативно отразиться на общем деле создания курдского независимого анклава в Сирии.

Партия демократического союза (PYD) была создана в 2003 году и считается крылом Рабочей партии Курдистана в Сирии, хотя лидеры партии отрицают данную связь. Как заявлено в программе партии, ее деятельность направлена на «решение курдского вопроса в Сирии на основании демократизации Сирии и права курдов на самоопределение и самоуправление» ^[3]. Цели партии заключаются в «официальном признании в конституции Сирии существования курдов как отдельной национальной общности; поддержке демократической освободительной борьбы во всех частях Курдистана; организации курдского сообщества в Западном Курдистане на основе демократической конфедерации» ^[4]. Важно отметить, что конфликт в полиэтнической Сирии воспринимается партией как «кризис самого режима в его социально-политическом и экономическом выражении, основанном на идее проекта нации-государства»^[5]. Пути урегулирования кризиса в Сирии видятся партии только через призму решения курдского вопроса, причем, решение для PYD не заключается только в даровании курдам базовых прав и свобод или только в общей демократизации режима. Процесс решения курдского вопроса, который, по мнению идеологов партии, потянет за собой и решение всего сирийского конфликта, увязывается с формированием демократического самоуправления, построенного на сильных экономических, политических и социальных институтах. Для этого PYD разработала проект «Демократического самоуправления в Западном Курдистане», который включает десять принципов. В общих чертах, разработанные партией принципы призывают к построению полиэтнического секулярного общества в пределах Сирии, отказывающегося от выделения арабов как ведущей государствообразующей общности, основанного на понятии гражданства. Предполагается, что разработанные принципы должны лечь в основу будущей конституции Сирии.

PYD имеет жесткую централизованную структуру, что позволяет ей своевременно и эффективно реагировать на происходящие изменения. Верховным партийным органом является Конгресс, который созывается раз в четыре года и обладает полномочиями выбирать главу партии, вносить поправки в партийную программу и правила функционирования партии, а также менять стратегию и цели партии. В период между заседаниями Конгресса для рассмотрения важных вопросов, которые не могут быть отложены до очередного Конгресса, созывается Конференция партии, которая имеет те же полномочия, что и верховный орган PYD, кроме внесения поправок в программу и смены политического курса. В период между двумя Конференциями политический, идеологический и организационный функционал осуществляет Совет партии. Цель Совета: способствовать установлению демократической конфедерации, поддерживать демократические партии и общественные институты в других частях Курдистана, способствовать развитию прессы, работать над созданием финансовой системы партии. Постоянным рабочим органом PYD является Исполнительный комитет, который следит за всей деятельностью партии и выполнением принятых решений.

Партию возглавляют два Сопредседателя - мужчина и женщина, что стало отражением возросшей роли женщин в сирийском курдском обществе. Это Салих Муслим, который начинал свою освободительную деятельность в Демократической партии Курдистана Масуда Барзани, но, разочаровавшись в способности ДПК что-то изменить в положении сирийских курдов, вышел из нее в 1998 году, и Асия Абдулла, которая была избрана на высокий пост на пятом съезде партии в июле 2012 года. Лидеры выбираются Конгрессом, регулируют всю деятельность партии, ответственны перед Конгрессом и Советом PYD.

Жесткая структура партии, наличие сформированной политической программы, налаженное взаимодействие между партийными членами позволили PYD после ухода в июле 2012 года сирийских войск из курдских регионов заполнить политический, общественный и военный вакуум. Под руководством партии стали создаваться общественные и административные структуры, полицейские участки, следящие за общественным порядком, школы и больницы, организации, предоставляющие необходимые услуги. Это значительно расширило социальную базу партии, оформило широкую поддержку в курдском обществе.

Курдский национальный совет (KNC) был создан в октябре 2011 года в Эрбиле под патронажем лидера Демократической партии Курдистана (ДПК) и президента Курдской автономии в Ираке Масуда Барзани. KNC представляет из себя зонтичную организацию и объединяет 15 крупных курдских партий, среди которых ведущими являются Демократическая Партия Курдистана в Сирии, которая является отделением ДПК Барзани в Сирии, партия ЕКИТИ и партия АЗАДИ. На конференции 26 октября 2011 года, провозгласившей создание партии, была разработана политическая программа, которая не имеет принципиальных отличий от предложений PYD: курдское меньшинство признается историческим народом Сирии, которое претендует на самоопределение и равные с арабами права в пределах Сирии. Курдское достижение автономии предлагается закрепить в будущей государственной конституции ^[6]. Структура партии размыта и отличается децентрализацией: Генеральная Ассамблея партии состоит из 26 членов – 15 от каждой входящей в состав партии и 11 независимых представителей. Полномочия Генеральной Ассамблеи фактически не определены, что делает структуру аморфной и слабой, заставляет опираться на решение отдельных личностей, а не сформированных институтов. Во главе Генеральной Ассамблеи стоит лидер Демократической партии Курдистана в Сирии Абдул Хаким Башар.

Партии, образующие KNC, имеют разную региональную направленность. Часть партий, например Демократическая партия Курдистана в Сирии во главе с Абдул Хакимом Башаром, ЕКИТИ с лидером Исмаилом Хамо, и АЗАДИ под руководством Мустафы Кума имеют тесные организационные и идеологические связи с Демократической партией Курдистана Масуда Барзани. Вторая группа партий – Партия Демократического Союза Курдистана во главе с Шейхом Али и Партия Демократического прогресса Курдистана с лидером Хамидом Дервишем поддерживают отношения с Патриотическим Союзом Курдистана Джаляля Талабани – второй крупнейшей партией Иракского Курдистана, которая пытается оспорить лидерство ДПК и лично Барзани. Как результат, KNC не имеет четкой геополитической и региональной направленности, политического единства по важнейшим вопросам самоопределения курдов.

Представленные партии имеют как сильные, так и слабые стороны. Как уже было сказано, PYD являет собой централизованную структуру с единой политической и общественной программой, что делает работу партии предсказуемой и понятной для курдов, которые активно поддерживают действия партийных лидеров. KNC раздроблена, имеет, по меньшей мере, два противостоящих внутренних течения, не обладает четкой политической программой и, как следствие, не пользуется широкой общественной поддержкой.

Сложности PYD начинаются в области регионального и международного позиционирования. Как уже было упомянуто, партия считается крылом Рабочей партии Курдистана (РПК), действующей в Турции. Турция и США признают РПК террористической группировкой, так как партия более 30 лет ведет подрывную деятельность против законного турецкого правительства в целях заставить официальную Анкару признать права курдов на самоопределение ^[7]. Лидеры PYD отрицают свою причастность к деятельности РПК и связи с ней. Лидер PYD Салих Муслим в своем интервью Фонду Карнеги за международный мир в феврале 2014 года заявил, что его партия не имеет никаких военных и финансовых контактов с РПК, готова к сотрудничеству с Западом в вопросах борьбы с террористическими структурами в Сирии и не собирается создавать «Великий Курдистан», а только стремится к установлению демократии на курдских сирийских землях и возможности самостоятельно управлять жизнью курдов в Сирии в рамках единого федеративного государства ^[8]. Между тем существуют сведения о том, что РПК действительно имеет тесные организационные, военные и финансовые связи с PYD и вообще активно представлена на сирийской территории. Еще при Хафезе Асаде, когда отношения с Турцией были крайне напряженными, Сирия предоставляла РПК территорию для размещения боевых формирований. В 1998 году под угрозой начала боевых действий с Турцией президент Сирии был вынужден прервать связи с Оджаланом и выгнать бойцов РПК с сирийской территории. Сегодня Турция обвиняет уже самих сирийских курдов в тесных связях с РПК, которые, по мнению Национального полицейского управления Турции, имеют здесь свои военные структуры и беспрепятственно переправляют боевиков через границу в курдские сирийские города. Эта информация была подтверждена американским журналистом Дэвидом Эндерсом, который совершил поездку в сирийские курдские города и в своем докладе утверждал, что турецкие курды контролируют границы с Сирией и Ираком ^[9].

Несомненно, достоверных сведений о наличии или отсутствии связи РПК и PYD найти сложно, однако, эти предположения значительно портят имидж PYD как в глазах курдских собратьев – ДПК и KNC, так и у региональных и мировых игроков – Турции и США. Турция предпочитает противостоять попыткам партии добиться автономии курдов в Сирии, не доверяет заявлениям ее лидеров о заинтересованности действовать в данном ключе только на территории Сирии. Барзани, который претендует на роль «отца курдов» и защитника общекурдских интересов, испытывает значительные затруднения по поводу PYD: с одной стороны, благополучие курдской автономии в Ираке, которое так долго выкристаллизовывалось и которое сейчас во многом держится на дружественных отношениях с Анкарой, ему крайне важно. С другой, - идти вопреки воли сирийских курдов он не может, так как это повлечет за собой серьезный внутрикурдский разлом и обратиться гражданским курдским противостоянием не только в Сирии, но и на пространствах всего Курдистана.

KNC, напротив, пользуется правом международно-признанного, легитимного представителя курдского народа в Сирии. Тесные связи с Барзани, а значит, относительно налаженные отношения с Турцией делают партию узнаваемой на международной арене. В декабре 2013 года на конференции «Женева-2» именно KNC представляла курдов Сирии в составе сирийской оппозиции. Барзани стремился включить в делегацию и представителей PYD, но США не позволили ее делегатам присутствовать на переговорах.

Важнейшим и, пожалуй, главным преимуществом PYD являются тесные контакты с так называемыми Отрядами Народной Самообороны (YPG), которые возникли в 2011 году и ведут борьбу как с правительственными войсками, так и с силами оппозиции, защищая курдов и иные этносы, проживающие на территории курдского анклава. Отряды постоянно обвиняются в том, что они являются военным крылом PYD, однако командующий Отрядами самообороны Сипан Хемо в своем интервью курдской газете RUDAW, заявил, что «мы не являемся военным крылом ни одной из партий» ^[10]. По словам пресс-секретаря YPG Редура Халила, численность вооруженных сил отрядов составляет более 35 тысяч человек, 30 июля 2013 года была объявлена общая мобилизация курдских сил, что привело к увеличению количества сражающихся курдов и позволило даже женщинам участвовать в оборонительных операциях наряду с мужчинами ^[11]. Именно наличие тесных контактов с военизированными, хорошо обученными и вооруженными отрядами дают PYD возможность главенствовать на курдских сирийских территориях. KNC же, напротив, не имеет сил безопасности, которые могли бы защитить курдов от нападений со стороны войск режима и террористических сил. Это делает структуру фактически недееспособной.

Представленные выше характеристики партий дают возможность сказать, что у обеих сторон есть как сильные, так и слабые стороны. Наибольший вред деятельности партий в деле завоевания курдами автономии в Сирии наносит их разобщенность и конкуренция, хотя, как уже было отмечено, программных и идейных расхождений между партиями нет. Более того, социальная база партий относительно однородна и одинакова: это городское курдское население, представляющее по меркам слаборазвитой экономики Сирийского Курдистана средний класс и сельское население анклава. Противостояние партий подогревается их внешней направленностью: обвинениями PYD в связях с РПК и тесными контактами KNC с ДПК Барзани, а также личными амбициями лидеров партий, каждый их которых стремится получить статус единственного лидера курдского движения в Сирии.

Турция рассматривает усиление курдов Сирии как явную угрозу своим национальным интересам, так как возникновение на границе нового курдского независимого анклава создает предлог для турецких курдов пойти по стопам своих собратьев. Когда в ноябре 2013 года Салих Муслим – лидер PYD провозгласил создание переходного автономного правительства в Сирийском Курдистане, это вызвало резко негативную реакцию со стороны Турции. Министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу заявил, что «автономия не может провозглашаться в одностороннем порядке» ^[12]. Турция использует любые методы, чтобы остановить продвижение курдов к автономии. Так, выступая на праздновании Навруза – традиционного курдского праздника в марте 2014 года, Салих Муслим обвинил Турцию в поддержке атак на курдов со стороны террористической организации Исламское государство Ирака и Леванта (ISIS) ^[13].

Имея партнерские отношения с Региональным правительством Иракского Курдистана, Турция стремится заставить Барзани не поддерживать стремления сирийских курдов к образованию автономии. После провозглашения создания автономного переходного правительства в Сирийском Курдистане Барзани назвал действия PYD авторитарными и направленными на маргинализацию других курдских партий в Сирии. Он также отметил в своем обращении, выложенном на официальном сайте Президента Курдской автономии в Ираке, что «мы поддерживаем только те действия, которые были предприняты по согласованию со всеми остальными курдскими партиями в Сирии» ^[14]. Несомненно, Барзани имел ввиду поддерживаемую им KNС, которая не приняла участия в провозглашении и активно вытесняется PYD из политического пространства Сирийского Курдистана.

В то же время Барзани прекрасно осознает, что раздробленность курдского движения в Сирии представляет угрозу для курдских завоеваний вообще. Барзани противостоит не столько автономии курдов в Сирии, сколько односторонним действиям, предпринимаемым PYD. Как политик, стоящий у истоков завоевания иракскими курдами фактической независимости, он прекрасно понимает, что любое разногласие внутри курдской общины ведет к крушению общекурдского дела. Именно поэтому Барзани еще в 2012 году предпринял попытку примирить обе партии: 11 июля 2012 года при активном участии президента Иракской курдской автономии PYD и KNC подписали Эрбильскую декларацию, призванную наладить совместное управление Сирийским Курдистаном и активное взаимодействие партий в деле защиты курдов от нападений террористических и правительственных сил. По итогам конференции был создан Курдский Верховный Комитет, в который вошли представители обеих партий. В результате, Курдский Верховный Совет так и не стал общекурдским политическим органом.

Поворотным моментом в динамике политической жизни Сирийского Курдистана стало широкомасштабное наступление боевиков Исламского Государства (до 29 июня 2014 года – Исламское государство Ирака и Леванта) с лета 2014 года на Ирак. С лета 2014 года боевики Исламского Государства перекинули свою деятельность на Сирию. С середины сентября в глубокую осаду попал сирийский город Кобани (по-арабски Эйн-аль-Араб), населенный преимущественно курдами. Это заставило лидеров двух ведущих партий Сирийского Курдистана действовать сообща как внутри анклава, так и на региональной арене. 22 октября после девятидневных напряженных переговоров между Партией демократического союза и Курдским национальным советом в городе Дохук при участии главы Курдского регионального правительства Масуда Барзани было подписано соглашение о сотрудничестве и разделении политических полномочий на курдских землях Сирии. Соглашение содержит три важнейших пункта: создание временного комитета в составе 30 человек для совместного управления курдским сирийским анклавом; проведение выборов в сирийский курдский парламент; решение вопроса о создании дополнительных вооруженных сил помимо Отрядов народной самообороны, которые имеют тесные контакты с PYD ^[15].

Представляется, что заключение договора будет иметь для курдов Сирии положительные последствия. Во-первых, налаживание связей между PYD и KNC приведет к большей легитимации Партии демократического союза, так как она получит шанс не восприниматься как отделение Рабочей партии Курдистана в Сирии, будет рассматриваться как официальный представитель сирийских курдов на региональной и международной арене.

Во-вторых, наличие договора с Курдским национальным советом позволит Партии демократического союза войти в орбиту общекурдской политики региона, прежде всего, посредством выстраивания связей с главой Регионального правительства Курдистана Масудом Барзани.

В-третьих, прорыв Партией демократического союза регионального и международного вакуума приведет к изменению политики Турции по отношению к сирийским курдам. Уже сейчас турецкое правительство вынуждено считаться с тем, что Соединенные Штаты видят в курдах фактически единственную силу, способную сдерживать боевиков Исламского государства.

Политическая жизнь Сирийского Курдистана сегодня крайне непоследовательна и напрямую зависит от региональной ситуации. Представляется, что PYD и KNC должны понимать, что политические разногласия могут уничтожить все достижения сирийских курдов и упустить реальный исторический шанс. Чтобы этого не случилось, партиям следует сохранить налаженную за последние месяцы политическую, военную и финансовую координацию, работать над совместной стратегией для обеспечения безопасности и базовых нужд курдского народа. Важнейшим условием для совместной деятельности станет большая включенность именно во внутренние дела курдского анклава и минимизация зависимости от региональных игроков, которые, вопреки самим курдским партиям, имеют подчас противоположные интересы. Многое зависит от PYD, так как она представляет большую часть курдского сирийского общества и имеет достаточно военных и финансовых ресурсов. Крайне важным для партии действием станет стремление вступить в диалог с представителями KNC и Турции. С KNC важно вести общую политическую линию, направленную на укрепление автономии, Турцию необходимо продолжать убеждать, что курдские завоевания в Сирии не направлены на деление единого государства и не имеют целью способствовать общекурдскому движению самоопределения.

KNC, в свою очередь, должна пресечь внутренние противоречия и фракционность, чтобы стать монолитной структурой с единым центром принятия решений и контролем над деятельностью партии.

Несомненно, Турция не заинтересована в возникновении еще одного независимого курдского анклава на границе. Однако с притязаниями сирийских курдов приходится считаться. Чтобы держать ситуацию под контролем, Турции необходимо восстановить перемирие с Рабочей партией Курдистана, чтобы в дальнейшем не бороться с ее боевиками на два фронта. Также турецкому правительству не стоит вмешиваться во внутренние дела Курдской Сирийской автономии, тем более опасно спонсировать военные акции против курдов. Турция также в состоянии вести диалог в PYD посредством Верховного Курдского Совета по вопросам межграничной безопасности и борьбы с террористическими силами в Сирии.

От выполнения вышеперечисленных рекомендаций зависит не только сохранение курдских завоеваний в Сирии, но и восстановление общей стабильной ситуации в Сирии и регионе. Распутывание клубка политических, идеологических противоречий и завершение гражданской войны в Сирии зависит, в том числе, и от позитивного решения курдского вопроса в стране.