“Colour Revolutions” as a threat to state sovereignty: the case of Kyrgyzstan

Naumov Alexander Olegovich ORCID: 0000-0002-8366-5934 Doctor of History Associate Professor at Moscow State University, Department of International Organizations and Problems of Global Governance 119192, Russia, g. Moscow, Lomonosovskii pr., 27/4, of. A817 naumovao@my.msu.ru Other publications by this author

В 2003-2005 годах по странам постсоветского пространства – Грузии, Украине и Киргизии – прокатилась волна «цветных революций» ^{[1, с. 131-136]}. Эти «революции» запустили разрушительные процессы в указанных странах, нанесли непоправимый урон целостности и государственному суверенитету этих государств. Так, Грузия, оказавшись в орбите геополитического влияния США, пошла на острую конфронтацию с Россией. В результате развязанной по «совету» из Вашингтона войны против Южной Осетии в августе 2008 года, Тбилиси окончательно утратил контроль над двумя собственными регионами – Южной Осетией и Абхазией. «Оранжевая революция» на Украине привела к системному хаосу в общественно-политической жизни страны и резкой поляризации общества. Как итог – очередной инспирированный из-за рубежа переворот в начале 2014 года, цинично названный пришедшими к власти националистами «революцией достоинства». В реальности же страна оказалась под внешним управлением со стороны США, потеряла часть своей территории, погрузилась в состояние гражданской войны и социально-экономического хаоса, полностью лишившись собственного суверенитета.

В этом ряду Кыргызстан стоит особняком. Несмотря на то, что в результате «тюльпановой революции», которая оказалась гораздо более жесткой и брутальной, нежели предшествовавшие ей ненасильственные события в Грузии и Украине, Киргизия оказалась в очень сложной социально-экономической и политической ситуации, грозившей превращением страны в «несостоявшееся», «падающее» государство, конечный результат оказался иным. Изучению этого вопроса и посвящена данная статья.

Итак, 24 марта 2005 года режим А. Акаева пал, законный президент был свергнут и покинул страну. Объявленный парламентом исполняющим обязанности президента К. Бакиев вместе с другими лидерами оппозиции – Р. Отунбаевой, М. Абыловым и Ф. Куловым – приступил к переговорам о создании нового правительства. В июле 2005 года Бакиев был официально избран президентом, получив почти 90% голосов. В истории Киргизии началась новая, правда, как впоследствии выяснилось, весьма непродолжительная эпоха.

Пришедшие к власти «революционеры» провозгласили весьма позитивную и многообещающую программу развития Киргизской республики. Предполагалось создать государственную систему, способную обеспечить достойную жизнь гражданам страны, преодолеть семейственность, коррупцию и неэффективность управления. В день победы «тюльпановой революции» Бакиев поклялся на площади перед народными массами, что никогда не допустит членов своей семьи до вмешательства в политику и государственные дела. Потом он письменно пообещал Жогорку Кенешу (парламенту Кыргыстана) провести радикальные реформы.

Новый киргизский режим, однако, явно не мог похвастаться внутренней устойчивостью и сбалансированностью. Сохранявшаяся политическая нестабильность, высокая степень разделения внутри политической элиты и сравнительно низкая легитимность президента – все эти факторы являлись серьезным препятствием на пути реформ. Наибольшие угрозы власти главы государства исходили из его же окружения, которое было сформировано в вынужденном для президента ключе. И премьер-министр, и другие высшие государственные фигуры не были командой Бакиева. Ключевые посты в новом правительстве ожидаемо заняли принимавшие непосредственное участие в «тюльпановой революции» оппозиционные политики из разных движений и партий.

В мае 2005 года Бакиев и другой видный оппозиционер акаевскому режиму Ф. Кулов достигли договоренности о формировании политического тандема. Кулов отказался от выдвижения своей кандидатуры на пост президента и заявил о поддержке Бакиева, который пообещал назначить Кулова премьер-министром. Создание тандема Бакиев–Кулов, в частности, способствовало разрядке по линии противостояния Север–Юг, что вело к снижению конфликта между элитами. Кроме того, связка президент Бакиев – премьер Кулов окончательно лишила интриги первые постакаевские президентские выборы. 10 июля 2005 года Бакиев был избран президентом, получив 88,6% голосов.

К началу 2006 года стало очевидно, что надежды населения на лучшую жизнь не оправдались. Условия, приведшие к «тюльпановой революции» в годы правления Бакиева, по сути, так и не претерпели существенных изменений, поскольку решить застарелые социальные и экономические проблемы страны, а тем более реформировать политическую систему «революционеры» не смогли, или не захотели.

Новая власть не выполнила тех обещаний, о которых она заявила сразу после событий 24 марта 2005 года. Ситуация в экономике постоянно ухудшалась. По-прежнему остро стоял вопрос о земле, так как в условиях полного спада промышленного производства основная масса людей вынуждена была жить за счет натурального хозяйства. Более миллиона жителей Киргизии оказались в положении рабочих-мигрантов, продолжился исход русскоязычного населения. Не были преодолены регионализация и криминализация общества, усиливалась зависимость от различных видов иностранной помощи, которая обостряла конкуренцию среди политических группировок киргизской элиты. В стране продолжался процесс сращивания организованной преступности, правоохранительных органов и государственной власти, росла коррупция на всех уровнях. Продолжалась и политическая борьба за власть. Интересы элит, оказавшихся в союзе после падения режима Акаева, расходились все сильнее.

К. Бакиев хорошо усвоил уроки «тюльпановой революции» и обстоятельства отстранения от власти своего предшественника. С самого начала он сделал ставку на укрепление репрессивного аппарата для подавления возможных выступлений оппозиции, а также на создание массовой опоры своего режима путем формирования собственной влиятельной политической партии «Ак жол» («Светлый путь»). Довольно быстро демократ Бакиев превратился в авторитарного правителя, активно избавлявшегося от вчерашних соратников. На ключевые должности в государственном аппарате президент стал назначать своих многочисленных братьев, других родственников, лично преданных ему людей. В удержании власти он все больше делал ставку на насилие. Активно шел передел собственности в пользу членов команды президента.

В результате хрупкое согласие в верхах стало разрушаться. Сформировалась новая оппозиция, требовавшая проведения конституционной реформы, призванной трансформировать Киргизию в парламентскую республику, и отставки тандема Бакиев–Кулов. Оппозиционное движение «За реформы» возглавили бывшие вожди «тюльпановой революции» Р. Отунбаева, О. Текебаев, А. Бекназаров и другие.

В феврале 2007 года в оппозицию к президенту перешел и Ф. Кулов, которого парламент дважды не утвердил премьер-министром. Первоначальный пакт элит, сформированный в ходе «тюльпановой революции», оказался разорван. Бакиев, со своей стороны, последовательно лишал политических ресурсов соперничающих с ним оппозиционных лидеров и групп. В рамках укрепления своего влияния президент предпринял три ключевых шага: демонстрацию возможности применения силы против оппозиции; подавление независимых от власти институтов гражданского общества; формирование подконтрольного парламента ^{[2, с. 146]}.

Важным моментом в укреплении власти Бакиева стали президентские выборы 23 июля 2009 года, на которых он одержал уверенную победу, набрав свыше 76% голосов при высокой явке – 79,1% от общего числа избирателей, и, таким образом, был переизбран на второй срок. Второе место с результатом 8,4% занял кандидат от объединенной оппозиции страны, глава Социал-демократической партии Киргизии А. Атамбаев. Лидер оппозиции выступил с заявлением, что его наблюдатели зарегистрировали множество фальсификаций, а сами неоднократно подвергались давлению. Однако 30 июля Конституционный суд Киргизии признал законными выборы президента и подтвердил их результаты.

Период конкуренции элит в Киргизии, таким образом, закончился возвращением к режиму личной власти президента республики. Кульминацией правления К. Бакиева можно считать собранный 23 марта 2010 года в Бишкеке по его инициативе Народный курултай (Курултай согласия), который одобрил новую модель управления страной, названную самим президентом «совещательной демократией». По мнению отечественных исследователей Иванов А.В., Лукин А.В., Никитин А.И., которые уже в мае 2010 года имели возможность интервьюировать Р. Отунбаеву, обществом и элитами Кыргызстана такое решение было воспринято не иначе, как желание в дальнейшем передать власть сыну – Максиму Бакиеву, минуя при этом все законные процедуры ^{[3, с. 163]}.

При Бакиеве действительно начался период тотальной семейственности. Его родственники стали подчинять себе все звенья государственного аппарата, политические институты, финансовые потоки и бизнес-структуры, включая теневые и криминальные. Страна тем временем скатывалась в социально-экономическую и общественно-политическую пропасть. Свыше трети населения Киргизии на 2010 год находилось за чертой бедности, поднялись цены на продукты и коммунальные тарифы. Тотальной коррупции на всех этажах власти аккомпанировало масштабное преследование оппозиционных политиков и журналистов. Внутри правящего класса также не было единства, о чем говорили постоянные кадровые перестановки в правительстве, министерствах и местных органах власти. Президент не доверял даже ближайшим соратникам и своими действиями лишь выдавливал их в лагерь оппозиции.

По мнению ряда исследователей, в том числе С. Чернявского «Точкой невозврата» жизнеспособности бакиевского режима многие эксперты считают второе полугодие 2008 года. Именно в это время произошел ряд знаковых событий, а именно: насильственная смерть оппозиционных журналистов Г. Павлюка и С. Шулембаева, интриги относительно статуса американской базы Манас, арест бывшего министра обороны Киргизии И. Исакова, нецелевое расходование М. Бакиевым многомиллионного российского кредита и целый ряд других коррупционных скандалов ^{[4, с. 46]}. С этим можно поспорить, однако очевидно, что уже через несколько лет после «тюльпановой революции» от обещаний марта 2005 года, данных Бакиевом народу, не осталось и следа.

Именно в 2008 году киргизский политолог Н. Омаров отмечал, что К. Бакиев, как и А. Акаев, стал заложником традиционалистской системы отношений, прямо влияющей на его образ мышления и практические действия. Однако «если Акаев в начале своего пути имел внутреннюю убежденность в необходимости демократии для Кыргызстана, то у К. Бакиева, по-видимому, ее нет или явно недостаточно для проведения заявленных реформ» ^{[5, с. 69]}.

Бывший секретарь Совета Безопасности Киргизии М. Ниязов отмечал: «Во власть пришли безответственные люди, не имеющие ни малейшего представления по вопросам государственного строительства, не обладающие элементарной политической и правовой культурой. Их уровень сознания не выходит за рамки семейно-клановых интересов. Свою миссию они видят в обогащении путем пиратского грабежа национальных ценностей» ^[6].

Действительно, заявленные Бакиевым остро необходимые социально-экономические преобразования по большей части так и остались на бумаге. Основное внимание уделялось лишь повышению роли президента на всех стадиях процесса принятия решений. Зеркально повторялась история становления, развития и падения режима А. Акаева. Как и его предшественник, К. Бакиев, при внешне эффектно выглядевшей картине своего тотального контроля и абсолютной гегемонии, в реальности с каждым днем утрачивал социальную и политическую базу, превращался в очередного авторитарного диктатора, центрально-азиатского «хана», пытавшегося удержаться у власти путем верхушечных манипуляций.

К весне 2010 года сложились все предпосылки для очередной киргизской «революции» (часто ее называют «дынной революцией»). Д.В. Малышев среди них отмечает падение уровня жизни населения, неспособность властей решать насущные экономические и социальные проблемы, и острое соперничество между северными и южными кланами, раскол правящей элиты, нарастание недовольства авторитарными тенденциями президента Бакиева ^{[7, с. 136]}. К этому стоит добавить внешний фактор. В годы своего правления во внешней политике Бакиев пытался лавировать между Россией, США и Китаем. Главным камнем преткновения в отношениях Киргизии с ее основными внешнеполитическими партнерами стали военные базы, в первую очередь, база в Манасе, которую Бишкек попеременно обещал отдать в пользование то США, то России.

В целом, сценарий «дынной революции» апреля 2010 года был предопределен теми же факторами, что и события марта 2005 года, когда в результате «тюльпановой революции» был свергнут режим Акаева.

Форсировал сложную общественно-политическую ситуацию обострившийся конфликт между российским руководством и киргизским президентом, который все больше ориентировался на тесное сотрудничество с США в ущерб России. Были у Москвы и серьезные претензии к бишкекскому режиму в связи с его «желанием» бороться с проходившим по территории республики афганским наркотрафиком. Кремль стали серьезно раздражать внешнеполитические метания киргизских властей, а также способ расходования российской помощи, «приватизированной», как утверждали местные СМИ, семьей киргизского лидера. Для давления на бакиевский режим Москва использовала финансово-экономические рычаги. Особенно неприятным ударом для Бишкека стала отмена льготных таможенных пошлин на поставляемые нефтепродукты. Эти и другие шаги привели к почти 30% повышению цен на топливо, соответствующему скачку инфляции, а также двукратному повышению тарифов на электроэнергию и отопление.

Массированная информационная атака, развернувшаяся в российских СМИ против режима Бакиева, была воспринята как благоприятный знак оппозицией, которая взяла курс на жесткое противостояние президенту и его клану. Важным шагом в консолидации антипрезидентского лагеря стал проведенный 17 марта 2010 года Народный курултай оппозиции, на котором был создан координирующий орган будущей «революции» – Центральный исполнительный комитет. Возглавила антибакиевскую фронду активный участник «тюльпановой революции», лидер Социал-демократической партии Кыргыстана Р. Отунбаева, которая, в том числе, заявила о приоритете экономических и политических отношений с Россией. Оппозиционеры приняли решение о проведении народных съездов – курултаев в регионах с 7 апреля 2010 года.

Далее события развивались стремительно. Если «тюльпановая революция» 2005 года началась на юге Киргизии, то пожар «дынной революции» в 2010 году заполыхал на севере страны, что неудивительно, учитывая тотальное засилье южан во власти. 6 апреля начались беспорядки в расположенном на севере страны город Таласе. Там был арестован влиятельный оппозиционер и один из лидеров оппозиционной партии «Ата-Мекен» Б. Шерниязов. Однако спустя буквально пару часов несколько тысяч его сторонников окружили местное управление внутренних дел и вынудили отпустить их лидера. Затем протестная масса двинулась к зданию областной администрации и захватила его. Переброшенный из столицы спецназ, используя слезоточивый газ и резиновые пули, отбил здание администрации и освободил местного губернатора, но затем под впечатлением роста численности митингующих укрылся в здании ГУВД. Такие же волнения прокатились по другим городам Киргизии. В Бишкек направились колонны автобусов с агрессивно настроенной молодежью из регионов. В столице к ним присоединились жители бедных окраин города и приехавшие на заработки в Бишкек выходцы из киргизской глубинки.

Понимая всю серьезность сложившегося положения, К. Бакиев постарался не совершать ошибок своего предшественника и уже вечером 6 апреля развернул массовые аресты лидеров оппозиции. Большинство из них было задержано полицией и спецслужбами. Р. Отунбаева, одна из немногих оставшихся на свободе, фактически ушла в подполье. Были отключены российские телеканалы, заблокирован Интернет, а намеченные на следующий день оппозиционные курултаи по регионам запрещены. Однако надежды президента и его окружения затушить недовольство в зародыше не оправдались. Градус неприятия власти у населения достиг максимума, поэтому привычные методы разгона антиправительственных протестов не сработали, а лишь увеличили количество протестующих.

Центром противостояния власти и оппозиции, как и в марте 2005 года, стала столица Кыргызстана – Бишкек. Силовые структуры в основном заняли нейтральную позицию, и только преданный президенту армейский спецназ защищал некоторые государственные здания. Чрезвычайные меры в виде стрельбы боевыми патронами на поражение, санкционированные главой президентской охраны и по совместительству братом президента Ж. Бакиевым, окончательно подорвали легитимность президента. К этому времени оппозиционерам в столице удалось захватить оружие, после чего были взяты штурмом здания парламента, генеральной прокуратуры, государственной телерадиокомпании, резиденция президента и правительства. Армия, милиция и спецслужбы вскоре объявили о переходе на сторону «восставшего народа». Вечером 7 апреля Отунбаева объявила о победе оппозиции. «Дынная революция» свершилась. К. Бакиев с родственниками и приближенными бежал в южные районы Киргизии.

8 апреля 2010 года созданное оппозицией Временное правительство Киргизии объявило, что распускает парламент и забирает себе функции президента и кабинета министров. Премьер-министром – Председателем правительства «Народного доверия», по сути, главой государства, стала Р. Отунбаева. Была приостановлена деятельность Конституционного суда, а на ключевых фигур бакиевского режима выданы ордеры на арест.

При этом ненасильственной эту «революцию» назвать вряд ли возможно. В ходе столкновений в Бишкеке погибло более 80 человек, 1500 были ранены, подверглись разграблению государственные учреждения и бизнес-объекты (магазины, клубы, аптеки и т.д.), принадлежавшие семье Бакиева ^{[3, 4, 8]}. Отечественный исследователь С. Чернявский справедливо замечает, что начавшееся после переворота массовое мародерство положило конец эпохе «цветных революций» на постсоветском пространстве, «когда правители отдавали власть легко и почти бескровно. Шумные смены правящей команды «цветочного периода», при которых «избранные народом» президенты недолго цеплялись за кресло и гордо объявляли о нежелании кровопролития, завершились» ^{[4, с. 45]}. Действительно, К. Бакиев отказался добровольно покидать свой пост и попробовал заручиться поддержкой родного юга. Однако его попытка не увенчалась успехом, и 15 апреля он покинул Киргизию.

Тем временем стремительно развивавшийся внутриполитический кризис до предела обострил другие проблемные участки общественно-политической жизни Кыргызстана. Особенно остро встал межнациональный вопрос – этнический конфликт между киргизами и узбеками. 11 июня 2010 года в результате серии провокаций, по-видимому, организованных членами семьи Бакиева, на юге страны начались межэтнические столкновения, которые переросли в масштабное побоище во втором по величине городе Киргизии Оше, перекинувшиеся затем на соседние населенные пункты. Вскоре беспорядки охватили Ошскую, Джалал-Абадскую и Баткенскую области. Поднятые под националистическими лозунгами киргизы, захватив оружие и бронетехнику, развернули штурм баррикад в махаллях – этнических городских кварталах, где закрепились узбеки. Открытый киргизско-узбекский межэтнический конфликт сопровождался погромами, поджогами, мародерством, издевательствами, изнасилованиями, убийствами и привел к многочисленным жертвам с обеих сторон. По официальным данным погибло 426 человек, 1930 были ранены. По сведениям неправительственных организаций, число жертв было значительно больше – около 2 тысяч погибших и 5 тысяч раненых. По оценкам ООН, данным в разгар событий, 300 тысяч людей были вытеснены в результате конфликта на юге, и еще 765 тысяч людей стали жертвами кризиса ^{[1, с. 147, 9]}.

Объявленный Временным правительством режим чрезвычайного положения и введенный комендантский час наряду со слухами о возможном вмешательстве Российской Федерации позволили к середине июня в целом стабилизировать обстановку. В этой связи интересно отметить, что Москва в целом поддержала действия оппозиции в Киргизии, хотя прежде выступала против «цветных революций». Причины такого поведения, по мнению исследователей, следует искать в геополитической плоскости, а именно в том, что К. Бакиев слишком сблизился с США, что шло вразрез с интересами России. Возвращение к власти бакиевского клана представлялось маловероятным, а в случае провала Временного правительства любое другое руководство вполне могло бы занять антироссийскую позицию. Поэтому в Москве и приняли решение оказать поддержку новым властям Киргизии, в первую очередь, в экономической и гуманитарной области ^{[3, 7]}. США же, напротив, заняли внешне отстраненную позицию. На наш взгляд, это объясняется тем, что в Вашингтоне пусть и неохотно, но осознали провал собственной политики по «демократизации» Киргизии с помощью технологий «цветных революций», которые, по сути, в данном случае вышли из под контроля их организаторов и режиссеров.

Хотя Временному правительству не удалось избежать межэтнического конфликта, оно смогло провести политическую реформу – переход к парламентской системе правления. В результате референдума 27 июня 2010 года и принятия новой конституции страны весомая часть полномочий была передана от президента парламенту, существенно усилилась роль спикера парламента и премьер-министра. Власть президента отныне распространялась в большей степени на принятие решений по вопросам, предполагавшим наличие общенационального консенсуса.

Формируемая политическая система так называемой Третьей республики была предназначена для того, чтобы законодательно институализировать механизм согласования интересов элит. При этом авторы новой конституции постарались ослабить роль кланов, организовав выборы по партийным спискам. Страховала данную конфигурацию от распада и других осложнений назначенная 19 мая 2010 года на пост президента переходного периода Р. Отунбаева, фигура одновременно достаточно авторитетная и компромиссная. Пост премьер-министра занял ее соратник по Социал-демократической партии А. Атамбаев

Проверкой на прочность и жизнеспособность для новой власти стали парламентские выборы в октябре 2010 года. С подачи Отунбаевой в ходе электорального процесса вновь, как и при А. Акаеве, активизировались неправительственные организации. Одновременно президент пригрозила участникам предвыборной гонки пойти на крайние меры, чтобы не допустить насильственных действий, разжигания межнациональной розни, вплоть до приостановки выборов и введения чрезвычайного положения. В парламент прошли пять политических партий, однако ни одной из них не удалось оторваться от остальных настолько, чтобы создать жизнеспособное парламентское большинство. Формальной границей завершившегося переходного периода стало избрание 30 октября 2011 года нового и в полной мере легитимного президента А. Атамбаева, который и по сей день занимает этот пост.

Подводя итог, следует заметить, что технологии и результаты «тюльпановой революции» 2005 года произвели разрушительное воздействие на киргизское общество. Слабая политическая культура в республике, которая и во времена Советского Союза являлась неперспективной периферией, за период независимости получила в местной политической терминологии гордое название «степной демократии». В реальности же быстро возродившаяся в Киргизии после распада СССР родоплеменная структура обрела удобный инструмент для ведения клановой борьбы с помощью методик «цветных революций». Но увлечение подобными технологиями обернулось для Киргизии целой чередой кризисов, самым ярким из которых стала «дынная революция» 2010 года, сползанием к статусу «несостоявшегося» государства, что с неизбежностью вело к утрате реального суверенитета.

Однако, в отличие от Грузии и Украины, в Киргизии сумели найти выход из тупика. На наш взгляд, можно отметить, как минимум два фактора, которые позволили Кыргызстану разорвать порочный круг нестабильности и хаоса, порожденный «цветными революциями». Во-первых, это переход от президентской формы правления, когда вся власть была сосредоточена в руках одного человека, к парламентско-президентской. Как справедливо заметил отечественный исследователь В. Пряхин, таким образом в Киргизии создавалась форма правления с достаточно продуманной системой сдержек и противовесов ^{[10, с. 121]}, что было чрезвычайно важно в условиях сохранявшегося кланового общества.

Во-вторых, и это гораздо более существенно, отказ от геополитических метаний и заигрываний с Америкой. Как представляется, ставка ряда стран–членов СНГ на тесный союз с Западом, в первую очередь, США, себя не оправдала. Дело в том, что Вашингтон рассматривает большинство государств мира исключительно в качестве объекта своих геополитических устремлений. В случае с постсоветскими республиками им отводится незавидная роль некоего тарана, направленного на Россию. Разумеется, в США мало заботятся о последствиях конфронтации с Москвой для этих стран. Однако последствия, как правило, оказываются катастрофические: социально-экономический хаос, потеря территорий, переход под внешнее управление и, как следствие, полная потеря государственного суверенитета. Данный процесс мы, к сожалению, в данный момент можем наблюдать на Украине, которая, также как и Киргизия, пережила две «революции» – в 2004 и 2013-2014 годах, последняя из которых оказалась для украинской государственности фатальной.

Пришедшие на волне «дынной революции» 2010 года новые власти в Бишкеке, очевидно, сделали верный геополитический выбор, не дав втянуть себя в антироссийское противостояние. Напротив, последние пять лет наблюдается усиление российско-киргизского сотрудничества по всем направлениям. Как говорилось выше, Москва поддержала новые киргизские власти, предоставив им экономическую, финансовую и гуманитарную помощь. Со своей стороны, с 2010 года Киргизия стала гораздо более активно участвовать в экономических и военно-политических интеграционных проектах под эгидой России, в первую очередь, в ОДКБ и ЕврАзЭС. Характерно, что в июле 2014 года была закрыта американская авиабаза в Манасе (с 2009 года она называлась Центр транзитных перевозок ВВС США), которая много лет служила очень серьезным раздражителем для Москвы. Наконец, едва ли не судьбоносным для страны стало присоединение к Евразийскому экономическому союзу – 12 августа 2015 года Кыргызстан стал его полноправным, четвертым по счету, членом.

Сегодня уже мало кто сомневается, что «цветные революции» несут серьезную угрозу государственному суверенитету стран, в которых они происходят. Будучи плодом геополитической инженерии Запада, эти технологии направлены не на подлинную демократизацию стран, не на кардинальное улучшение уровня жизни и социально-экономического положения граждан, а на превращение данных государств в послушных исполнителей воли США и их союзников на международной арене. В таких условиях говорить о наличии государственного суверенитета, то есть, способности государственной власти независимо и самостоятельно осуществлять свои функции как внутри страны, так и во взаимоотношениях с другими государствами, не приходится.

В этом плане события в Киргизии последних одиннадцати лет показывают, что последствия «цветных революций» не являются необратимыми. При определенных условиях и при наличии политической воли мыслящей национальными категориями элиты, сохранение собственного суверенитета даже в таких кризисных ситуациях вполне возможно. На постсоветском пространстве важнейшем условием для этого, на наш взгляд, являются партнерские отношения с Россией, хотя бы потому, что Российская Федерация, в отличие от западных стран, никогда не ставила своей задачей переформатирование общественного порядка в других государствах для решения собственных внешнеполитических задач. Опыт Кыргызстана это наглядно демонстрирует.