The principles of the Soviet law in the context of codification during the period of 1950-1960

В 1950-е гг. в жизни нашей страны произошли важнейшие исторические события: смерть главы Советского государства и Коммунистической партии Советского Союза И.В. Сталина, смена политико-правовой парадигмы властеотношений и, как следствие,

XX съезд КПСС, доклад Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях»^[1]. Значение этого политического форума трудно переоценить в истории советского общества, государства и права. Кардинально изменился внутриполитический курс страны. Правовое развитие Советского государства приобрело новый импульс в ракурсе восстановления принципов социалистической законности и правопорядка, демократизма, прав и свобод советских граждан и др. В этих условиях возникла острая необходимость и объективная возможность для проведения кодификации советского законодательства, в ходе которой следовало устранить тоталитарные черты законодательства 1930-х – середины 1950-х гг.

На XX съезде КПСС был одобрен ряд мероприятий по проведению в жизнь принципов социалистической законности, охраны прав и свобод советских граждан. В этой связи были расширены полномочия органов власти союзных республик в области народного хозяйства. Съездом было определено: поручить ЦК КПСС обеспечение дальнейшего развития принципов «советского социалистического демократизма», предписано «партийным организациям … совершить крутой поворот к вопросам конкретного руководства хозяйственным строительством», осуществление мер, обеспечивающих «преодоление чуждого марксизму-ленинизму культа личности, ликвидацию его последствий во всех областях партийной, государственной и идеологической работы»^[2].

Заявленное на XX съезде развитие принципов внутрипартийного демократизма, социалистической законности и правопорядка нашло свое отражение и в советском праве изучаемого периода, в частности в кодифицированных актах конца 50-х – начала 70-х гг.

В соответствии с ленинской позицией, согласно которой «закон есть мера политическая, есть политика»^{[3, c. 36]}, советский исследователь В.М.　Семенов утверждал, что «…в советском праве эпохи строительства коммунизма находит выражение политика советского народа, руководимого Коммунистической партией Советского Союза».^{[4, c. 16-26]}

Принципы социалистической законности и демократизма, согласно решениям XX　съезда КПСС, являлись важнейшими в советском праве исследуемого периода. Культивация принципа законности в кодификации советского законодательства конца 50-х – начала 70-х гг. способствовала в определенной степени формированию гражданского общества, функционирование которого осуществляется на основе и в соответствии с требованиями права.

Доклад Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях», согласно которому были подняты вопросы реабилитации граждан, репрессированных в период сталинских репрессий, можно считать ключевым моментом в изменении принципов советского уголовного права и процесса в сторону зарождения основ демократизации и гуманизма. Партийная доктрина, оформленная на XX съезде КПСС, легла в основу правотворчества Советского государства в плане издания постановления Президиума ЦК КПСС от 30 июня 1956 г. «О преодолении культа личности и его последствий»^{[5, c. 111-129]}.

Важной чертой кодификации уголовного законодательства выступает декриминализация деяний. Так, по мнению исследователя И.А. Анучина, «с момента принятия Основ уголовного законодательства 1958 г. отчетливо выявилась тенденция к сужению круга преступлений, за совершение которых предусматривалось наказание в виде ссылки»^[6].

Принцип законности в кодификации советского уголовного законодательства конца 50-х – начала 60-х гг. проявился в отмене ряда наказаний. Например, предусмотренные УК РСФСР 1926 г. пунктом д) ст. 20 «поражение политических и отдельных гражданских прав» и пунктом е)　ст.　20 «удаление из пределов Союза ССР на срок»^[7] не предусматривались Основами уголовного законодательства союза ССР и союзных республик 1958 г.

Реализация принципа законности связана и с возвращением института условно-досрочного освобождения Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14　июля 1954 г. «О введении условно-досрочного освобождения из мест заключения^{[8, c. 317-318]} (условно-досрочное освобождение было отменено в 1939 г.^[9]), которое применялось только к осужденным, отличавшимся «примерным поведением и честным отношением к труду». По мнению законодателя, эта категория осужденных доказала «свое исправление … и после фактического отбытия не менее половины назначенного срока наказания»^{[10, ст. 44]} подлежала освобождению условно-досрочно.

Максимальный срок наказания был снижен в декабре 1958 г. с 25 до 10 лет, а за совершение особо тяжких преступлений – до 15 лет. (ст. 23 Основ Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г.)^{[10, ст. 22, 23]}, но, тем не менее, была сохранена смертная казнь как исключительная мера наказания ^{[10, ст. 22]} за шпионаж, измену Родине, диверсии.

Новеллой Основ уголовного законодательства СССР и союзных республик 1958 г. стала отмена принципа аналогии, т.е. осуждение лица за деяние, не предусмотренное статьями Основ Уголовного законодательства: «Преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния» ^{[10, ст. 6]}.В отличие от УК РСФСР 1926 г., Основы Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958　г. устанавливали ответственность только за определенную вину: «уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступлении»　^{[10, ст. 3]}.

Важным принципом кодификации уголовного законодательства, отменяющим аналогию, выступает принцип исчерпывающего перечня составов преступлений в нормах уголовного закона.

Верховным Советом СССР были приняты законы СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления»^[11] и «Об уголовной ответственности за воинские преступления» от 25 декабря 1958　г.,^[12] определившие исчерпывающий перечень особо опасных преступлений и меру ответственности за них. Отныне уголовная ответственность не могла наступить за деяние, прямо не предусмотренное уголовным законом. Следовательно, принцип аналогии отменялся, и вводился современный принцип «что не запрещено законом, то разрешено».

Отныне уголовная ответственность не могла наступить за деяние, прямо не предусмотренное уголовным законом. Следовательно, принцип аналогии отменялся, и вводился современный принцип «что не запрещено законом, то разрешено».

Вместе с тем, возможность применения принципа аналогии была частично сохранена в связи с тем, что понятие хищения, его признаки и формы не были установлены в законодательстве. Импульсом к определению понятия хищения и его признаков стал Указ Президиума Верховного совета СССР «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» от 4 июня 1947г.^[13], который заменил положения УК РСФСР 1926 г.^{[14, с. 600]} в сфере борьбы с преступлениями против социалистической собственности (УК РСФСР 1926 г. не определял понятие «хищение»). Указ Президиума Верховного совета СССР «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» от 4 июня 1947г. по-прежнему не раскрывал понятие хищения, в нем не содержался исчерпывающий перечень признаков хищения и его видов.

Таким образом, важнейшее преступление против социалистической собственности законодательно не было четко сформулировано, оставляя возможность применения принципа аналогии, поскольку в законе существовало лишь включение хищения в группу преступлений против социалистической собственности, например: «Кража, присвоение, растрата или иное хищение государственного имущества…» ^[13]

Другой важной чертой кодификации уголовного законодательства конца 50-х – начала 70-х гг. являлось установление обратной силы закона и условий его действия. Согласно ст. 6 Основ Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. закон, смягчавший наказание виновных лиц, обладал обратной силой, тогда как ужесточавший наказание такой силы не имел: «закон, устраняющий наказуемость деяния или смягчающий наказание, имеет обратную силу, то есть распространяется также на деяния, совершенные до его издания. Закон, устанавливающий наказуемость деяния или усиливающий наказание, обратной силы не имеет».

Своего рода «гуманизация» наблюдалась и в отношении несовершеннолетних граждан. Так, в соответствии со ст. 10 Основ Уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. повышался возраст лиц, подлежащих уголовной ответственности с 12 до 16 лет, а по особо тяжким преступлениям – до 14 лет ^{[10, ст. 10]}.

В соответствии с принципом законности проводились изменения в уголовно-процессуальном законодательстве СССР 1950-х – 1960-х гг. В 1956 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР «О подсудности дел о государственных преступлениях» был отменен ряд законов, устанавливавших особый порядок судопроизводства по делам о преступлениях против государства специальными органами. Рассмотрение указанных дел передавалось в гражданские суды или военные трибуналы.^{[16, с. 76-77]}

В соответствии с Основами уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятыми в 1958 г., были закреплены такие важнейшие принципы уголовного судопроизводства как неприкосновенность личности (ст.　6), «недопустимость привлечения в качестве обвиняемого иначе как на основаниях и в порядке, установленных законом» (ст.　4), осуществление правосудия только судом (ст. 7), равенство граждан перед законом и судом (ст.　8), участие народных заседателей и коллегиальность рассмотрения дел в суде (ст. 9), независимость судей и подчинение их Закону (ст.10), гласность судопроизводства (ст. 12), всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела (ст. 14), обеспечение обвиняемому права на защиту (ст.　13). Основами уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958г. также был введен институт общественных обвинителей и общественных защитников (ст.　41).^[17]

Таким образом, подчеркивается необходимость действия принципа состязательности в уголовном процессе и права подсудимого на квалифицированную юридическую защиту в суде. В соответствии со ст. 22 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г. «защитник допускается к участию в деле с момента объявления обвиняемому об окончании предварительного следствия и предъявления обвиняемому для ознакомления всего производства по делу. По делам о преступлениях несовершеннолетних, а также лиц, которые в силу своих физических или психических недостатков не могут сами осуществлять свое право на защиту, защитник допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения»^{[17, ст. 22]}.

Принципы законности и демократизма ярко проявлялись и в кодификации советского гражданского законодательства. 8 декабря 1961 г. были приняты Основы гражданского законодательства СССР и союзных республик, определявшие политические цели и задачи периода развернутого строительства в коммунистическом обществе ^[18].

В изучаемый период наблюдается зарождение принципа неприкосновенности и защиты собственности советских граждан Личное имущество граждан защищалось не только Основами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. от посягательств физических лиц, но также и Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. «Личная собственность граждан и право ее наследования охраняются государством» ^{[18, ст. 25]}. С точки зрения Ю.Ю. Долгобородовой, при создании указанного нормативно-правового акта его «проект исходил из начала единства регулирования имущественных отношений в СССР».[19 c. 100-103]

Принципы советского гражданского права, как и других отраслей, по-прежнему носили ярко выраженный социалистический характер. Так, при регламентации права собственности в разделе II «Право собственности» закреплялась «государственная (общенародная) собственность; колхозно-кооперативная собственность; собственность профсоюзных и иных общественных организаций» (ст. 20). Подчеркивалось, что «основу личной собственности граждан составляют трудовые доходы» (ст. 25).^[18]

Демократизм в советском праве проявлялся во введении относительной свободы договора, столь несвойственной административно-командной системе.

Государство, как правило, выступало обязывающей в договоре стороной, т.е. подтверждалась принадлежность советского гражданского права к отраслям публичного права. В связи с этим представляется закономерным, что в разделе III «Обязательственное право» ведущее место принадлежало нормам, регулировавшим заключение договоров и иных обязательств между государственными и общественными организациями, в целях надлежащего исполнения планов развития народного хозяйства.

Для гражданского процессуального права изучаемого периода были характерны принципы устности, гласности, публичности, коллегиальности, независимости судей и народных заседателей.^{[20, ст. 8, 9, 11-12, 35]} Вместе с тем, вводится новый для советского процессуального права принцип судебной защиты нарушенных прав и их восстановления. Устанавливались единые для всего СССР общие нормы гражданского процессуального права, заменившие многие нормативно-правовые акты 1920-х – 1940-х гг. Основы гражданского судопроизводства Союза СССР и союзных республик были утверждены на VII сессии Верховного Совета СССР пятого созыва 8 декабря 1961 г. В этом документе были расширены права профсоюзов как лиц, участвующих в деле: гражданское дело могло быть возбуждено «по заявлению профсоюзов…»^{[20, ст. 6]}.

Очередной новеллой стал и товарищеский суд. «В случаях, предусмотренных законом, гражданские дела могут рассматриваться товарищескими либо третейскими судами» ^{[21, ст. 4]}. Введение товарищеского суда оказалось возможным благодаря активной гражданской позиции советских людей, их высокой степени ответственности за состояние общественного порядка. Более того, товарищеский суд оказывал конструктивное влияние на правопорядок, выступал фактором, благотворно воздействующим на развитие принципа законности.

Принцип законности являлся главенствующим и в регламентации трудовых отношений советских граждан. Вместе с тем, продолжал действовать и социалистический принцип обязательности труда и уголовной ответственности за тунеядство. В этой связи не следует полагать, что принцип свободы трудового договора начал действовать в изучаемый период в полном объеме.

Уголовная ответственность за нарушение трудовой дисциплины была отменена Указом Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене судебной ответственности рабочих и служащих за самовольный уход с предприятий и из учреждений и за прогул без уважительной причины» от 26 мая 1956 г. При этом были расширены права руководителей по отношению к подчиненным – нарушителям трудовой дисциплины. Администрация предприятий получила право самостоятельно применять различные меры дисциплинарной ответственности от вынесения замечания до увольнения работника. ^{[22, с. 374]}

Необходимо отметить, что классовый принцип советского права в изучаемый период заменяется принципом социальной справедливости в отношении всего советского народа. Для середины 50-х гг. подобный постулат являлся радикальным новшеством.

Введение принципа социальной справедливости явилось отправной точкой в развитии пенсионного законодательства в СССР. В соответствии с Законом «О государственных пенсиях» от 14　июля 1956 г.^[23] право на пенсию получили граждане, достигшие пенсионного возраста (55 лет – для женщин и 60 – для мужчин), ставшие инвалидами при выполнении служебных обязанностей или потерявшие кормильца.

Изданием «Закона о пенсиях и пособиях членам колхозов» от 15 июля 1964г. завершилось формирование пенсионной системы СССР. Если ранее колхозники получали пенсионные выплаты только от колхозов, то теперь согласно постановлению Совмина СССР они получили право и на выплату государственных пенсий, и на сохранение доплат от колхозов^{[23, ст. 340]}.

Принцип демократизма советского права в полной мере отражен в изменениях колхозного законодательства СССР. ЦК КПСС и Совет Министров СССР 6 марта 1956 г. приняли постановление «Об Уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управлении делами артели.»^[25] Согласно этому нормативно-правовому акту колхозы получили право по своему усмотрению на общем собрании членов колхоза вносить изменения в примерный устав своей артели, определять размеры приусадебных участков, количество скота, которое находилось в личной собственности колхозников, минимум трудодней и вопросы исключения из колхоза.

Регулирование брачно-семейных отношений в изучаемый период базировалось на таких ключевых принципах советского права, как социалистической законности, социальной свободы, равноправия, равенства супругов в браке, обязательности исполнения брачно-семейных обязательств.

Принцип законности был положен в основу регламентации брачно-семейных отношений в изучаемый период. Так, в кодифицированном акте «Основы законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968 г. разрешалось признание отцовства, как в судебном порядке, так и в органах ЗАГС в отношении детей, рожденных лицами, не состоявшими в браке, и, следовательно, отменялись положения закона 1944г.^[26], запрещавшие установление отцовства в отношении внебрачных детей указанным образом и взыскание алиментов на них. Однако по-прежнему, как и по закону 1944 г. государством признавался только брак, заключенный в органах ЗАГСа. Разрешались браки с иностранцами, запрещенные Указом Президиума Верховного Совета СССР «О воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами» от 15 февраля 1947 г^[27].

В полной мере принцип законности проявился и в регламентации брачного возраста. «Основами законодательства СССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968г. был подтвержден минимальный брачный возраст – 18 лет, согласно законодательству союзных республик он мог быть снижен до 16 лет.^{[28, с. 241]} Вводился институт признания брака недействительным, отсутствовавший в «Кодексе законов о браке, семье и опеке» 1926 г. ^[29]

Принцип социальной свободы проявлялся в добровольности заключения и расторжения брачного союза. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О некотором изменении порядка рассмотрения в судах дел о расторжении брака» от 10　декабря 1965 г. ^{[30, ст. 726]} была отменена усложненная двухступенчатая процедура развода с публикацией в органах печати, установленная Указом Президиума Верховного Совета СССР «О порядке рассмотрение судами дел о расторжении брака» от 27ноября 1944 г.^[31]

Если в Указе Президиума Верховного Совета СССР «О некотором изменении порядка рассмотрения в судах дел о расторжении брака» от 10　декабря 1965 г. устанавливался только судебный порядок расторжения брака, то в «Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968 г. предусматривалась возможность расторжения брака не только в суде, но и в органах ЗАГСа при отсутствии несовершеннолетних детей и имущественных споров.

Принцип социальной свободы был реализован в содержании Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене запрещения абортов» от 23 ноября 1955 г.,^{[32, ст. 425]} отменившего уголовную ответственность как для врачей, производивших аборты, так и в отношении беременных женщин, которым проводилась операция по искусственному прерыванию беременности ^{[33, ст. 309]}. Таким образом, советские женщины получили право распоряжаться своей судьбой, планировать семью и материнство.

Принцип равноправия, выраженный в равенстве супругов в браке, реализовывался в действии «Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968 г., где устанавливалось равенство прав и обязанностей супругов в браке, а также равноправие обоих родителей в отношении несовершеннолетних детей.

Принцип социальной справедливости проявлялся в «Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968 г., подтверждавших правило о взыскании алиментов на несовершеннолетних детей в определенном долевом отношении к заработку лица, выплачивающего алименты, в зависимости от количества детей, установленное Постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июня 1936 г. ^{[33, ст. 309]} В то же время, согласно «Основам законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968 г. алиментные обязательства были распространены не только на детей, но и на нетрудоспособных родителей и бывшего супруга (супруги) в течение определенного периода после расторжения брака. Отсюда следует, что принцип социальной справедливости истолкован законодателем максимально широко, и предусматривает поэтому, не только детей, но и родителей, супругов, утративших трудоспособность, в качестве субъектов алиментных отношений. Так же необходимо отметить, что законодатель, регламентируя алиментные обязательства в отношении детей, не дифференцирует эту категорию субъектов на лиц, рожденных в браке и вне его. Поэтому дети как особая социальная ценность получили равное право на алименты, независимо от того, находились их родители в браке или нет.

Принцип социальной справедливости

по-прежнему носил ярко выраженный социалистический характер со свойственной ему уравнительностью. Это основополагающее начало проявлялось в сохранении налога на холостяков, одиноких, бездетных и малосемейных. В «Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье» от 27 июня 1968 г. было сохранено положение Указа Президиума Верховного Совета СССР «О налоге на холостяков, одиноких и бездетных граждан СССР» от 21 ноября 1941 г. с дополнениями, установленными Указом Президиума Верховного Совета СССР «О налоге на холостяков, одиноких и малосемейных граждан» от 8 июля 1944 г., о налоговых отчислениях в пользу государства с перечисленных категорий граждан.

Подытоживая, следует заключить, что кодификация советского законодательства конца 1950-х – 1960-х гг. основывалась на общеправовых принципах: социалистической законности, демократизма, социальной справедливости, социальной свободы.

Наряду с изменениями, произошедшими в сфере общеправовых принципов, существенная трансформация была характерна в исследуемый период для отраслевых принципов. Так в связи с отменой аналогии в советском уголовном праве устанавливался исчерпывающий перечень составов преступлений. По сути это означало введение нового для советского права принципа: «что не запрещено законом, то разрешено». Принцип соответствия степени общественной опасности деяния и тяжести юридической ответственности проявлялся в исследуемый период в сокращении максимальных сроков лишения свободы и возврате института условно-досрочного освобождения.

В связи с упразднением чрезвычайной юстиции на все судопроизводство распространяются процессуальные принципы устности, гласности, состязательности, гарантируется право на квалифицированную юридическую защиту и право на обжалование.

Специфику изучаемой кодификации составила декриминализация деяний. Особенно ярко эта позитивная тенденция в развитии законодательства середины 50-х – начала 70-х гг. проявилась в регулировании трудовых и брачно-семейных отношений.

Таким образом, кодификация советского законодательства 50-х – начала 70-х гг. отличалась системным подходом, благодаря чему приобрела комплексный характер. Подлинная модернизация советского законодательства в этот период способствовала преодолению наиболее одиозных тоталитарных черт законодательства 30-х – середины 50-х гг. при сохранении коммунистической идеологии.