Does an ecopolis have a chance: outlook upon the future

Период бурной индустриализации второй половины XIX в. вызвала бурный рост городов, при этом жилищное строительство не успевало за ростом населения. Это вызвало не только увеличение стоимости жилых помещений, но тесноту и скученность домов, отсутствие чистого воздуха, шум и т.д. (последний отнимает у человека в среднем 5-10 лет жизни, в 30 % случаях вызывая преждевременное старение ^{[14, с. 156]}). Об условиях жизни рабочих в том момент написаны сотни исследований, к примеру, в России в начале XX в. на Байкальском руднике «все казармы, кроме одной, населены семейными рабочими и при том в одной комнате без всяких перегородок на общих нарах помещается до 16 семейств и до 69 человек!» ^[13] Эти факторы, наряду с напряженной трудовой деятельностью, отражались на состоянии организма человека, резко сокращая его продолжительность жизни. Неудивительно, что социально-философская мысль пыталась нарисовать благоприятный образ города будущего. В.Ф. Одоевский считал, что в будущем Москва и Петербург сольются в один город, где будет искусственно поддерживаться благоприятные климатические условия: «в той части города, которая называется Московскою, где находятся величественные останки древнего Кремля, есть в характере архитектуры что-то особенное» ^{[7, с. 275-276.]}.

В конце XIX в. в Англии, первой вступившей в эпоху промышленной революции, и, соответственно, оказавшейся перед необходимостью решения жилищного вопроса, стали предприниматься попытки улучшения санитарного состояния помещений. За период с 1885 по 1890 гг. в Эдинбурге было снесено 2000, а в Ливерпуле – 3700 домов, как не соответствовавшие элементарным требованиям человеческого общежития ^{[10, с. 11]}.

Именно поэтому первая половина прошлого века становится эпохой градостроительства, а выдающиеся архитекторы – Ле Корбюзье, О. Пери, Н. Фостер, О. Нимейер – становятся настоящими властителями дум, выразителями того прекрасного будущего, которое уже не за горами. Ле Корбюзье считал, что «нынешние центры городов придется снести. Для собственного спасения великий город должен перестроить свой центр».

В начале XX в. большой резонанс получила концепция «города-сада» английского утописта Э. Говарда. Поскольку люди бегут из городов к природе, значит надо создать «город-сад», с числом жителей не более 30 тыс. Этот патриархальный уголок станет местом комфортного проживания, заменив неблагоустроенные рабочие поселки. Да и в общем, в этом время все более и более прослеживалась идея, согласно которой город будущего –самостоятельный маленький город с населением порядка 10 тыс. жителей, окруженный поясом лесом: предполагалось, что развитие транспорта позволит избежать дальнейшей скученности населения в мегаполисах ^{[10, с. 59]}. А еще в 1930 г. представитель Госплана РСФСР Г.В. Пузис считал, что «необходимо законодательно ограничить рост городов; скопление – явление антисоциальное» ^{[6, с. 41]}.

Жизнь показала нереалистичность подобных воззрений. В настоящий момент свыше половины человечества проживает именно в городах. При этом город ближайшего будущего будет крупным по размеру: уже сегодня население свыше 700 городов планеты превышает 0, 5 млн. человек ^{[17, p. 1]}.

В течение XX в. город стал не только центром жизни человечества, но и местом, от которого, как считалось, зависят благоприятное будущее социума. В Азии, Африке, Латинской Америке строились новые столицы, которые должны были и стать тем светлым будущем, о котором мечтали, но которое так по-разному представляли миллионы людей. Например, при строительстве Абуджы в Нигерии предполагалось, что «новый город должен был стать поистине нейтральным городом, в котором люди с севера, запада и востока могли бы гармонично сосуществовать, будучи свободными от наследия истории, которое господствующие группы навязывали существующим городским центрам» ^{[3, с. 195]}. Но очень скоро выяснилось, что новые города не смогли избавиться от таких негативных явлений, как преступность, нищета, массовая стихийная застройка и т.д. Это привело к тому, что новые столицы – Бразилиа, Сьюдад-Гуаяма, Абуджа, Додома – стали своеобразными политическими утопиями современности, разочарование в которых произошло на наших глазах.

Да и современные города в большинстве своем представляют безликие сооружения с бетонными коробками. Неудивительно, что образ города будущего, растиражированный средства массовой информации, киноиндустрией, является скорее антиутопией с гигантскими, уходящими ввысь небоскребами, бесчисленным скоплением машин, сильным социальным расслоением (в качестве примера, укажем здесь на сагу «Робокоп»). Однако такие города не только являются генераторами шума и антисанитарии, но и служат источником социальных девиаций: от проституции до наркомании. По сути, современные мегаполисы – это не города для жизни, а место, в котором люди пытаются приобрести материальные блага в быстрые сроки, не считаясь с интересами других. Как следствие, повышенный стрессовый фон, резко отличающий атмосферу крупных городов с их непрерывным движением: девизом человека в них вполне может стать кредо «Наутилуса»: «Mobilis in mobile» – «подвижный в подвижном».

Какой же выход из создавшегося положения? Это может быть развитие совершенно нового типа городов. И.М. Смоляр указывает, что новый город – это «непременно новое качество планировки и застройки, отражающее достижения градостроительства на каждом новом этапе его развития» ^{[12, с. 5-6]}. Уже в 1950-60-ее гг. четко проявляется тенденция «зеленого градостроительства»: сохранять природные зоны при застройке жилых кварталов, создавать пешеходное пространство, таким образом, чтобы при посещении детских садов, школ, магазинов не надо было пересекать автотрассы ^{[5, с. 51]}. В 1970-80-ее гг. в градостроительстве возникает концепция «экополис вместо мегаполиса», как заметил советский архитектор А.Э. Гутнов ^[4]. Лишь немногие высказываются против зеленых городов. Например, вызывает удивление слова французского исследователя М. Рагона: «Прогулки по паркам, в конечном счете, нагоняют скуку и отрицательно действуют на нервную систему» ^[9]. Между прочим, отечественный исследователь В.А. Шкварников указывает на характерную особенность русских поселений: «В планировке русских городов XVIII и начала XIX вв. зеленые насаждения, водные пространства и их берега включались в композиции плана как элементы пейзажа и комплексной архитектуры города. Высокие холмы, зеленые рощи, берега рек, озер, морей во многих случаях составили композиционные начала плана» ^{[2, с. 153]}.

Экополис возможен сегодня только в условиях небольших городов, где будет происходить соединение природы и урбанизма: «это новый тип человеческих поселений, который реализует сопряженное развитие природы и общества» ^{[1, с. 30]}.

Если в старых городах центральная зона часто представляет собой сплошную застройку с редкими зелеными вкраплениями (в Париже на одного жителя приходится 1, 5 кв. м зеленой площади ^{[10, с. 592]}), то при проектировке новых жилых массивов есть тенденция сохранять свободное пространство с существующим рельефом и травяным покровом. Это, на наш взгляд, прообраз будущего «зеленого города». Здесь же упомянем строительство экогородов в Швеции, Дании, Китае…

Есть ли перспективы у эко-городов? Каким видят современные диспутанты мегаполис будущего? На эти и подобные им вопросы нет однозначного ответа. Ведь грядущее человечества становится все более неопределенным, все менее просчитываемым. А ученое сообщество раздираемо серьезными противоречиями. Оно, как будто, застигнуто врасплох… Ясно одно: насилие над природой должно быть прекращено.

Сохраняются и задачи, стоящие перед социальными экологами и географами: количественно измерить изменения, которые вносит человек в географическую среду в разных зонах и районах. Большинство авторов предрекают единение технополисов и эко-городов. Переход к новым энергосберегающим технологиям улучшит городскую среду, исчезнут источники загрязнения, «грязные» технологии «уйдут» под землю (ср. с концепцией города-небоскреба, растущего вверх и вниз), телекоммуникации сделают ненужным перемещение грузов на большие расстояния. Использоваться будут исключительно возобновляемые источники энергии. Однако до реализации этих планов пока еще далеко, возможно, что для этого необходимо совершенно новый человек: Человек Экологичный.