Hungarian Rock Music in the Global Recording Space of the Twentieth Century (The Philosophical-Cultural Reflection)

Synieokyi Oleg Vladimirovich Doctor of Science in Social Communications (specialty "Document Studies, Archive Studies", 27.00.02), Scientific Associate, Professor of Publishing Industry, Publishing Group "Helvetica" 69002, Ukraine, g. Zaporozh'e, ul. Aleksandrovskaya, 84 vinyl-doc@email.ua Other publications by this author

Массовая культура немыслима без музыки, – естественной составляющей современной культуры в целом. Именно во второй половине ХХ ст. термин «массовая музыка» устойчиво вошел в научный оборот. Музыкальная культура всегда была своеобразным зеркалом настроений и состояний человечества. Коммуникативные проблемы музыкальной звукозаписи ввиду неисчерпаемой социальной энергетики и межкультурного влияния остаются актуальными.

Как известно, одним из видов социальной и исторической динамики культуры, является культурогенез, который изначально заключается в генерировании новых культурных форм и их интеграции в существующие культурные системы, а, кроме того, – в формировании новых культурных систем и их разноуровневых комбинаций. По мнению Т. Роззака, каждая культура – не важно, светская или технократическая – нуждается в определенных источниках таинственности и ритуалах, которые скрепляли бы общество. Такие коммуникации могут быть двух видов: навязанные сверху с целью манипуляций и социальные, освобождающие ум для исследований ^{[1, с. 168]}.

Термин «медиакультура» введен для обозначения «массовой культуры» (главным образом – второй половины ХХ ст.), основанной на синтезе техники и творчества. Данный термин близок, но полностью не тождественен такому понятию, как «аудиовизуальная культура». Медиакультура включает в себя культуру передачи аудиовизуальной информации и культуру ее восприятия.

Аудиовизуальная культура, развитие которой происходило за счет постепенного художественного освоения технических возможностей аудиовизуальной специфики, является уникальным феноменом глобальной культуры ХХ ст. Генезис данного феномена позволяет рассматривать аудивизуальную культуру в исторической репрезентации как знаковую систему. Благодаря этому, используя опыт социологии, экономики, права и других дисциплин, появляется возможность пересмотреть некоторые положения теории социокультурных коммуникаций и фонографическую практику.

Структурными компонентами аудивизуальной культуры являются на вертикальном уровне являются звуковая и визуальная культуры, а на горизонтальном – фонографическая как культура производства звуковых носителей и филофоническая как культура потребления звуковой продукции. Каждый из указанных уровней по отношению к аудиовизуальной культуре как единой системе выступает в качестве особой субкультуры (подсистемы), которой присущи свои специфические особенности и характеристики.

Фонографические ресурсы являются одним из документальных носителей звуковой информации. В связи с тем, что музыкально-аудиальная сфера общества может рассматриваться как сердцевина институализации рекординга, философская наука дополняется новыми фактами относительно изучения многоканальных коммуникативных особенностей на уровне восприятия фонографической продукции.

Итак, озвучим важную гипотезу – фонографическая и филофоническая культуры являются бинарной парой и представляют собой сложные, динамические, многомерные явление, имеющие корни в массовой аудиовизуальной культуре, что можно условно считать «мостом между культурами», то есть особой межкультурной мета-коммуникацией.

Результатом звукозаписи является материальный источник – аудионоситель, на котором сохранена аудиозапись. Отсюда следует, что основным компонентом звуковой культуры является аудиозапись.

Институт рекординга (т.е. звукозапись как социально-коммуникационное явление) занимает особый сектор аудивизуальной культуры. Таким образом, аудиовизуальная культура в целом является пестрым и многоликим явлением и складывается из многих составляющих, каждой из которых находится друг с другом в непростых взаимоотношениях.

Понятие «фонографическая культура» может пониматся по-разному, поскольку общепринятой дефиниции пока не существует. Фонографическая культура представляет собой совокупность устойчивых форм человеческой деятельности в особом секторе общественных отношений, а именно – в сфере создания, производства и распределения продуктов музыкального творчества, зафиксированных на материальных носителях определенного вида.

В предметном поле фонографической культуры действуют определенные принципы, правила и технологии, что свидетельствует о наличии закономерностей, без которых образцы фонографической культуры не могут воспроизводиться, а значит сама культура – существовать.

Источником происхождения фонографической культуры выступает совокупность базовых составных, а именно – «профессиональной деятельности в сфере массового рекординга» (технологические, художественные, экономические, правовые и другие навыки, умения, знания, опыт) и «музыкального творчество». Фонографическая культура не может претендовать на полноценное существование и развитие без особого компонента, которым выступает «познание», что и выводит нас на дорогу к культуре иного типа – филофонической. Филофония является одним из элементов аудиовизуальной культуры, вариантом потребления фонографической продукции. Объектом общественных отношений, возникающих в этом секторе выступает музыка, а предметом является материальный носитель, на котором сохранен звуковой контент, т.е. собственно музыкальное произведение.

Каждый этап исторического развития формирует свою специфическую среду, свои условия функционирования и развития системы социальной коммуникации, одним из элементов которой является институт грамзаписи (рекординга). Такие понятия как «массовая культура», «субкультура» и «контркультура», хотя и во многом пересекаются, не могут использоваться как тождественные. Субкультура является частью культуры или ее отдельной подпрограммой. Нет сомнений, что история фонографической коммуникации являются неотъемлемой частью нематериального культурного наследия каждой страны. С одной стороны, аудиовизуальная «социалистическая» культура остановилась, но с другой – предметы фонографической подсистемы этой культуры (грампластинки, катушки с магнитофонной лентой, кассеты) существуют до сих пор как уникальные артефакты, не утратившие высокого социального интереса. В современных условиях звукозапись продолжает оставаться важнейшим фактором формирования аудиовизуальной культуры.

Проблематика исследования культурного наследия основана на глубоких философских традициях. К поику определения сущностного смысла традиции в разные периоды обращались зарубежные и отечественные авторы. Герменевтические аспекты традиции отражены в исследованиях X. Гадамера, В. Дильтея, М. Хайдеггера, Ф. Шлейермахера, Г.Г. Шпета и др. Социокультурные аспекты традиции присутствуют в сочинениях М. Вебера, Г. Гегеля, И. Гердера, Э. Гуссерля, Н.Я. Данилевского, В. Дильтея, Э. Тайлора, Дж. Фрэзера и др.

По данной проблематике существует ряд культурологических исследований общефилософского и прикладного форматов, в которых выявляются причины трансформаций культурного наследия и возможности системы противостоять им [2–7]. А.А. Мазенкова считает, что культурное наследие – это информационная подсистема культуры, обладающая значимостью (положительной или отрицательной) и основанная на опыте предшествующих поколений. По мнению данного исследователя, операциональной единицей культурного наследия является объект культурного наследия, обладающий ценностью ^[8]. Если культурное наследие выступает определенной подсистемой культуры, где важнейшую роль играют артефакты, которыми в нашем случае выступают материальные звуконосители с музыкальным контентом – грампластинки, записи на магнитную пленку, кассеты, компакт-диски и пр.

По истечении определенных событий и исторических периодов, как правило, в связи с измененением социально-экономических условий происходят трансформации ценностных ориентаций, что прямо либо косвенно отражается в восприятии культурного наследия. Сам же режимфилософско-культурологическойинтерпретациипо сутии естьконтекстом.

Рок интерпретируетсятолько в рамках музыкально-информационной системы звукозаписи (глобальное пространство звукозаписи), что предопределено набором допустимых видов и форм представления результата. В данном представлении можно выделить две важные стороны: 1) интерпретатор дает субъективное истолкование явлению и/или событию в сфере музыкальной звукозаписи; 2-а) мир толкуемого явления и/или события в сфере музыкальной звукозаписи может быть отдален от интерпретатора во времени и в принципе недоступен; 2-б) интерпретатор может приблизиться к явлению и/или событию в сфере музыкальной звукозаписи и даже стать участником того или иного действия, связанного с массовым рекордингом (музыкальной звукозаписью).

Постижение венгерской рок-музыки как социального феномена и определении его места в глобальном пространстве звукозаписи XX столетия рекординга с позиции философско-культурологической рефлексии связано с изменением глубины исторического видения и предполагает привлечение материала, выходящего за рамки одного научного направления. В основу концепции исследования положена теория социальных институтов, которые понимаются как устойчивые комплексы формальных и неформальных правил, принципов, норм, установок, регулирующих взаимодействие людей в определенной сфере жизнедеятельности и организующих его в систему ролей и статусов. В этой связи в контексте исследуемой темы следует отметить работы Т. Адорно, Д. Белла, Ж. Бодрияра, Г. Лассуэлла, Ж.-Ф. Лиотара, Г. Маркузе, Л. Мизеса, Т. Петерсона, К. Поппера, Ф. Сиберта, Г. Фарбера, Г. Франке, Г. Фуко, С. Хантингтона, Г. Шиллера, В. Шрама и других исследователей.

Искусство в системе массовых коммуникаций уже выступало предметом научного анализа (Л. Волков-Ланнит, О. Генисаретский, А. Мидлер, А. Моль и др.). Нужно назвать таких иностранных исследователей, как: Дж. Бойд, Р. Вайз, Х. Макелам, Дж. Досон, Р. Коулмен, К. Эскот, Дж. Колинз, К. Гарднер, Дж. фон Хоеле, Ч. Уайт, Д. Хиршберг, Ч. Джилет, Н. Тошес, теоретико-практические нарабоки которых касаются исторических истоков создания и развития музыкальной звукозаписи. Нельзя не отметить зарубежных исследователей звукозаписи – L. Bregitzer, R. Buskin, M. Chanan, L. Crane, N. Crowhurst, E. Daniel, C. Denis Mee, M. Clark, L. Docks, E. Eisenberg, D. Franz, S. Frith, A. Goodwin, B. Hamilton, N. Hamlyn, T. Hounsome, F. Jorgensen, M. Karney, A. Kefauver, M. Leadbitter, N. Slaven, A. Leibowitz, P. Lindblad, C. Marks, B. Milano, A. Millard, T. McCormick, D. Morton, J. Osborne, C. Pear, J. Pierce, I. Robbins, F. Rumsey, D. Suisman, E. Weisbard, W. Westmyze, Patrik Wikström, F. Wonneberg, J. Woram и др. Из работ, посвященных звукозаписи рок-музыки в Венгрии важное место занимают исследования A. Szemere ^[9-10], M. Sági ^{[11, с. 113]} и некоторых других венгерских авторов.

А.А. Яснев рассматривает первооснову музыкальной материи – музыкальный звук с точки зрения европейской и восточной традиций, что предопределено принципиально разными подходами в постижении философского и эстетического смысла музыкального звука. В его статье «Музыкальный звук как феномен и композиторская практика ХХ в.» рассматриваются новые концепции звука и его «эмансипация» в ХХ в., показано влияние восточного восприятия на понимание музыкального звука в европейской композиторской практике ХХ в. ^{[12, с. 174–181]}.

М.И. Хай справедливо отмечает, что малые исполнительские инструментальные формы с жанрово-стилевой стороны – это не столько музыка, сколько звуко-инструментальное средство коммуникативной связи между двумя или несколькими человеками (средами) ^[13].

И. Орлова указывала, что для выявления музыкальных закономерностей правильным было бы изучение вопроса в контексте рассмотрения тенденций устойчивого развития классической музыкальной коммуникативной системы-триады: «композитор – исполнитель – слушатель», которая в европейской профессиональной музыкальной культуре была господствующей в течение более чем трех столетий ^{[14, с. 22]}.

Е.В. Мякотин в диссертационном исследовании рассматривает рок-музыку и связанные с ней явления с антропологической (а точнее – структурно-антропологической) точки зрения ^[15].

В.В. Трещев указывает, что в тернарной функциональной модели культуры индустрия грамзаписи занимает промежуточное положение между креативной и консюмерной культурой. DIY-культура вырабатывает практики сопротивления консюмеристскому музыкальному потреблению через усиление креативного начала ^{[16, с. 137–146]}.

Рок-музыка, как система средств связи, стала специфической формой общения между зрителями-слушателями и музыкантами, которые, по мнению Е.А. Устименко-Косорич, определяют ее как форму коллективного напряженного эмоционального опыта, влияющую на композицию произведения и на отдельные признаки исполнительской манеры музыкантов ^[17].

Из исследований в этой области особо следует отметить работу В.В. Бокарева, где с целью понимания «молодежной революции» на Западе проведено изучение социальных взглядов, общественно-политической и творческой деятельности Джона Леннона. В указанной диссертации использован метод исторической реконструкции политической, творческой и психологической мотивации деятельности Джона Леннона как участника и символа «молодежной революции» ^[18].

Среди современных украинских исследователей выделяется диссертация Л.Л. Васильевой, в которой определяется место рок-музыки как автономной жанровой сферы массовой культуры и ее роль, как одного из факторов развития культуры второй половины XX ст. В указанной работе предлагается обобщенная авторская типология семантики вербальных текстов западного и восточного hard-and-heavy. По мнению Л.Л. Васильевой, важным элементом рок-культуры является эмоциональное воздействие, непосредственное выражение чувств музыканта и публики. Отсюда и отношение к музыке не столько как к искусству, сколько к форме коллективного напряженного эмоционального опыта ^[19].

В этом контексте С.Т. Губина провела теоретический анализ типологий музыкальных вкусов. В частности, представлено описание психологических типов восприятия музыки, которые основаны на результатах качественного анализа вербальных ассоциаций и оценок переживаний в процессе восприятия музыки ^{[20, с. 433–439]}.

Обзор литературы позволяет сделать несколько заключений.

Во-первых, все исследования, так или иначе соприкасающиеся с данной проблематикой, проводятся по двум основным направлениям – «рок» (музыка, культура, искусствоведение, литература, история, социология, философия и т.п.) и «звукозапись» (социотехнологическое средство, экономика и бизнес), и в связи с устоявшимися теоретико-методологическими подходами рассматриваются исключительно в параллельных контекстах, что и тормозит открытие возможных новых горизонтов научного поиска, в частности – развитие концепции «музыкальный язык медиа».

Во-вторых, отдавая надлежащее достижениям многих исследователей, следует признать, что проблемы определения места и функций рекординга в странах Восточной Европы в контексте общей истории массовых коммуникаций второй половины XX ст. исследованы крайне недостаточно.

В-третьих, сущность массового рекординга как научной категории можно точно понять, обратившись именно к теории социальных коммуникаций в филологической перспективе. Междисциплинарный характер феномена рекординга и его научного описания обусловил применение в исследовании методологического инструментария различных гуманитарных наук. Проекция общетеоретических и методологических положений в процессе проведенного исследования позволяет получить результаты, которые детально раскрывают коммуникационную специфику рекординга как организационно-информационного и социокультурного процесса и, одновременно с этим, интерпретировать данное социальное явление в рамках целостной медиакоммуникативной системы.

Вторую половину ХХ ст. можно считать и эпохой рок-культуры. Рок – это не только музыкальное направление, но и крупный пласт молодежной коммуникации, средство общения, информационное зеркало общества. Рок-культура является особым сектором аудиовизуальной культуры и представляет собой традицию, которая направлена на реализацию вечных ценностей.

В этой связи рок также сформировал свой «язык», свою моду, свой сценический дизайн и свою систему связи – и это предметы изучения лингвистов, семиотиков, культурологов и других узких специалистов. Как говорил У. Броуд, хорошо известный под псевдонимом Billy Idol, «рок – не искусство; рок – это способ разговора простых парней». Важным составным элементом рока является «средовой» характер эстетического переживания. Л. Переверзев первым заметил, что аудитория полноценно вовлечена в процесс «продуцирования» рок-музыки ^{[21, с. 19]}.

Во второй половине ХХ ст. как результат совокупного действия социально-информационных, коммуникативных и коммуникационных факторов в медиаполе сформировалось уникальное явление – восточно-европейская школа музыкальной звукозаписи, имеющее сложные многоуровневые коррелляции.

Рок-культура Восточной Европы меняла свою форму, но не задевая извечных принципов. Если эстетичным стержнем западной рок-культуры стал ритм, то для восточно-европейской рок-концепции таким центром гравитации стало слово (текст песен). Язык является главной формой бытия восточно-европейской культуры, поэтому большей мерой рок-культура воплотилась в виде органичного синтеза поэзии и музыки.

Рок-музыкой молодежь 1960–80-х гг. защищала свою идентичность, над которой постоянно давлела угроза тоталитарной унификации по «советскому образцу». В условиях вынужденной полуизоляции от мирового пути развития поп-музыки, музыканты из соцлагеря генерировали собственные идеи, и хотя эти творения в отдельных второстепенных вопросах проигрывали западным, но оставались самобытными и затребованными.

В Восточной Европе фундаментом музыкальной стилистики в области рока был не национальный фольклор (как это было, скажем, в Англии), как раз наоборот – освоение рок-н-ролльных стандартов заставило музыкантов обратить внимание на национальный фольклор. Народные, национальные корни всегда оставались «общим коммуникативным каркасом» рока как мирового явления, поэтому рекординг как основной инструмент фиксации рок-сообщений можно условно считать «мостом между культурами», то есть особой межкультурной медиакоммуникацией.

Ввиду того,что родоначальницей жанра стала англо-американская рок-музыка, огромное влияние последней на неанглоязычную рок-концепцию безусловно сглаживало колорит национальных проявлений. В 1960-ые гг. в мире рок-музыка играла более заметную социальную роль, чем сегодня. Кульминацией в развитии рок-культуры стало преобразование ее в многоуровневую, но единую коммуникационную линию. Так длилось до тех пор, пока рок был в конфронтации по отношению к официальной аудивизуальной культуре, рассчитанной исключительно на потребление. До конца 1990-х гг. определенная временная дистанция позволила посмотреть на исследуемый феномен не столько исходя лишь из исторической дистанции, сколько с позиции аналитической: попробовать определить место и значение рока в системе социальных коммуникаций постсоциалистического общества. Тем более, что музыка, поэзия, культура и звукозапись рока приобрели новые качества и статус ^[22].

Следует признать, что проблемы определения места и функций музыкальной звукозаписи в странах Восточной Европы в контексте общей истории массовой культуры и социальных коммуникаций второй половины XX столетия исследованы недостаточно. Усиливающиеся ностальгические тенденции и ряд других социомузыкальных факторов определяют интерес к философско-антропологическому исследованию сложных проблем, связанных с социалистическим прошлым Венгрии.

Как показала история, рок в Восточной Европе в последней четверти ХХ ст. оказался мощным коммуникационным экспериментом и сделал больше, чем просто заставил изменить социальный порядок…

Термин «фолк-рок» впервые появился в американской музыкальной печати в июне 1965 г. Особенно яркими проявлениями фолк-рока были именно в Восточной Европе. Слияние венгерской народной музыки и бита в Венгрии началось в 1965 г. (ILLÉS). Позднее определенное количество венгерских групп (BARBARO, GÉPFOLKLÓR, KORMORÁN и DRUMS) разработали уникальный звук, применяя непарные ритмы, приблизившись к прогрессивному року.

Музыкальная субкультура Венгрии получила мощный импульс для своего развития при минимальном количестве запретов. APOSTOL, BERGENDY, FONOGRÁF, GENERÁL, HUNGÁRIA, HOBO BLUES BAND, ILLÉS, KARTHAGO, KORAL, LOKOMOTIV GT, METRO, NEOTON, OMEGA, PANDORA’S BOX, PIRAMIS, P. MOBIL, SKORPIÓ, SYRIUS, V'MOTO-ROCK и некоторые другие проекты оставили заметный след в истории венгерской рок-сцены.

Первые венгерские музыкальные коллективы, исполнявшие композиции в стиле «бит» (термин «рок» стал использоваться позднее) появились в начале 1960-х гг. В это время была основана одна из первых бит-групп Венгрии – ILLÉS EGYÜTTES в составе Lajos Illés, János Bródy и Levente Szörényi. В 1961 г. венгерский музыкант и композитор сербского происхождения Zorán Sztevanovity создал бит-ансамбль METRO. В 1965 г. основан легендарный NEOTON (Будапешт). В 1968 г. данная группа принимала участие в популярной музыкальной телепередаче «Ki Mit Tud?», а в 1970 г. записала свой дебютный альбом Bolond Város, со временем переизданный в СССР. В 1973 г. в результате объединения двух коллективов рок-группы NEOTON и поп-трио KOCBABAK (три венгерских девушки по имени «Эва» – Csepregi, Fabian и Pal) была создана одна из известнейших поп-диско-групп Венгрии NEOTON FAMILIA.

В 1977 г. эта группа с композицией «Hivlak» заняла третье место на международном музыкальном фестивале «Metronom». В 1962 г. основан прог-проект венгерского саксофониста Жолта Бароніча SYRIUS. В 1968 г. гитарист и вокалист János Baksa-Soós создал рок-группу KEX, выступления которой были построены на импровизации и эксцентрике. В этот же год была основана прогрессивная джаз-роковая группа MINI. Как видим, процесс создания самобытных музыкальных коллективов новой формации был весьма активным.

Иногда считают, что появление в Венгрии значительного количества качественных рок-коллективов (фактически мирового уровня) явилось следствием определенной идеологической мягкости советского руководства «в качестве компенсации за вторжение» в 1956 г. ^[23].

В иерархии венгерского рока группа OMEGA, показывая пример творческого долголетия, практически в течение полувека занимает одно из центральных мест и пользуется неопровержимым авторитетом не только в Восточной Европе, но и на Западе ^{[24, с. 30–33]}. OMEGA была создана в 1962 г. и на сегодня, вероятно, является самым старым рок-составом Европы. Именно этот коллектив стал первой бит-группой в венгерской музыке, записавшей диск-гигант, который достиг рекордной отметки по продажам пластинок в 1967 г. Последовали зарубежные гастроли и, как результат, – предложения записать альбом на западном лейбле. Однако венгерская прокоммунистическая власть не могла допустить выпуска второй пластинки в капиталистических странах и в ультимативной форме потребовала возвращения музыкантов из тура. В подобной ситуации находилась чехословацкая группа OLYMPIC, которая после советского вторжения в Чехословакию была мгновенно отозвана с французского турне.

Так «Пражская весна» (1968), как и Венгерское восстание (1956), существенно повлияли на развитие рок-музыки в этих странах.

С начала 1970-х гг. создается довольно много интересных поп- и рок-проектов. Presser Gábor совместно с другими известными музыкантами основал LOKOMOTIV GT (1970). По инициативе Золтана Немета создан APOSTOL, работавший на стыке современного джаза и рок-музыки (1972). В Мишкольце появился GRIFF – прообраз будущей легенды полит-рока («политический рок») EDDA MŰVEK (1973). В Будапеште созданы рок-группы P. MOBIL и SKORPIÓ (1973). SKORPIÓ был образован вокалистом, басистом и саксофонистом, бывшим участником гуртов METRO и LOKOMOTIV GT – Károly Frenreisz. Дебютный диск SKORPIÓ – A Rohanás был выпущен в 1974 г. и продан только на венгерском рынке в количестве свыше 700 000 копий. Группа начала напряженную гастрольную работу: только в 1974–1975 гг. прошли концерты в Европе, США и Канаде. В 1975 г. записано несколько шоу для телевидения ФРГ. В 1977 г. состоялось турне SKORPIÓ по скандинавским странам, где в Финляндии выступали на одной сцене с URIAH HEEP и BOOMTOWN RATS.

В 1974 г. Balázs Ferenc основал группу KORÁL, которая несколько раз временно приостанавливала свою деятельность (1977, 1987–1996 гг.). В 1975 г. основана хард-рок-група PIRAMIS, где основными участниками стали Lajos Som, János Závodi, Miklós Köves. Оригинальная версия проекта существовала до 1982 г., а после продолжительного перерыва в 2009 г. состоялся реюнион. В 1976 г. в Дебрецене семьей Бокоров (Gyula Bokor, Tibor Bokor, Attila Bokor) образован симфоник-рок-проект COLOR, просуществовавший до 1984 г. В 1977 г. Demjén Ferenc основал в Будапеште группу V'MOTO-ROCK, чем заложил основы еще одного нового направления в венгерской рок-музыке.V'MOTO-ROCK существовала в период 1977–1988 гг. и с 2008 г. произошел реюнион. Как писал еще в 1980-ые гг. Янош Шебек в рецензии на первую пластинку V'MOTO-ROCK (время существования 1977–1988 гг. и с 2008 г. состоялся реюніон): «Явление это сравнимо лишь с первыми дисками лучших англо-американских групп уровня QUEEN или STYX...» ^[25]. 15 апреля 1978 г. в Будапеште родились будущие мастера «тяжелого венгерского блюза» HOBO BLUES BAND (иногда сокращенно – HBB), к которым летом 1979 г. в качестве «гостя» присоединился вокалист Дик Билл Дьюла (Deák Bill Gyula), со временем приобретший статус постоянного участника. С 1979 г. несколько лет просуществовал интересный проект DINAMIT, который по сути можно считать «супер-группой», поскольку основной состав 1980–1982 гг. был сформирован из бывших участников BEATRICE, BIKINI, MINI, HUNGARIA, SKORPIÓ, P. MOBIL. В 1980 г. созданная мощная хард-роковая группа PANDORA’S BOX (чаще сокращенно – P. BOX), основателями которой стали Sándor Bencsik и István Cserháti – бывшие участники P. MOBIL, при участии Miklós Varga. В 1981 г. вышел дебютный альбом EAST под названием «Játékok», записанный в стиле «нео-прогресив».

Особое место среди документально-информационных источников массового рекординга Венгрии занимает рок-опера «Король Иштван» (István a Király), созданная композитором Levente Szörényi и автором либретто János Bródy – участниками ILLÉS и FONOGRÁF. Премьера оперы состоялась в августе 1983 г. в городском парке Будапешта, в 1984 г. был снят кинофильм (режиссер Gábor Koltay) и отдельно издан музыкальный альбом. Это концептуальное произведение и по сей день пользуется огромной популярностью и оценивается венграми, а порой также отдельными представителями мирового музыкально-журналистского сообщества, выше всемирно известного мюзикла – рок-оперы «Jesus Christ Superstar» (озвученная точка зрения с объективной стороны, безусловно, является преувеличением).

На один из главных хитов группы OMEGA – песню «Gyöngyhajú Lány», впервые записанную в 1969 г. ^{[26, с. 20]}, были сделаны кавер-версии в Польши («Dziewczyna O Perłowych Włosach») и Чехии («Dívka S Perlami Ve Vlasech»), а уже существенно позже (в 1994 г.) свой вариант исполняли SCORPIONS («White Dove»), причем первоначально – без разрешения авторов-правообладателей. OMEGA и сами в свое время сделали англоязычную версию под названием «Pearls in Her Hair», где основной смысл темы был сохранен. В варианте же SCORPIONS текст стал совершенно иным. Кстати, во времена социализма был и польский вариант этой песни. С точки зрения коммуникации, небезынтересен и тот факт, что в 1970-ые гг. советская молодежь эту песню неплохо знала и на «подъездном» уровне под гитару пели с русским текстом, содержательно близким к оригиналу. К середине 1970-х гг. альбомы OMEGA расходились в Европе 70-тысячными тиражами и часто попадали в чарты.

Коммуникативные особенности языковой картины венгерского рока второй половине ХХ ст. следующие.

Одной из характерных особенностей венгерских рок-групп было исполнение музыкального материала на родном венгерском языке (92,5%). Однако, вместе с этим на западных студиях записывались со специальной ориентацией на англоязычный фонографический рынок и пластинки с песнями на английском языке – OMEGA, LGT, NEOTON FAMILIA и др. (4%). Группа BERGENDY (основатели – братья Иштван и Петер Бергенди) исполняла яркий джаз-рок на английском, венгерском и немецком (2,5%) языках. Янош Коош и некоторые другие поп-исполнители, порой использовали в своих песнях русский язык (с заметным акцентом) (менее 1%).

И сегодня спрос на венгерский рок остается стабильно высоким, особенно среди почитателей музыки «в возрасте за 40». В 2008 г. голландским лейблом «Grey Past Records» ограниченным тиражом (всего 450 копий) выпущена компиляция в виде 32 треков на двух грампластинках под названием Paprikázz Fel! – Best Of The Hungarian Rockscene 1965-1971, где представлен «золотой фонд» венгерского бита и ранней психоделии (ATLANTIS, ILLÉS, ECHO, OMEGA, HUNGÁRIA, METRO, DOGS, PANNONIA, JUVENTUS, Harangozó Teréz, Magay Clementina и др.).

Но все-таки главное место в коммуникационном значении распространения венгерской рок-музыки занимала национальная система грамзаписи, что ниже будет показано.

Термин «музыкально-издательская корпорация» является в определенном смысле обобщенным концептом, посколько чаще всего понимается в двух значениях: 1) как медиа-предприятие, функционирующее в области литературы, искусства, музыки или науки, продукция которого может воспроизводиться и распространяться; 2) как предприятие, основным видом деятельности котрого является производство, распространение и продвижение аудиозаписей и видеорелизов (чаще всего, таковыми являются музыкальные видеоклипы и видеозаписи концертов поп- и рок-исполнителей) на материальных носителях соответствующих форматов. В первом случае предприятие такого вида может выступать как производитель вспомагательной (иногда – факультативной) продукции в области индустрии рекординга (конверты пластинок, вкладыши в диски, плакаты, музыкальные книги и т.п.). Во втором же случае данное понятие в смысловом контексте целиком приближается к базовому термину «лейбл».

Профессионализм Label (лейбл) происходит от английского жаргонного обозначения яркой и цветастой этикетки, которая является товарным знаком фирмы производителя и, кроме того, также имеет декоративное значение и наклеивается на центр грампластинки (далее – «лейбл» в значении 1). Данный термин имеет двойное значение, поскольку является фирменным знаком производителя фонографической продукции, который наносится на каждый экземпляр и одновременно является общим названием этого производителя звукозаписывающей продукции (бренд, то есть фабричная марка ^{[27, с. 9-10]}). Иногда для большей конкретизации перед словом «лейбл» добавляется «рекорд», т.е. «рекорд-лейбл» – «лейбл записи» или «записывающий лейбл» (далее – «лейбл» в значении 2). По сути, лейбл – это некий бренд, созданный основателем, звукозаписывающей компанией или определенным количеством фирм, занимающихся производством, распространением и продвижением аудио- и, иногда, видеозаписей (главным образом, музыкальных видеоклипов и видеозаписей концертов) на носителях различных форматов (пластинки, кассеты, компакт-диски, SACD, DVD и т.п.). Как правило, деятельность на международном рынке и некоторые другие коммерческие цели обусловливают работу крупных мейджор-компаний с дочерними лейблами – сабами («сублейблами», «подлейблами» или «дочерними лейблами»).

В целом, под термином «рекординговое издательство» можно понищать специализированное предприятие (компания, корпорация, фирма, лейбл, сублейбл т.п.), основным видом деятельности которого является подготовка и выпуск в свет фонографической продукции и сопутствующих товаров.

Современная венгерская звукозапись появилась в 1951 г., когда на государственном уровне было создано «Hungarian Record Company (MHV)», которая в течение всего коммунистического периода была единой в Венгрии звукозаписывающей компанией. К началу 1950-х гг. все венгерские частные предприятия в сфере грамзаписи были национализированы. Сначала компания называлась «Qualiton». Практически сразу после создания эта фирма стала одним из небольших звукозаписывающих предприятий второго уровня, которое вступило на путь конкурентной борьбы на музыкальном рынке с ведущими лейблами. Поэтому в 1951 г. по решению Совета народного хозяйства была создана Венгерская фирма грампластинок. В 1955 г. впервые была записана долгоиграющая грампластинка с возможностью воспроизведения до 30 минут для одной стороны. В 1962 г. на этой фирме было впервые проведена стерео-запись ^{[28, с. 728–729]}.

В этот период «Qualiton» превращается в государственную компанию «Magyar Hanglemezgyártó Vállalat» («Венгерская звукозаписывающая компания»), сокращено «МНV». С середины 1960-х гг. из-за увеличения экспорта основной маркой компании вместо «Qualiton» был создан «Нungaroton». В конце 1960-х гг. с целью широкого выхода на бит- и рок-сцену «Hungaroton» был вынужден искать компромиссы, в том числе относительно минимизации цензурного воздействия со стороны работников культуры ВНР. Одним из первых тактических решений был выпуск больших партий народной и классической музыки. С начала 1970-х гг. компания «Нungaroton» сформировала новую рыночную стратегию, создав несколько брендов для эстрадной, джазовой и рок-музыки: «Pepita», «Bravó» и «Krém». Специализация по поп- и рок-музыке была отведенная подразделению, получившему название «Pepita».

С 1970-х гг., по причинам маркетинговой политики, в структуре «МНV» была образован Совет музыкальных лейблов, который выполнял функции координационного центра между «Bravó», «Krém» и «Pepita» ^[29].

Первый рок-сингл, которым стал диск ILLÉS «A Lány És À Csavargó», под маркой «Pepita» был выпущен в 1969 г. Продолжение выпуска рок-продукции этих лейблом воплотилось в издании долгоиграющей пластинки NEOTON – Bolond Város (1970). В этот же время выходят два сингла KEX – Elszállt Egy Hajó A Szélben // Család (1970) и ATLANTIS – Hétfejű Sárkány // Végtelennek Tűnő Utak (1970).

В 1980 г. лейблом «Pepita» выпущено первую долгоиграющую пластинку группы EDDA MŰVEK, которая со временем обрела бриллиантовый статус.

В 1981 г. была издана пластинка «Időgép» («Машина времени») группы EXPRESS, ставшая в последней в карьере коллектива. Заметим, что указанный диск «Фирмой Мелдодия» не выпускался, но некоторым меломанам удавалось его приобрести на декадах венгерских грампластинок, регулярно проходивших в СССР.

Под лейблом «Qualiton» вышла долгоиграющая грампластинка – Trombitás Frédi És А Rettenetes Emberek группы ОМЕGA в 1968 г., тираж которой за короткое время достиг 1 000 000 экз. В конце 1970-х – начале 1980-х гг. параллельно с рок-музыкой, отдельное внимание лейблом было уделено выпуску продукции с поп-музыкой. Под маркой «Qualiton» (иногда встречается название этого саблейбла как «Tonalit») в 1970-ые гг. выпускались пластинки с записями классической, цыганской и оперной музыки. Вообще компания выработала за это время около 100 тыс. звукозаписей.

Из-за высоких технологических стандартов и необычных артистических подходов, а также относительно низких цен на венгерскую фонографическую продукцию, грампластинки, выпущенные в 1980-ые годы, получили весьма более распространение на мировом рынке массового рекординга, чем диски, произведенные в других социалистических странах. Несмотря на то, что диски с поп- и рок-музыкой продавались успешно, основной доход в иностранной валюте все же приносил экспорт пластинок с классической музыкой.

В начале 1980-х гг. был образован новый лейбл «Start» (хэви-метал, пост-панк, электронный рок, «новая волна»). Одним из первых релизов под брендом «Start-Fonix» стала пластинка группы VERKLI EGYÜTTES (SLPX 11717), с одной стороны которой под названием «Illésverkli» в режиме «Non-Stop» была размещена диско-версия, состоящая из фрагментов лучших песен ILLÉS, а со второй – «Fonográfverkli» – сюита-имитация из переработанных на манер «диско» композиций другой знаковой венгерской группы – FONOGRÁF. Что-то подобное в 1981 г. было сделанно студийным поп-проектом STAR ON 45 голландских продюсеров Уильяма ван Коотена и Яапа Эггермонта, получившем широкую популярность (особенно в Советском Союзе) благодаря своим танцевальным попурри, в которых на основе единой ударной партии удачно выстраивалась манера имитационного исполнения хитов THE BEATLES, THE ROLLING STONES, ABBA, BONEY M. и других всемирно известных поп-исполнителей в переработке на «диско». VERKLI EGYÜTTES практически в это же время – в 1982 г. – был сделан фонографический продукт по подобному принципу, но с ориентацией на национальные источники звукозаписи. К сожалению, продолжения данный проект (в отличие, например, от STARS ON 45) не получил.

В компании «Нungaroton» существовала традиция награждать артистов «золотым диском» за проданный тираж в количестве 100 000 экз. Кроме того, наиболее значительные и популярные исполнители получали в качестве награды особую грамоту-сертификат. В числе обладателей последней были OMEGA, SKORPIÓ, V'MOTO-ROCK и некоторые другие. В скором времени «Нungaroton» взялся за производство компакт-дисков. Первым СD, вышедшим под маркой «Нungaroton», стал сборник Platina (1988) группы OMEGA.

Под торговой маркой «Favorit» издавались EDDA, BIKINI, SYRIUS и другие венгерские рок-музыканты. У саблейбла «Pepita» встречалось разное оформление наклейки в центре пластинки из трех цветов. Под маркой «Bravo» – издавалась HUNGÁRIA, под маркой «Start» – P. BOX, STROMBOLI и др. На некоторых дисках (в частности, на «живой» пластинке OMEGA – Live Kisstadion 1979 г.) фирма-производитель не указана вообще.

В конце 1970-х гг. стало очевидным, что успехи фирмы, достигнутые в первую очередь благодаря высокому художественному уровню пластинок, все больше стали зависеть от материально-технической базы лейбла. Руководству предприятия стало понятным, что, прежде всего, необходимо оперативно развивать технику звукозаписи, расширять производственные мощности и одновременно создавать реальную современную систему хозяйствования.

В 1981 г. фирма выпустила более девяти миллионов пластинок. До 1983 г. количество изготовленных и экспортированных пластинок и кассет достигло 15 миллионов экз. в год. В 1983 г. в ленинградских магазинах грампластинок свободно продавался сборник, составленный из лучших венгерских поп- и рок-производителей – Top 11 (1982), на котором были представлены композиции групп HUNGÁRIA, V'MOTO ROCK, SKORPIÓ, NEOTON FAMILIA, KORAL, KFT, а также сольных исполнителей – Katona Klári, Kovács Kati, Szűcs Judith.

Осуществление плана по модернизации почти всего звукозаписывающего оборудования проводилось в чрезвычайно сложных условиях. В 1983 г. «Нungaroton» попал в затруднительное положение. В конце концов трудности удалось преодолеть: несмотря на некоторое уменьшение доходов, работы по реконструкции продолжались. В 1983 г. «Нungaroton» сумел исправить ситуацию. В 1984 г. объем продукции лейбла внутри страны увеличился на 9,3%, в том числе на 16,7% увеличилась продажа пластинок с записями классической музыки и литературных произведений. На 11,6% перевыполнило предприятие свой экспортный план во многом благодаря тому, что «Нungaroton» в первом квартале 1984 г. – то есть менее, чем через год после ведущих звукозаписывающих фирм – сумел поставить на мировой рынок свои компакт-диски ^{[30, с. 34-35]}. Таким образом, до самого конца 1980-х гг. фирма, существенно изменив организационную структуру, стала полноценно выпускать компакт-диски с ежегодным тиражом 6,5 млн. штук.

Остается не понятным, как либерализация венгерского рынка в 1988 г., да еще и при таких тиражах чуть не привела компанию практически к банкротству.

В первую очередь, этому содействовало проникновение большого количества «западных» артистов и появление новых рекорд-компаний. «Хунгаротон» оказался неспособным рассчитаться по банковским займам, взятым для строительства новых заводов. Проникновение венгерской продукции на мировой рынок было остановлено в 1988 г. В это время на рынки Венгрии начали широко поступать пластинки, выпущенные по лицензии западных фирм грамзаписи. По этой же причине эксклюзивность дисков «МНV» постепенно утрачивалась. В результате к началу 1990-х гг. продажи дисков «Hungaroton» резко сократились.

Такие тенденции дополнительно усиливались также и тем, что необходимо было выплачивать банковские кредиты. Несмотря на потерю оригинального названия, компания «Нungaroton» продолжила выпуск продукции, используя старый торговый знак: в 1992 г. был образован бренд «Нungaroton-Gong» – для легкой музыки, а в 1993 г. – еще одно брендовое название «Нungaroton-Classic» – для классической и фолк-музыки, выпуска музыкальной литературы, детских сказок и некоторых других жанров. В результате с 1990 г. (в некоторых источниках неточно указана дата – 1991 г.) возникли студии «Hungaroton-Mega», «Hungaroton-Vivát», «Hungaroton-Mambo», «Hungaroton-Stone», «Hungaroton-Profil», «Hungaroton-Gong», действовавшие на правах саблейблов.

И все же будущее компании оставалось непонятным до 1995 г., когда «Нungaroton» оказался в огромной финансовой задолженности. Для решения данной конфликтной ситуации группа венгерских инвесторов возглавила «Hungaroton» ^{[28, с. 728-729]}, в результате в 1995 г. основной венгерский завод по выпуску фонографической продукции «Dorogi Hanglemezgyár» сначала был приватизирован и уже в апреле того же года был ликвидирован как юридическое лицо. К счастью, правительство Венгрии позаботилось об архиве компании, который представляет собой культурное наследие страны, и приобрело значительную часть акций у компании «Нungaroton Music Co.». В 1998 г. компании «Нungaroton-Gong» и «Нungaroton-Classic» были объединены, после чего вся аудиовизуальная продукция уже выходила под маркой «Нungaroton Records», положивши таким образом, конец многолетней путанице. С тех пор фирма стала выпускать около 150 наименований новых релизов в год, среди которых 80 наименований составляет классическая музыка, 50 – поп-музыка и 20 – литература, детские сказки и другие жанры. Следует отметить, что две трети музыкального каталога прошлых годов были переизданы на СD и DVD.

В краткосрочной перспективе компания «Нungaroton» планирует представить услугу «скачивание из Интернета» за невысокую плату.

Таким образом, лейбл «Нungaroton» представлял собой один из редчайших примеров среди стран бывшего соцлагеря, который, благодаря надлежащей реорганизации, смог удержаться и снова завоевать новый музыкальный рынок Венгрии. Заметим, что значительная часть этой компании до сих пор продолжает принадлежать государству ^{[31, с. 411]}.

Cледует отметить, что торговые марки ликвидировано: «Qualiton» – в 1987 г., «Profil» и «Bravo» – в 1991 г., а «Pepita» и «Favorit» – в 1992 г. ^[32].

Массовый рекординг является системой прикладных коммуникаций, основным назначением которых является гармоничная фиксация с применением специальных технологических устройств звуковой информации на материальные носители соответствующего вида и формата. Предметом деятельности в сфере массового рекординга выступает специальная фиксация музыкального произведения в виде фонограммы и трансформация последней путем выполнения организационно-производственного комплекса специальных операций в готовый продукт – материальный носитель звукового контента.

Массовый рекординг, выступая специфическим информационным полем, является особой институцией системы массовых коммуникаций. В этом качестве средства рекординга выступают как социальная институция, целью которой является развитие коммуникаций, необходимых для существования самой системы СМК. Исходя из этих позиций система массового рекординга органически вплетена в медиасистему, и, будучи метасистемой, пронизывает все сферы социума. Конструкция системы массового рекординга, создавая основу для трансформации, несет на себе признаки исторического времени.

В системе массовой коммуникации рекординг осуществляет роль координатора общих связей музыкальных сообщений, создавая единую, всеохватывающую диалектическую звуковую информацию об окружающем мире, а как институция формально является практикой музыкальной звукозаписи. Рекординговые учреждения (корпорации, предприятия, рекорд-лейблы, студии звукозаписи и т.п.) являются составным, большей частью организационным элементом (подсистемой) системы звукозаписи, включенной в общую систему массовой коммуникации.

Рекординг как совокупность двух явлений – грамзаписи и звукозаписи, представляет собой неоднородную систему социальных связей. В этой системе музыкальная звукозапись, как составная часть грамзаписи, является явлением более высокого уроня. Амбивалентная (дуалистическая) природа рекординга заключается в том, что, с одной стороны, он является информационно-технологическим средством социальных коммуникаций – фиксация музыки в виде треков для использование нового продукта (фонограммы) в дальнейших коммуникационных схемах (сценарии социальных коммуникаций), а с другой – национальной и межкультурной коммуникативной метасистемой, которая складывается из четырех уровней влияния: 1) индивидуального психологического; 2) группового субкультурного; 3) регионально-сетевого информационного; 4) глобального социального трансформационного.

Основными субъектами массового рекординга являются: 1) субъекты, которые записывают звуковую информацию (студии звукозаписи); 2) субъекты, которые непосредственно записываются в студиях (музыканты-исполнители); 3) субъекты, которые изготавливают и распространяют звуковой информационный продукт музыкального содержания – грампластинки (заводы по выпуску грампластинок, фирмы звукозаписи, рекорд-лейблы); 4) субъекты, которым адресуется музыкальная аудиоинформация (потребители-слушатели).

Профессионализм «лейбл» является базовым фактором в развитии терминологии рекординга, имеющий множество лингвосемантические производных – «мейджор-лейбл», «саблейбл», «инди-лейбл», «ипринт-лейбл», «карманный лейбл», «белый лейбл» и другие типы нестандартных лейблов, обобщенно именуемых «экзо-лейблами». Термин «музыкальная информация» в широком значении понимается как музыкальное сообщение в звуковой форме, так и информация о нем в форме речевого описания события или явления, что говорит об особом месте музыкальных журналистов среди субъектов коммуникации в сфере массового рекординга.

Историческая ценность феномена массового рекординга Центрально-Восточной Европы в значительной мере отобразила аудиовизуальную культуру общества второй половины XX ст. во всем многообразии интересов, вкусов, настроил разных его социальных слоев. Инфраструктура системы массового рекординга Центрально-Восточной Европы представляет собой совокупность организационных структур и подсистем музыкально-издательских корпораций. «Социалистический вектор» развития рекординга получил дуалистическое развитие как особое информационно-коммуникационное (производство и продвижение аудиопродуктов) и социально-коммуникативное (процессы филофонического взаимодействия) явление второй половины ХХ ст.

С позиции теории социальных коммуникаций процессно-информационная реализация музыкальной звукозаписи происходит в определенных коммуникативных формах (моделях), в структуре чего ведущее место занимает филофония (филофоническое взаимодействие). Филофоническая коммуникация тяготеет к диалогу различных субкультурных компонентов, которые чаще всего происходит между людьми в досуговом пространстве.

Звукозапись рок-музыки функционирует в ментальном поле массовой культуры не в виде гомогенного образования, ориентированного на общество потребления, а бинарную систему, в которой фонографические и филофонические традиции выступают в качестве субкультур. Антирекординг проявляется как в плоскостях субкультуры, так и контркультуры либо тоталитарной культуры (пропаганды).

По своей сущности фонографические ресурсы складываются из музыкального звукового контента. В указанной формуле основным материальным продуктом массового рекординга возникает фонограмма, а технологический средством ее сохранения – звукозапись. Последний является многомерным феноменом, который детерминирован интраорганизационными факторами трех уровней (индивидуальный, групповой и организационный) и экстраорганизационными факторами, которые зависят от конкретных характеристик и определенных условий.

По сути, с философской точки зрения происходит столкновение двух культур – фонографической и филофонической, которых удерживает мощное поле гравитации, исходящее из галактики массового рекординга.

Это говорит о закономерностях развития массового рекординга на двух узловых этапах – первый создание фонограммы плюс изготовление носителей, где собственно и сохранена музыка, и второй – коллекционирование как особая форма потребления аудиовизуальной продукции. Непосредственные наблюдения и научный мониторинг огромного количества небольших фирм звукозаписи как основных субъектов деятельности на региональных рынках аудиовизуальной продукции затруднены из-за оперативного поглощения практически всех инди-лейблов закрытой группировкой «мировых мейджоров», выступающих (в используемой нами в данной статье философско-космической интерпретации) массивными галактиками массового рекординга.

Коммуникационная сеть музыкальной индустрии построена на межсистемном уровне организации: направление движения сообщений в пределах одной фирмы звукозаписи как одной системы (внутренние коммуникационные связи) и с институтами внешней среды – лейблами-партнерами, дистрибьютерами и т.п. (внешние коммуникационные связи).

Филофония является одним из элементов аудиовизуальной культуры, вариантом потребления фонографической продукции, отсюда филофоническая коммуникация принадлежит к отдельному (интеллектуальному) типу корпоративной коммуникации и представляет собой особый социокультурный инструмент. Синтез теоретических положений обеспечивает определить филофонию – коммуникационную систему корпоративного неформального взаимодействия относительно потребления фонографической продукции – как социально-коммуникационную плоскость общего учения о массовом рекординге.

Философско-культурологическая рефлексия восточно-европейского вектора развития рок-музыки показала, что условный модуль «массового рекординга» в условиях социализма представлял собой совокупность пакетов отдельных объектов и ограничений с набором зависимостей, операций и событий, взаимосвязанных информационно, организационно и технологически, но имеющие различную социальную, информационную, правовую, технологическую и региональную природу музыкальной звукозаписи были не одинаковые в СССР и соцстранах Восточной Европы. В первом случае приоритетными были формы межличностного взаимодействия (коммуникативная составляющая), а во втором – организация музыкальной звукозаписи (коммуникационная составляющая).

Анализ образов всех субъектов коммуникации в данной сфере дал основания сделать вывод о том, что филофоническое бытие представляет собой многоуровневую систему взаимоотношений в сфере музыкальной звукозаписи на этапе потребления фонографической продукции, что позволило показать пострекординговое отображение данных событий и явлений в социуме.

Роль массового рекординга в государствах «Восточного блока» можно считать неким зеркалом, отражающем жизнь и интересы людей вне политических приоритетов, поэтому до сих пор остается бесценным источником в истории социокультурных коммуникаций ^[33-35].

Начало 1970-х гг. стало временем новых серьезных геополитических испытаний, что в условиях стран Восточной Европы (в данной публикации – ВНР) явилось своеобразной социальной проверкой на жизнеспособность «социалистического рока». «Подпольные» рок-группы были нацелены на личностный подход к творчеству. Так рок стал особым коммуникационным средством и частью молодежной субкультуры.

Ничего похожего на абсолютный запрет в рок-сфере в ВНР (впрочем, как и в других соцстранах Восточной Европы) не наблюдалось: музыканты записывались в студиях, играли абсолютно официальные концерты, их песни частично попадали на радио, выходили диски, причем, иногда даже на западных лейблах. Вместе с этим, властью стран «народной демократии» были созданы такие условия, при которых существовала монополия государственных компаний звукозаписи и действовал режим ограничений по выпуску музыкальной продукции. Особенно это стало ощутимым во второй половине 1960-х гг., так как в то время поп-музыка активно продвигалась с Запада на Восток. В результате следует признать, что местная коммунистическая власть стала постепенно разрешать своим национальным исполнителям и музыкальным коллективам записывать на местных государственных лейблах поп-музыку западного образца и даже полноценные альбомы в стиле «рок».

В Венгрии функционировал один лейбл «Magyar Hanglemezgyártó Vállalat – Нungaroton», имевший разветвленную производственную инфраструктуру, в которую входили различные торговые марки («Pepita», «Start», «Bravo», «Favorit», «Krém», «Qualiton») и заводы по выпуску грампластинок, действовующие в статусе саблейблов. При этом условия сотрудничества строились на достаточно разных условиях.

Изучение экзистенциальных оснований музыкальной субкультуры ВНР позволяет раскрыть подлинную суть рока как культурной традиции, в основе которой лежат определенные знания и ценности, проверенные временем.

В Венгрии на протяжении 1960-1980-х гг. музыкальная звукозапись сформировалась как особая институция социокультурной коммуникации, которая, с одной стороны, остро ощущала близость западной поп-культуры и музыкальной индустрии, а с другой – сама, в свою очередь, влияла на тенденции развития звукозаписи национальной поп-музыки.

В сущности, произошел информационный процесс взаимопроникновения, в котором компоненты (культурный, технологический и др.) соотносились по-разному. В области музыкальной индустрии между социалистическими странами Восточной Европы не было налажено надлежащей хозяйственной кооперации.

В существовавшей модели экономическая составляющая была детерминантой политической, а не наоборот. С точки зрения прикладных организационных коммуникаций, количественные изменения, произошедшие в системе музыкальной звукозаписи в посткоммунистический период, главным образом связаны с расцветом региональных, местных и сублокальних звукозаписывающих субъектов и учреждений, благодаря чему система приобрела вид горизонтальной структуры (в то время как раньше она имела, в подавляющем большинстве, вертикальную структуру партийно-идеологического контроля).

Фонографическое наследие как подсистема аудиовизуальной культуры отражает историю развития системы музыкальной звукозаписи, фиксируя и сохраняя наиболее значимые образцы в культурной форме. В системе коммуникаций грамзаписи культурное наследие, будучи по существу информационным ресурсом – совокупностью материальных звуконосителей музыкальных произведений – является важнейшей информационной составляющей аудиовизуальной культуры. И «MHV – Нungaroton» как символ является важной частью аудиовизуальной культуры всей Восточной Европы второй половины ХХ столетия и одним из социокоммуникационных ориентиров венгерской рок-музыки в глобальном пространстве звукозаписи. В этом и состоит философско-культурологическая рефлексия, характеризующая форму человеческой деятельности в области музыкальной звукозаписи и направленная на осмысление в социально-историческом контексте фонографической культуры и новое прочтение её аудиовизуальных, музыкальных и социальных основ.

Философско-антропологический анализ фонографической культуры дает возможность сделать вывод, что звукозапись Венгрии имеет богатую предысторию, связывающую данную институцию с историей мировой музыкальной индустрии, одной с составных частей которой она несомненно является. В этом ключе мы и показали, что «Мадьярский рок» (Magyar Rock) является особым философско-культурологическим феноменом, которому отведено важнейшее место в социодинамике музыкального и фонографического наследия Восточной Европы.