Sociality and Sexuality in Human Nature (Based on the Analysis of Science Fiction Literature)

Berezina Tatiana Nikolaevna Doctor of Psychology Professor of the Department of Scientific Basis of Extreme Psychology at Moscow State University of Psychology and Education. 123290, Russia, Moscow, nab. Shelepikhinskaya, 2a, room 508 tanberez@mail.ru Other publications by this author

Человек социален по своей природе, и этот факт обычно не требует доказательств. Обыденное сознание воспринимает это как данность, а научная психология не скупится на все новые и новые подтверждения.

Согласно С.Л. Рубинштейну, социальность человека - это исходное условие его существования, эта та основа, на которой развивается все остальное: бытие и сознание. «Я для другого человека и другой для меня – является условием нашего человеческого существования» ^{[33, с.374]}. В качестве доказательства социальности человека обычно приводят примеры «от противного» - случаи появления детей-маулги, человеческих детей, воспитанных животными. Один из таких детей обнаруженный во лесах Франции двенадцатилетний мальчик Виктор, не только не умел говорить, по человечески есть и сидеть на стуле, но и не смог научится этому, не смотря на усилия многих психологов.

К аналогичному выводу пришел М.М. Бахтин, исходный постулат многих его книг «Быть – значит общаться» ^{[3, c. 312]}, ибо только в общении с другими людьми человек живет, развивается, да просто становится человеком.

А вот для В.П.Зинченко социальность значит не только исходное условие развития в человеке человека (своеобразная гоминизация), социальность для него ни больше, ни меньше, чем духовность. Именно в духовной слой сознания он помещает взаимоотношения Я – Другой – основной кирпичик человеческой социальности. Два составляющих духовного уровня психики- это Я и Ты. «Здесь между человеческими существами происходит «что-то» такое, равное чему нельзя отыскать в природе» ^{[18, с.325]}. Что-то, по поводу которого С.Л. Рубинштейн писал: «Для человека другой человек – мерило, выразитель его «человечности» ^{[31, с.338]}.

Социальность человека – это его стремление жить с себе подобными, обмениваться информацией и действиями. Абрахам Маслоу очень высоко оценил это стремление человека; в его знаменитой пирамиде потребностей, потребность в других людях находится на третьем месте, лишь чуть-чуть уступая потребностям в пище и безопасности. Социальность человека связана с удовлетворенностью будущим ^[37] и является частью социального интеллекта (который может быть связан у подростков со злоупотреблением психоактивными веществами, иначе говоря, с эмоцией удовольствия) ^[43].

Когнитивная психология, анализируя феномен социальных отношений, сделала интересный вывод, что любая социальная общность характеризуется наличием субъективных и объективных выгод от её наличия. Общность должна давать что-то людям, чего по одиночке они получить не сумеют, или сумеют, но не такое качественное или сумеют, но с большими затратами. «Диадическое взаимодействие наиболее вероятно будет продолжаться и позитивно оцениваться, если участники такого взаимодействия «выгадывают» от него»^[44].

Социальность человека подчеркивается практически во всех направлениях психологии и педагогики, в аспекте образовательной среды ^{[5],[7],[13],[17],[28]} образовательная среда необходимо для развития личности ребенка, а она по определению социальная ^[36].

В этой связи можно выделить два основных вида социальности, назовем их облигатной и факультативной социальностью.

Облигатная социальность – обязательная для представителя вида гомо сапиенс, каждый человек получает ее по факту рождения, за исключением крайне редких случаев (дети - маугли), и она необходима для физического выживания индивида. Облигатную социальность мы бы тоже подразделили на два подвида: витальную социальность и раннюю постнатальную. Оба подвида жизненно необходимы человеку разумному, если его лишить этого, он умрет. Ранняя постнатальная социальность – это примерно то, что в отечественной психологии называется социализацией – воспитание ребенка социумом. Как известно человеческие дети относятся к незрелорожденным формам, для полного их вырастания и развития они нуждаются в родительской заботе. Родители обеспечивают едой и обучают самым примитивным навыкам защиты и питания. Эта особенность всех млекопитающих, даже у животных, не считающихся социальными и предпочитающих во взрослом возрасте одинокое существование (медведи, некоторые кошачьи), детеныши до определенного возраста живут вместе с родителями.

Витальная социальность – это социальность взрослых особей, однако необходимая для выживания индивида. Витальная социальность обеспечивает небольшим животным возможность совместно противостоять неблагоприятным условиям среды. Сюда входит многое, особенно если рассматривать человеческий социум, а не стадо животных, и разделение труда, и уровень жизни, и чувство защищенности.

Другое дело, факультативная социальность, - она как факультатив в ВУЗе, можно посещать, можно нет, все зависит от твоего желания. Факультативная социальность не влияет на физическое выживание индивида. Например, волки голодной зимой объединяющиеся в стаю, чтоб напасть на стадо крупных копытных – это облигатная социальность, а две собаки, играющие возле дома, – это факультативная. Люди общаются, потому что им это приятно. Наверное, другого объяснения факультативной социальности нет. Только одно. Положительные эмоции, которые человек получает от других людей, посредством других людей, вместе с ними. И в одиночку столько радости человек получить не может. Человек современного вида, и нашего с вами времени, получает удовольствие от социальных отношений. Ранее мы выделили пять основных видов общности людей: родство, сотрудничество, любовь, дружба, соседство. Описывая эти отношения , вы отмечали, что эти отношения характеризуются субъективными или объективными выгодами для субъектов. Преимущества отношений обычно бывают двух видов: объективные, условно говоря, их можно перевести в деньги (это сами деньги, уход за больным, помощь по дому, совместная вытаскивание застрявшей машины и т.п.) и субъективные - это эмоции. Человек, как существо глубоко социальное, так устроен, что может испытывать от взаимоотношений положительные эмоции. Радость. Удовольствие. Просто так. От наличия отношений. Факультативная социальность, конечно, дает человеку чисто субъективные выгоды – чистое чувство радости от единения с другим человеком.

Для современного человека, социальность является во многом явлением вынужденным (облигатная социальность) и не является актом его личностного выбора. Особенности отногенеза представителей нашего с вами вида требуют ранней постнатальной социальности. Отказаться от нее, это все равно, что для только что рожденного детёныша кенгуру выпрыгнуть из сумки и отправиться самостоятельно добывать себе пропитание. Более того, человек слаб, и взрослый человек неимоверно слаб перед природой, и только в объединении с соплеменниками он может выжить в этом жестоком мире. Так было в древности, и то же наблюдается до сих пор. Прежде всего, социальный образ жизни позволяет человеку удовлетворять витальные потребности; большинство из нас не способны, оказавшись в чистом поле, или в дремучем лесу, в одиночку прокормить себя сами. Меньшинство, же способное на это, будут затрачивать неимоверные усилия (не забудьте, все инструменты, оружие и посуду тоже нужно изготовить из подручных материалов) и никогда не достигнут ничего даже близкого к уровню комфорта современных городов и даже деревень. И эта зависимость современного человека от общества, на самом деле определяется не социумом, а биологией самого человека.

Еще Аристотель писал, что "Человек по природе своей есть животное общественное, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне общества, - либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек... Общество существует по природе и по природе предшествует каждому человеку… А тот, кто не способен вступить в общение или, считая себя существом самодостаточным, не чувствует потребности в нем, уже не составляет элемента общества, становясь либо зверем, либо божеством» ^[2].

Насчет зверя понятно, многочисленные примеры детей-маугли нас легко убеждают в этом. А вот как насчет божества, или хотя бы сверхчеловека? Попробуем представить, что эволюция вида (или развитие социума ) приведет к тому, что все его представители смогут самостоятельно добывать все необходимое для жизнедеятельности (или получать бесплатно ). Пусть даже не все. Можно только необходимый минимум. Одежду. Дом. Еду. Нехитрые возможности проведения досуга. Будут ли люди тогда необходимы друг другу? А если будут, то, что их станет удерживать друг подле друга?

Может быть, любовь? О, это большое, светлое и чистое чувство, о котором так много говорили психологи ^[29].

Социальность связана с положительными эмоциями ^[12]. Больше всего положительных эмоций дает любовь. И любовь связана с социальностью. В одной из Деклараций Любви, представленной в Интернете очень четко сказано: «Любовь - это все, потому что без любви нет ничего: ни друзей, ни семьи, ни отцов, ни матерей, ни детей, ни здоровья, ни счастья, ни Бога, ни Небес! Ничто из этого невозможно без любви». Это относится и к мужчинам и женщинам, гендерные особенности внутреннего мира, конечно, имеют место ^[24], но любовь важнейшая ценность для всех людей. Даже отрицательные эмоции, так или иначе, связаны с любовью, с ее вытеснением, с неудовлетворением и т.п. ^[45].

Но эмоциональная сфера вообще в значительной степени сцеплена с физиологией организма ^[4], эмоции влияют на поведение человека , на рефрактивные проявления личности (частоту, тембр его голоса, ритм произнесения слов) ^[26], есть данные даже, что они влияют на продолжительность жизни ^[11].

Любовь связана с сексуальностью. По этому поводу, конечно же, как и по любому другому существуют свои точки зрения ^[30], тем не менее, это факт. Связь любви и сексуальности обусловлена деторождением, любовь ведет к рождению ребенка, детеныши в человеческом обществе рождаются незрелорожденными, поэтому необходимы отец и мать, которые будут заботиться сначала о будущем ребенке, а потом о настоящем ^[19],[20].

Как писал еще З.Фрейд, создавая свое известное учение - психоанализ ^[15]. Для него, сексуальное желание – это источник энергии, социальной по своей природе, поскольку она направлена на объект (сейчас мы не берем в расчет аутосексуальные чувства. «Мы выработали себе понятие о либидо как о меняющейся количественно силе, которой можно измерить все процессы и превращения в области сексуального возбуждения. Это либидо мы отличаем от энергии, которую следует положить вообще в основу душевных процессов, в отношении ее особого происхождения, и этим приписываем ей особый качественный характер» ^{[38, c. 181]}. Что же произойдет с любовью, если вдруг исчезнет сексуальность? Возможно, основному большинству читателей, данный вопрос может показаться странным. Разве сексуальность может исчезнуть ? Как жить-то будем? Однако наша статья посвящается анализу фантастической литературы, а писателям-фантастам по роду их деятельности приходится идти впереди всех, и видеть дальше, чем другие. Им дано заглянуть за границу времени и описать увиденные варианты жизни, эмбрионы которых зарождаются в нашу с вами эпоху. Некоторые авторы даже утверждают, что в фантастических романах возможны какие-то предсказания будущих событий ^[23].

Как писали мы ранее, возможным направлением эволюции поведения человека является снижение доли инстинктов, за счет возрастания научений, и главным образов, умозаключений, а ведь сексуальное поведение – это инстинкт. «Развитие идет волнами. В процессе эволюции живых существ одни формы поведения постепенно уходили со сцены, а другие приходили им на смену. В частности, врожденные стереотипные реакции (таксисы, рефлексы и даже инстинкты) все больше и больше вытеснялись приобретенными формами поведения (научениями и рассудочной деятельностью). Каждая форма поведения начинается как случайность у менее развитых видов, потом у следующих видов набирает силу и, наконец, достигает максимума, чтобы потом пойти на спад. Так зачатки инстинктов появились у червей, у насекомых достигли максимума, а потом их вклад в поведение стал уменьшаться, хотя даже у человека он еще весом» ^[9]. У гипотетического нового вида соотношение форм поведения изменится. Доля инстинктов уменьшится. «Снижение доли инстинктивного поведения у гипотетического вида предполагает: первое, нынешняя мотивация перестанет мотивировать (или будет мотивировать много меньше). Второе, следование этой мотивации перестанет приносить удовлетворение (удовлетворение инстинкта не доставит особого удовольствия, а неудовлетворение – неудовольствия). Перед человеком вплотную встанет вопрос о смысле его жизни, поскольку смысл жизни человека современного вида – во многом определяется следованием инстинктам» ^[9].

Как отмечал П.С.Гуревич: «Когда древние говорили: «Я человек и ничто человеческое мне не чуждо…», они подразумевали эмоции и вожделение, тайные умыслы и страсти. Эти движения души уникальны, их нет в животном мире. Драма человеческого существования раскрывается именно в «упоении страстями». Среди них первозванной кажется нам любовь… Ведь человечество ни одного дня не могло бы прожить без нее»^[16].

Давайте предположим, что значение сексуального инстинкта неожиданно резко уменьшится, или исчезнет вообще. Речь пойдет не о том, как люди будут размножаться, все-таки мы говорим о фантастических романах, и проблему продления рода писатели-фантасты вполне могут решить. Допустим, исчезает эмоциональная составляющая сексуальности, а то есть, занятие сексом перестанет приносить удовольствие. Повлияет ли это на социальность?

Художественная литература - это своеобразное моделирование реальной жизни. В художественной литературе автор воплощает содержание образов высших порядков, сформировавшихся в его воображении в результате многократное обобщения наглядной информации ^[8]. Фантастическая литература – это моделирование возможного будущего.

В фантастических романах часто описывается ситуация возникновения сверхчеловека, т.е, нового человека с новыми способностями, иными психологическими характеристиками и другой социальностью.

Классическое произведение о появлении сверхчеловека – это роман Клиффорда Саймака «Город» ^[32]. Внутри человеческой цивилизации формируется мутантный вид, представитель которых - мутант Джо. Мутанты обладают новыми необычными сверхспособностями . Они владеют телепатией. У них своя особая этика, например, мутант Джо заботится о муравьях. Однако социальность у мутантов отсутствует как таковая, как, впрочем, отсутствует и сексуальность. Во-первых, все изображенные автором мутанты – мужчины (правда, изображен в основном один Джо), во-вторых, продлением рода он явно не озабочен.

– Сохранение рода – миф. Миф, которым вы все перебиваетесь, убогий плод вашего общественного устройства Человечество умирает каждый день. Умер человек – вот и нет человечества, для него‑то больше нет.

– Вам попросту наплевать на всех, – сказал Грант.

– Я об этом самом и толкую, – ответил Джо.

Атрофия сексуальности идет параллельно с разрушением социальности.

Джо – абсолютно асоциален. Я специально подчеркнула, что он единственный мутант, описанный в романе, может быть, других мутантов вообще нет, или они есть, но обезличены, и любой встреченный в романе сверхчеловек, вполне возможно, это и есть Джо.

Еще одно произведение о сверхчеловеке – повесть А. и Б. Стругацких «Волны гасят ветер» ^[35]. Две совершенно разных исходных предпосылки, а результат – очень похож. Людены Стругацких похожи на мутантов Саймака по своим социальным характеристикам. Начнем с того, что это, действительно вид, превосходящий современного человек. Это вид – лучше, его представители умнее, талантливее, духовнее, в конце концов.

У них более развиты морально-нравственные качества, может быть, они иные, но это высокая мораль даже по нашим человеческим меркам. Например, отбор потенциальных люденов проводился с использованием теста на ксенофобию (случай на Малой Пеши), считалось, что люденом может стать только тот, кто способен видеть внутреннюю суть других существ, а не фиксироваться на внешней оболочке.

Нельзя сказать, что у люденов отсутствует сексуальность, об этом просто ничего не написано. В отличие от романа Саймака, где главный герой Джо был мужчиной, а пол других мутантов (если таковые и существовали) – неизвестен, среди прошедших отбор в людены, встречались и женщины (старушка из Малой Пеши, например), но действуют на страницам повести только мужчины. Мужчина Тойво Глумов, главное увлечение которого - работа, мужчина Логовеко, донесший до человечества правду о существовании люденов. Как видите, действуют только мужчины, при этом их действия сугубо функциональны, никакой личной жизни .

И снова уменьшение сексуальности у нового вида ведет к исчезновению социальности. Во всяком случае, человеческой социальности, которая проявлялась бы по отношению к людям.

«ЛОГОВЕНКО. Боюсь, что вы нам полезны быть не можете. Что же касается нас... Знаете, есть старая шутка. В наших обстоятельствах она звучит довольно жестоко, но я ее приведу. "Медведя можно научить ездить на велосипеде, но будет ли медведю от этого польза и удовольствие?" Простите меня, ради бога. Но вы сами сказали: наши интересы нигде не пересекаются».

Как сказано в повести, людены забывают людей. Став люденом, главный герой Т. Глумов , забывает свою мать (а она годами ожидает от него известий), забывает своего учителя и друга Каммерера. Об этом он сам подозревал перед превращением в людена: «я уверен абсолютно: как только они превратят меня в людена, ничего (НИЧЕГО!) человеческого во мне не останется». Именно так и происходит. Он назначает Каммереру встречу, но не приходит на нее, просто забывает. Понятное дело, люди для метагома (подлинное название людена) – существа низшего уровня, но! Даже человек не забывает покормить свою кошку, и вполне способен любить не только собаку, но и черепаху, и даже таракана… Так что дело не в том, что людены нас выше. Это все-таки у них что-то произошло с социальностью.

Конечно у Стругацких, как и у Саймака, внутренняя жизнь метагомов – черный ящик, и нам неизвестно. что там делается. Сверхлюди все время изображаются со стороны, и нам трудно судить, какие они внутри, могут ли быть между ними (и какие) отношения.

Но этот процесс можно посмотреть в динамике. Поговорим о романе «Чапаев и Пустота» Виктора Пелевина ^[27]. Это своеобразный отчет о становлении сверхчеловека. Героем романа является Петька – да-да тот самый адъютант Чапаева, впрочем, это другой Чапаев и другой Петька. У Пелевина Чапаев - Мастер Пути, Учитель Жизни, в конце концов, просто человек, обладающий своеобразной этикой и сверхъестественными способностями. Типичный метагом, как и в произведениях, анализированных выше. Он может перемещаться по временам и пространствам, демонстрировать картины иной реальности. И еще он этичен, как может быть этичным только сверхсущество.

На самом деле героев три: Петька, Чапаев и Анка. Чапаев – как уже сформировавшийся сверхчеловек - к Анке равнодушен. Петька – сверхчеловек только начинающийся. И Анка ему поначалу очень даже нравится. С первой же встречи он буквально очарован.

«я был настолько поглощен ею, что не улавливал нити разговора. Мне было грустно от абсолютной недостижимости ее красоты, я знал, что к ней так же бессмысленно тянуться вожделеющими руками, как пытаться зачерпнуть закат кухонным ведром».

Но именно это он, разумеется, попытается сделать в последующих главах (ах, это так типично для мужчины - с кухонными ведрами лезть к непостижимому). И не смотря на то, что Анка к его ухаживаниям полностью равнодушна, и предпочитает читать стихи и вести философские разговоры, он пробует ещё и еще. Нормальное поведение пока еще нормального мужчины.

И, конечно же, своего добивается. И вот тут-то начинается самое интересное. Начинающий сверхчеловек испытывает … разочарование.

«Подумайте сами, Анна: когда мечтаешь о прекраснейшей из женщин, она присутствует в воображении во всем совершенстве своей красоты, но, когда она оказывается в объятиях, все это пропадает. То, с чем имеешь дело, сводится к набору простейших и часто довольно грубых ощущений, которые к тому же обычно испытываешь в темноте… О-о-о… Но как бы они ни волновали кровь, красота, которая звала к себе минуту назад, исчезает - ее подменяет нечто такое, к чему и стремиться-то было смешно».

А это уже первый шаг к уменьшению сексуальности. Достижение близости с женщиной приносит только разочарование. Об этом хорошо сказано в стихотворении Дмитрия Кедрина

Щекотка губ и холодок зубов,
Огонь, блуждающий в потёмках тела,
Пот меж грудей...И это есть любовь?
И это всё, чего ты так хотела?
Да, страсть такая, что в глазах темно.
Но ночь минует лёгкая, как птица,
А я-то думал, что любовь-вино,
Которым можно навсегда упиться/

Обратите внимание на удивительную коллизию, не имеющую, впрочем, отношения к рассматриваемой нами теме. Герой, возжелавший недостижимую красоту, и, измором или силой, все-таки взявший ее «кухонным ведром», начинает испытывать разочарование не в себе за использование, например, недостойных средств, а в ней, в принципе, абсолютно невиновной в его проблемах. Проблема в данном случае проста – все возрастающая деградация социальности.

В снижении сексуальности нет ничего страшного, если бы… у героя после этого не пропадал интерес вообще к женщине, как у Петьки пропал интерес к Анке. Героиня исчезает из произведения. На последующих страницах романа она или присутствует как тень, или не присутствует вообще. Но в любом случае главному герою она больше не интересна. Итак, вместе с исчезновением сексуального чувства происходит оскудение социальности вообще, в частности, выпадает целый пласт отношений – это отношения мужчин и женщины, выпадают даже дружеские отношения, для которых вроде бы не нужна сексуальность. Зато у герой просветляется духовно, начинает больше интересоваться философией.

Следующий шаг в уменьшении сексуальности – возникновение псевдогомосексуального чувства, начинающий сверхчеловек тянется к мужчинам, чтобы поговорить с ними о смысле жизни. Петька начинает тянуться к Чапаеву.

В романах, проанализированных ранее, этот элемент прослеживался тоже, но менее решительно. Он проявлялся хотя бы в том, и мутанты Саймака, и людены Стругацких были мужского пола. Конечно же, их социальность оказывалась направленной друг на друга, на кого же им ее еще направлять?

Впрочем, это чувство является псевдогомосексуальным, потому что в его основе лежит не сексуальность (как мы говорили, сексуальность атрофируется), а интерес к собеседнику, к разговорам под Луной, к совместному поиску смысла жизни, и т.д. И вскоре человек начинает понимать, что на самом деле для философских раздумий собеседник не нужен, а гулять под Луной можно в одиночку....

Наступает третий, и последний, этап атрофии сексуального чувства. На этом этапе сексуальность вплотную сцепляется с социальностью. Сверхчеловеку больше не нужен никто. В конце концов, герой Пелевина приходит к выводу, что он "круг ослепительного света", "кроме которого во Вселенной ничего не было и нет".

«Вообще, хорошо бы куда-нибудь спрятаться и дождаться лета
И вести себя как можно тише, а то ведь не оберешься бед
Если в КГБ поймут, что ты круг ослепительно яркого света,
Кроме которого во Вселенной ничего никогда не было и нет».

Правда, это стихотворение из другого романа, но идеями становления сверхчеловека пропитано все творчество Пелевина. Да и Петька приходит, в конце концов, к схожему выводу. «…и скоро, скоро вокруг уже шуршали пески и шумели водопады милой моему сердцу Внутренней Монголии».

Что ж, как видно из проанализированного, атрофия сексуальности во многих фантастических романах идет параллельно с исчезновением социальности .

Как писал еще В.Н.Дружинин, основной метод исследования в психологии – это моделирование. В качестве модели психической реальности других людей выступает своя собственная психика. Все эти произведения – можно рассматривать как мысленные эксперименты, поставленные авторами на модели своей собственной психики. У всех авторов есть общее – то, что они мужчины, и, вероятно, умные мужчины, предположительно логического типа, если рассматривать по К.Юнгу. К сожалению, я не встретила а налогичных романов, написанных писателями – женщинами. У женщин – другие романы, иные мысленные эксперименты. Да и не каждый из мужчин, конечно, создает вот такую вот мысленную реальность с метагомами, постепенно теряющими социальность, наряду с сексуальностью.

И все –таки связаны ли социальность и сексуальность? Нет, поставим вопрос иначе, что первично: сексуальность или социальность? Если сексуальность первична и является основной причиной социальности, то, понятно, почему у людей отомрет любая потребность в себе подобных при исчезновении полового инстинкта. Но если первична именно социальность? Тогда с исчезновением сексуальности ничего не должно измениться. Социальность найдет себе выход, и будет проявляться в других формах.

О первичности социальности говорит Г.М.Андреева , обсуждая проблему социализации, которую она считает несколько надуманной. «Если личности нет вне системы социальных связей, если она изначально социально детерминирована, то какой смысл говорить о вхождении ее в систему социальных связей» ^{[1, с. 274-275]}. Здесь вопрос ставиться так, или личность – изначально социальна, или ребенок приобретает социальность в процессе первичной социализации при усвоения общественных норм, отношений, правил? Впрочем, Г.М.Андреева анализирует несколько другую проблему, однако вопрос о возможной первичности социальности ею ставится.

З.Фрейд считал наоборот (мужчина), первична сексуальность, поскольку сексуальность источник энергия либидо, а все наши социальные отношения лишь перенаправленная сексуальная энергия, то без сексуальности перенаправлять будет нечего. Не будут люди заниматься этим – и не нужен будет им никто и ни за чем. Печальная картина.

К. Юнг считал, что сексуальность, да и социальность тоже - архетипы, т.е. , врожденные феномены. «Каждый мужчина с давних времен носит в себе образ женщины, не данной конкретной женщины, а некоторой женщины. В сущности, этот образ является в бессознательной, восходящей к древности и запечатленной в живой системе наследственной массой, «типом» («архетипом») всех переживаний многих поколений предков, связанных с женским существом, сгустком всех впечатлений о женщине, врожденной психической системой адаптации. Если бы женщин не было, то, основываясь на этом бессознательном образе, всегда можно было бы указать, какими душевными свойствами должна была бы обладать женщина» ^{[42, с.214]}.

Как мы уже писали, будущее вероятностно ^[6], а фантастическую литературу можно рассматривать как мысленные социальные эксперименты, поставленные автором на модели своей психики. .

Не все фантасты, убирая сексуальность из своих романов, уничтожали заодно и социальные отношения. Во многих произведениях происходила замена, на смену сексу, вставало другой инстинкт, который могло дать человеку не менее сильные эмоции.

Согласно типологии П.В. Симонова, выделяются три группы инстинктов: инстинкты саморазвития, зоосоциальные и витальные. Современная социальность следует из зоосоциальных инстинктов высших животных. Как известно, даже критерием зоосоциальных инстинктов является то, что одна особь удовлетворить их не может. Это относится и к сексуальности. Ее исчезновение может быть компенсировано: во –первых, за счет других социальных инстинктов: иерархических, групповых, родительско-детских, во-вторых, потребность в людях может перейти на витальный уровень, в-третьих, социальность может соединиться с инстинктами саморазвития.

Чаще всего, отказ от сексуальности переводит социальность на уровень ниже, и положительной эмоцией, которую человек стремился разделить с другими, становилось удовольствие от еды.

Наиболее известен рассказ на эту тему - «Сексотрясение» Станислава Лема ^[22]. В произведении описывается реальность, в котором волей случая был создан и использован препарат под говорящим названием «Антисекс» , и «микроскопической дозы "Антисекса" было достаточно, чтобы полностью устранить ощущения; обычно сопутствующие соитию. Оно, правда, оставалось возможным, но лишь как разновидность физического труда, причем довольно тяжелого, вроде стирки, выжимания или глажения». Конечно же, это привело к тому, что люди отказались размножаться. И даже усилия властей заставить граждан выполнять свой родительский долг ни чему не привели. Людей заставляли заниматься сексом, им предлагались материальные премии, их уговаривали знаменитые люди и представители церкви, но все было тщетно.

Однако разрушение этого мощного инстинкта, названного Фрейдом основным, по мнению Лему не приводит к исчезновению социальности.

«Но культура не терпит пустоты: место, опустевшее в результате сексотрясения, заняла гастрономия. Она делится на обычную и неприличную; существуют обжорные извращения и альбомы ресторанной порнографии, а принимать пищу в некоторых позах считается до крайности непристойным.»

Заметим, что Лему не приходит в голову, вместе с сексом уничтожить человеческие взаимоотношения. В его реальности первична социальность. Но его рассказ – это скорее ирония. Да в любом случае, произведение вызывает острое чувство сожаления. Вряд ли кто-то, кроме самых отъявленных гурманов захочет в этот мир повальной обжираловки.

Однако многие авторы на полном серьезе описывают миры с повышенной ценностью пищевых удовольствий . Обычно все тоже начинается со снижения сексуальности, или хотя бы декларируемого снижения. Возьмем, примеру, роман Ю.Никитина «Зачеловек» ^[25], в нем возникает любопытный психологический феномен не полного осознания автором своей литературной реальности.

С первых же строк декларируется асексуальность героев, но еще не закончилась страница, как они уже «сняли себе по девочке». Дальше они продолжают рассуждать о том, какое недостойное дело эти «человеческие способы размножения».

«Мне уже скучно с этими… извини, людишками, которые мыслят в миллиард раз медленнее, да и то хреново, засыпают на ходу… а зачем вообще-то сон?.. А их способы размножения, гм…».

Автор также пытается показать высокий интеллектуальный уровень героев, мышление в миллионы, нет в миллиарды, раз ускоренное, развитие у них сверхспособностей. Правда показателем их высокого интеллекта» автор делает негативное отношение к рекламе, но в любом случае автор хочет создать реальность, где герои умные и асексуальные, к чему же это ведет?

Герои слишком много едет. Едят и пьют. Практически на каждой странице, они накрывают на стол, дегустируют хорошее вино, пробуют омаров, жарят шашлыки и так далее.

Возьмем десяток любых страниц, не менее чем на половине их герои пьют и едят.

С. 53 «Он придвинул тарелку с прожаренным бифштексом и принялся орудовать ножом и вилкой».

С.58. «Виктория взглянула на стол, где среди блюд с жареной птицей, морскими раками, кальмарами и модифицированными фруктами гордо высятся две бутылки дорогого шампанского, элитного коньяка и чего-то подозрительного в глиняном кувшинчике, перевела внимательный взгляд на Олега».

С.59 «Олег, /../, галантно наполнил Виктории высокий бокал, не пролив ни капли, предлагал ей то красную рыбу, то икру».

С.62 «Мрак /…/ вышел на кухню и тут же вернулся с четырьмя чашками с абсолютно черным напитком».

С.63 «Олег держал в руке чашку с кофе, она снова полна».

Вот видите, сексуальность даже не успела атрофироваться, как желудочно-кишечный тракт уже ускорился в миллионы, нет в миллиарды, раз. Вот и вся социальность. Не нравятся мне такие люди будущего.

Возможен еще вариант развития социальных отношений через актуализацию инстинктов саморазвития. П.В. Симонов относит к таковым: инстинкт свободы (сопротивление принуждению), ориентировочно-исследовательское поведение, подражательный и игровой инстинкты. У человека эти инстинкты преобразуются в потребности и идеалы. Нами было выделено четыре таких идеала ^[10].

Жизнь ради познания (учебы, науки). Этот идеал формируется на основе ориентировочно-исследовательского инстинкта. Смыслоориентируещей позицией здесь выступает количество и качество приобретаемой информация.

Жизнь ради творчества (искусства). Этот идеал создается на основе подражательного инстинкта. Как известно, в мире животных подражательный инстинкт выражается в том, что стайные животные подражают вожаку, а детеныши большинства видов - родителям. Но, мне кажется, что роль подражательного инстинкта – шире, именно он стал основой для возникновения искусства. В конце концов, разве человеческое творчество не является своеобразным подражанием внешнему миру? Иначе говоря, воплощением каких-то ситуаций, картин в объективированных автором субъективных образах.

Жизнь ради самосовершенствования (спорт, йога и т.п., например, развитие способностей и навыков). Этот идеал формируется на базе игрового инстинкта, а именно игра дает возможность детенышам развивать умения, силу, навыки, которые могут понадобиться ему в будущем.

Жизнь ради борьбы (свободы, преодоления препятствий, сопротивления). Этот идеал свойственен революционерам, романтикам, а так же, возможно, некоторых из преступников. Он формируется на основе инстинкта свободы. Главное для таких людей - борьба: бороться можно с обществом (революционная деятельность), или с природой (экстремальные виды спорта), главное бороться . И хотя основным видом активности для таких людей будет именно борьба, все-таки смыслообразующим качеством станет - победа: количество побед.

Любой из идеальных смыслов может стать вектором для развития социального чувства. В литературе развитие социальности у человека будущего иногда идет по пути сцепления с игровым инстинктом. Людены А. и Б. Стругацких - это люди играющие - хомо людес. Возможно, там, на небе, куда они, в конце концов, ушли, они играют друг с другом (а не только по одиночке), и их социальность окончательно не распалась. Во всяком случае, пока дело происходило на земле, они очень сильно сражались за каждого своего потенциального собрата. Возможно, это и станет у них основой взаимоотношений высшего порядка. Возможно, и станет, но в романе это не описано.

Вообще романов с доминирующим игровым мотивом хватает. В таких произведениях сексуальность между героями (и героинями, если таковые случаются) отсутствует, но это оказывается адекватным, поскольку герои подростки. Возьмем к примеру цикл романов Артема Колчанова «Путь к Золотистой» ^[21]. Главный герой этого цикла – ребенок, подросток, он проживает несколько жизней одну за другой, но волей автора все не взрослеет и не взрослеет. Вроде бы уж совсем вырос, собственные дети появились, но тут что-то происходит , и он опять возвращается в отрочество, где самым интересным времяпрепровождением оказывается коллективные игры между мальчиками. Девочек в романе можно сказать нет. Вот герой поступает учиться на пилота космических кораблей, осваивает профессию, приобретает стаж…, а потом оказывается, что все это происходило в виртуальном пространстве, и на самом деле он мальчик лет двенадцати, но только на приличном уровне владеет профессией и может управлять звездолетом. Он и управляет. И играет. С компьютером. Со всеми встреченными подростками. Так проходит ни одна жизнь. В одной из них появляются внуки. Но что-то случается и он опять подросток, играет со своими биологическими внучатами в обычные мальчиковые игры.

Согласно З. Фрейду, выделяются четыре стадии психосексуального развития, а между четвертой и третьей еще есть латентная фаза. Фрейд не писал, но и на латентной фазе может произойти фиксация. Это младший и частично средний школьный возраст, по Фрейду, в это время сексуальность уходит из поступков, игр и мыслей детей. Они словно забывают все те бурные сексуальные переживания, что были до школы (это так у Фрейда), и со всем пылом отдаются учебе и игре. При определенных проблемах в воспитании у ребенка может произойти фиксация на любой из стадий. А если фиксация произойдет на латентной фазе, тогда и появляются герои вот таких вот произведений, которые никогда не взрослеют, и играют, играют, играют. Но! Социальность у них остается.

В других произведениях при такой же фиксации играть продолжают взрослые. Игры взрослых становятся сложнее, и вроде это уже даже и не совсем игры. Тем интереснее наблюдать, как сочетание игровых мотивов с познавательными позволяет героям вполне обходиться без пресловутого основного инстинкта. Например, произведения Сергея Щеглова «Идентификация спрута» ^[39] и «Тень спрута» ^[40]. Героями являются два наших современника, взрослые мужчины, волей случая попавшие в Далекое Будущее, где они оказались признанными и обласканными (своеобразные гении человечества). И что? И не одной женщины на протяжении всей дилогии!!! Кто только не восхищается героями. Благодарное человечество. Роботы. Правительство. Спецслужбы. Поверженные враги. Ни одной женщины.

Однако это не мешает социальности. Герои изучают мир и играют с ним в понятные только им игры (к сожалению, едят тоже много).

Можно отметить две особенности реальности, созданной С.И. Щегловым. Первое, его герои все время решают какие-то задачи (иначе говоря, мир художественного произведения таков, постоянно подкидывает героям все новые задачи). И эти задачи – социальны, т.е., относятся к взаимоотношениям людей, точнее государств и целых планетных систем. И героям такие задачи интересны. В отличие, от сверчеловеков других авторов, они не говорят: «ах, как скучно все человеческое», им интересно, хотя сексуальности в романе, я уже говорила, ни на грош. Во-вторых, очень много эмоций проходят через отношения «друг-враг», точнее превращение, умного врага в неврага, а потом приятеля, и возможно, в перспективе друг. Полторы книги П.Макаров гоняется за зверским пиратом Домби Зублем, он же агент вражеской сверхцивизации, чтобы, наконец, подружится в конце второго романа.

Ценность врага определяется тем, что он хороший игрок. Враг создает препятствия и устраивает ловушки для главного героя. А поскольку главный герой получает удовольствие именно от игры, то хороший враг оказывается для него ценнее, чем, например, возлюбленная.

Другой мотив развития человеческих взаимоотношений – стремление к свободе. Классический пример - некогда очень популярный в нашей стране роман «Овод», автор Э. Войнич. Главный герой игнорирует сексуальные чувства во имя революции. Подобные произведения были характерны для определенной части советской литературы, герой, стремясь к счастью всех людей, не хотел или не мог создать счастливую семью с одним человеком. Впрочем, анализ таких романов выходит за пределы данной статьи, поскольку они не фантастические.

И последний вариант – это соединение социальности с мотивом самосовершенствования. Такого рода произведений практически нет, или тема совмещения в них почти не проглядывается. Самосовершенствование - процесс эгоцентричный по определению , ведь это совершенствованием самого себя. Социальности трудно идти по этому каналу, ведь самосовершенствующийся человек хочет превзойти не другого, а самого себя. Это возможно в двух случаях. Во- первых, если другой человек – оказывается условием твоего личностного развития. Самые простое – это взаимоотношения «учитель- ученик», но они не относятся к идеальным и к тому же быстро исчерпываются. Трудно представить, как это может быть, чтобы другой человек оказался условием твоего развития. Но, наверное, и это возможно, ведь все люди разные, и взаимодействие субъективных реальностей вполне могло бы привести к резонансу, но я не встречала книг на эту тему. Во-вторых, может появиться новый способ социального взаимодействия, при котором люди будут получать сильные положительные эмоции (сравнимые с сексом или удовольствием от еды). Косвенным образом сюда можно отнести роман «Безумие бардов» ^[41] Иара Эльтерруса . Это роман из жизни безумных бардов - неких сверхсущностей, почти богов. По определению, переход человека в это состояние приводит к полной атрофии сексуальности. Более того, Безумные барды не способны к совокуплению физически! Но это не мешает им оставаться социальными, и даже находить себе пару, поскольку взаимодействие барда со своей второй половинкой (связующей) дает им подлинное ощущение счастья. Правда, эти эмоции вплотную с самосовершенствованием барда не связаны, но они все-таки присутствуют.

Интересно посмотреть, как в психике людей (а фантасты тоже люди) преломляются личностные черты, социальные законы и основные инстинкты. Мы предлагаем рассматривать художественное произведение как мысленный эксперимент по созданию модели возможного пути развития общества и человека. В книгах разных авторов перед нами предстают разные варианты взаимосвязи полового инстинкта и общей социальности человека. По З.Фрейду, первична сексуальность, именно энергия либидо, вытесненная от предложенного природой агента (лица своего вида и противоположного пола) сублимируется в социальную активность. В творчестве многих писателей- фантастов, пишущих о развитии человека будущего, улавливается взаимосвязь между сексуальностью и социальностью человека. Мы заметили на основании анализа художественной литературы, что превращение человека в сверхчеловека проходит несколько этапов: первый этап – снижение общей сексуальности, что находит свое выражение в пренебрежительном отношении главных героев к возлюбленным, второй этап - актуализируется псевдогомосексуальное чувство, герой начинает тянуться к другим мужчинам, главным образом для того, чтобы поговорить с ними о смысле жизни, третий этап - потеря сексуальности завершается возникновением стойкого интереса героя к самому себе («ты – круг ослепительно яркого света»).

Впрочем, многие психологи считают, что социальность - первична, а влечение человека к другим людям глубже, чем один из зоосоциальных инстинктов (размножения), и в случае если сексуальность отомрет, социальность будет находить себе иные формы. Иные формы могут быть ниже по уровню, и могут быть выше. В фантастике очень часто исчезновение сексуальности приводит к активации пищевого инстинкта, люди начинают получать максимальное удовольствие от совместного приема пищи. В других произведениях снижение сексуальности приводило к усилению взаимосвязи людей, действующих на базе инстинктов саморазвития (игрового, познавательного, самосовершенствования, свободы), однако это мало проработанное в литературе направление.