On the Question about Conceptual Grounds of Construction of the Russian National State

Koptseva Natalia Petrovna Doctor of Philosophy professor of the Department of Cultural Studies at the Siberian Federal University 660041, Russia, g. Krasnoyarsk, ul. Pr. Svobodnyi, 79, of. 4-52 decanka@mail.ru Other publications by this author

Введение

Российская Федерация и российское общество в современный период переживают процессы, характерные для стран вторичной модернизации. С одной стороны, существует определенный экономический, политический, социальный, идеологический опыт таких государств и таких обществ, которые также находятся в этом переходном состоянии (Бразилия, Аргентина, Япония. Китай, Сингапур, Индия и другие). С другой стороны, специфика вторичной модернизации России определяется спецификой культурного пространства данного общества, а также спецификой преобразования процессов этнической идентичности и самоидентичности в процессы национальной (общенациональной) идентичности и самоидентичности. Развал Союза Советских Социалистических республик, непростые взаимодействия как с южными, так и с западными сопредедельными государствами, возникшими на постсоветской территории, предполагают серьезное научное и экспертное сопровождение процессов формирования российской общенациональной идентичности. Этническая миграционная активность, связанные с ней ксенофобии и мигрантофобии принимающей российской стороны, эксцессы межэтнических отношений в моногородах, аномия (которую фиксируют социологи, эксперты в области социальной этики, антропологи, культурологи и даже политологи) и многие другие негативные следствия вторичной российской модернизации заставляют исследователей в области социальных и гуманитарных наук изучать механизмы создания национальных государств, соответствующих странам и обществам модерна, чтобы смягчить, сгладить, ликвидировать социальные болезни, которые характерны сегодня для наших сообществ.

Зарубежные исследования процессов этнической и культурной идентичности насчитывают тысячи имен ученых. Эти процессы изучаются в нюансах и подробностях для различных небольших культурных групп. Разумеется, есть исследования, где процессы этнической и культурной идентичности рассмотрены с общетеоретической, концептуальной позиции ^{[1; 2; 4-7]}. Символ «глобальной деревни», который всё более и более укореняется в планетарном сознании, разворачивается через череду экономических и культурных противоречий: традиционные культуры вступают в противоречие с вестернизацией, новый регионализм с глобализмом. Закрытые этнокультурные сообщества противопоставляют себя общенациональным государствам, аскетизм и неприхотливость в потреблении традиционных сообществ противоречит глобальной доктрине безудержного потребления. Символ «глобальной деревни» не только отрицает, но и предусматривает сосуществование в одной планетарной сверх-культурной общности огромного количества микро-культурных идентичностей, определенное значимое количество которых связано с этническими идентичностями.

В настоящее время российские исследователи накопили определенный опыт в исследовании региональных культурных идентичностей ^{[10; 16-21]}, идет процесс активного изучения механизмов российской культурной идентичности ^[22-30]. Особое значение для полиэтнического культурного сообщества современной России, к которому добавляется еще более пестрое в этнокультурном отношении постсоветское пространство – зона государственных интересов Российской Федерации – имеет изучение механизмов преобразования этнической и культурной (этнокультурной) идентичности в национальную идентичность. В связи с этим внимания заслуживают те концепции, на которые можно опереться в государственной и негосударственной культурной политике современной России, для которой открытыми остаются вопросы нового федерализма, формирования российских национальных элит, чьи интересы заключаются не только в сфере частного капитала, но и в сфере поддержки того культурного национального пространства, который служит для них источником извлечения их экономической прибыли.

Конструктивизим, примордиализм и их интеграция как концептуальная база для формирования общенациональной российской идентичности

Несмотря на то, что в процессы модернизации Россия (Советский Союз) вошла 30-е гг. XX в., исследования наиболее эффективных механизмов преобразования этнических идентичностей советского государства в общенациональные не имели ярко выраженной этнологической специфики. Конструкт «новая историческая общность – советский народ» – с одно стороны, крепко поселился в многочисленных коммунистических партийных документах, а с другой стороны, строительство этой «новой исторической общности» неожиданно привело к прямо противоположному результату: резкому усилению этнокультурных идентичностей (прежде всего, национальных элит) в союзных республиках, что привело в начале 1990-х гг. к расколу Советского Союза по административным границам этих республик, а не по культурно-географическим пространствам, заметно отличающимся от административно-политического деления страны. В настоящей статье не будут детально проанализированы причины неудачного бытия конструкта «советский народ», поскольку эти причины неоднозначны и требуют серьезного фактологического и иного анализа. Другое дело, что современная Российская Федерация также является полиэтничным сообществом, и некоторые субъекты Российской Федерации также имеют этнические принципы выделения (этнические республики, например, – Татарстан, Саха (Якутия), Хакасия и т.д.).

Задача нынешнего этапа разития российской государственности заключается в том, чтобы не повторить политический кризис начала 1990-х гг. Представляется, что эта задача напрямую связана с запуском самых современных и самых эффективных механизмов культурной идентификации и самоидентификации в российском общенациональном ключе.

На протяжении XX века в мировой науке, связанной с изучением национальных и этнических культурных процессов, сосуществовали две базовые исследовательские позиции: примордиальная и конструктивистская. Советская теория этноса разрабатывалась Юлианом Бромлеем и Львом Гумилевым (несмотря на вазимоотрицательное отношение этих ученых друг к другу) в примордиальном ключе ^{[12; 13]}. Западная этнологическая наука по ряду причин с 20-х гг. XX в. следует исследовательской позиции социального конструктивизма. Конструктивизм активно использует термины, созданные психологом Э. Эриксоном, – идентификация, самоидентификация, идентичность, самоидентичность ^[31]. Принципиальное значение для укрепления теории социального конструктивизма имели работы Ф.Барта и его последователей ^[9]. Скандинавские общества и государства на протяжении XX в. пережили несколько серьезных социально-культурных и политических потрясений, в том числе связанных с разделением Швеции и Норвегии в 1905 г. в результате референдума и унии со Швецией.Несмотря на демократический и мирный характер образования современного Норвежского государства, Швеция и Норвегия предпринимают огромные интеллектуальные усилия, чтобы процессы этнокультурной и национальной идентичности не привели далее к расколам этих государств или к другим политическим катаклизмам. В связи с этим шведские и норвежские исследования в области социального конструктивизма этнической и национальной идентичностей являются одними из самых передовых в мире ^{[9; 11]}.

Исследовательская позиция социального конструктивизима связана с аксиомой о том, что этничность – это социальный конструкт. Исследовательская позиция примордиализма, наоборот, основана на аксиоме о том, что этничность – это «естественное» социальное качество, атрибут социальных групп, примордиальная (фундаментальная и прирожденная) социальная константа. Социальный конструктивизм в полемике с примордиализмом утверждает, что этничность есть результат целенаправленного политического воздействия на социальные и культурные процессы конкретных элитарных социальных субъектов, поэтому этничность исторически преходяща, ее историческое время предопределено политической (идеологически выраженной) волей экономических элитарных субъектов.

Интегративную исследовательскую позицию предлагает А.Г. Дугин, который вводит термин «культурный примордиализм» ^[15]. Данный термин А.Г. Дугин полагает возможным применять к социальной общности «этнос». Социальную общность «нация» исследователь называет «вторая производная этноса» и по отношению к ней эффективны современные теории модерна и социального конструктивизма.

Интеграция примордиализма и социального конструктивизма в аналитике процессов этногенеза и культурогенеза просматривается в теории Э. Смита ^[8]. Концепция Э. Смита известная в этнологической и культурно-антропологической науке как «этносимволизм». С точки зрения этносимволизма нация связана с этносом как органической социальной общностью, но сама она представляет собой именно искусственный конструкт. Этнос присутствует в нации символически: через этнические «нарративы» (рассказы об этничности), например. Этнокультурная идентичность, полагает Энтони Смит, обязательно присутствует в национальном конструкте. Она сохраняется не только в искусственно поддерживаемом национальном коллективном сознании, но и в коллективном бессознательном – как правило, в социально негативных формах. Этническая идентичность «скрывается» в нации через ее вытеснение. Это разные социальные фобии, которые упоминались ранее, – мигрантофобия, ксенофобия, расизм (втом числе, биологический и/или культурный), нацизм, шовинизм и т.д.

Таким образом, эффективной концептуальной стратегией по изучению эффективных механизмов преобразования процессов этнической идентификации и самоидентификации в общенациональную, выступает интеграция социального конструктивизима и примордиализма. Такая интегративная концептуальная стратегия позволит ответить на вопрос: что именно создает социальный конструктивизм и каким образом этничность транслируется в национальность. Т.е. интегративная концептуальная стратегия (с опорой на теорию социального конструктивизма как отвечающую запросам общества модерна) может быть применима по отношению к обществам, проходящим через процесс вторичной модернизации, если в исходных социальных формах этнические идентичности были неоднозначны (например, в полиэтничном обществе) или подвергались риску размывания со стороны более «пассионарных» соседних этнокультурных и/или национальных сообществ.

«Мегаломания» и «Руритания» Э. Геллнера

Классические исследования в области социального конструирования этничности и национальной принадлежности принадлежат Э. Геллнеру ^[14]. Свои модели Геллнер разрабатывал не в «кабинетной тиши», а по результатам собственным полевых изысканий, культурно-антропологических, этнологических исследований. Он предложил оригинальную модель исторической динамики, где она социальная форма преобразуется в иную социальную форму. Каждая конкретная социальная форма имеет соответствующую себе уникальную культуру, сммысловое пространство, эталоны, идеалы, ценности, психологические установки и мотивации, идеалы человека, другие антропологические конструкции и идеи. Э. Геллнер таким образом выделяет три особых социальных формы: собиратели и охотники (включая рыболовов), аграрность, индустриальность. Э.Геллнер (подобно О.Шпенглеру) анализировал эти социальные формы как отдельные друг от друга социальные построения (конструкции). В соответствии с задачами социальной науки эпохи модерна Э.Геллнер самое большое внимание направил на анализ ситуации перехода аграного общества в индустриальную социальную форму.

Трактат Э. Геллнера «Нации и национализм» [] раскрывает нацию как искусственный конструкт, который производится капиталистами (буржуа) после социального хаоса при ликвидации феодальных и монархических систем социальных стратификаций. Конструирование нации имеет ряд условий: урбанистическая среда (нации формируются в городах); промышленное (в том числе, фабричное) производство; ускоренный рост научного знания; критика традиционной религиозности (секуляризация); появление и быстрое распространение того типа мышления, которое принято сегодня называть «европейской рациональностью». Несмотря на то, что перечисленные условия являются вроде бы социально «полезными», разрушение социальной пирамиды феодального (в том числе, крестьянского) мира приводит к распаду общества на отдельные хаотичные элементы, своеобразные социальные молекулы, находящиеся в социальном беспорядке.

Именно преодоление социального хаоса и жесткая необходимость социальной мобилизации ради собственных персональных и классовых интересов «принуждает» новую элиту – буржуазию – заняться «изобретением» нации, т.е. формированием принципиально нового типа коллективной иденичности, которого не было ни в обществе охотников и собирателей, ни в обществе феодалов и крестьян. Буржазии нужны соотетствующие ее новому социальному статусу реформы – экономические, политические, социальные идеологические. Для этого, полагает Э.Геллнер, буржуа создают национализм, конструируют нацию и завершается процесс (вернее, начинается новая социальная общность) созданием национального государства, которое пред-задает, контролирует, транслирует и тем самым закрепляет новые коллективные идентичности. Возникает индустриальное общество и соответствующая ему сконструированная новыми политическими элитами – национальными буржуа – нация. Необходимые буржуазные реформы новые элиты проводят от имени «национального интереса», буржуазный национализм предопределяет соответствующие себе формы коллективного взаимодействия, возникает массовая культура и массовое сознание.

Э. Геллнера в определенной мере также можно считать сторонником интегративной концептуальной стратегии в понимании процессов этнической идентичности и национальной идентичности. Он отстаивает идею о том, что древнейшие этнические группы, характерные для традиционных обществ, народы, – это абсолютно иные социальные группы, чем нации. И, соответственно, способы искусственного формирования нации не имеют никаких аналогов в исторических и других условиях этногенеза и динамики народов. Под народом понимается такая социальная общность, в которую могут объединяться с помощью культурных технологий несколько (две и больше) этнических группы. Если этнические группы держатся на принципах родовых и клановых взаимодействий, то народ формируется уже с помощью культурных механизмов, в том числе с помощью т.н. «вторичных институтов культуры», к которым относится мифология, религия, искусство, философия. Народ также содержит в себе и другие, нежели собственно этнические, социальные группы – профессиональные страты, экономические классы и иное.

Нации конструируются с помощью реорганизации письменной культуры. Для традиционного (аграрного) общества наличие письменной грамотности является одним из важнейших стратифицирующих критериев, определяющим принадлежность к элите. Индустриальное (буржуазное) общество создает массовое (качественное) образование, к которому открывается доступ для всех членов общества. Создаются «национальные (искусственные)» языки, которые становятся доступными для всех сограждан национального государства.

Таким образом, не нации создают свою идеологию – национализм, а создание национализма предшествует и предопределяет искусственное конструирование нации.

Заслуживает определенного внимание две модели национализма, которые Э. Геллнер называет терминами «Руритания» и «Мегаломания». И Руритания, и Мегаломания – это идеологические конструкты новых (буржуазных) элит, различие которых связано с различием базы, выбираемой элитами для конструирования национализма. Если нация создается на культурной базе, которая была основой предшествующего (аграрного) общества, то это модель Мегаломании. Тогда национальными (общенациональными) объявляются уже существовавшие в предшествующей социальной форме культурные формы, идеалы, эталоны, в том числе язык. Если же элиты, возникшие внутри «старого» социального типа, не были однородными и делились на «центральные» (например) и «периферийные», то может возникнуть ситуация, когда «периферийные» элиты жестко препятствуют исчезновению (уничтожению) своей родной культуры, родного языка. Возникает Руритании, когда периферийные национальные элиты делают попытку выкроить из большого национального государства собственное национальное государство на базе «своего» родного языка и «своей» родной культуры. Т.е. Руритания – это реакция на Мегаломанию, желание выстроить иное национальное государство с помощью противопоставления «своей» нации той нации, которая конструируется в Мегаломании.

Таким образом, искусственное констурирование нации протекает в динамики достижения компромисса, снятия ряда противоречий между экономическими интересами новых элит (выраженными в политической форме) и культурой (в том числе, возникшей и развившейся внутри традиционного (аграрного)) общества.

Крайнюю точку зрения по поводу искусственности нации выражает Д. Брейи ^[3], который полагает, что национализм и его результат – нация – это политические и интеллектуальные продукты новых элит и обслуживающих их интелектуалов.

Выводы

Строительство российского общенационального государства возможнно на базе формирования особого российского национализма, в котором в качестве этнокультурной основы востребованы интегральные культурные продукты, снимающие в себе противоречия культурного наследия тех этнических групп, которые сегодня участвуют в процессе создания национального государства.

Существует угроза появления проекта «Мегаломании» по отношению к Российской Федерации со стороны тех внутренних национальных элит, которые могут «раскачивать лодку» противопоставления собственной этнической культуры и собственного этнического языка по отношению к русскому языку и русскому культурному проекту. Необходимо особый контроль политической власти за процессами формирования национальных буржуазных элит в т.н. этничных «республиках».

Особое внимание следует уделить тому, что, как правило, не учитывается серьезно со стороны технократов, – культурным практикам, т.н. «мягкой силе». А ведь именно здесь возможны мегаломанические национальные проекты, которые часто заканчиваются политическим расколом. Можно привести пример Венгрии, Румынии, Югославии, которые выделились из Австро-Венгерской империи по типу Мегаломании. Точно также действовали и прибалтийские республики в недавнем советском прошлом.

Таким образом, формирование национализма предшествует конструированию нации. Но процесс конструирования нации не статичен, а динамичен. Потребуются постоянно действующие (в том числе, интеллектуальные) силы, которые будут создавать, транслировать, развивать, усиливать конструирование российской нации. Разумеется, что этот процесс имеет определенную специфику в связи с теми глобальными трансформациями, которые отражаются в странах вторичной модернизации, в том числе и на процессах преобразования этнокультурной идентичности в общенациональную.