The Main Aspects of the Relation Between Vatican and Russia During Pontificate of John Paul II

Butenko Yanina Nikolaevna PhD in History assistant of the Department of the History of the World at National Pedagogical Dragomanov University 03032, Ukraine, g. Kiev, ul. Prosveshcheniya, 6 A, of. 7 vsesvitnya@ukr.net

Вторая половина ХХ века характеризируется общепризнанным возрастанием роли религии во всех сферах жизни человека. Многие исследователи связывают это явление с кризисом идеологий, господствовавших на протяжении века. Религия заняла место, освобожденное идеологиями и принадлежащее ей ранее. Однако ее функции значительно расширились. Вместо исключительно духовного аспекта, который она традиционно занимала в жизни мира, религия заняла твердую позицию в плоскости политики и социальной жизни общества. Наиболее ярко это явление прослеживается на деятельности Римо-католической Церкви (РКЦ), единственной из всех религиозных институций, которая имеет политическое оформление в облике своего сателлита города-государства Ватикан. Динамичность событий последней четверти ХХ века происходили при активном участии Святого Престола во главе с Папой Иоанном Павлом ІІ, которой, вооружившись постулатами Второго Ватиканского Собора (ВВС) (1962-1965), двухтысячилетним опытом дипломатии Апостольской Столицы и собственными жизненными взглядами сумел придать Католической Церкви статус морального лидера мирового масштаба, надгосударственного политического игрока, всегда готового выступить арбитром в процессе решение глобальных проблем.

Избрание на пост Папы Римского поляка Кароля Войтылу 16 октября 1978 года существенно изменило отношение Апостольской столицы к ряду стран мира, которые до этого занимали второстепенное значение в внешнеполитической ориентации Ватикана.

Глобализация конца ХХ в. придала дополнительной актуальности постановлениям ВВС, которые относились к вопросам экуменизма (стремления к единению христианских церквей)^[1] и межрелигиозного диалога.

Миграционные процессы, охватившие мир в конце ХХ – в начале ХХІ в. разрушают концепцию, изложенную американским политологом С. Хантингтоном о том, что религия проводит границы между разными культурами^[2] Несколько последних десятилетий наблюдается активное взаимопроникновение разных культур и религий, их тесное соседство, которое требует от их представителей терпимого отношения, взаимоуважения и понимания. Поэтому исключительную важность для жизни мира получили инициированные Иоанном Павлом ІІ дни молитвы за мир, которые проходили в городе Ассизе в 1986 и 2002 и собрали представителей различных верований мира объединенных общей целью – борьбой с насилием.

Однако, Иоанн Павел ІІ понимал, что стремление к диалогу с другими религиями не может быть полноценным при условии наличия спорных вопросов в христианстве. Исходя из этого, одним из приоритетных вектором его политики стала Восточная Европа.

Кароль Войтыла, как Папа, мировоззрение которого сформировалось в социалистической Польше имел свое представление о политической и религиозной ситуации в Восточной Европе, что и сформулировало основные принципы проводимой им политики касательно России.

Российская Федерация достались отношения с Ватиканом в наследство от Советского Союза. Власти СССР после оглашения решения конклава октября 1978 года первое время не обнародовали новость, поскольку вырабатывали официальную стратегию поведения в сложившейся ситуации. Новый понтифик был известным противником режима, господствовавшего в регионе^[3].

В то время официальных отношений между Ватиканом и СССР не существовало, однако 24 января 1979 года Ватикан посетил А. Громыко, министр иностранных дел СССР^[4], что продемонстрировало осознание Союзным руководством необходимости считаться с авторитетом Апостольской столицы. В это время понтифик стал неформальным лидером антиправительственной организации профсоюзов Солидарность, которая возникла в Польше в 1980 г. и функционировала под эгидой польской Католической Церкви, при неофициальной поддержке Ватикана. Иоанн Павел ІІ в союзе со своим единомышленником американским президентом Р.Рейганом проводили активную антикоммунистическую политику. В результате чего понтифика назвали основным врагом коммунизма^[5].

В этот период между СССР и городом-государством Ватикан наблюдалась незначительная дипломатическая активность. 1 февраля 1984 года папский представитель доктор Жером Лежене присутствовал на похоронах Ю.Андропова^[6], а на праздновании 1000-летие крещения Руси присутствовал госсекретарь Ватикана А.Казароли^[7].

1 декабря 1989 года Ватикан посетил советский лидер М.Горбачев, который в контексте Перестройки избрал политику открытости и пытался наладить официальные отношения с Ватиканом, полагая, что за примером духовного лидера последуют и другие страны Европы. Результатом визита стало ослабление негативной политики руководства СССР по отношению к украинским греко-католикам. М.Горбачев также пригласил понтифика посетить Союз, однако оба понимали невозможность такого шага в связи с напряженными отношениями между РКЦ и Российской Православной Церковью (РПЦ). Впоследствии М.Горбачев вспоминая о своих контактах с Папой называл его «Гуманистом номер один в мире»^[8].

Понтифик обьективно смотрел на мир и его проблемы, не принимая при этом сторону той или иной политической системы или идеологии. Он неоднократно сравнивал коммунизм и капитализм, заявляя, что обе эти системы являются одинаковым злом, поскольку игнорируют духовность, акцентируя свое внимание на лживых ценностях^[9]. Он понимал природу коммунизма: «То, что мы называем коммунизмом имеет свою историю. Это история протеста против человеческой несправедливости… протест, который стал идеологией»^[10] - писал Папа.

Иоанн Павел ІІ, которого назвали победителем коммунизма комментировал свою роль в его падении следующим образом: «Было бы слишком просто говорить, что Провидение уничтожило коммунизм. Он, как система, в некотором смысле развалился сам. Уничтожился из-за собственных ошибок и злоупотреблений. Он оказался лекарством, которое было страшнее самой болезни»^[11].

Роль Иоанна Павла ІІ в падении коммунизма не ограничивался только ситуацией в Польше. В СССР влияние понтифика также прослеживалось в католических Литве и Западной Украине, где официальный протест РКЦ способствовал движению за восстановление национальной независимости^[12].

Отношения с современной Россией находятся в тени межконфессиональных отношений. РПЦ, которая тесно связана с структурами политической власти, не позволила выйти отношениям между Святым Престолом и РФ на более высокий уровень. Встречи папы с российскими президентами Б.Ельциным (1991) и В.Путиным (2003) не улучшили ситуации. Визит В.Путина откровенно рассматривался общественностю как попытка наладить отношения между конфессиями^[13].

Отношения с РПЦ заслуживают отдельного внимания, поскольку они стояли в центре экуменической политики Папы Иоанна Павла ІІ. Он часто повторял, что визит в Москву стал бы вершиной его понтификата^[14]. Для внутреней политики Католической Церкви это было важно в связи с экуменическим диалогом, для внешней – осознание христианских корней Европы, по мнению Папы, могло стать основой интеграционных процессов на континенте.

Попытки наладить отношения со стороны Ватикана воспринимались патриархами РПЦ негативно, поскольку на пути к полноценному взаимопониманию стоит вопрос о деятельности РКЦ на так называемых «канонических территориях» РПЦ (под каноническими территориями, согласно документу «Основные принципы отношения Русской православной Церкви к инакославию»^[15] 2000 г., подразумеваются православные Церкви, объединенные полнотой духовных взаимоотношений^[16] и обвинение Ватикана в прозелитизме^[17], то есть не честных методах переманивания верующих^[18].

Кардинал Вальтер Каспер, который анализировал причины, которые препятствуют отношениям РКЦ с РПЦ, акцентировал внимание на том, что официально декларируя обособленность церкви от государства, в России наблюдаются тенденции к их сближению и сотрудничеству. То есть негативная позиция по отношению к Ватикану имеет общие черты с российским шовинизмом, в контексте которого негативное отношение к западному обществу экстраполируется на аналогичное отношение к римо-католицизму^[19].

Однако прогрессивные идеи ВВС, реализованные Каролем Войтылой не остались незамеченными представителями российской интеллигенции и получили их одобрительные отзывы. Среди таких личностей стоит назвать православного священника А.Меня, который высоко оценил достижения ВВС и считал, что католицизм, который в отличие от православия есть более прогрессивным, дает больше ответов на вопросы, интересующие верующих. Анализируя «Экклезиологические тезисы (в связи с материалами Второго Ватиканского Собора)» А.Меня прослеживается симпатии к реализации Папой Иоанном Павлом ІІ экуменических заповедей ВВС. Как и Иоанн Павел ІІ, А. Мень говорил о том, что разделение христианства является искусственным и те споры, которые стали причиной конфликта 1054 г. имели «этнопсихологические, культурные и политические причины, однако не церковные»^[20].

К числу людей, которые симпатизировали Иоанну Павлу ІІ можна причисить и российского физика-теоретика, лауреата Нобелевской премии 2003 г. В. Гинзбурга, который открыто выступал против распостранения церковной власти на светские институции. Он акцентировал внимание на том, что мир меняется, а религия, особенно христианство остается таким же как и две тысячи лет назад. Однако Папу Иоанна Павла ІІ он называл «выдающейся и высокообразованной личностью»^[21], которая «открыла новую страницу в истории католицизма»^[22].

Папа Войтыла был хорошо знаком с работами российских религиозных философов и теологов В. Соловьева, М. Бердяева, С.Булгакова, С. Франка^[23], что способствовало его пониманию специфики православной веры в регионе. Один из вышеупомянутых философов, В. Соловьев еще в ХІХ в. писал: «Если католицизм есть нашим историческим врагом, то как же нам быть судьями нашего врага? С врагами нужно бороться, можно победить и уничтожить его, но судить врага нельзя. То есть, одно из двух: или ради своей вражды к католичеству отказаться от желания иметь о нем справедливое мнение, или ради правды отказаться, хотя бы в мыслях, от своей враждебности к нему. В справедливом отношении к католичеству нас может поддержать вид той борьбы, какую оно переживает в данный момент в Западной Европе. В этой «культурной борьбе» противники католичества есть врагами христианства и всякой позитивной религии. Какими бы не были наши чувства к католицизму, нам ни в коем случае нельзя стать на сторону его нынешних противников на Западе»^[24].

Сотрудничество в рамках экуменической политики между ведущими церквями Европы началось в 1961 году, когда РПЦ вошла во Всемирный Совет Церквей – исполнительный орган экуменического движения^[25].

Особое внимание отношениям между двумя конфессиями уделялось в 1990-х гг., после падения «железного занавеса». В июне 1990 года прошла конференция у Фрайзинге (Германия), а в 1993 г. в Ливане, посвященные вопросу деятельности РКЦ на территории бывшего СССР. 1 июня 1992 года были выданы «Основные принципы и практические нормы координации евангелизационной деятельности и экуменических обязательств Католической Церкви в России и других странах СНГ» в которых говорилось следующее: «Апостольская деятельность на территории СНГ и в странах Восточной Европы требует от католиков как верности собственной миссии, так и беспокойства о православных братьях и сестрах, проявляя при этом уважение к их вере, чтобы вместе обеспечить церковное единение, желанное Христу»^[26].

Российская исследовательница А.Радецкая считала основной причиной присоединения РПЦ к экуменическому диалогу в 1960-х гг. или внутреннее сопротивление существующему политическому режиму, или же использование Церкви советской властью для развития международного диалога^[27]. После развала двополярной системы межународных отношений нужда в вышеизложеных целях пропала, в результате экуменический диалог с РПЦ не получил логического завершения. Нынешнее состояние проблемы такое: «Сдержанно-положительное, граничащее со скептическим, отношение к экуменизму со стороны официального руководства РПЦ способствует росту антиэкуменических настроений, которые, в свою очередь, сводятся к отрицанию не только экуменизма, но и к развитию ксенофобии и национализма»^[28], - и далее: «С антиэкуменизмом тесно связаны антиглобализм, антимодернизм, антизападничество, антикатолицизм, антисемитизм, национализм и даже так называемые «антипатриаршие» настроения. Среди факторов, порождающих антиэкуменизм, следует особо выделить глобализацию. Она ведет к взаимовлиянию различных культур, но имеет противоречивые последствия: рост религиозности и в то же время «детерриториализация религии», т.е. стирание культурных, политических, конфессиональных границ, что рассматривается антиэкуменистами как угроза потери национальной и религиозной идентичности. Ответом на глобализацию становится рост националистических взглядов и новое развитие «русской идеи» («Москва –третий Рим»), представление о некоей мессианской роли русского народа в вопросе сохранения православной веры, и, соответственно, рост антиэкуменических, и, если брать шире – антизападных настроений»^[29] «Такие крайние формы проявления антиэкуменизма, как ксенофобия и ультранационализм, являются результатом, во-первых, ограниченной или полной неосведомленности о характере и направленности экуменизма и экуменического движения. Во-вторых, на общественное мнение сильно влияют социально-политические и культурные события: политические потрясения, социальная несправедливость, бедность, неграмотность и т.д.»^[30]. Крайне негативное отношение представителей российского народа к Ватикану прослеживается не только в вопросах экуменизма. Оно является следствием давней и потерявшей актуальность Схизмы 1054 г. и времен социализма, когда Ватикан был синоним ненавистного Запада, а религия – «опиумом народа». Насаждение стереотипного негативного отношения к Ватикану советской властью реализировалось с помощью отечественных ученых, и эта традицию после распада СССР продолжила Православная Церковь.

Центральное место у распрях между ведущими церквями Европы занимает вопрос о существовании Украинской греко-католической церкви, ликвидированной советской властью в 1946 г. и официально восстановленной М. Горбачевым накануне визита в Ватикан в 1989 г. Документы начала 1990-х гг. демонстрируют готовность РКЦ пойти на уступки своей сестринской церкви. Например, следствием Ливанской конференции 1993 г. стал тезис: «Было заявлено по отношению к методу, называемого «униатство», что «мы отбрасываем его как способ поиска единства, поскольку он противоречит традициям наших Церков»^[31]. Однако открытым остался вопрос о существовании восточных католических церквей, среди которых и украинская: «Касательно восточных католический церквей, то очевидно, что они, являясь частью целостной Католической Церкви, имеют право существовать и функционировать в соответствии с духовными потребностями своих членов^[32].

Новой остроты отношения между РКЦ и РПЦ приобрели в процессе визита Папы Римского Иоанна Павла ІІ в Украину. Представители РПЦ оценили визит римского Папы на их так называемую «каноническую территорию» покушением на культурную идентичность их соотечественников. В ходе визита римского понтифика отчетливо проявился факт тесного сотрудничества российского государства и Православной Церкви, что проиллюстрировало мысль современного западного исследователя религий Ж.Корма: «…обращение к религии выдает кризис легитимности политической власти.

Но значительно реже проявляется кризис самой религиозности, что вынуждает власть религиозную искать поддержки у власти политической с надеждой на то, что она сможет преодолеть свой кризис. Считается, что этот двойной кризис в первую очередь поражает общества с монотеистической религиозной традицией, то есть исламский, иудейский и христианский мир, в котором религиозно-политическое напряжение постоянно усиливается, приводя к противоречиям, хаосу и насилию»^[33].

О визите Иоанна Павла ІІ в Украину российские СМИ писали : «…Иоанн Павел ІІ поехал в Украину как глава государства, а приехал как миссионер.

Мнения православных, религиозного большинства Украины о согласии на приезд Папы никто не спрашивал»^[34]. Подобные высказывания демонстрируют игнорирование интересов части граждан Украины, греко-католиков, отказ им в праве встречи со своим духовным пастырем.

Воспринимая существования и деятельность УГКЦ как одно из главных препятствий на пути в нормализации отношений с РКЦ, РПЦ тем самым демонстрирует невнимание и неуважение к историческому прошлому территории, которая обеспечивает ее основной массой верующих. Поскольку возникновение так называемой «униатской» Церкви было спровоцировано исторической необходимостью. Речь Посполита, под властью которой находилась Правобережная Украина, имела цель ускорить ассимиляцию украинцев с народами, которые населяли империю. Будучи насильственно навязанной на момент своего возникновения (1596 – Я.Б.) Берестейская уния была воспринята негативно и встретилась с сопротивлением украинской интеллектуальной элиты. Если в начале своего существования Уния воспринималась как явная угроза украинской идентичности, то со временем она стала носителем и хранителем этой идентичности. Начиная с ХІХ в. благодаря деятельности своих выдающихся представителей УГКЦ завоевала симпатии украинского народа и стала такой же неотъемлемой частью истории страны, как и православие: «Вопреки постоянным попыткам польской светской и церковной элиты сделать унию мостом для окончательной полонизации и латинизации (часто не без «внутренней готовности» и «добровольного пособничества» части украинского клира и мирян), она последовательно стала для всех верных восточного обряда в Галиции той самой «русской верой», тем самым идентификационным аспектом, каким раньше было ее отрицание»^[35].

О тесном переплетении интересов церковных и государственных структур России в сфере внешней политики, особенно по отношению к Украине свидетельствуют некоторые высказывания российских исследователей. Например, А.Ю. Булатова в свой диссертации, посвященной вопросам отношения Ватикана и Украины высказала мысль о том, что сотрудничество между Украиной и Ватиканом, активное функционирование УГКЦ являются свидетельством западноевропейской ориентации Украины, что проявляется в расширении сферы влияния НАТО и ЕС на Восток, равно как и в экспансии католичества^[36]. Подобная точка зрения позволяет отметить, что отдельные российские исследователи игнорируют официально задекларированный принцип разделение власти духовной и политической, поскольку российская реальность демонстрирует обратное. Поэтому исследователь перенесла механизм сотрудничества Церкви и государства, существующий в России в плоскость международных отношений: «В России прозелитическая деятельность Ватикана рассматривается как вызов Запада единству РПЦ, историческим российско-украинским отношениям и отношениям двух славянских государств…»^[37], - высказалась исследовательница, и далее: «Стремление униатов объединить церкви Украины предусматривает разрыв отношений украинского православия с РПЦ, способствует большей ориентации Украины на Запад и ее отдаление от России »^[38].

Однако, несмотря на неудачи диалога с Православной Церковью России, Иоанн Павел ІІ до своей смерти в 2005 г. не оставлял попыток стабилизировать отношения. Последним его шагом на встречу «Восточной сестре» была передача Московскому Патриарху Алексию ІІ список иконы Казанской Божьей Матери XVIII в., которая долгое время находилась в личных покоях понтифика.

Таким образом, понтификат Иоанна Павла ІІ имел большое значение для стран Восточной Европы и России в особенности. Его активная политика в регионе была направлена на решения ряда проблемных вопросов, которые были преградой к полноценному диалогу между ведущими церквями Европы. Отношения с Православной Церковью России были необходимы для полноценного проведения экуменического диалога, который служит установлению терпимости и взаимоуважения между различными христианскими конфессиями и является ступенью к осуществлению межрелигиозного диалога, который обрел особенную актуальность в контексте интеграционных процессов в современном мире. Однако, большинство проблем остались нерешенными. Политические последствия понтификата Иоанна Павла ІІ для России оставили открытыми ряд вопросов, которые и в нынешнее время не позволяют установлению полноценного сотрудничества между РКЦ и РПЦ.