National appropriation of natural resources in international space law

Popova Olesya Andreevna Postgraduate student, the department of International Law, O. E. Kutafin Moscow State Law University 125993, Russia, Moskva oblast', g. Moscow, ul. Sadovaya-Kudrinskaya, 9 v.r.980@mail.ru

Введение

В 2020 году международное сообщество стало свидетелем первого в истории пилотируемого запуска космического аппарата, созданного частной компанией ^[1]. В ближайшем будущем реальной может стать возможность добычи природных ресурсов в космическом пространстве и на небесных телах. Актуальным в этой связи является вопрос о правомерности присвоения природных ресурсов космоса для их дальнейшего использования в коммерческих целях государствами и частными лицами, который на сегодняшний день широко обсуждается в рамках Комитета ООН по использованию космического пространства в мирных целях (далее – КОПУОС).

Ответ на данный вопрос кроется в понимании содержания запрета на национальное присвоение космического пространства и небесных тел, который является основным принципом международного космического права.

Понятие национального присвоения космического пространства

Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и небесные тела (далее – Договор по космосу), провозгласил свободу исследования и использования космоса, ограничив ее запретом на национальное присвоение космического пространства и небесных тел ^[2]. На момент принятия данного договора было сложно представить, каким образом запрет на национальное присвоение может быть реализован на практике. Поэтому государства ограничились общей формулировкой, являющейся на сегодняшний день предметом научных дискуссий. В соответствии со статьей II Договора по космосу космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, не подлежит национальному присвоению ни путем провозглашения на них суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами ^[2]. В договоре отсутствует определение национального присвоения, и лишь перечисляются возможные виды запрещенного поведения - провозглашение суверенитета, использование или оккупация. Это положение определяет статус космического пространства и небесных тел как территории, которая не может быть подвергнута государственному присвоению ^[3].

Действительно, если мы посмотрим на формулировку статьи II, то увидим, что перечисленные виды национального присвоения неразрывно связаны с осуществлением территориальной юрисдикции государства. Что касается использования как вида национального присвоения, то из формулировки статьи («ни путем использования или оккупации») логически следует, что использование и оккупация рассматриваются, по крайней мере, как части единого целого либо как синонимы ^[2]. Соответственно, можно было бы сделать вывод, что национальное присвоение понимается лишь как присвоение государственное, а частные лица, не подпадая под запрет, могут осуществлять право собственности в отношении природных ресурсов космоса. Но этот вывод ошибочен.

Перечень способов национального присвоения не является закрытым. На момент принятия Договора по космосу государства были основными и по сути единственными участниками космической деятельности. Частные лица начали принимать участие в такой деятельности несколько десятилетий спустя, а возможность осуществлять космические запуски у частных компаний появилась только в XXI веке. Поэтому в силу реалий того времени в статье II могли быть обозначены лишь основные виды национального присвоения, так как перечисление всех возможных запрещенных видов присвоения невозможно, а включение запрета на осуществление частной собственности было нецелесообразно. Следовательно, нельзя однозначно утверждать, что национальное присвоение понимается как исключительно государственное. В пользу распространения запрета национального присвоения космического пространства и небесных тел на частных лиц свидетельствуют и другие аргументы.

Большинство исследователей придерживается мнения, что статья II запрещает любое присвоение районов в космическом пространстве или на небесных телах государствами или частными лицами ^{[3, 4]}. Справедливо заявление, что при наличии в статье VI Договора по космосу положения о том, что «государства несут международную ответственность за национальную деятельность в космическом пространстве» и «деятельность неправительственных юридических лиц в космическом пространстве должна проводиться с разрешения и под постоянным наблюдением соответствующего государства - участника Договора» ^[2] статья II данного соглашения не может толковаться в отрыве от статьи VI. Из этого следует, что космическая деятельность частных лиц должна контролироваться и санкционироваться государством. И, соответственно, при наличии запрета на присвоение космического пространства и небесных тел государства не имеют возможности предоставить право присвоения частным лицам, так как не обладают правомочиями владения и распоряжения в отношении космического пространства.

П. М. Штернс, Г. Х. Стин и Л. И. Теннен утверждают, что вывод о невозможности применения статьи II к частным субъектам, поскольку они там прямо не упоминаются, несостоятелен ^[5]. Частным субъектам разрешается осуществлять космическую деятельность, но, согласно статье VI Договора по космосу они должны быть уполномочены на осуществление такой деятельности соответствующим государством ^[2]. Соответственно, если государству запрещено заниматься определенным видом деятельности, то у него нет полномочий разрешить заниматься этой запрещенной деятельностью своим гражданам или другим субъектам, находящимся под его юрисдикцией. В. Дженкс отмечает, что «государства несут международную ответственность за национальную деятельность в космосе», поэтому то, что запрещено государству, не разрешается компании, созданной государством, или одному из его граждан» ^[6]. Запрещение национального присвоения подразумевает запрет и частного присвоения, поскольку последнее не может существовать независимо от первого ^[7]. Для того чтобы частная собственность действительно существовала, она должна быть обеспечена государством. Однако в космическом пространстве такая практика запрещена. Если государство признает или защищает территориальные приобретения любого из субъектов, находящихся под его юрисдикцией, это может представлять собой форму национального присвоения в нарушение статьи II. В. Копал отмечал, что прилагательное «национальный» должно толковаться в соответствии со статьей VI Договора по космосу ^[8].

Кроме того, некоторые заявления государств в ходе принятия Договора по космосу свидетельствуют в пользу данной позиции. Например, представитель Бельгии подтверждал, что его делегация «приняла к сведению толкование отказа от присвоения, … как охватывающее установление суверенитета и создание титулов собственности в частном праве»^[9]. Французский делегат заявлял, что «...есть основания считать, что были подтверждены три основных принципа, а именно: запрещение любых притязаний на суверенитет или имущественные права в космосе...»^[7]. Президент США Л. Б. Джонсон в письме Сенату о ратификации Договора по космосу и выступлении перед ООН от лица США по данному вопросу заявлял: «В настоящее время космическое пространство свободно. Мы, говоря от лица Соединенных Штатов, не признаем возможности появления собственников, которые могут получать выгоду от сделок с народами на Земле, предоставляя им доступ к своим владениям»^[10].

Стоит отметить, что в Договоре по космосу нет упоминания физических лиц, что в некоторых случаях дает основание утверждать, что физические лица в принципе не подпадают под положение об обязательстве государств разрешать деятельность в космическом пространстве. Однако, на сегодняшний день сложно представить возможность осуществления космической деятельности физическим лицом без помощи государства или юридического лица, поэтому данный довод сомнителен. К тому же физические лица также, как и юридические, находятся под юрисдикцией государств, которые не имеют полномочий на предоставления им права собственности в космическом пространстве.

Попытка уточнить содержание запрета национального присвоения была сделана в Соглашении о деятельности государств на Луне и других небесных телах 1979 года (далее - Соглашение о Луне) ^[11], принятом в развитие Договора по космосу. В соглашении закреплено следующее положение: «поверхность или недра Луны, а также участки ее поверхности или недр, или природные ресурсы, не могут быть собственностью какого-либо государства, международной межправительственной или неправительственной организации, национальной организации или неправительственного учреждения или любого физического лица. Размещение на поверхности Луны или в ее недрах персонала, космических аппаратов, оборудования, установок, станций и сооружений, включая конструкции, неразрывно связанные с ее поверхностью или недрами, не создает права собственности на поверхность или недра Луны или их участки.» ^[11] Однако, как известно, участниками данного соглашения являются всего 22 государства, 4 из которых его не ратифицировали ^[12]. Обязательства по данному соглашению не приняло на себя ни одно государство, обладающее космическим потенциалом. Поэтому данное соглашение рассматривается как юридически обязательное только для стран, ратифицировавших его.

Таким образом, запрет на национальное присвоение космического пространства и небесных тел является правилом, которое применимо к публичным и частным субъектам. Договор по космосу, хотя и прямо не запрещает осуществление частной собственности в космическом пространстве, при этом не ограничивает перечень форм национального присвоения, которые могут считаться запрещенными в соответствии со ст. II данного международного соглашения. Поэтому утверждения о том, что перечисленные виды национального присвоения свидетельствуют о понимании национального присвоения как исключительно государственном, не являются состоятельными. Поскольку частная деятельность в соответствии с положениями Договора по космосу должна осуществляться с разрешения и под контролем соответствующего государства, государства не имеют права разрешать деятельность, которая запрещена для них. Более того, государства не имеют правомочия владения и распоряжения территориями в космическом пространстве, а значит не имеют возможности обеспечить право частной собственности в космосе частным лицам. Соответственно, запрет национального присвоения космического пространства и небесных тел распространяется как на государства, так и на частные лица.

Природные ресурсы космического пространства как объект национального присвоения

Договор по космосу не содержит каких-либо положений относительно правового режима природных ресурсов ^[13]. Однако, интересным с этой точки зрения представляется документ «Основные положения для разработки правового режима деятельности по добыче полезных ископаемых в космосе», принятый Гаагской международной рабочей группой по управлению космическими ресурсами в ноябре 2019 года. В состав группы входили представители из 18 стран, в том числе из США, Франции, Японии и Индии, а наблюдателями – представители из 31 страны, в том числе из России ^[14]. В указанном документе космические ресурсы определяются как «извлекаемый и/или восстанавливаемый абиотический ресурс in situ в космическом пространстве. Такие ресурсы представляют собой минеральные и летучие материалы, включая воду, но исключают (а) спутниковые орбиты; (б) радиочастотный спектр; и (в) энергию солнца, за исключением тех случаев, когда она собирается из уникальных и дефицитных мест ^[15]. Соответственно космические ресурсы – это минералы и газы, извлекаемые в космическом пространстве (в том числе на небесных телах).

Поскольку Договор по космосу не разделяет космическое пространство и природные ресурсы, для определения правового статуса природных ресурсов справедливо было бы обратиться к понятию небесного тела в международном космическом праве. Так, в рамках Международного института космического права было выработано следующее определение: «небесные тела - это все естественные объекты в космическом пространстве в пределах Солнечной системы, использование которых государством или группой государств не должно изменить их естественных орбит или поглотить их» ^[16]. Как справедливо замечает О. А. Волынская в статье «Международные политико-правовые аспекты использования космических ресурсов», «было бы нелогично рассматривать небесное тело только как некую оболочку, поверхность и не включать его недра» ^[17]. Соответственно, при отсутствии специального правового статуса в отношении природных ресурсов космоса можно предположить, что Договор по космосу рассматривает такие ресурсы как часть космического пространства, включая небесные тела, поэтому запрет национального присвоения распространяется и на них. Однако, не все так однозначно.

Договор по космосу не содержит положения, запрещающего добычу природных ресурсов космоса в коммерческих целях ^{[18, 19]}. Поэтому в доктрине приводятся аргументы в пользу коммерческого использования таких ресурсов: отсылка к режиму, установленному в международном морском праве, т.е. добыча и использование ресурсов морского дна как территории с международным режимом, попытки некоторых стран урегулировать деятельность по добыче природных ресурсов космоса на национальном уровне, предвосхитив установление правового режима в отношении данной деятельности в международном космическом праве ^[20].

Наиболее близкий пример использования международной территории, включая коммерческое использование, касается открытого моря, где такая свобода включает свободу судоходства, полета, прокладки подводных кабелей и трубопроводов, строительства искусственных островов и других объектов, разрешенных международным правом, и рыболовства (ст. 87(1) Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (далее – Конвенция ООН по морскому праву)), при условии соблюдения положений относительно загрязнения, чрезмерного вылова рыбы и т.п.^{[21, 22]}

В международном морском праве была подробно разработана концепция «общего наследия человечества». Государства учредили Международный орган по морскому дну (далее – Орган), действующий от имени всего человечества, для управления ресурсами морского дна и лицензирования предприятий, заинтересованных в эксплуатации природных ресурсов. В преамбуле Конвенции ООН по морскому праву провозглашается, что «район дна морей и океанов и его недра за пределами действия национальной юрисдикции, а также его ресурсы являются общим наследием человечества» ^[21]. В ст. 140 данной конвенции отмечается, что деятельность в международном районе морского дна осуществляется «на благо всего человечества, независимо от географического положения государств» и «с особым учетом интересов и нужд развивающихся государств и народов» ^[21]. Значимость концепции подтверждается статьей 311 Конвенции ООН по морскому праву, в которой закрепляется запрет «поправок, относящихся к основному принципу общего наследия человечества» ^[21]. В соответствии с положениями международного морского права ни одно государство не может претендовать на суверенитет или суверенные права, или осуществлять их в отношение какой-любо части международного района морского дна или его ресурсов, и никакое государство либо физическое или юридическое лицо не могут использовать какую-либо его часть. Концепция «общего наследия человечества» реализуется через следующие основные требования: равное участие всех государств, распределение доходов, передача технологий для обеспечения равного участия, преференциальный режим, защита от неблагоприятных последствий, международное сотрудничество.

Принятие Конвенции ООН по морскому праву произошло практически одновременно с принятием Соглашения о Луне. В результате возникло предположение, что концепция «общего наследия человечества», использованная в международном морском праве, будет также применяться и в отношении природных ресурсов небесных тел. Но в условиях кардинально изменившегося политико-экономического климата начала 1980-х годов данный подход был неприемлем для многих стран. В международном морском праве после противодействия осуществлению принципа «общего наследия человечества» в частном секторе произошли изменения. Соглашение об осуществлении Части XI Конвенции ООН по морскому праву 1982 года (далее – Нью-Йоркское соглашение) по существу переосмыслило указанную часть Конвенции ООН по морскому праву, исключив обязательство по передаче технологии и в целом внедрив более рыночные концепции глубоководной эксплуатации морского дна ^{[23, 24]}. С 1994 года в соответствии с п. 4 Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 28 июля 1994 года N 48/263 данное соглашение подлежит толкованию и применению вместе с частью XI Конвенции ООН по морскому праву как единый документ.

Аналогичным образом, в ходе дискуссий по Cоглашению о Луне и его будущим перспективам этот подход к переосмыслению часто преподносится как наилучший или даже единственный путь для осуществления международного режима коммерческой эксплуатации, если оставаться в рамках нынешнего Cоглашения о Луне ^[22].

Вследствие расплывчатости Договора по космосу в вопросе о правах на добычу космических ресурсов и отсутствия универсальной юридической значимости Соглашения о Луне, а также наличия заинтересованности частного сектора в осуществлении деятельности по добыче и коммерческой эксплуатации природных ресурсов космоса некоторые страны предприняли попытки национального регулирования подобной деятельности ^[22].

В 2015 году был принят Закон США о конкурентоспособности коммерческих запусков в космос (U.S. Commercial Space Launch Competitiveness Act – CSLCA). Он позволяет американским компаниям осуществлять владение и продажу ресурсов, добытых на Луне, астероидах и других небесных телах ^[25]. Ресурсы астероидов определены в нем как космические ресурсы, найденные на поверхности или внутри астероида. Вода и минералы включены в космические ресурсы, но только неорганическое вещество может быть использовано. Микроорганизмы не могут использоваться в коммерческих целях.

Раздел 303 CSLCA гласит: «Граждане США, вовлеченные в коммерческую разведку и сбор астероидных или иных космических ресурсов, в соответствии с данным законом могут осуществлять права владения, собственности, транспортировки, использования и продажи в отношении соответствующих ресурсов в рамках законодательства США» ^[25]. Закон не позволяет владеть астероидами или участками на Луне, или любой другой внеземной недвижимостью – только ресурсами, извлекаемыми из такого небесного тела.

Следует еще раз подчеркнуть в этой связи, что в законе прямо говорится о соблюдении обязательств США по международному праву и отмечается, что закон не утверждает суверенитет США, суверенные или исключительные права или юрисдикцию над любым небесным телом или право собственности на него, как того требует статья II Договора по космосу ^[25]. Другими словами, США считают, что фактическое предоставление права собственности на добытые ресурсы не противоречит запрету национального присвоения (частей) космического пространства в соответствии с Договором по космосу, отмечая при этом, что США не входят в число участников Соглашения о Луне и, соответственно, не имеют юридического обязательства по соблюдению его положений.

Закон фактически признает необходимость разработки международного режима, предпочтительно в соответствии с американским подходом, поскольку в противном случае соответствующие компании могут столкнуться с серьезными юридическими и/или политическими проблемами, пытаясь продать свои добытые ресурсы другим странам или их операторам. В частности, в соответствии с упомянутым законом президент США обязан «поощрять право граждан США заниматься разведкой и извлечением космических ресурсов в коммерческих целях в соответствии с международными обязательствами США и при условии получения разрешения и постоянного надзора со стороны федерального правительства» ^[25].

Поскольку такие компании, как Планетари Ресорсез (Planetary Resources) и Дип Спейс Индастрис (Deep Space Industries), планируют работать для обслуживания глобального рынка, признание только США их права на эту деятельность недостаточно для поставленных целей. Поэтому компаниям требуется международный режим, признающий такие права в других государствах. Таким образом, добыча космических ресурсов аналогична промыслу в международных водах, заявил Крис Льюики (Chris Lewicki), президент и главный инженер компании Планетари Ресорсез (Planetary Resources) ^[26].

Показателен и в этом отношении опыт международного морского права. Американская компания Лохид Мартин (Lockheed Martin) заинтересовалась разработкой глубоководных ресурсов морского дна. Поскольку США не являются участником Конвенции ООН по морскому праву, с юридической точки зрения компания могла бы считать себя не обязанной получать лицензию в соответствии с международным режимом и ограничиться получением американской лицензии только в соответствии с американским законом о глубоководных твердых минеральных ресурсах морского дна 1980 года. Однако вместо этого корпорация решила создать дочернюю компанию в Великобритании, чтобы обеспечить соблюдение Нью-Йоркского соглашения, получив лицензию в соответствии с этим соглашением и, таким образом, избежать каких-либо политико-правовых последствий при обслуживании будущих рынков за пределами США ^[27]. Ценность доступа к глобальному рынку, по-видимому, значительно перевешивала преимущества менее обременительной лицензии по национальному законодательству США. С другой стороны, несмотря на то, что США не являются участником Конвенции ООН по морскому праву, в силу универсальности данного соглашения положения конвенции рассматриваются в качестве международного обычая и, таким образом, возлагают юридические обязательства на государства, не ратифицировавшие ее.

Законодательную инициативу США в отношении космических ресурсов можно было бы рассматривать как временную замену будущего международного режима (по крайней мере, такого, который в основном следует подходу США, ориентированному на осуществление предпринимательской деятельности). В то же время эта инициатива является завуалированным приглашением мирового сообщества перейти к подобному установленному национальным правом США международному режиму^[22]. Позиция национальных судебных учреждений США по данному вопросу соответствовала нормам международного космического права, однако, противоречит позиции США, установленной законом 2015 года. По делу Nemitz v. United States в суд США по округу Невада обратился Григорий Немиц (Gregory Nemitz), зарегистрировавший астероид под названием «Эрос 433» на Институт Архимеда через веб-сайт 3 марта 2000 года ^[28]. Когда Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (далее – НАСА) пыталось исследовать тот же астероид, Немитц потребовал плату в 20 долларов США. НАСА отказалось и заявило, что требование лица неправомерно. Суд постановил, что ни одно положение Договора по космосу не допускает права собственности на астероид для Института Архимеда или истца ^[29]. Тем не менее, суд отметил, что это не исключает возможности коммерческого использования космического пространства.

20 июля 2017 года Люксембург принял Закон об исследовании и использовании космического пространства (The Exploration and Use of Space Resources Act), став первой европейской страной, гарантирующей право добывать космические ресурсы частным компаниям. Статья 1 этого закона гласит: «Ресурсы космоса могут быть присвоены» ^[30]. Последующие статьи закрепляют необходимость получения аккредитации на осуществление деятельности по исследованию и использованию ресурсов космоса оператором, который должен обладать достоинством, знаниями, навыками и опытом для осуществления соответствующей деятельности ^[30].

Принятие вышеуказанных актов национального права вызвало неоднозначную реакцию международного сообщества. С одной стороны, они рассматриваются в качестве временной замены будущего международного режима освоения природных ресурсов космоса. С другой стороны, законы Люксембурга и США, являясь актами национального законодательства, не являются юридически обязательными для других государств. К тому же, некоторые страны (например, Россия), придерживающиеся позиции, в соответствии с которой природные ресурсы космического пространства подпадают под запрет национального присвоения государствами и частными лицами, не признают возможности национального правового регулирования деятельности по добыче ресурсов в космическом пространстве. Еще одна попытка разработки правил, касающихся правового режима деятельности по добыче космических ресурсов, которая упоминалась выше, была предпринята в рамках Гаагской международной рабочей группы по управлению космическими ресурсами в 2019 году на базе Лейденского университета. В документе «Основные положения для разработки правового режима деятельности по добыче полезных ископаемых в космосе» содержатся определения следующих терминов: «космические ресурсы», «использование космических ресурсов», «деятельность по добыче космических ресурсов», «космический объект», «космический продукт», «оператор». Положения распространяются на «деятельность по добыче полезных ископаемых в пределах Солнечной системы» ^[15]. В основе лежат уже существующие принципы и нормы международного космического права - соответствие международному праву, использование космических ресурсов исключительно в мирных целях, в интересах и на благо всех стран и человечества в целом.

Для осуществления деятельности по добыче космических ресурсов правительственные, межправительственные, неправительственные организации (операторы) должны получить разрешение государства или межправительственной организации. Операторам, занесенным в международный реестр, предоставляется «преимущественное право на поиск и добычу космических ресурсов в течение максимального периода времени и в пределах максимальной территории», а также «ресурсные права (“resourse rights”) на сырье, добываемое из космических ресурсов» ^[15]. И хотя в документе не провозглашается право собственности на ресурсы космоса, предоставление указанных преимущественных и ресурсных прав может противоречить ст. II Договора по космосу. К тому же, указав на необходимость учета интересов всех стран при осуществлении деятельности по добыче космических ресурсов, представители Рабочей группы гарантировали запрет на обязательные отчисления от доходов, полученных от деятельности по добыче ресурсов ^[15]. Учет интересов, таким образом, будет заключаться в «добровольном оказании содействия в развитии науки, образования и технологий, организации обучения, предоставлении доступа к информации, обмене опытом, стимулировании создания совместных предприятий, создании международного фонда» ^[15]. Анализ практики государств по разработке международного режима добычи и использования природных ресурсов космоса позволяет сделать вывод, что режим будет развиваться отдельными государствами, разрабатывающими свои национальные инициативы по данной проблеме и превратится в обычное международное право, а не посредством международного договора, устанавливающего такой режим в достаточно ясных терминах ^[22].

В 2019 году в рамках КОПУОС состоялся Общий обмен мнениями о возможных моделях правового регулирования деятельности по исследованию, освоению и использованию ресурсов космоса. В рамках дискуссии представители государств выразили заинтересованность в обсуждении проблемы правового режима добычи космических ресурсов и их использования в коммерческой деятельности. Высказывались мнения о том, что существующей правовой базы достаточно, а принятия дополнительных международных актов не требуется, и, напротив, были высказаны предположения о необходимости принятия универсального договора в отношении использования космических ресурсов, а также определения понятий «исследование» и «использование» для целей дальнейшего определения статуса коммерческой деятельности в космическом пространстве.

В 2020 году в противовес концепции «общего наследия человечества» США разработали Соглашения Артемиды (The Artemis Accords). В преамбуле Соглашений признается коллективная заинтересованность в сохранении космического наследия («outer space heritage»), но это уже не общее наследие человечества («common heritage of mankind»), а совсем иная правовая категория. В Соглашениях подтверждается важность соблюдения международных договоров в области космического права, за исключением Соглашения о Луне, положения которого США не признают в качестве юридически обязательных ^[31]. Соглашения Артемиды регулируют деятельность на Луне, Марсе, кометах и астероидах, включая их поверхности и недра, а также на орбите Земли ^[31]. Подписавшие стороны планируют обмениваться научной информацией, полученной в результате их деятельности. Обязательство открыто делиться научными данными не должно применяться к деятельности частного сектора, если только такая деятельность не проводится от имени подписавшей Соглашения стороны. Подписавшие стороны намерены сохранить космическое наследие, которое включает исторически значимые человеческие или роботизированные посадочные площадки, артефакты, космические аппараты и другие объекты. Добыча и использование космических ресурсов, включая любое извлечение с поверхности или из недр Луны, Марса, комет или астероидов, должны осуществляться в соответствии с Договором по космосу и в целях поддержания безопасной и устойчивой космической деятельности. Подписавшие стороны подтверждают, что добыча космических ресурсов не является национальным присвоением в соответствии со ст. II Договора по космосу ^[31]. Соглашения Артемиды уже подписали восемь стран, в числе которых, однако, отсутсвуют Россия, Франция, Китай. Соглашения могут стать альтернативным вариантом для разработки правового режима добычи природных ресурсов космоса, оставив нереализованными планы по принятию универального международного соглашения в этой области.

Таким образом, на сегодняшний день добыча природных ресурсов в космическом пространстве и на небесных телах прямо не запрещена международным космическим правом. Были приняты акты национального законодательства, регламентирующие деятельность по добыче космических ресурсов, и представлены «Основные положения для разработки правового режима деятельности по добыче полезных ископаемых в космосе», в которых довольно подробно обозначен правовой режим добычи космических ресурсов. В этой связи отмечается тенденция разработки норм, касающихся правового режима использования природных ресурсов космоса, начиная с национальных инициатив по данной проблеме и переходя на международный уровень. Природные ресурсы следует рассматривать как часть космического пространства и небесных тел, и при отсутствии специального правового режима использования ресурсов космоса следует руководствоваться положениями Договора по космосу, устанавливающими правовой режим использования космического пространства и небесных тел, следовательно, распространить на них запрет национального присвоения до принятия соответствующего специального режима. В качестве примера правового режима добычи ресурсов на территории с аналогичным правовым статусом (международной территории) служит режим добычи ресурсов морского дна в международном морском праве, а альтернативой в этом отношении выступают Соглашения Аремиды.

Заключение

Таким образом, запрет национального присвоения космического пространства и небесных тел распространяется как на государства, так и на частные лица. В международном космическом праве отсутствует прямой запрет на использование космоса в целях добычи и коммерческой эксплуатации природных ресурсов космоса. Однако, природные ресурсы рассматриваются как часть космического пространства и небесных тел, следовательно, при отсутствии специальных положений относительно их правового статуса и режима использования следует руководствоваться существующим правовым режимом, установленным в отношении космического пространства и небесных тел. В настоящее время обсуждаются две альтернативных позиции в этом отношении - концепция «общего наследия человечества» и Соглашения Артемиды. Отмечается тенденция разработки правового регулирования космической деятельности по добыче природных ресурсов космоса на национальном уровне с последующим обсуждением проблемы на международном уровне.