Metaphoricity and Classification: Experience of Comparative Analysis

Kalinin Oleg Igorevich PhD in Philology Lecturer of the Department of Far Eastern Languages at Military University under the Ministry of Defence of the Russian Federation 111033, Russia, g. Moscow, ul. Volochaevskaya, 3/4 kallini4@yandex.ru

Selezneva Dar'ya Vladimirovna Senior Lecturer of the Department of Oriental Languages at Moscow State Linguistic University 119034, Russia, g. Moscow, ul. Ostozhenka, 38 selezneva_dv@mail.ru

Введение и актуальность исследования

Одной из наиболее насущных проблем современной лингвопрагматики является оценка воздействующего потенциала текстов разных жанров и тематической направленности. Воздействующая сила в речевой коммуникации исследуется разными способами и при помощи различных подходов: с точки зрения лингвопрагматики, нейролингвистики и когнитивной лингвистики.

Одним из возможных способов является определение индекса силы метафоры (MPI) отдельно взятого речевого сообщения. Исследования в этой сфере позволяют делать выводы о метафоричности дискурса, а также выявлять имплицитную персуазивность конкретного текста.

В данной работе анализу будут подвергнуты тексты политического дискурса – новогодние обращения лидеров разных стран к гражданам своих стран. Политическая коммуникация отличается особым прагматическим потенциалом, в этой связи сравнительный подход к анализу подобных текстов представляется весьма актуальным. Политическая метафора является одной из наиболее ярких составных частей динамической структуры языка. «Опытный политик стремится предстать перед избирателями в роли источника ярких политических метафор, образующих смысловой и эмоциональный фон его социальной концепции» ^{[1, с. 123]}.

При этом современный этап развития политической коммуникации характеризуется массовостью адресата политического дискурса и, как следствие, наличием посредника между автором речевого сообщения и его реципиентом. Так, прямой контакт между политиком и пассивными участниками политической жизни общества, то есть гражданами страны, весьма ограничен или отсутствует вовсе. Он возможен только в формате подготовленных публичных выступлений, в которых и раскрывается воздействующий политического дискурса.

Уровень выраженности этого воздействия, как эксплицитного, так и имплицитного, связан со множеством факторов. Среди них выделяются экстралингвистические факторы, такие как социокультура, в рамках которой происходит коммуникация, условия этой коммуникации, а также внутриязыковые факторы, такие как типологические характеристики языка.

В этой связи целью данного исследования стало выявление внутренних, языковых факторов, которые влияют на степень воздействия в рамках политического дискурса, выраженного публичными устными выступлениями на разных языках.

Наши прошлые исследования метафоричности политического дискурса на русском и китайском языках неизменно показывали значительно более высокий уровень метафоризированности китайскоязычного дискурса вне зависимости от жанровой принадлежности текста: доктринальные документы и публичные выступления глав государств на одинаковые темы на одном и том же международном форуме.

Данный факт привел нас к мысли о том, что уровень метафоричности может быть связан не только с социокультурными факторами, но также с типологией языков. Русский и китайский языки обладают разными типологическими характеристиками. Некоторые исследователи считают, что русский и китайский являются типологически противоположными друг другу языками: китайский язык – максимально изолирующий, русский – максимально флективный ^[2]. Другие лингвисты, такие как В.М Солнцев и Н.В. Солнцева, делят языки на изолирующие (например, китайский) и неизолирующие (например, русский). «Понимание изоляции как способа грамматического связывания слов в речи (а такое понимание восходит к В. Гумбольдту) относит её к синтаксическим понятиям и выводит из рядоположенности с понятиями агглютинации и флексии, которые являются морфологическими понятиями, так как характеризуют устройство слова в том или ином языке» ^{[3, с. 9]}.

Исходная гипотеза исследования состоит в следующем: типология языка влияет на уровень метафоричности текстов, продуцируемых на данном языке, при этом чем больше в языке признаков, соотносимых с изоляций, тем выше уровень метафоризированности.

Материалы исследования

Для достижения поставленной цели и проверки исходной гипотезы мы разработали методику исследования и подобрали необходимые материалы.

Так, как указывалось выше, исследование проводилось на материалах публичных новогодних поздравлений лидеров разных стран за последние три года, а именно: новогодние обращения Президента России В.В. Путина общим объемом 968 слов, рождественские поздравления Королевы Великобритании Елизаветы II общим объемом 1848 слов, новогодние обращения Председателя КНР Си Цзиньпина общим объемом 3034 слова, новогодние обращения Президента Республики Корея Пак Кын Хе (2017 год) и Мун Чжэ Ина (2018, 2019 года) объемом 448 слов.

Материал для исследования представляет собой речевые сообщения, идентичные по жанру, времени создания и адресату – публичные выступления за одинаковый период времени, обращенные к гражданам страны. Кроме того одинаковыми являются исходные цели авторов сообщений: подведение итогов за год, поздравление, планы на будущее, мотивация коллективного адресата. Таким образом, подбор материала исследования позволяет нам ограничить исследование метафоричности только лишь типологическими языковыми и культурными факторами, так как с точки зрения временной, жанровой и прагматической принадлежности тексты идентичны.

Методика исследования

Методика исследования представляет собой ряд последовательных взаимообусловленных этапов:

1) Подбор материала исследования

Подбор материалов исследования описан выше. Данный этап стал основополагающим для проведения исследования, так как именно выбор идентичных по жанру, времени и прагматическим установкам выступлений на типологически разных языках дает возможность провести запланированный анализ.

2) Выявление основных типологических характеристик исследуемых языков.

На данном этапе мы обобщили имеющиеся исследования в области типологии и, проведя сопоставительный анализ исследуемых языков, выявили наиболее значимые характеристики соотнесения исследуемых языков с тем или иным морфологическим или синтаксическим критерием типологической классификации.

Стоит отметить, что типологическая стратификация несколько условна, так как разные признаки синтетизма могут проявляться в аналитических языках, а, например, флективность или агглютинации – в изолирующих языках. «Материалы современного китайского языка, который считается классическим представителем изолирующих языков, подтвердили, что агглютинативная морфология может существовать и развиваться в рамках изолирующего строя ^{[3, с. 9]}. «В макротипе изолирующих языков мы находим в основном морфологию агглютинативного типа, аналитические форы, в некоторых языках встречаются элементы флективности, а также инкорпорация» ^{[3, с. 12]}.

В этой связи мы пришли к необходимости применения квантитативного подхода к морфологической характеристике, разработанного Дж. Гринбергом ^[4] и усовершенствованного В.Б. Касевичем и С.Е. Яхонтовым. Этот подход базируется на квантификации, то есть на приведении к числовым показателям, типологических постулатов Э. Сепира.

С момента создания Дж. Гринбергом квантитативного подхода в 1962 году список индексов для подсчета типологических характеристик стал довольно внушительным ^[5]. Цель и методология нашего исследования не предполагает детальной морфолого-синтаксической классификации языков. Анализируя типологию, мы стремимся найти зависимость между устройством языковой системы и уровнем метафоричности дискурса, создаваемого на этом языке. В этой связи из большого количества индексов, разработанных в рамках квантитативного подхода, мы выберем наиболее полно характеризующие основные морфологические и синтаксические характеристики – индекс синтеза, агглютинации, изоляции, словоизменения и согласования.

Этот этап должен стать подготовительным для подтверждения или опровержения нашей основной гипотезы о зависимости между метафоричностью дискурса и типологическими характеристиками языков.

3) Выявление метафор в рассматриваемых текстах

В качестве метафоры мы рассматривали не только яркие образные выражения, но и словосочетания с нарушением основного лексического значения, такие словосочетания, в которых образуются новые, отличные от словарных значения.

天上不会掉馅饼,努力奋斗才能梦想成真。Ничего не достаётся просто так, только упорный труд может осуществить мечты.

В данном примере мы видим словосочетание 天上不会掉馅饼 (дословно – «с неба не будут падать пирожки»). Очевидно, что в соотнесении с контекстом о достижениях Китая данное словосочетание выбивается из первоначальной семантической формы, в этой связи оно признается метафорическим.

Wipe out injustice – «Искоренить несправедливость»

При этом основное лексическое значение глагола wipe out - «смыть». То есть в связи с нарушением привычной семантической связи данное словосочетание может быть определено как метафора.

4) Подсчет индекса силы метафоры (MPI)

Использование метафоры как одного из средств пропаганды основывается на эмоциональном воздействии. Метод определения индекса силы метафоры (MPI) позволяет дать количественную оценку эмоциональной силе в политическом дискурсе. Данный метод направлен на определение количественного показателя метафорической, а также эмоциональной силы текста.

В основе подсчета индекса силы метафоры лежат:

Определение индекса количества метафор (MFI).

Этот индекс подсчитывается на основе соотношения количества метафор и общего объема текста. Чем выше количество (n) метафор (me) по отношению к количеству (n) слов (wo), тем выше индекс частотности метафоры (MFI) ^{[6, с. 8]}. MFI = nme ×100/nwo.

Классификация индекса, который зависит от степени оригинальности использованных в тексте метафор – индекс интенсивности метафоры (MII).

На данном этапе все найденные метафоры были разделены на «слабые» (конвенциональные, зафиксированные в словаре – w/weak), «средние» (обычные метафоры, не зафиксированные в словаре, но не отличающиеся сильным уровнем семантического напряжения – a/average) и «сильные» (авторские метафоры – s/strong).

При этом для определения типа метафоры создавалась экспертная группа в составе 3-х исследователей, имеющих филологическое образование и четко понимающих описанную выше разницу в интенсивности метафор. Метафора соотносилась с определенной группой (w, a или s) при согласии как минимум двух экспертов.

Индекс интенсивности метафоры равен сумме значений интенсивности метафоры, поделенной на общее количество метафор (nme):

MII = (1w + 2a + 3s)/𝑛me.

Определение исходной области метафоры – индекс содержания метафоры (MCI).

При подсчете индекса содержания метафоры (MCI) используется эмпирически обоснованная шкала, которая располагает категории исходных областей в порядке их возрастания в зависимости от эмоционального потенциала и того, в какой степени они подтверждают или опровергают существующий уклад жизни ^[7]. «Индекс содержания метафоры опирается на ключевые характеристики исходных областей, которые являются относительно универсальными: «повседневная материальная реальность жизни» (популярные метафоры, P), «природа» (метафоры природы, N), «политика, интеллект, технологии» (технологические метафоры, T), «насилие и катастрофы» (метафоры, относящиеся к смерти и стихийным бедствиям, D), «спорт, игры и театр» (спортивные и игровые метафоры, Sp), а также «смерть, тело и заболевания» (медицинские метафоры и метафоры болезни, M)» ^[8].

В результате масштабного исследования К. де Ландшер присвоила метафорам, которые соответствуют ключевым характеристикам исходных областей, коэффициенты от 1 до 6, где 1 – повседневные метафоры, 2 – метафоры природы, 3 – технологические метафоры, 4 – метафоры насилия и катастрофы, 5- спортивные метафоры, 6 – медицинские метафоры и метафоры болезни. Каждой из ключевых характеристик был присвоен коэффициент на основе шкал значений, взятых из таких областей, как психолингвистика, социальная психология. В нашем исследовании соотнесение каждой найденной метафоры с той или иной областью также осуществлялось экспертной группой.

Индекс содержания метафоры (MCI) высчитывается по следующей формуле, где (nme) отражает общее количество метафор:

MCI=(1P + 2N+ 3T + 4D +5Sp +6M)/𝑛me.

Расчет индекса силы метафоры (MPI) является результатом перемножения индекса частотности метафоры (MFI), индекса интенсивности метафоры (MII) и индекса содержания метафоры MCI: MPI = MFI × MII × MCI.

5) Анализ результатов и подведение итогов

Результаты исследования

Одним из важных этапов нашего исследования стала краткая сравнительная типологическая характеристика исследуемых языков: русского, английского, китайского и корейского.

Прежде всего приведем данные многочисленных исследований в области типологии разных языков, которые уже классифицировали исследуемые нами языки по разным критериям. Для наглядности выберем наиболее значимые показатели морфологической и синтаксической типологии.

Результаты типологической стратификации для исследуемых нами языков представлены ниже:

Очевидно, что для более точного подтверждения нашей гипотезы нам необходимо дать числовые показатели уровня синтетизма, агглютинации и изолированности исследуемых языков. Для этого мы проанализировали отрывки из исследуемых нами текстов объемом по 100 слов для индексов синтетизма и агглютинации и по 10 предложений для индекса изоляции.

Стоит отметить, что при анализе китайского мы неизбежно столкнулись с вопросом, который требует отдельного детального исследования, а именно – соотношение морфемы и слова в китайском языке, где границы между словами не выделяются и являются довольно расплывчатыми и неточными.

В нашем исследовании мы придерживались классического подхода: «Согласно общепринятому в китайской лингвистике определению морфема является минимальной значимой единицей языка, минимальным сочетанием звука и смысла и основным словообразовательным элементом» ^{[6, c. 98]}. Слово – минимальное сочетание произношения и значения, которое может употребляться самостоятельно. Очевидно, что разница между морфемами и словами заключается в том, что в дефиниции слова подчеркивается возможность самостоятельного употребления этой языковой единицы» ^[9].

Проблема выделения морфемы актуальна и для корейского языка, в котором большую долю лексики занимают слова китайского корня. Китайский иероглиф, являющийся словом (корнем), попав в корейский язык, зачастую становится зависимой морфемой, не имеющей возможности самостоятельного употребления. «Разумеется немало и таких односложных иероглифических слов, которые могут употребляться как самостоятельные слова, однако большинство иероглифов образует слова лишь в сочетании с другим иероглифом» ^[10].

Подсчет индексов для нашего исследования осуществлялся по следующим формулам:

1. Индекс синтеза (синтетичности) – M/W, где M – число морфем, а W – число слов в объеме текста (принято брать для вычисления 100 слов)

2. Индекс агглютинации – A/J, где A – число агглютинативных конструкций, а J – число морфных швов (стыков морфем)

3. Индекс изоляции, словоизменения и согласования – O/N, Co/N, Pi/N, где O – порядок слов, Co – согласование, Pi – чистое словоизменение, а N – число случаев использования того или иного способа связи слов в предложении.

В таблице выше мы видим, что выбранные нами языки отражают довольно широкий спектр отличий в морфологической и синтаксической структуре: от изолирующего аналитизма в китайском до синтетизма с развитой флективностью в русском.

Краткая сравнительная характеристика типологий указанных языков не являлась основной целью исследования. Ключевой гипотезой было соотнесение типологических характеристик с метафоричностью текстов, сходных по жанровой принадлежности, адресанту, адресату и времени создания.

Ниже в таблице представлены результаты анализа индекса силы метафоры (MPI) для всех исследованных языков:

Теперь совместим полученные результаты анализа метафоричности с типологическими характеристиками, придав параметры от 1 до 4 для каждого получившегося индекса, где 1 – самый высокий показатель в результате исследования, а 4 – самый низкий, игнорируя при этом разницу в индексах.

Анализ результатов исследования и выводы

Частные выводы

1. Наибольшей метафоричностью отличаются тексты на китайском и корейском языках.

2. Наименьшая степень синтетизма наблюдается в китайском языке, отличающемся наивысшей степенью изоляции.

3. Самая высокая степень агглютинации и синтетизма отличает корейский язык.

В представленной выше сравнительной таблице мы видим, что прослеживается некая зависимость между параметрами метафоричности, синтетизма и изоляции. Тексты китайского языка, имеющего максимальный показатель изоляции и наименьший показатель синтетизма, отличаются самым высоким уровнем метафоричности. Тексты русского языка, отличающиеся наименьшим уровнем изоляции и высоким уровнем синтетизма, показали самый низкий уровень метафоричности. В корейском языке, долгое время находящемся под обширным влиянием китайского языка, также как и в китайском языке обнаруживается высокий уровень метафоричности, однако при этом и наивысший уровень агглютинации и синтетизма, а показатели изоляции – средние.

Общие выводы и перспективы исследования

В рамках нашего исследования нам удалось лишь частично подтвердить нашу гипотезу – типология языка влияет на уровень метафоричности текстов, создаваемых на данном языке, при этом чем больше в языке признаков, соотносимых с изоляций, тем выше уровень метафоризированности. Однако прямой зависимости выявить не удалось. На метафоризованность того или иного дискурса влияет именно совокупность экстралингвистических и внутриязыковых факторов, поэтому исключительная зависимость типологических характеристик и метафоризованности дискурса относительно условна.

Размышляя о причинах высокой метафоричности в изолирующем китайском языке, мы предположили, что возможной причиной подобного явления стал тот факт, что метафоричность как средство воздействия проявляется преимущественно на уровне лексики, в то время как на уровне синтаксиса также есть средства речевого воздействия и усиления персуазивности речевого высказывания. При этом языки изолирующего типа ограничены в синтаксических трансформациях, так как они могут и чаще всего имеют грамматическое значение. В этой связи реализация воздействия на уровне лексической метафоры является наиболее доступным языковым средством.

В этой связи, рассматривая метафоричность дискурса как инструмент речевого воздействия, представляется возможным внесение поправок в методику расчета индекса силы метафоры исходя из типологических характеристик языков.

Данное исследование, безусловно, должно и будет продолжено в направлении привлечения большего количества языков и большего количества текстов разной дискурсивной принадлежности, так как при всей очевидности полученных выводов, эмпирическая база проведенного исследования на данный момент не позволяет говорить о закономерности, оставляя нашу гипотезу в числе частично подтвержденных.